Пурпурная роза пустыни

В одиночестве, сидя в зале, Лукас пил свой утренний кофе. В компании он сейчас не особо нуждался, и даже был рад, что его хоть на какое-то время оставили одного. Маиза ещё час назад уехала с малышкой к подруге, Далва занималась хозяйством на кухне, а отец, как всегда, углубился с утра пораньше в свои дела по фирме. Сам Лукас, наслаждаясь горечью черного, как ночь, кофе, никак не мог перестать думать о той марокканке. Она здесь, в Рио, а значит, шанс увидеть её ещё раз, несомненно велик! « И что это я размечтался… - с грустью подумал он, вздохнув. – Она же четко дала понять, что я ей не нужен. И она права…» Его невеселые мысли прервал вошедший отец. Он не мог не заметить пасмурного настроения сына, и тотчас спросил, присев рядом в кресло: - Сынок, почему у тебя такой грустный вид? - Ничего, папа. Просто вспомнил свою прошлую жизнь. - Не стоит печалиться из-за прошлого. Всё, что было тогда, уже позади. Нужно думать только о будущем. - Ты прав. - А о чем же, ты все-таки, вспомнил, если не секрет? – чуть погодя, с интересом поинтересовался Леонидас. Лукас скромно улыбнулся. - О Марокко. - О Марокко? – переспросил Леонидас. - Мы тогда с Альбьери гостили у его друга, Али. Ты его, наверно, знаешь. Я ещё тогда был совсем мальчишкой. Крестный разговорился со своим другом, а я, заскучавший в их компании, решил прогуляться по дому. Дом был очень красивым. Я чувствовал себя, будто нахожусь в одной из восточных сказок, и казалось, что сейчас из-за позолоченной двери выйдет прекрасная принцесса. Я зашел в комнату, которая была не затворена. А спустя несколько минут, в комнату ворвалась девушка. Прекрасная, как роза. - Я слышал эту историю от Альбьери, - усмехнувшись, перебил его отец. – Он тогда до ужаса испугался, что ты женишься на этой девушке. Представляю, сколько проблем навалилось бы на нас. Но, слава Богу, ты сделал правильный выбор. - Да, - равнодушно отозвался Лукас. Его несколько оскорбило, что отец несерьезно отнесся к его первой любви, и чуть не рассмеялся, будто он только что рассказал ему анекдот. Но спорить, и что-то доказывать Леонидасу у Лукаса не было ни сил, ни желания – тот никогда не понимал душевную организацию сына, и вряд ли когда-нибудь сможет понять. – Возможно, это и так. - Что значит «возможно»? – удивленно спросил Леонидас. – Ты сомневаешься в собственном выборе? - Иногда возникает такое чувство, - признался Лукас. – Как вспомню её лицо, эти развалины, среди которых мы встретились – сердце так и щемит от тоски. Хочется вернуть это время назад, но, увы. - Ну, хватит мечтать о былом, - проворчал Леонидас. – Она марокканка. В любом случае, ваша совместная жизнь вряд ли бы сложилась. У арабов иные взгляды на мир. Лукас в ответ лишь тяжело вздохнул. - Ладно, сынок, нам пора ехать в компанию. Сегодня дел невпроворот. - Ты поезжай, папа. Я подъеду чуть позже. - А что такое? – спросил Леонидас. - Хочу немного прогуляться и подышать свежим воздухом, - просто ответил Лукас. - Ну что ж, дело твое. Но чтоб был в компании не позже одиннадцати часов! – наказал отец перед уходом. Меньше всего на свете Лукасу хотелось ехать в отцовскую компанию. Он ненавидел эту работу всеми фибрами своей души. Всю свою юность он мечтал стать музыкантом, и даже несколько раз спорил с Леонидасом, обвиняя того, что он рушит его жизнь, заставляя собственного сына заниматься нелюбимым делом. Но спорить с авторитарным отцом – бесполезно. Он считал, что бренчание на гитаре – это детское баловство, и она его попросту не прокормит. А компания дает им немалые деньги, чему он должен быть благодарен. И Лукас смирился, пусть и на душе было тоскливо. Чтобы как-то развеять грусть, он сел в автомобиль и поехал прямиком на пляж. Всегда, когда ему было плохо, он приезжал сюда, к песчаному берегу и беспокойному время от времени океану. Солнце слепило глаза, поэтому Лукас вынужден был надеть темные очки. Он облокотился о капот машины, и, скрестив руки на груди, устремил взгляд к вздымающимся волнам, к пролетающим белоснежным чайкам. Однако мысли его были далеки отсюда. В голове всё также витал образ Жади. В последний раз они встретились здесь, около деревьев. Она всё такая же красивая, в традиционном восточном платке, с горящими черными глазами. Лукас не в силах позабыть этот взгляд. Он понял, что влюбился. Влюбился во второй раз в одну и ту же девушку. Затрезвонил телефон. Нехотя взглянул на дисплей – как он и думал, это звонил нетерпеливый отец, ожидающий его на предприятии. Надо ехать. На звонок мужчина решил не отвечать, не желая слышать громкие возмущенные крики Леонидаса Ферраса, по поводу того, какой он безответственный сын и постоянно задерживается где попало. Вздохнув, он уже нажал на ручку двери, как вдруг, его внимание привлекла пара арабов, стоявших через дорогу. Это был высокий статный брюнет в дорогом с виду костюме, а рядом с ним, вероятно, его жена, окутанная в платок палевого цвета. Из платка выбивалась прядь черных, как смоль, волнистых волос. Лукас замер, и его рука, готовая секунду назад открыть дверь автомобиля, повисла в воздухе. Мужчина-араб отошел в маленький магазин неподалеку, и что-то сказав жене, оставил её одну. Девушка в платке обернулась, почувствовав, видимо, что на нее смотрят, и сердце Лукаса дрогнуло – он узнал те самые черные глаза. Это Жади, сомнений нет. Девушка, судя по всему, тоже заметила его. Первые минуты она стояла, как статуя, а потом, опомнившись, кинулась к мужу, который уже возвращался с бутылкой воды в руках. Жади угодила точно ему в объятия, и спустя несколько минут, они торопливо ушли. Лукас так и остался стоять на одном месте, не обращая внимания на разгневанные звонки отца. *** Прижавшись к Саиду, Жади быстро ушла, не сбавляя темп. Мужчину несколько удивило поведение женщины – никогда прежде он видел её такой взволнованной. - Что произошло? – спросил он. – Я отошел на несколько минут. Тебя кто-то обидел? Скажи мне. - Нет, нет, - отрицала брюнетка, покачав головой. - Просто мне стало нехорошо… - Нехорошо? – обеспокоенно переспросил Саид. – Должно быть, это от солнца. Сейчас мы придем домой, и ты приляжешь отдохнуть. Прижимая к себе жену за тонкую талию, он чувствовал, как бьется её сердце, и не подозревал, что виной тому вовсе не злое солнце, а бразилец, который ещё до свадьбы отнял у него жену. Жади ощущала стыд, и ей духу не хватало взглянуть Саиду в глаза. « Саид не достоин иметь такую жену, как я. Он заслуживает, чтобы его любили также сильно, как любит он.» Размышляя, Жади пришла к выводу, что им нужно развестись. Да. Так будет лучше. Ей не будет стыдно перед Саидом и Аллахом, и он, наконец, сможет найти девушку, которая сделает его по-настоящему счастливым. Жади порывалась сказать ему об этом, когда они зашли в дом, но Саида вызвали по работе, и срочно понадобилось уехать. Перед уходом он поцеловал её в губы, и провел рукой по густым черным волосам. - Как ты себя чувствуешь? - Уже лучше, Саид, - улыбнулась Жади. – И..мне нужно кое-что тебе сказать..Что-то очень важное. - Скажешь потом, когда я приеду. Постараюсь вернуться пораньше. Саид ушел, закрыв за собою дверь. Жади с тяжелым вздохом опустилась на диван. Сегодня вечером она обязательно попросит развод.