***
Вернувшись в Башню, Корво постарался избежать любых встреч, кроме тех, что были необходимы, чтобы все устроить насчет Сесилии. Карноу выслушал его довольно скептически, однако он был не в том положении, чтобы спорить — ведь именно ее сведения позволили осуществить недавний арест. Эмили же просто похлопала ресницами и согласилась. У нее под глазами залегли тени едва ли не глубже, чем у самого Корво, и она даже почти не возмущалась, когда он отправил ее спать раньше, чем обычно. Он заснул около полуночи прямо за столом — позже он с досадой заметит, что смял при этом несколько писем и отчетов. Во втором часу ночи буря утихла и появились киты. Корво разбудили необычные звуки, эхом отдававшиеся вдалеке: странный ропот, тявканье, низкий непрекращающийся рев — они словно пронизывали замерший воздух, и от них перехватывало дыхание. Шум был немного приглушенным и шел откуда-то снаружи. Распахнув двери, Корво выбежал на балкон и, пораженный, застыл на месте. Какое-то движение вдалеке, среди озаренных светом луны волн. А на берегу тем временем загоралось все больше огней, освещавших людей, что собрались посмотреть на невиданное зрелище. Киты. И они пели. Корво никак не удавалось их сосчитать: с равным успехом их могло быть и десять, и пятьдесят. Они всплывали и погружались обратно в воду — их движения чем-то напоминали танец или неподготовленное, но умелое представление. Волны со звонким плеском разбивались о плавники и хвосты китов, но над всеми этими звуками возносилась их песня. Корво оперся о перила балкона и уставился в воду. Это было невозможно, просто невероятно, ведь какой бы тихой ни была ночь, песня просто не должна была быть слышна. Ведь киты не могли подплыть так близко к городу, а даже если бы они и могли, то они бы не стали. Эти создания были разумны. Они знали об угрозе, которую несли китобойные суда, и умели избегать их. И они никогда не пели, если корабли были где-то поблизости. Все это было совершенно невозможно. — Разве они не прекрасны? Корво обернулся и увидел Чужого, сидящего на спинке стула. «Как нелепо, — мимолетно подумал Корво. — Он же много раз видел, как я сидел на этом самом стуле. А значит, он прекрасно знает, как правильно им пользоваться, просто намеренно решил побыть противоречивым». — Где ты был? — слова сами собой сорвались с языка, слишком честные и полные облегчения. — Я уже начал думать, что, возможно, ты... — он все-таки замолчал, хоть и слегка запоздало. — Мой дорогой Корво, ты ведь не вообразил себе, что я тебя покинул? — Чужой наклонился вперед, опираясь подбородком на сомкнутые в замок руки. — Я был занят. — Расспрашивал людей о моих родителях? — Среди прочего. Похоже, он не собирался объяснять, зачем ему это понадобилось — а может, причины и вовсе не было. Глупо было искать человеческие мотивы в поступках кита, как бы Корво этого ни хотелось. Внезапно прозвучало что-то похожее на низкий свист, и несколько китов тут же ответили похожим звуком. Чужой с нечеловеческой грацией соскользнул со стула и направился к балкону, в точности повторяя свист — его голос нельзя было отличить от остальных. Корво затрясся от беззвучного смеха: — Что они делают? — Поют серенаду, — Чужой с опаской подошел еще ближе, будто ожидая, что ему здесь не рады. Корво сдвинулся, чтобы освободить ему место на балконе. — И это нормально? Почему они... — Корво задержал дыхание. Его собственный голос прозвучал раздражающе грубо и человечески — прерывать выступление китов словами не хотелось. — Конечно же, это ненормально, — Чужой, наконец, подошел и встал рядом с Корво. — Я попросил их спеть. Для тебя. Этого было не так уж легко добиться, но я нахожу полученный результат стоящим того, — он наградил Корво лукавой улыбкой. — Ты скучал по мне, пока меня не было? — Ни капельки, — Корво и сам понимал, что слова прозвучали неубедительно. — Ты не мог бы объяснить мне, почему целый хор китов подплыл так близко к городу, и почему они это сделали, чтобы, очевидно... — на мгновение его голос прервался, — спеть мне серенаду? Чужой серьезно на него посмотрел. — Так было написано в одной из книг, что я нашел, если я правильно помню. Нужна была серенада и небо, залитое лунным светом, — он бросил мимолетный взгляд на месяц. — Буря успокоилась очень вовремя, но вот форма луны, к сожалению, совершенно не подходит. Я попробовал было уговорить ее, но она отказалась пойти мне навстречу. Крайне досадно. Корво потребовалось какое-то время, чтобы переварить слова Чужого, а потом еще немного — чтобы в них поверить. — Ты... ты попросил луну изменить форму, потому что... что? Так было написано в книге? Что вообще происходит? Он чувствовал себя выбитым из колеи, сильнее, чем когда-либо — кроме разве что того момента, когда его лишили звания и бросили гнить в тюрьме. Тогда он тоже пребывал в замешательстве, как будто фундамент, который он считал прочным и на котором построил свою жизнь, неожиданно стал рассыпаться прямо у него под ногами. Игра шла по правилам, которых он не понимал. Киты пели, а Корво переполняли эмоции. Так не должно было быть: он не должен был испытывать чувств, которые могли помешать ему выполнять его долг перед Эмили. Чувств, которых он сам себя лишил, чтобы только спасти ее. Что восторг, что изумление были ему совершенно не нужны. Он не имел права на все эти чувства, когда некоторые люди по его вине лишились даже собственных жизней. Китам нужно было объяснить, что они ошиблись. — Я осознал, что обидел тебя, — внезапно сказал Чужой. — Мне не следовало прогонять твою поклонницу из города. Я немедленно верну ее обратно. Корво неловко шевельнулся, сбитый с толку внезапной сменой темы. — В этом нет необходимости. Скорее всего, она даже рада была оказаться за пределами Дануолла — как и большинство людей в эти дни. Чужой взглянул на него с недоумением: — Я не понимаю. Разве ты не скучаешь по ее присутствию? Я думал, что оно тебе нравилось. — На самом деле, я никогда и не хотел... заводить с ней отношения. Я сказал это, чтобы поддразнить тебя, — и снова признание, которого Корво, по непонятной ему самому причине, никогда не собирался делать, вырвалось без спроса. — Я хотел узнать, что ты будешь делать. — Люди жестоки, — Чужой неодобрительно прищурился — это выглядело настолько чужеродно на его обычно бесстрастном лице, что Корво опять пришлось сдерживать смех. — А ты — нет? — Я — это совершенно другое дело. Я веду себя так, как от меня того ждут. Но я не привык, чтобы меня дразнили, — Чужой казался растерянным. Таким же ошеломленным, каким был сам Корво в их первую встречу, что случилась, казалось, уже так давно. Корво протянул руку и осторожно сжал его плечо, молча удивившись тому, что его кожаная куртка ощущалась совершенно реальной. — Все не может всегда идти лишь так, как хочется тебе — это было бы скучно. — О, да, — улыбка озарила лицо Чужого. Он внимательно посмотрел на Корво, как будто внезапно заметив в нем нечто новое. — Удивительно, что хоть кто-то из вас, людей, способен понять недостатки вечности. Ведь вы все так... недолговечны. Корво показалось, что в этих словах прозвучал отзвук грусти вперемешку с нарочитым равнодушием. Уже не в первый раз он задумался о левиафанах. Был ли Чужой единственным в своем роде, или они были одиночками по натуре? При всей своей красоте Бездна была мучительно пустынна. — Соколов считает, что мог бы создать эликсир вечной жизни, — лениво заметил Корво. — Это его любимое детище. Мне постоянно приходится силой отрывать его от этого проекта, когда он забывает, что его долг сейчас — найти лекарство от чумы. Он искренне верит, что сможет изготовить бессмертие. — Как предсказуемо. Корво нахмурился. — А что, если у него получится? Это похоже на сказку, но я давно отучился его недооценивать. Что, если он откроет что-то вроде... противоядия к смерти? «Оценишь ли ты чужое общество? — хотел бы спросить Корво. — Помешает ли тебе это играть в свои маленькие игры, или ты просто придумаешь новые?» — У него не получится, — на этот раз в голосе Чужого было еще больше грусти. На мгновение извивающиеся вокруг него черные тени, казалось, удлинились, разливаясь по каменному полу балкона. — Я видел и его драгоценные записи, и те тайные мысли, которыми он боится делиться даже с бумагой, и я знаю, что ничего у него не выйдет. А жаль. — Ты не против, чтобы Соколов жил вечно? — Я не против, чтобы вечно жил ты. Кажется, подходящего к случаю ответа просто не существовало. Несмотря на все уроки этикета, которые Корво заставляли посещать в детстве, на все прочитанные книги и обширный опыт, касающийся обычаев Империи, сейчас, когда это, наконец, было действительно важно, он не мог ничего сказать. Никакой уместной банальности. В конце концов, Корво решил ответить искренне. — Я тоже был бы не против этого, — даже если его голос и дрогнул, никто, пожалуй, не смог бы его осудить. В его голове смутно забрезжила совершенно невозможная мысль, основанная на всех странных и необъяснимых событиях последнего месяца, которые начали складываться вместе, как кусочки мозаики. На время он решил оставить ее без внимания. Если он прав... «...конечно же, нет...» ...то он был пока не готов это обдумывать. У него еще будет возможность сделать это в другой, менее сокровенный момент. — Сколько они здесь пробудут? — он кивнул в сторону китов. — До рассвета, — Чужой медленно моргнул. — Однако я не уверен, что знаю, что предполагается делать теперь. В книге не упоминалось, чем следует заниматься в оставшееся время. — Ты должен как-нибудь показать мне эту книгу, — Корво пошевелился в поисках более удобной позы. — Тебя... заденет, если попрошу тебя помолчать? Не уйти — мне приятна твоя компания, но, возможно, мы могли бы просто послушать. Когда Чужой обернулся, на душе у Корво потеплело от вида его легкой улыбки и расслабившихся плеч: — Эту просьбу я могу выполнить, и с удовольствием. Тебе это нравится? — он махнул рукой в направлении китов. Корво проследил за движением взглядом — замечал ли он когда-нибудь, какими тонкими были эти пальцы? Как странно думать об этом сейчас. — Да, — твердо ответил он. — Мне это очень нравится, правда, — ему не нужно было заставлять себя — он уже улыбался и даже не мог вспомнить, как долго. — На самом деле, думаю, я никогда не слышал ничего столь же прекрасного. Корво мог бы вернуться в комнату к бумагам, которые скопились у него на столе. Киты никуда бы не делись, если бы он попытался одновременно разобраться с делами — раз уж он все равно решил отказаться от сна, стоило бы заняться чем-то полезным. У лорда-защитника были обязанности и не было времени на эмоции. Корво не двинулся с места. Рассвет застал его на балконе, вглядывающимся в горизонт вместе с Чужим.Глава 3
30 октября 2015 г. в 14:58
Надвигающиеся тучи предрекали скорый приход дождливых дней. Патрули стражи станут работать спустя рукава, крысы снова заинтересуются теплыми и сухими кладовками в Башне, а Эмили от скуки будет играть в прятки, с удовольствием наблюдая, как ее охранники в попытках найти ее лихорадочно обыскивают сверху донизу весь дворец. Неубранные кучи мусора разнесет водой по всему городу, и заразиться чумой станет еще легче. Корво в последний раз взглянул в серое небо и смирился с тем, что предстоящая неделя опять попадет в разряд не слишком приятных.
Чужой не появлялся уже семнадцать дней. Корво считал эти дни, ругал себя за это, а потом все равно снова начинал считать. Несколько вечеров он уделил поискам рун и амулетов в городе, но это так и не принесло ожидаемого результата: ни одна находка не заставила Чужого объявиться. Со временем Корво пришел к тревожному выводу, что, судя по непрекращающемуся молчанию, он умудрился чем-то обидеть Чужого в их прошлую встречу. (Корво ведь практически заставил его помочь. Что за безумие им овладело? Как он мог совершить подобную глупость?)
Он начал разговаривать сам с собой, обращаясь к пустоте. Каждый раз Корво чувствовал себя немного нелепо, не получая ответа, но он не собирался прекращать свои попытки. Что же касается обитателей Башни, то Корво стал еще меньше с ними общаться. Это расстраивало Эмили, что, в свою очередь, расстраивало Каллисту, которая бросала в его сторону строгие взгляды, но Корво ничего не мог с собой поделать.
И плевать, что это было ребячеством. Предательский голосок в голове настойчиво твердил Корво, что он просто стал скучным и на его место уже, наверное, нашли другого. Интересно, а все остальные, кому Чужой тоже даровал свою метку, так же остро ощущали свою покинутость? Наверняка же нет.
Каждый раз, когда он выходил из своих покоев, костяная ложечка неизменно оказывалась у него в кармане, успокаивая своей едва ощутимой тяжестью. С того дня он с ней не расставался, держа при себе даже по ночам — и с тех самых пор его перестали беспокоить кошмары. Но только сейчас он начал задумываться, что, возможно, это был прощальный подарок. Однажды утром, огорченный мыслями об исчезновении Чужого, Корво решил оставить ложку у себя на столе. Но стоило ему дойти до конца коридора, как он тотчас же рванул обратно за этой проклятущей штукой. Может, у нее и не было никаких магических свойств. Может, его кошмары исчезли сами собой. Но он не мог быть в этом уверен, а значит, разумнее было носить ложечку с собой, просто на всякий случай.
В отдалении загрохотал гром. Чем дальше Корво шел, тем более ветхими становились дома вокруг и тем реже ему встречались патрули. Он избегал возвращаться в этот район с момента коронации Эмили — по крайней мере, наяву, а не во снах. Но он не мог позволить себе и дальше обходить это место стороной.
Сесилия снова ему написала; им давно уже надо было поговорить. Хотя Корво так и не понял, почему она настаивала, что лучше всего им будет встретиться в "Песьей яме". Он никогда не считал ее бессердечной, а ведь рядом с пабом расположились два холмика земли, которые ясно намекали, почему от этого места лучше держаться подальше. Если бы смотрители решили сжечь это здание, объявив его приютом ереси, Корво стал бы спать спокойнее.
Но Сесилия все же доказала свою верность императрице, и лишь это имело хоть какое-то значение. Да и о благополучии самого Корво мало кто беспокоился.
— Корво! — кажется, Сесилия почти не изменилась: все такая же тихая и сдержанная. Она помахала ему, стоя на пороге "Песьей ямы". — Давненько не виделись с вами.
— И правда, давненько.
Когда люди понимали, что все закончилось и закончилось хорошо, первые реакции у них сильно различались: Эмили и Каллиста бросились обнимать Корво, Карноу крепко пожал ему руку, а Самуэль так душевно похлопал его по спине, что Корво на мгновение усомнился в целостности своих ребер. Сесилия просто стояла, переминаясь с ноги на ногу.
— Почти столько же, сколько вы провели тогда в Колдридже, да? Но вы хотя бы выглядите теперь... поживее, чем раньше. И маски тоже больше нет. Это хорошо.
— Правда так думаешь? — не зная, стоит ли ему пожать ей руку или простого кивка в качестве приветствия будет достаточно, Корво замер на пороге, пока Сесилия не поманила его внутрь.
— Думаю, что о некоторых вещах лучше забыть и никогда не вспоминать.
Корво молча кивнул, соглашаясь, и пошел следом за ней по коридору, изображая спокойствие, хотя нервы у него сейчас были натянуты как струны, а пальцы подрагивали в поисках оружия. Дело было совсем не в Сесилии. Он просто не думал, что еще когда-нибудь в своей жизни увидит "Песью яму". В каком-то смысле это место было даже хуже Колдриджа. Ведь он считал этот паб убежищем, безопасной гаванью, где можно привести в себя порядок и помочь городу — но все оказалось обманом. А он остался в дураках.
— Простите, что здесь так грязно, — Сесилия кивком головы указала на знакомые выцветшие обои и свежие следы гари на полу. — Лидия была бы в ужасе, если бы увидела, во что это место сейчас превратилось, но теперь это уже не важно, раз она мертва. Мы справляемся, как можем, но это тяжело.
Краем глаза Корво заметил какое-то движение. Он медленно повернулся в ту сторону, сжимая кулаки. Корво помнил, что Сесилия не любит смотреть на метку, и поэтому он сознательно надел перчатки, чтобы ее скрыть, но если это окажется ловушкой...
Мимо него протиснулся мальчишка в потрепанных штанах и залатанной куртке и сунул Сесилии в руки какой-то сверток.
— Эликсир. И Слэкджов сказал, что скоро он снова подорожает, — тихо пробормотал он и убежал обратно так же быстро, как и появился. Корво услышал его топот на лестнице.
— Снова? — Сесилия встревоженно заглянула в мешок. — И как только Хэвлок с этим справлялся? Он всегда доставал столько эликсира, что его хватало на всех, но у меня так не получается.
— На всех? И сколько... — Корво так и не договорил — они как раз вошли в бар, и он очутился под прицелом хмурых взглядов со всех сторон.
Их было никак не меньше двадцати, и в основном это были дети. Мальчики и девочки из бедных семей или оставшиеся вообще без родственников. Он много их повидал с тех пор, как пришла чума. Стражники Карноу забивали целые камеры такими, как они — отчаянными и одинокими.
— Я и не знал, что ты решила сколотить свою собственную банду, — заметил Корво, когда Сесилия, аккуратно уложив сверток за стойкой бара, достала откуда-то два почти чистых стакана.
— Нет, я бы не осмелилась на такое. Слэкджов бы не допустил, а я не гожусь в предводители. Да и не хочу я этого, — она с легкостью, выдающей годы практики, разлила по стаканам темное пиво. — После того, как вы с императрицей отсюда исчезли, я вернулась, откопала кое-какие припрятанные денежки и решила попробовать отчистить здесь все.
Сесилия взобралась на один из высоких барных стульев, а Корво устроился напротив. Кажется, ей надо было выговориться.
— И вот я оттираю тут полы, а сюда заходит пара ребятишек — брат с сестрой. Они мне рассказали, что выполняют всякие мелкие поручения для стражников, и для Золотой Кошки, и вообще для всех, у кого есть деньги. И если бы я согласилась приютить их на ночь, они бы мне заплатили. Пусть и не самые лучшие клиенты, но мне ли привередничать?
Пиво было разбавленным и слабым, но Корво все равно немного отхлебнул, а Сесилии сейчас и вовсе было не до качества выпивки — она настойчиво сверлила стену отсутствующим взглядом.
— А потом они вернулись с друзьями и снова предложили заплатить мне за ночлег. Я понимала, что эликсир они добывают, где придется, потому что слишком боятся идти к Слэкджову и его громилам. Вот я и подумала... предложить ему что-то вроде обмена. Эти ребята замечают многое, пока они выполняют всякие поручения: у кого дома еще висят всякие модные картины и у кого пока есть, что спрятать в сейф. Я подумала, что за такую информацию Слекджов будет готов поделиться со мной эликсиром, — она слабо улыбнулась. — И я оказалась права. Так что у нас хватало лекарства для всех.
— Но дело не только в детях, так? — Корво легко тронул ее за руку, стараясь, чтобы жест не выглядел угрожающим. Он чувствовал, что все взгляды в комнате сейчас обращены лишь на него. — Есть ведь и еще люди?
— Ну да, — Сесилия пожала плечами. — Я нашла себе подработку — доставлять эликсир в разные богатые особняки. Знаете, очень многие теперь предпочитают не тратиться на дорогое лекарство. Они просто заказывают эликсир у Слэкджова и экономят свои денежки. Так вот, когда я приношу им эликсир, я успеваю поговорить со слугами и горничными, и они часто делятся со мной всякими домашними сплетнями. Со временем мне стали доверять не только безобидные новости. Сейчас у меня много знакомых в самых разных домах; думаю, люди просто так сильно боятся всего, что готовы выговориться любому, кто проявит хоть чуточку дружелюбия. А меня вообще никто и никогда не считал опасной.
— И между тем, ты фактически спасла Эмили жизнь, — Корво одним глотком прикончил остатки пива, стараясь не поморщиться, и кивнул на сверток с эликсиром. — Все это от Слэкджова?
Сесилия пожала плечами и с хлюпаньем, от которого Уоллес бы скривился, отхлебнула пива.
— А нам больше особо и негде его доставать — красть настоящий эликсир слишком рискованно.
— Но эликсир Слэкджова не всегда безопасен. Почти любой может прийти туда и испортить его. Не боишься чего-то подобного? — проворчал Корво, оглядывая комнату. В ответ ребята наградили его множеством убийственных взглядов, но спокойствие Сесилии пока удерживало их от чего-то большего.
— Ну да, безусловно, — Сесилия проследила за его взглядом. — Я каждый день об этом думаю, но что еще я могу сделать? Никто не может позволить себе покупать чистый эликсир. Никто. А если Слэкджов поднимет цены...
Молчание длилось около минуты, когда Корво, наконец, принял решение.
— Нет, — внезапно заявил он. — У вас будет и чистый эликсир Соколова, и еда. Завтра пришли кого-нибудь из своих... друзей в Башню, мы договоримся о том, как вам все это передавать. Мне надо знать, сколько у тебя здесь людей, и, наверное, нужен будет еще небольшой запас, например для взяток, раз уж лишних денег у нас сейчас нет...
Сесилия встревоженно за ним наблюдала.
— Корво, с вами все в порядке? В смысле, вы же не притворяетесь, что все хорошо, просто чтобы никого не тревожить? С чего бы вам что-нибудь для нас делать?
— Плата.
— За что? За новости?.. — на ее лице медленно проступало понимание. — Но это ведь работа для главы королевской тайной службы. Я слыхала, что придворные нынче чуть ли не дерутся за эту должность. Видимо, думают, что все уже позабыли про лорда Берроуза.
В улыбке Корво горечь мешалась с малой толикой искренней симпатии, что он испытывал к этой молодой еще женщине, так хорошо осведомленной о внутренних делах аристократии.
— Меня всегда это забавляло, — задумчиво произнес Корво. — Глава тайной службы ходит на приемы и официальные собрания в ярком и чрезвычайно приметном мундире, так, чтобы все могли его узнать. Разве это не лишает смысла само его существование? В конце концов, это ведь и погубило Хайрема, — отставив кружку в сторону, он взглянул Сесилии прямо в глаза, надеясь убедить ее в своей искренности. Всю жизнь ею слишком часто пытались манипулировать, и сейчас она не заслуживала ничего, кроме правды.
— У нас будет свой благородный глава тайной службы, и он сможет сколько угодно демонстрировать всем свою исключительность, отвлекая на себя внимание всех этих хищников-аристократов. Но Эмили нужно нечто большее. А мне кажется, что истинным главой тайной службы может стать лишь человек, которого никто не знает в лицо. Человек, который умеет прислушиваться к новостям и заводить друзей в самых разных местах и который понятия не имеет, как правильно делать реверанс, — Сесилия от изумления приоткрыла рот, и Корво улыбнулся шире. — Я правда не думаю, что мы найдем кого-то более подходящего.
— Вы это серьезно?
— Да, — ему нужно будет кое-кого предупредить, в первую очередь Эмили и Карноу, но он не думал, что хоть кто-то будет против его предложения. Даже если ничего толкового не выйдет, потеряют они немного, а вот если все получится...
— Эм... ну, ладно. Думаю, я буду стараться, — Сесилия уставилась на свои пальцы, но потом уверенно кивнула. — Нет, я обещаю. Вы не пожалеете, что поверили в меня, Корво.
— Знаю, иначе я бы и не стал тебя просить, — раньше он никогда не видел, как она улыбается. А жаль, ей очень шла улыбка. Вот только вряд ли она будет радоваться долго: скоро напряжение от работы начнет накапливаться, и она поймет, что ее новая роль — всего лишь еще одна форма служения.
Никто еще не уходил в отставку с поста главы тайной службы самостоятельно. Никто вообще не покидал этой должности живым. Корво должен был бы чувствовать вину за то, что он тоже использует Сесилию, после всего, что ей довелось пережить. Но ради Эмили он справится с этим грузом.
Рядом с ним Сесилия внезапно села ровнее.
— Ой, я почти забыла! Надо было сразу же вам сказать! Я могу быть такой глупой иногда, аж самой страшно... кое-кто расспрашивал о вас, Корво. Меня, и еще Самуэля.
— Вот как? — Корво поморщился, ощущая раскаяние. — Я уже очень давно не разговаривал с Самуэлем, как он там? Мне надо бы извиниться перед ним за это — после всего, что он сделал, чтобы спасти меня и Эмили.
Сесилия лишь небрежно покачала головой:
— Он знает, что у вас много дел; по-моему, он и не думает, что вы хоть когда-нибудь еще встретитесь, но он будет хранить ваши тайны, несмотря ни на что.
— Так ты говоришь, что какой-то незнакомец расспрашивал вас обо мне?
Прикусив губу, Сесилия опустила глаза — ее дискомфорт выдавали напряженные плечи.
— Не совсем о вас. Он объявился неделю назад, почему-то хотел узнать что-нибудь о ваших родителях, и, кажется, он сильно удивился, когда мы отказались отвечать. Самуэль, например, кидался в него гнилой рыбой, пока он не убрался куда подальше, — у нее дрогнули губы. — Хотела бы я посмотреть на это. Ну а я просто ответила, что мне нечего ему сказать и чтобы он уходил отсюда. Меня от него в дрожь бросило. Сильнее, чем даже от лорда Пендлтона, а ведь тот любил полапать меня и Лидию, когда никто не видел.
— Странный мужчина, который расспрашивал о моих родителях, — Корво была известна лишь одна личность, способная на такие чудные поступки, но зачем ему понадобились такие сложности? Он же мог просто спросить у самого Корво. Или ему теперь было настолько невыносимо находиться в обществе Корво, что он даже не счел возможным появиться и задать вопрос лично? — Бледнокожий, темноволосый, с черными глазами...
— Да, это был он. Кто это?
— Друг. Странный друг, но намерения у него, как правило, добрые. Интересно, что ему на самом деле было нужно?
Корво отодвинул стул и заставил себя улыбнуться, скрывая огорчение.
— Спасибо, Сесилия. Больше он вас не побеспокоит, — ему больно было ее обманывать, но он понадеялся, что она ничего не заметила.
Когда он вышел из паба, с совершенно ненужной силой захлопнув за собой дверь, как раз хлынул давно ожидаемый ливень.