Да за что мне это?! - 2.

Едва я вошёл в атмосферу Камино, куда меня отправил Совет, как сразу же нарвался на встречный ветер и атаку. Помехи не давали мне понять, где и с какой стороны атаковал меня противник. Он словно завис надо мной, меняя всё время своё положение! Щиты моего корабля пока ещё держали, но сколько ещё это могло продолжаться? Я перекинул энергию на двигатель, стараясь убраться от этой атаки и попасть на платформу одной из баз каминианской колонии.  Ага! Так мне и позволили! Последнее, что я помню отчётливо: под днище истребителя словно великан наподдал ногой, корабль взбрыкнул норовистым эопи и спиралью устремился во вздымавшиеся волны океана. Сила пришла на помощь, но ненадолго. Всё же я был не столь уж и силён в этих материях. Запахло горевшей изоляцией, все экраны мигали алым: «Опасность столкновения!» Ну, была не была… Я рванул на себя рычаг, открывавший колпак кабины, и приготовился к рывку. Ничуть не было! Рычаг заело, колпак остался на месте, а высотометр бесстрастно показывал в убывающей прогрессии оставшиеся мне сотни метров до встречи с плотной массой воды. Ох, только не это! Бросив дёргать бесполезный рычаг, я напряг все свои силы, чтобы вырваться из гроба, в который превратился мой же корабль. Вот сколько можно напоминать, что учиться никогда не поздно? Серые прозрачные глаза потерянно смотрели сквозь пространство с залитого слезами лица.  — Простите, мастер… То ли обречённость этого мысленного послания моего неразумного ученика, то ли бесконечное отчаяние его же, но мне удалось вырвать крепления почти в последний момент и прыгнуть во вздымавшиеся волны. Сильный удар — и острая боль в области шеи, а после обжигающая ледяная вода сомкнула надо мной свои крылья. Боль. Первым впечатлением была боль, которая обжигала. И странная сонливость, словно сквозь туман, я успел расслышать тревожные голоса:  — Введите ему триколазан. Три кубика внутривенно! — и холодная ладошка на моём лице, тихий и быстрый шёпот: — Ты рано пришёл в себя, Нейтон, поспи, тебе это нужно. Губы едва уловимо шевельнулись, когда я попытался протестовать, но отстранённая боль в локтевом сгибе — и сознание уплыло прочь. Новое пробуждение — и спустя несколько мгновений снова беспамятство. Мне не позволяли шевельнуться, спеленав по рукам и ногам, но вот ног я отчего-то не мог почувствовать, когда мои мучители, наконец, смилостивились и дали мне прийти в себя. Я потянулся к Силе, восстанавливая собственное чувство равновесия, сразу же ощутив, что со мной что-то совершенно не так.  — Нейтон? Мелодичный перезвон собственного имени заставил улыбнуться:  — Лиана! Тебе не надоело привечать то моего ученика, а теперь ещё и я загремел в твои пенаты, — глаза закрывала какая-то плотная повязка, я потянулся снять её, но прохладная рука сжала запястье, удержав от этого поступка.  — Не надо. Тебе провели сложную операцию на спинном мозге: было смещение позвонков от удара о поверхность воды. Просто чудо, что твой корабль заметили диспетчера Камино и выслали летуна, который и доставил тебя вовремя. Ты избежал переохлаждения, но повреждения - увы, нет. Ровный тон голоса, отстранённый, почти пустой от эмоций. И блок в Силе, когда я «потянулся» к Лиане, чтобы прочесть её приговор.  — Я не чувствую ног — это так и должно быть?  — Чувствительность вернётся, после общего наркоза и медикаментов, что использовались при операции, это вполне может быть, — мягко проговорила целитель, поглаживая мою руку, словно позабыв, что привязанность — это не то, что приветствовали в Ордене.  — Лана, — я специально использовал имя, которое она ненавидела, так как его ей дали в юнлингские годы. — Может, ты прекратишь скрывать мне мои же потери, я ведь не парень, чтобы рыдать, а? Сила… Она бесстрастна и почти бездушна, энергия, способная на созидание и разрушение. И сейчас столь же бесстрастно просканировал себя с её помощью. М-да, кое-что даже Великая не в силах предотвратить. Почти беззвучный голос Лианы вмешался в мои размышления:  — Мы вызвали лучших наших специалистов, Ней, но… Прости, но зрение к тебе не вернётся. Во как! Мои губы скривились в ухмылке, видимо, нехорошей, так как целительница вскинулась тут же:  — Нейтон, ты не станешь обузой! Ходить ты вскоре начнёшь, на восстановление уйдёт время, требуется физиотерапия, много процедур, но ты не слабый, правда ведь? Закрыв за повязкой веки, я кивнул, затолкав желание зарычать от бессилия что-то изменить.  — Ты не могла бы оставить меня, Лиана? Что-то я не расположен переливать из пустого в порожнее да сожалеть об упущенных возможностях.  — Как скажешь, — послышался шорох и мягкие шаги, когда я кое-что вспомнил, окликнув её:  — Кстати, Осиан уже вернулся с задания? Заминка. Внутри у меня заледенело от странного предчувствия.  — Лиана? Шелест закрывшейся двери был мне своеобразным ответом. И это заставило меня уже целенаправленно потянуться к Силе, ища ученика. Ища его огонёк среди множества… Вот Скайуокер: его аура пылала обидой на весь белый свет, на судьбу, но, едва почуяв моё присутствие так близко к себе, парень решительно пресёк мою попытку выйти с ним на мысленный диалог. Сердце зачастило, я скривился, когда неосторожно двинулся на постели — и поясницу прострелило болью, напомнив, что Лиана пугать напрасно не станет. И если я не намерен стать полным инвалидом в антигравитационном кресле, то не стоило пытаться куда-то рыпаться. «Осиан?!» Проваливаясь в пустоту беспамятства, я мог лишь молить Силу, чтобы мои подозрения не оправдались. Ибо этот удар мне было удержать много больнее, чем даже свою потерю зрения. Нельзя привязываться. Но и бездушным быть — тоже нельзя. От пропасти меня отделял лишь шаг. И я сделал его… С моей стороны было малодушно настолько опустить руки и оставить в стороне всю помощь и тревогу Лианы на мой счёт. Она сумела вытащить меня оттуда, куда я с готовностью и равнодушием шагнул. В гибель, потому что не было во мне уже сил сопротивляться всему, что выпало на мою долю. Я и прежде не считал себя сильным джедаем, во мне всегда была эта червоточинка: нажми посильнее на излом — и я сломаюсь. Я был не рад, что Лиана меня спасла. Моя апатия длилась почти неделю, я не желал слышать о самоубийственном моём стремлении закончить жизнь, не желал слышать в голосе целительницы тщательно запрятанных ноток слёз. А после взмыла злость. Негодование и обида. На себя, на мир вокруг, на обстоятельства. И не смирение к утрате подняло меня с постели, а желание добиться ответов на свои вопросы. Причёсывая волосы, я полуобернулся к вошедшей Лиане, придерживаясь одной рукой за спинку кровати.  — Я хочу поговорить с Скайуокером и Олином.  — Ты слишком торопишь события. И ещё не поправился. Мои губы сами собой сложились в сардоническую улыбку: - О! Об этом не беспокойся: больше я не намерен упрямиться Силе и нарушать распорядок вещей. Её ладонь сжала мои пальцы, такая тёплая, надёжная… Я медленно вытянул из захвата свои пальцы, отвернувшись. Да, видеть я её уже не мог, но это не мешало мне чувствовать. Хватит мне мечтать о покое. Нет его и не будет. Моя потеря была больше, чем это казалось со стороны. А Орден ещё не понял, что потеря огромна.  — Спасибо за помощь. Но, пожалуйста, пригласи ко мне друзей Осиана. Мне надо знать их мнение. Её обида плескалась возле меня горячим ветерком. Обида и кое-что посильнее. Я прикрыл глаза, отсекая эту эмоцию. Я уже привязался однажды — было очень больно терять вновь. Но я надеялся, что быть может… Лучше не надеяться. Вошедшие были мрачны. Наверняка их лица были спокойны и даже улыбались, но то лишь видимость. Мне же стало доступно более тонкая грань в ощущении эмоций.  — Вас что-то гнетёт? Что-то, что касается Осиана и его выдворения из Ордена. Я чувствовал их взгляды на своём лице. Мальчишки, считающие, что за равнодушным лицом и выдержкой можно спрятать боль. Их молчание было красноречивее, чем если бы они отрицали всё.  — Энакин, тебе не идёт стискивать губы и, в общем, Оби-Ван обязан был тебе это сказать. Это выдаёт тебя в гневе. Учись у Олина оставаться с холодной головой после всех неурядиц. У Силы много внезапных поворотов, — я помолчал и тихо прибавил, присев на постель: — Расскажите, как прошёл вояж Осиана на Татуин. Я хочу знать всё. Не стал я договаривать, что хочу знать их видение ситуации до того, как встречусь с теми, кто приговорил Осиана к изгнанию. Ведь ко мне так никто и не удосужился прийти, хотя его изгнали за сущий пустяк. Просто ради нарушения приказа и отрезанной падаванской косички не выгоняют. Тем более игнорируя реальность возвращения ситхов. Я боялся, что мои подозрения оправдаются. Друзья Осиана мои подозрения лишь подтвердили. Мне пришлось приложить усилие, когда они поведали про убийство Осиана. В руку был положен медальон. Просто прохладные пластинки с гравировкой имени. Хотя нет… Мои пальцы стали чувствительнее после месяца тренировок. Что-то обязано было заменить мне глаза. Потерев металл между подушечек пальцев, я насторожился, почувствовав с другой стороны пластинки, не там, где было имя, некую неровность, почти царапинки. Вот буква «В», следом «е», следующую я не сумел разобрать, она слишком легко процарапана была, лишь штрихом. И четвёртая «ю». Сердце сжалось в надежде, что Осиан жив. Вот только после взрыва под ногами не выживали. Даже джедаи, даже мастера и магистры. Что уж говорить про необученных падаванов. Надежда свернула свои неокрепшие крылья и рухнула к мои ногам. Надев на шею медальон своего падавана, я попросил друзей ученика, чтобы они даже не помышляли про неповиновение и шли дальнейшим путём, пусть и без Рмарта. Их усмешки… Этакая снисходительность ко мне, слепцу, который не мог видеть их намерений и твёрдости. Они уже почти вышли за порог, когда я их окликнул:  — Минуту внимания, молодые люди! Шорох, ощущение настороженности. Умницы, будут внимательны к моим словам.  — Постарайтесь оставить Храм в том состоянии, каком он есть сейчас. Он в реставрации не нуждается. Оба недоумёно переглянулись: я легким движением их отпустил, мановением руки закрыв двери. Ничего, ещё поймут, что я имел в виду. А мой путь теперь одназначно вёл к Йоде. Он мне кое-что обязан объяснить. Пусть и негласный глава Ордена — и не мне ему приказывать. Да я и не буду. Он сам всё скажет. Мне Сила сказала.