***
Весь следующий день Нортберт провел вместе с братом. Они изучали готовность армии к нападению порождений тьмы и еще раз проверяли укрепления и оружие. Поговорить о жизни им так и не удалось, но Фергюс заставил брата пообещать, что тот расскажет ему всё о своих странствиях, не упустив ни единой детали. Ночью Герой Ферелдена спал неспокойно. Кошмары о событиях давнего времени мучили его и без того расшатанное сознание. Он просыпался от каждого шороха и скрипа. Не давал уснуть еще и этот искусственный Зов. Страж-Командор знал, что это все мираж, подстроенный Корифеем, но от этого он не переставад быть таким правдоподобным, уверенным и в определенной степени пугающим... Нортберт знал, что его цель — найти способ избавиться от этого, излечить своих товарищей и себя. Тогда, возможно, их ждет долгая жизнь. Собственно, этим он и занимался в последнее время, пропадая в непроглядных лесах и пустынях отдельно от семьи. Тяжело вздохнув, Кусланд перевернулся на другой бок, подбил подушку и вскоре провалился в прерывистый сон.Хайевер
3 мая 2016 г. в 21:44
Нортберт решительно пересек своеобразный порог, и будто оказался в другом, забытом для него мире. Здесь, за массивными каменными стенами, он вновь почувствовал себя ребенком. Кусланд вспоминал, как в детстве они казались ему неприступной преградой для всего, что может угрожать ему или его семье. Раньше он смотрел на стражников, напряженно вглядывающихся вдаль, с тайным благоговением, ведь именно они, по сути, защищали Хайевер от нападения. Сейчас же все изменилось. После погрома, устроенного Рендоном Хоу, Герою Ферелдена ничто больше не казалось надежным. На его нынешний взгляд стены стали какими-то хрупкими, кое-где было видно, что из них выпали камни, появились трещины, да и в высоту они могли бы быть немного выше. Видимо, их так и не восстановили после кровавой бойни, чтобы была здесь много лет тому назад. Единственное, что осталось неизменным в глазах Стража-Командора — это люди. Жители Хайевера были все так же добродушны и приветливы не только по отношению к нему, но и друг к другу. Ни нападение на тэйрин, ни Мор, ни Брешь, которая сейчас являлась самой главной опасностью для народа, не подорвали их человечности. Они по-прежнему помогали друзьям и тэйрину, не бежали за ворота, подальше от надвигающейся на Хайевер опасности. Они не зажигали факелы, не брали в руки вилы и не шли на штурм главного замка, выказывая свое недовольство в адрес тэйрна, не кричали, что он, якобы, ничего не делает, чтобы обезопасить их жизнь. Люди смогли остаться людьми. Они продолжали работать сообща во имя общего блага, и именно поэтому Хайевер ещё держался на плаву.
Жители, признав Норта, сновали вокруг него туда-сюда, горячо и искренне приветствуя своего пропавшего лорда. Они, не стесняясь, крепко пожимали ему сразу обе руки, а фраза "Добро пожаловать домой, милорд" уже успела порядком надоесть мужчине. Впрочем, он искренне улыбался каждому, а, сталкиваясь с давними знакомыми, не без удовольствия перебрасывался с ними парой слов. Герой Ферелдена неспешно прохаживался по территории, звеня доспехами и стуча сапогами по каменной кладке. Несмотря на радость, вызванную возвращением в родной тэйрин, он не мог расслабиться, чувствуя острую необходимость сообщить Фергюсу о приближении порождений тьмы. На входе он уже успел увидеть отряды вооруженных до зубов бойцов, а также заметил повышенную готовность не только тех стражников, которые дежурили на крепостных стенах, но и всего военного гарнизона в целом. Ясно было, что люди здесь времени зря не теряли и сильно не уповали на постороннюю помощь. Однако она прибыла, пусть даже в виде одного раненного Серого Стража. На площади перед главным замком Кусланд зашагал быстрее. Он вертел головой из стороны в сторону, напряженно высматривая брата в стоящих неподалеку людях. Каждый из них, в свою очередь, почтительно кланялся ему.
Не успел Нортберт дойти до массивных дверей замка, как из них стрелой вылетел переполошившийся Фергюс. Обнимать человека в доспехах не самое легкое и приятное занятие, но он, не сказав ни слова, налетел на Стража-Командора и заключил его в такие крепкие объятия, что тот невольно поморщился, шевельнув придавленной под тяжестью брата поврежденной рукой. Улыбающийся тэйрн отстранился, разглядывая своего нежданного гостя.
— Жив, значит.
— Жив, брат, — сказал Норт и похлопал его по плечу, сняв латную перчатку.
После этого Фергюс будто проснулся ото сна. Широко распахнув глаза, он с беспокойством уставился на Стража.
— А что, собственно, ты здесь делаешь? — непонимающе спросил он. — У нас положение повышенной боевой готовности из-за чрезвычайной ситуации — порождения тьмы идут на Хайевер.
— Именно поэтому я здесь. Серый Страж, ты же не забыл? — лукаво улыбнулся он, слегка постучав грифону на своём нагруднике.
— Нет, нет, даже для тебя это слишком опасно.
Нортберт задорно рассмеялся, сверкая глазами.
— Я уже не маленький мальчик, Фергюс.
— Для меня ты всегда будешь маленьким мальчиком, братец.
— Нет лучше бойца против порождений тьмы, чем Серый Страж. Хотя бы с этой стороны посуди и перестань волноваться. Во время Пятого Мора я до обеда убивал чудовищ больше, чем находится в той толпе, которая, кстати, уже идет сюда.
— Ты их видел?
— Мне не нужно их видеть — я их чувствую. Но, к сожалению, они меня тоже.
— Тогда, надеюсь, они боятся.
— Когда узнают, кто я, точно повернут назад.
Фергюс, смерив брата скептичным взглядом, внезапно схватил его за шею и начал тормошить его волосы.
— Как же я рад видеть тебя, братец, — говорил он, пытаясь сдержать хохот и Норта, вырывающегося из его захвата. — Когда это закончится, нам столько всего нужно будет поведать друг другу.
— Я расскажу тебе, что угодно, только отпуст... — начал было Герой Ферелдена, но тут раздался оглушительный грохот, звон посуды, упавших на камень чугунных сковородок, котелков и прочей хозяйственной утвари. Через секунду дверь соседней пристройки распахнулась настежь, и из нее выбежал мабари. Следом за ним на улицу вывалился солдат, который тут же начал оправдываться:
— Прошу меня простить, тэйрн Фергюс, я ничего не мог поделать. Он будто с цепи сорвался, — солдат показал пальцем на пса, бегущего прямиком к Норту.
— Ричи! — обрадовался Страж, увидев своего любимца, — откуда ты здесь, парень?
Мабари радостно лаял и прыгал вокруг своего хозяина, энергично виляя хвостом и заливая слюнями всё вокруг себя.
— Ну, иди сюда, — сказал Герой Ферелдена, присев на корточки и распахнув объятия.
Ричи не нужно было просить дважды — он налетел на Стража, закинул лапы ему на плечи и начал тереться головой о его голову. Он бы, наверняка, с большим удовольствием ещё и облизнул бы его лицо, но в свое время Норт отучил своего пса от этой привычки.
— Откуда он здесь? — спросил Герой Ферелдена, почесывая довольного Ричи за ушком.
— Не знаю, в один прекрасный день просто оказался на коврике у моих покоев. Говорят, его привела странная черноволосая женщина, но подробно ее никто так и не смог описать.
— Черноволосая, говоришь... — протянул Норт, хитро прищурившись.
— Знаешь, кто это может быть?
— Да, знаю.
— Тогда другой вопрос: почему с ней был твой пес? Мабари постоянно путешествует только с хозяином, потому что слушается только его. Как какая-то другая женщина смогла взять и заставить его идти за ней? Тем более, когда тебя рядом не было?
— Скажем так, она очень дружна с животными.
Ричи в очередной раз прыгнул на хозяина. Получилось не очень удачно.
— Андрасте подери, — прошипел Норт сквозь стиснутые зубы, когда огромный и тяжеленный пес со всего разбегу снова набросился ему на грудь.
— Что-то случилось? — участливо поинтересовался Фергюс. — Все нормально?
— Нет, — честно признался Герой Ферелдена, не видя причины скрывать то, что рано или поздно всплывет наружу. Он снял вторую перчатку и слегка крутанул рукой перед лицом брата. — Повреждена, что именно с ней — не знаю, я не целитель. Остался здесь кто-нибудь, способный меня подлатать?
— Выглядит скверно, — заметил тэйрн. — Найдем тебе лекаря, не переживай. Ты же все-таки домой приехал, здесь тебе всегда помощь окажут, — он махнул рукой в приглашающем жесте, — пойдем.
Фергюс повел Стража-Командора по знакомой ему с раннего детства дороге к лазарету Хайевера. Они оба были очень бойкими мальчишками, вечно лазали по крепостным стенам и всему, на что только можно было залезть, бегали, прыгали, а как следствие, падали, разбивали в кровь колени, ладони, а иногда получали травмы и похуже. Так что им часто приходилось идти по вымощенной камнем тропинке до целителя, который, наиграно-недовольно цокая языком, ругал их и призывал повзрослеть. Фергюсу он говорил, что будущий тэйрн должен быть серьезным, больше учиться, свободное время посвящать совершенствованию боевых навыков, а не гоняться по всей крепости за своим младшим братом. Нортберта же поучал больше времени уделять фехтованию, потому что в будущем, по его мнению, юный Страж-Командор должен был стать поддержкой и опорой своего титулованного брата. "Вы братья, мальчики. Никогда не забывайте это. Уважайте кровь, что течет в вас. Однажды, Фергюс станет тэйрном, и ему понадобиться надежный человек рядом с собой, а кто может быть надежнее брата?" — так он говорил. В конце концов, его желание исполнилось — Фергюс вырос, с головой ушел в военное дело и политику, а находиться в обществе брата ему стало не так интересно, как раньше. Он стал ближе общаться с отцом, часто ездил с ним как на различные дипломатические встречи, так и на простые выходы в свет. Он учился править, схватывал все быстро и уверенно, буквально на лету. Фергюс впитывал информацию, как губка, слушал, учился и снова слушал. Такой была его тактика на пути становления великим тэйрном. Брайс, их отец, старался передать старшему сыну как можно больше знаний и научить множеству хитростей, которые пригодятся правителю. Не забывал Фергюс и про военное дело — он набирался опыта, общаясь с командирами армии Кусландов, но только в теории. И, конечно же, регулярно фехтовал, но делал это скорее из-за обязанности, нежели из желания, чего не скажешь о его брате — в юности, так же, как и сейчас, Нортберт буквально жил сражением на мечах. Круглыми сутками он боролся с чучелом на тренировочной арене, проводил спарринги с солдатами, а однажды, будучи уже достаточно сформировавшимся мужчиной, даже победил командующего войсками. Ярости в сражении ему было не занимать — глаза юнца пылали огнем, он крутился вокруг своей оси, а меч вертелся у него в руках, словно юла. Лезвие сверкало и всегда попадало в цель. Но в юности он дрался сердцем — никакой тактики. Кусланд был молод и полон энергии, а потому противников побеждал скорее измором и напором, нежели логически выстроенными действиями. Уже позже он научился не просто бездумно размахивать мечом во все стороны, а продумывать каждый свой шаг до мелочей, чтобы на протяжении всего сражения придерживать определенной тактики. А какой — зависело от противника. Это было ещё одним полезным навыком Стража — он был в состоянии подстраиваться под любого врага, умел за несколько минут выявить его слабые места и продумать свои действия так, чтобы выйти победителем. В отличие от Фергюса, Норт не любил подолгу рассматривать карты и наблюдать, как скучный командир, передвигая по ней блестящие фигурки, произносит свою скучную речь. Позже, став Серым Стражем и взяв командование на себя, он понял, что многое в детстве делал не так, как следовало бы. Однако вместо потрепанных карт юный Герой Ферелдена играл в шахматы со своим отцом. Брайс часто заставлял его совершенствовать свое тактическое мышление таким способом, видя в сыне талант стратега и пытаясь его развить. Нортберту поначалу не очень нравилась игра, но теперь он старался играть хотя бы по одной партии в день.
Многое изменилось с тех пор... кроме того самого лазарета, который будил в головах обоих мужей столько воспоминаний. Он как будто стал больше, чем тот, который запомнил Герой Ферелдена, и абсолютно точно светлее. Но здесь было не уютно, все казалось каким-то чужим, неестественным. Перейдя порог, мабари прижал уши к голове и еле слышно зарычал. В дальнем углу комнаты, за большим столом из темного дуба, контрастирующего со светлыми стенами, сидел мужчина. Именно мужчина, его нельзя было назвать старцем, какими обычно бывают лекари. Хоть волосы его и были тронуты серебром, Нортберт был уверен, что ему не больше пятидесяти лет. По-деловому спустив очки в золотой оправе на кончик носа, он вопросительно уставился на Героя Ферелдена.
— Ивон, это Нортберт Кусланд, мой брат, — с улыбкой на лице представил Фергюс Стража-Командора.
Лекарь тут же сорвался с места и согнулся в почтительном поклоне.
— Прошу прощения, — извинился он, не разгибаясь, — не узнал Вас, милорд.
— Я тебя не знаю, — сказал Кусланд-младший.
— Я прибыл по приглашению тэйрна Фергюса сравнительно недавно.
— Наш старый добрый лекарь не пережил погрома, — с грустью в голосе сказал Фергюс, обращаясь к брату, — Ивон прибыл на его место. Теперь он лекарь Хайевера.
Нортберт понимающе закивал головой, погрустневшими глазами разглядывая пол под своими ногами. "В детстве я ненавидел его нравоучения, — думал Страж-Командор, — но он во всем оказался прав. Жалко... Хороший был старик".
— Милорд Нортберт, — заговорил Ивон, осторожно подходя к нему, — Ваша рука... Вы позволите?
— Я за этим сюда и пришел, честно говоря.
— Скверная рана, — сделал вывод лекарь, критично осмотрев конечность.
— Можете что-нибудь с этим сделать?
— Конечно. Садитесь, — он указал рукой на стул недалеко от его письменного стола, — сейчас промоем раны, обработаем мазью и перевяжем.
Ивон взял какие-то травы и растер их в деревянной ступке, вливая при этом в появляющуюся кашицу какое-то пахучее масло. После отжима излишек жидкости, получилась масса, похожая на мазь. Обработав рану Стража-Командора крепким медицинским спиртом, лекарь толстым слоем намазал ее целебной кашицей. Крепко все перевязав, он подал Герою Ферелдена емкость со странной жидкостью внутри. На вопросительный взгляд Нортберта он ответил лишь коротким кивком. "Ну, если это так необходимо, — подумал Кусланд, осушив все одним залпом. — Мерзость".