***
Тревельян разрешил Сестре Соловью взять любого помощника, поэтому через несколько часов она, без особых раздумий, отправилась в покои Героя Ферелдена. После ночного сбора в Ставке Командования прошло не так много времени, и она была уверена, что ее давний друг все еще спит. Так и оказалось: медленно открыв дверь, Лелиана увидела мирно посапывающего Кусланда. Он лежал на животе, распластав щеку на подушке, а его расслабленная рука свисала на пол. Одеяло сбилось и прикрывало только нижнюю часть тела Стража, оголяя крепкую спину, на которой покоилась рука Морриган. Сама девушка лежала рядом, развалившись на половину постели и закинув свою ногу на его. Сестра Соловей, взглянув на нее, чуть было не кашлянула от смущения, потому что одеяло, все-таки, сбилось. Оглядываясь по сторонам, тайный канцлер думала, как бы ей так разбудить Нортберта, чтобы заодно не проснулась и его ведьма. Рядом с входом она заметила валяющуюся на полу мужскую кожаную перчатку. Осторожно подобрав, девушка тут же кинула ее в Стража-Командора. Он же, в свою очередь, даже не шевельнулся от неожиданности, но глаз сразу же открыл. Увидев в дверях Лелиану, призывно машущую ему рукой, Герой Ферелдена все понял. Мужчина аккуратно скинул с себя ногу Морриган, поймал ее руку, соскользнувшую с его спины, и бережно, словно держа фарфоровую вазу, опустил на матрац. Сестра Соловей скрылась за дверью, чтобы не смущать его своим видом во время одевания. Через несколько минут Кусланд вышел, держа меч в руке, а свою импровизированную повязку, с которой он уже сроднился, в зубах. Девушка в первый раз увидела его травмированный глаз без этого черного платка, и ей стало немного не по себе. Страшно было наблюдать за его некогда прекрасным лицом, ставшим за годы сражений хранилищем шрамов. Заметив, что тайный канцлер откровенно пялится на очередной его изъян, Нортберт быстро закрыл его платком, приняв привычный для обитателей Скайхолда вид. –Я в деле? – спросил он, растянувшись в хитрой ухмылке. –Больше я никому не доверяю. –Где сейчас наш предатель? –Пока что спит, как и все остальные. Примерно через час он должен отправиться на вылазку за стенами крепости, и мы с тобой любезно подождем его там. Солнце только начинало поднимать свои лучики, чуть дотрагиваясь до сонной земли. Птички открывали свои глаза и недовольно щебетали на Героя Ферелдена и его рыжеволосую спутницу, которые, пытаясь незаметно вывести лошадь из стойла, потревожили их сон. Сама лошадь тоже была не очень-то довольна внезапным пробуждением, но Лелиана старалась всячески успокоить животное, ласково поглаживая ее по шее и расчесывая гриву, пока Кусланд запрягал ее в повозку. Когда все было готово, они, держа за поводья, тихо вывели лошадь за пределы Скайхолда. Сестра Соловей передвигалась какими-то окольными путями, объясняя это тем, что Мэлон, ее предатель, совсем не глуп, хотя провести его будет не сложно. Она также посвящала Стража-Командора в тонкости своего гениального плана, но он ее не слушал. Планируй, не планируй, загадывай, не загадывай - все равно все пойдет не так, и придется импровизировать. Они оставили повозку посреди какого-то лесочка, а сами направились дальше. Норт старался запоминать дорогу, но глаза разбегались при виде одинаковых деревьев и белоснежного снега, покрывающего все вокруг. Наконец, тайный канцлер нашла, что хотела – маленькую низменность, окруженную редкими кустиками и массивными стволами елей. –Вот здесь мы и подождем... – рассеяно проговорила она, вглядываясь куда-то вдаль, – Пригнись! – девушка схватила Героя Ферелдена за шею и потянула вниз. На корточках они добрались до своего укрытия и засели в нем. –Ты его увидела что ли? – спросил мужчина, потирая шею. –Да, и он уже совсем близко. Чудо, если он нас не заметил. – Лелиана поправила капюшон, чтобы он лучше скрывал ее лицо, – Кажется, мой план не сработает. –Значит, снова импровизируем. – Кусаланд заговорщически подмигнул ей. Слегка высунув нос наверх и мельком осмотревшись, он продумал свой маршрут до предателя с точностью до миллиметра. Все пройдет удачно, если этот Мэлон не надумает развернуться на сто восемьдесят градусов в тот момент, когда Страж будет перебегать от одного укрытия к другому. Быстро выпорхнув из низменности, Нортберт начал свою импровизацию. Змейкой, виляя и прячась, он аккуратно, шаг за шагом, подбирался к разведчику. Тот, казалось, не о чем ни подозревал и выполнял свои обязанности, обходя выделенный ему участок по периметру. Герой Ферелдена, молясь всем Богам, чтобы предатель не услышал, подкрался к нему и, выпрямившись, замахнулся, нанеся удар бедолаге по голове. Мэлон упал на подкосившихся ногах прямиком в распахнутые объятия Кусланда, который тут же закинул его на спину и потащил к повозке. Через секунду рядом возникла гневно шипящая Сестра Соловей, отчитывая Стража-Командора, как злой начальник. –Слушай, Лелиана, тебе нужно было схватить этого человека? Ну, так я его схватил, в чем проблема? –Мы так не договаривались! –Мы вообще никак не договаривались. Ты же сама сказала, что твой план не сработает, а мой сработал. Лучше принеси веревку, а то мало ли, очнется еще. Норт крепко связал Мэлона по рукам и ногам, уложил его в повозку рядом с тайным канцлером, а сам вскочил на козлы. По мере отдаления от Скайхолда и спуска на более равнинную местность, скорость ходьбы лошади увеличивалась. Герой Ферелдена торопился, ведь все нужно успеть сделать все в срок. –Смотри, что ты наделал, – укоризненно сказала Лелиана, осматривая пленника, – у него теперь побои видны. –Да какие побои, Лелиана? – взмолился мужчина, – Подумаешь, разок по голове стукнул беднягу. Ты думаешь, с заключенными в Вал Руайо лучше поступают? Она отрицательно покачала головой. –Кстати, какие-то хрупкие они у тебя. – заметил Кусланд, – Этот так быстро упал. К столице Орлейской Империи Страж-Командор и его спутница подъехали, когда солнце еще стояло в зените. Естественно, ни о каких тайных операциях в такое время суток и речи быть не могло. Нортберт предложил остановиться где-нибудь в глухом месте, подальше от городских ворот. Среди всего многообразия роскоши и цивилизации, распространяющейся на многие мили за стенами города, они каким-то чудом отыскали заросший прекрасными растениями пригорок. Там и решили подождать темноты, поняв, что лучше ничего найти не смогут. Мэлон уже давным-давно очнулся, сейчас он сидел с кляпом во рту и кидал злые взгляды то на Героя Ферелдена, то на Лелиану. Дергаясь, пленник пытался освободиться от пут, но у него не получалось. Кусланд обратил внимание, что в животе разведчика урчало так, что, пожалуй, все жители Вал Руайо тоже слышали этот неприятный звук. Вытащив кляп, он дал разведчику пожевать кусочек вяленого мяса. –За что, – вопрошал пленник, с жадностью разжевывая пищу, – за что вы меня схватили? –Ты предал Инквизицию. – коротко ответила Сестра Соловей. –Я никогда бы... –Не начинай эти бессмысленные оправдания. – девушка безучастно махнула рукой, прикрыв глаза. – Ты уже ничего не изменишь. Страж сидел на траве рядом с Мэлоном и от скуки ломал валяющиеся вокруг ветки, когда к нему подошла тайный канцлер. –Пора. Он кивнул и, схватив пленника, закинул его на повозку. Компания остановилась у стен Вал Руайо. –Здесь пойдем пешком. – девушка спрыгнула с транспорта, бесшумно приземлившись на землю. – Через один лаз попадем точно в местные казематы. Норт взвалил барахтающегося пленника себе на плечи. –Будешь вырываться – сделаешь только хуже. – прошипел он. Тот самый тайный проход, о котором говорила Лелиана, оказался слишком узким для человека, тащившего на себе такую ношу. Герой Ферелдена постоянно задевал стены, а кое-где ему и вовсе приходилось протискиваться боком. Всю дорогу разведчик недовольно мычал, силясь, видимо, сказать что-то через кляп. Кусланд даже пару раз просил у Сестры Соловья разрешения ударить его по голове еще раз, чтобы не болтал, но получил отказ. Хождение по узким проходам становилось настоящей нескончаемой мукой. Тоннели были похожи один на другой, и Стражу-Командору постоянно казалось, что они ходят по кругу. Наконец, тайный канцлер приложила палец к губам, призывая к тишине. Приоткрыв крышку в полу, она осторожно выглянула из лаза. Убедившись, что никого рядом нет, она грациозно выскочила наружу, помогла Нортберту вытащить Мэлона и выбраться самому. –Я помню это место. – мужчина огляделся по сторонам, – Камера Ренье находится прямо по коридору и направо. –Никаких убийств. – пригрозила Лелиана, выходя вперед. Дуэт из тайного канцлера и героя войны крался вперед по коридору, полностью превратившись в слух. Герой Ферелдена оборачивался на каждый шорох и постоянно думал о том, что если их разоблачат, это будет по его вине. Он воин, который привык махать мечом направо и налево, прорубая таким образом дорогу к своей цели, а не прятаться и чуть ли не ползти по полу. Еще и этот Мэлон оказался тяжелее, чем казался на первый взгляд... Кусаланд так задумался, что чуть не врезался в резко остановившуюся Лелиану, которая предупреждающе подняла вверх руку. Тогда-то мужчина и заметил стражника, спящего в рабочее время на маленьком, наверняка неудобном стульчике. Сестра Соловей прокралась мимо него, будто и не заметив, а вот Нортберт активировал все свои умения скрытного передвижения, чтобы все прошло гладко. Наконец, добрались до камеры Тома Ренье. Он сидел, спрятав лицо в ладони, и даже не поднял головы, когда к нему приблизилась группа людей. –Как мы откроем дверь? – прошептал Страж. – Сможешь взломать замок? –Попробую. Достав пару отмычек из кармана, тайный канцлер начала взлом, стараясь не шуметь. Но замки были старыми, ржавыми и без скрежета поддаваться не хотели. –Черт! – прошипела девушка после очередного протяжного скрипа. – Легче ключом. Она мигом упорхнула, Герой Ферелдена не успел даже рот открыть, чтобы остановить или предостеречь ее. Подкравшись к стражнику со спины, Лелиана потянулась за связкой ключей, висящей у него на поясе. Ловкие пальцы, привыкшие к подобным трюкам, отлично сделали свое дело. Сжав связку в руке, девушка так и замерла на месте – спящий некогда стражник забормотал что-то сквозь сон и заерзал на стуле, пытаясь принять более удобную позу. Сестра Соловей вернулась назад, только когда он окончательно затих. С победоносным видом она показала одобрительно кивающему Нортберту свою добычу и принялась подбирать подходящий ключ. Ренье поднял голову только тогда, когда дверь в его камеру, предательски скрипнув напоследок, настежь отворилась. Он с очень двояким выражением лица смотрел на своих спасителей, а они не могли понять, осуждает он их или благодарит. –Идем. – сказала Лелиана, призывно махнув ему рукой. Том молча встал и вышел. Его взгляд не выражал абсолютно никаких эмоций. –Ну что, пришли. – Герой Ферелдена усадил Мэлона на то место, где еще минуту назад сидел Ренье. Он освобождал разведчика от пут, когда к нему подошла Сестра Соловей и хорошенько зарядила пленнику по голове. Тот, потеряв сознание, повалился было на бок, но Кусланд схватил его, не дав упасть в лужу на полу. –Я хотел это сделать! – возмутился он, вытаскивая кляп изо рта не движущегося предателя. –Пусть отдохнет немного, пока мы не отойдем на безопасное расстояние, а то будет кричать, всех на уши поставит. Нам лишний интерес ни к чему. – тайный канцлер закрыла камеру и кивнула Тому, призывая идти за ней. Уже знакомым Стражу-Командору путем рыжеволосая девушка вывела их на улицу. –Садись в повозку, – велела она псевдо-Блэкволлу, – поедем домой. Бородатый воин безучастно посмотрел на нее и подчинился, сразу же вновь спрятав лицо в ладони. Будто ему было стыдно смотреть на мир, а, может, он и вовсе видеть его не желал. –Тебе лучше остаться до рассвета. – сказала Лелиана, обращаясь к Герою Ферелдена. – На рассвете Тома Ренье казнят, и кто-то из представителей Инквизиции должен присутствовать при этом, чтобы показать, что мы можем стойко принимать свои ошибки. Иначе знать может подумать, что мы умышленно пригрели на своей груди убийцу. –К тому же, если на казнь приду именно я, все увидят, что Стражи тоже не собираются мириться с теми, кто выдает себя за нас. –Именно. – кивнула тайный канцлер, – Дело осталось за малым, свою работу мы сделали, а дальше все должно быть как по-маслу. Уже к завтрашнему вечеру весь Тедас будет уверен в том, что ужасный Том Ренье был казнен во славу правосудию. - Сестра Соловей запрыгнула на козлы и, причмокнув лошади, тронулась с места.***
Ранним утром следующего дня площадь Вал Руайо разрывал хор голосов. Целая толпа из аристократов, простолюдинов и пары мелких лордов собралась у виселицы всего за час. Они ждали казни убийцы Сирила Морне, не потому что им было жалко покойного, а потому что они, как и любая толпа, просто жаждали зрелищ. Один, надрывая горло, выкрикивал дерзкие фразы про справедливость и нерушимость закона; второй, без тени смущения на лице, смешивал имя приговоренного с грязью, а окружающие согласно поддакивали ему; третий не собирался никого судить, он просто ворчал, сетуя на то, что с наказанием "больно долго тянут". Наконец, под гневные возгласы толпы, на виселицу вывели Тома Ренье. Избитого стражниками, которых за это еще и наградят, смертельно испуганного, а главное – ненастоящего Тома Ренье. Все прошло как нельзя лучше – никто, включая собравшихся людей, не распознал подмены. Ему быстро зачитали приговор, опасаясь, видимо, того, что исполнение наказания снова прервут. Однако распорядитель увидел в рядах присутствующих Героя Ферелдена и одобрительно кивнул ему. Общественность оценила поступок Инквизиции: отдать человека, который определенное количество времени был их товарищем, потому что того требует закон – это похвально. Хорошо, что никто ничего не знал. На шею псевдо-Тома накинули петлю. В этот роковой момент Мэлон понял, что все происходящее – вовсе не шутка и не постановка, чтобы проверить его нервы и проучить за предательство. Это вовсе не урок, из которого он должен сделать выводы. Это реальное, необратимое наказание. И вот тогда-то и началась самая настоящая паника. Тяжело было смотреть на то, как он мечется, пытается стянуть с себя веревку и отчаянно цепляется руками за одежду палача. Псевдо-Ренье плачет и раскаивается даже в том, чего на самом деле не совершал. Опора под его ногами исчезает. Предатель бьется в конвульсиях и вылезшими из орбит глазами ищет в толпе Кусланда. Его лицо стало синим, тело обмякло, а навеки застывший взгляд был устремлен прямо на человека, который убил его, даже не коснувшись виселицы. Толпа одобрительно загудела, когда Том Ренье умер. Хорошо, что никто ничего не знал. Хорошо, что никто ничего уже не узнает.