* * *
На встречу он пришел вовремя, но потрепанный, несчастный и невыспавшийся Поттер его уже ждал. — Удивительно, — выдал тот. — Внешне ничего не изменилось, но и за магла вы вполне сойдете. Как вам это удалось, сэр? — Классика, Поттер, творит чудеса. А еще чувство стиля. Выглядите отвратительно, кстати. — Ну спасибо, сэр, — невесело ухмыльнулся паршивец. Он не разделял любовь молодежи к джинсам и спортивным мешковатым кофтам. Понятно, что в магловском Лондоне и речи не могло идти о мантии. Северус предпочел трансфигурировать сюртук в кашемировое пальто, однако, оно не сильно отличалось от привычного ему стиля. Из-за пары-тройки часов на виду у маглов менять одежду он считал нецелесообразным. В тихом ресторанчике их встретили заинтересованно. Поттер даже тут вызывал ажиотаж, и это раздражало. Впрочем, несмотря на то что официантка стреляла глазками в сторону лохматого олуха, девушка свою работу делала. — Вы совсем не похожи, — заметила та, принимая заказ. — Что не может не радовать, — прокомментировал ее замечание Северус, и Поттер улыбнулся. — Точно! Было бы ужасно, если бы вы так же часто влипали в неприятности, сэр. — А кто вам сказал, Поттер, что в неприятности я попадаю реже вашего? Просто выпутываться из них мне хватает мозгов самостоятельно. — М-м-м… — протянул мальчишка и, дождавшись, когда официантка отойдет, добавил: — Сэр, но от Волдеморта я помог вам избавиться. — Не заблуждайтесь и не приписывайте себе все лавры. Вы были лишь пешкой Альбуса, именно он спланировал борьбу с Волдемортом, и план отменно работал даже после его смерти. Кроме того, вам активно помогали не скончаться по пути к цели. Сомневаюсь, что без мисс Грейнджер вы бы далеко продвинулись. А на случай вашей неудачи всегда был запасной вариант — мистер Лонгботтом. Поттер поник, посмурнел и будто мгновенно выцвел. — Что, слава героя покоя не дает? — не смог удержаться Северус от едкого замечания. — Зачем я вам такой нужен, сэр? Вы правы, во мне нет ничего геройского, мне всегда помогали, мной манипулировали и использовали. Из-за меня и за меня умирали. А я выжил. — Вы забываете, что у меня нет выбора, — сухо отрезал он. — Простите, сэр, — сказал Поттер, находясь, кажется, на грани то ли истерики, то ли обморока. — Зато у вас он есть, и вы вольны уйти в любой момент. — Можно мне остаться, сэр? — старательно разглядывая поверхность стола, спросил мальчишка. — Разумеется. Но предупреждаю сразу, что потраченное время возврату не подлежит, как и претензии к качествам личности, с которой вы его проводите. — Ваши качества мне отлично известны, сэр, — Поттер поднял на него решительный взгляд. — И я слишком долго позволял себе считать, что все они исключительно отрицательные. Но больше закрывать глаза я себе не позволю. — Постарайтесь, — согласился он. — Иначе можно здорово расшибиться. В целом обед прошел мирно. Как и посещение книжного магазина. Было даже приятно ходить вдоль стеллажей с книгами плечом к плечу с партнером. Умиротворяюще хорошо от такой близости, в чем Северус боялся признаться и что не мог игнорировать. Он все безнадежнее запутывался, тонул, позволяя партнеру все глубже прорастать в своем сердце. Невидимые цепи партнерских уз сковывали, оставляя все меньше свободы. Разойдясь с Поттером в Дырявом котле, Северус отменил трансфигурацию одежды и заглянул в магазин с животными. Личной совой надо было озаботиться, как только его выпустили из Азкабана, но он слишком привык рассчитывать на сов и домовиков Хогвартса, потому все тянул с покупкой. Он выбрал неприметного самца самой обычной неясыти. — Тебя будут звать Грей, — сказал он питомцу, сгружая клетку в гостиной. Сова понятливо ухнула. Вечером Грей отнес Поттеру свое первое письмо, которое гласило: Мистер Поттер, надеюсь, отсутствие мисс Грейнджер вас не сильно стесняет. Неужто музе не хватает темы, Когда ты можешь столько подарить Чудесных дум, которые не все мы Достойны на бумаге повторить. *С.С.
Письмо от Поттера пришло только на следующий день, когда Северус уже решил, что мальчишка разучился читать и писать в отсутствии Грейнджер. В послании говорилось: Не стоит беспокоиться, сэр. Я вполне справляюсь без Гермионы и ее комментариев. Прежде всего позвольте процитировать эти строки: И если я порой чего-то стою, Благодари себя же самого. Тот поражен душевной немотою, Кто в честь твою не скажет ничего. Нет, сэр, я не имел в виду ваши несомненные актерские таланты и крутой нрав. Скорее тут мне хочется вспомнить эти строки: Военачальник, баловень побед, В бою последнем терпит пораженье, И всех его заслуг потерян след. Его удел — опала и забвенье. Однако нас таких, похоже, двое: Нам говорит согласье струн в концерте, Что одинокий путь подобен смерти. На этом позвольте закончить: Но только лягу, вновь пускаюсь в путь — В своих мечтах — к одной и той же цели. Мои мечты и чувства в сотый раз Идут к тебе дорогой пилигрима, И, не смыкая утомленных глаз, Я вижу тьму, что и слепому зрима. О ты, чье зло мне кажется добром. Убей меня, но мне не будь врагом! **Ваш Гарри.
P.S. Предлагаю вечером вместе почитать «Гамлета» раз уж купили, один я его все равно не осилю. Северус взял чистый пергамент и быстро настрочил: Я думаю, с тоскою глядя вдаль: За мною — радость, впереди — печаль. *** Мордред с вами, Поттер, приходите в семь.С.С.
И даже самому себе Северус не признался, что не отправил послание на обороте поттеровского письма, потому что хотел сохранить его.* * *
Они устроились у камина в гостиной. Поттер на диване. Бутылка огневиски со стаканами на столике между ними. Северус отстраненно подумал, что споит мальчишку такими темпами и, удобно устроившись в кресле, открыл книгу — читать предстояло ему. На едкий комментарий: «Что, Поттер, разучились?» паршивец с ангельской улыбкой ответил: «Вы сами не в восторге от моего «заикания» и «мямленья», сэр». Северус увлекся, он почти забыл, почему, собственно, читает вслух, когда, потянувшись за новый порцией огневиски, обнаружил напротив себя сонно жмурившегося мальчишку. — Поттер, вы что, спать сюда пришли? — Для одного дня слишком много стихов, сэр, — признался паршивец. — Тогда зачем вы предложили читать Гамлета? — спросил Северус, раздраженный тем, что ему пришлось распинаться перед неблагодарным слушателем. — Я хотел вас увидеть, — потупившись, сообщил мальчишка. — Не сердитесь, профессор. И мне нравится ваш голос. — Убаюкивает, не так ли? — Угу. То есть нет, сэр! Вы так спокойно и завораживающе говорите, только когда… эм… Я нечто подобное только раз от вас слышал. Залившееся краской лицо Героя не дало ошибиться с моментом, когда тот мог слышать «завораживающие» интонации в голосе Северуса, впрочем сам бы он это так не назвал. — Ваши впечатления о Гамлете, Поттер? — Он похож на вас, сэр, — не задумываясь, ответил тот. — О, конечно! Этим, наверное… — сказал Северус и процитировал слова Клавдия о Гамлете: Мужчины недостойна эта скорбь И обличает недостаток веры, Слепое сердце, пустоту души И грубый ум без должного развитья. — Там еще что-то про тупость было, сэр. Очень характерная для вас фраза. Поттер приблизился, чтобы найти нужный фрагмент из монолога Гамлета, и зачитал тот вслух: Каким ничтожным, плоским и тупым Мне кажется весь свет в своих стремленьях! **** — Можно я без предлогов буду приходить к вам, сэр? — глядя в пол, спросил Герой. Тот стоял так близко к его креслу, что, протянув руку, Северус мог бы коснуться мальчишки, но это было бы лишним. — После семи, Поттер. И на огневиски можете больше не рассчитывать. С тех пор паршивец приходил каждый день. Испробовал все позы сидения-валяния на диване, его спинке и подлокотниках, на полу рядом. Северусу даже казалось, что диван стал негласным «центром» гостиной, хотя раньше таковым он считал свое кресло у камина. Тем временем переписка продолжалась: В любви и в слове — правда мой закон, Так я молчу, не зная, что сказать, Не оттого, что сердце охладело. Нет, на мои уста кладет печать Моя любовь, которой нет предела. Прочтешь ли ты слова любви немой? Услышишь ли глазами голос мой?Ваш Гарри.
Когда на суд безмолвных, тайных дум Я вызываю голоса былого, — Утраты все приходят мне на ум, И старой болью я болею снова. Но все трудней мой следующий день, И все темней грядущей ночи тень. *****С.С.
Они уже прочитали Гамлета и отметили на пергаменте мероприятие «совместное чтение», как выполненное. Все чаще Северус ловил себя на мысли, что в доме чего-то не хватает, когда Поттер уходил. — Профессор, можно называть вас по имени? Хотя бы пока мы наедине, — спросил как-то мальчишка. — Нет, — перспектива услышать из уст партнера собственное имя его сильно напугала. — А я бы хотел, чтобы вы называли меня по имени. — Я сказал — нет. — Что ж, тогда просто имейте в виду, что я уже готов перейти к более близким… эм… отношениям. — Я не готов. — Не сейчас, — согласился несносный Поттер. — Но когда-нибудь. — Никогда. — Я так сильно напоминаю вам отца? — неожиданно спросил тот. Северус врать не любил. Для него один был «проклятым Поттером», а второй — просто Поттером — мальчишкой и партнером. — Внешне, — признал он. — А во всем остальном? — Вы совершенно разные люди. Казалось бы, тот разговор был закрыт, но теперь он думал о том, что называть партнера так же, как старого врага, было как-то не очень… уютно, что ли. И тогда Северус допустил мысль, что когда-нибудь назовет мальчишку по имени. А потом Поттер застал его врасплох другим вопросом. — Сэр, вы когда-нибудь меня целовали? Видите ли, некоторых деталей я не помню, — смутился тот под пристальным взглядом Северуса. — Нет. — Почему? — Потому что это лишнее, как и метка, — честно ответил он. — Оу. Тогда поцелуйте меня сейчас! — Поттер, поцелуй подразумевает контакт со слюной вейлы. Причем эффект будет сильнее, потому что в этом случае применяться она будет вовнутрь. — Тогда давайте поцелуемся в следующий раз. — Какой еще «следующий раз»? — Ну… может, когда сексом займемся? — Вы уже решили заняться со мной сексом? — запаниковал Северус. — Я же говорил, что хочу. Ритуал ухаживания, поцелуй, помолвку, магический брак, секс, метку, ребенка. Примерно в такой последовательности. Не прямо сейчас, но в конечном итоге, да. Поттера он тогда выгнал, а вот избавиться от навязчивых мыслей не смог. Северус так спокойно реагировал на мальчишку, потому что тот сам к нему тянулся, а не демонстрировал норов. Собственнический инстинкт молчал — вейла терпеливо наблюдала за беспечной «добычей». Добыча… в смысле, партнер резких движений в направлении свободы не делал. Так покладисто Поттер вел себя разве что с Альбусом в самом начале. И это было подозрительно. Не привык Северус к такому поведению мальчишки. Тем более, он не мог вообразить, что тот когда-нибудь спокойно примет факт, что вынашивать ребенка придется ему. Обычно мальчики о подобном не мечтают. Или же это был какой-то геройский выверт сознания, о чем Северус не преминул спросить. — Поттер, вы слишком спокойно приняли мысль о том, что вам придется рожать, в случае, если вы выберете меня в спутники жизни. Почему? — Я думаю, это справедливо, сэр. — По отношению к кому? — не понял Северус, такая мысль даже не закрадывалась ему в голову. — К вам. К тем, кто умер по моей вине. Разве не честно произвести на свет жизнь, взамен той, что забрал? Во всяком случае, это хоть что-то, что можно сделать. Что я могу сделать. — Глупый мальчишка! Он правда не понимал подобного подхода. Жизни не были равноценными, и забранная в любом случае не могла окупиться ничем. Однако Герою, по-видимому, требовалось как-то бороться с чувством вины, и тот избрал такой способ. Северусу чувство вины было не то чтобы чуждо, но он мог жить, не прислушиваясь к его голосу. А Поттер, по всему выходило, не мог. — Сэр, вы нежничаете со мной? — прервал его размышления неожиданный вопрос. Что ж, можно было сказать и так. «Глупый мальчишка» действительно было самым ласковым эпитетом от Северуса по отношению к паршивцу. — Вам показалось, — ответил он, и вот это уже совершенно точно был флирт с его стороны.* * *
Не то чтобы он не любил петь. Северусу просто не доводилось этого делать. За исключением ванны, где хотя бы раз в жизни что-то завывает каждый. Но для кого-то он не пел. Впрочем, для партнера можно было сделать единовременное исключение. Поттер валялся на диване с книгой. После Гамлета, которого Северус все же дочитал вслух, каждый из них предпочитал листать что-то свое. Сегодня же у него были иные планы, нежели составлять мальчишке молчаливую компанию. — Поттер, вы готовы выслушать свою серенаду? — Да, сэр! — тот резко подскочил и быстро сел на диване. Северус запел. Без аккомпанемента, тягуче, не торопясь, как подсказывал инстинкт вейлы. Вкладывая в слова те чувства, о которых не позволял себе задумываться очень долго: О, да, я скажу тебе кое-что. Я думаю, ты поймешь Когда я скажу это что-то. Я хочу держать тебя за руку, Я хочу держать тебя за руку, Я хочу держать тебя за руку. О, пожалуйста, скажи, Что ты позволишь мне стать твоим мужчиной. И, пожалуйста, скажи, Что ты позволишь мне держать тебя за руку. Да, позволь мне держать тебя за руку, Я хочу держать тебя за руку. Когда я прикасаюсь к тебе, Я чувствую себя счастливым, Это такое чувство, что, любовь моя... Я не могу прятаться, Я не могу прятаться, Я не могу прятаться Да, в тебе есть что-то особенное, Думаю, ты поймешь, Когда я скажу, что это... Я хочу держать тебя за руку, Я хочу держать тебя за руку, Я хочу держать тебя за руку. ***** Глядя на Поттера, скулы которого залил румянец, а глаза лихорадочно блестели за стеклами очков, Северус уже был не уверен, что голос темной вейлы не обладает очаровывающим эффектом. Он и сам после песни ощущал себя не совсем обычно, будто сделал нечто правильное. Все же в брачный период пение было естественным поведением для вейлы. И то, что сам Северус не считал правильным произносить слова любви, не отменяло того факта, что эта песня отлично подходила для того, чтобы подразнить мальчишку. Вот только эффект оказался сильнее того, на который он рассчитывал. Поттер поднялся и, обогнув столик, оказался напротив него. И Северус отмел все правильные и рациональные мысли о том, что того надо остановить. Его партнер сам шел навстречу. Да и банальное любопытство нашептывало подождать и посмотреть, что будет делать мальчишка. А тот склонился над ним и опалил показавшимся нестерпимо горячим дыханием губы. Дольше Северус терпеть и наблюдать не смог. Он сам притянул паршивца к себе на колени, отчего тот издал забавный звук, похожий на мявк книзла. Так близко, лицом к лицу, глаза в глаза они были впервые. Оба тяжело дышали. Руки Северуса тисками сжимали бедра мальчишки, он просто не мог заставить себя разжать хватку, инстинкты твердили не отпускать. Поттер первым опустил взгляд на губы Северуса и потянулся за поцелуем. Но не он сорвался, врываясь языком в податливую глубину чужого рта. Мальчишка растекся по его телу, постанывая под требовательными поглаживаниями. Казалось, с обессиленным Поттером можно было делать все что угодно, тот только доверчиво жался к нему, задирал голову, подставляя губы и шею для поцелуев, да жмурил шальные зеленые глаза. Просто прижиматься к сгоравшему в ответном желании партнеру было лучшим, что он когда-либо испытывал. Это не походило на те, полные похоти, украденные мгновения в больнице и на страсть, рожденную злостью, у входной двери. Просто нежность к желанному мальчишке, которому принадлежишь всем существом. Северус нервно выдохнул и оставил в покое губы партнера. Он всегда знал, что рано или поздно додумается до этого. Поэтому и ненавидел Поттера, тот имел слишком много власти над ним. — Вау, — хрипловато сказал заторможенный мальчишка, вяло пошевелившись в его объятиях. — Сэр, вы знали, что у вас потрясающе сексуальный голос? Он только хмыкнул. У любой вейлы по определению голос — одно из средств достижения своих целей. Пусть у темных вейл он и не обладал какими-либо магическими свойствами, но при желании был и красивым, и устрашающим, и желанным. — Я больше не хочу без поцелуев, — прошептал вдруг мальчишка, пряча лицо у него на груди. — И можешь меня убить, но в такие моменты, как сейчас, я буду звать тебя по имени. Северус промолчал. Он и сам понимал, что как прежде уже не будет никогда, но, пожалуй, впервые перемены его не пугали. Пока Поттер не разжал объятий, он вообще ни о чем не беспокоился.