Обычная история

Мон ожидала, пожалуй, всего. Но не того, что о заключении мира и полной амнистии будет официально объявлено, пока они с Мадином и Акбаром будут в гипере. Они вышли у Корусанта в самый разгар медиабури. Оператор Третьего кольца обороны, получив согласованные с Вейдером идентификаторы, поздравил их с «возвращением домой» и направил корабль напрямую к дворцовому комплексу. — Мне это не нравится, — сказала Мон, смотря на увеличивающуюся впереди планету. От вида сияющих огромных фигур на ночной стороне Корусанта захватывало дух. Она не думала, что настолько отвыкла от этого города. — Ты хотела еще и формальных переговоров? — Мадин поднял бровь. — Я сейчас смотрю запись — так он не сказал ничего сверх уже обсужденного. — Элементарные правила дипломатии… — начала было Мон, но оборвала фразу и вздохнула. Ожидать от Вейдера соблюдения неписаных дипправил не стоило. Мадин хмыкнул. — Интересно, нас встретит расстрельный взвод у трапа или все же нет? Расстрельный взвод Мон бы поняла. Или представителей СИБ. Но когда корабль посадили в одном из закрытых доков дворца, у трапа их встретили лейтенанты аналитической службы с сумками в руках. По лейтенанту на каждого. В ее сумке оказались черный браслет дворцового пропуска, комлинк, визор и датапад — шифрованный, гособразца. — Активируйте, пожалуйста, они на ваши пальцы и сетчатку… Прекрасно. Вам есть где жить на Корусанте? — У меня была квартира, — ответила ошеломленная Мон. Визор, запустившись, развернул ее расписание. Все время до полуночи было занято. С перерывом на получасовой ужин. Первым стоял брифинг с Императором, через пятнадцать минут, и Мон была даже рада его наличию. Что происходит? Что это все значит? — Но она наверняка давно конфискована. — Да, сенатор, — сказал ее лейтенант, сверившись с датападом, — к сожалению, вы правы. Служебная квартира будет готова только завтра, я закажу вам номер в любом отеле верхнего уровня. У вас есть предпочтения? Отелей, которые бы укрыли ее от журналистов и не продали эксклюзив своим прикормленным, она знала лишь пару — и цены там были не для человека, желающего бороться с коррупцией в госаппарате. — Мне помнится, — сказала Мон, — что двадцать лет назад в здешних кабинетах были душ и складная кровать. Это изменилось? — Вы уверены? — спросил лейтенант с налетом удивления. — Более чем. Ее лейтенант чуть улыбнулся, так, будто она прошла какой-то тест. Кивнул. — Разумеется, сенатор. Я провожу вас на брифинг, если вы не против. Мон только порадовалась: сама она кабинет Вейдера в дворцовом лабиринте за тринадцать оставшихся минут не нашла бы точно. Переглянулась с Мадином и Акбаром — те, похоже, пребывали в той же ситуации и выглядели ошарашенно, — и поспешила следом за лейтенантом. Она ожидала, что ее приведут в бывший кабинет Палпатина, но комната оказалась совсем незнакома. Минималистский стиль, серый голый пол, белые стены. Слева — металлические полки с моделями кораблей, какой-то техники и — с печатными книгами. Какой эксцентризм. Справа — панорамное окно. Вид на залитый солнцем Корусант. На пирамиды СИБ, Вейдеровского же дворца и шпили Университета. Серый стол хозяина — тоже металл? — стоял в дальнем конце кабинета, и в глухой стене за ним Мон мерещился — помимо очевидного второго выхода — как минимум скорострельный энергомет. — Входите, сенатор, — сказал Вейдер. Перед ним мерцали три голопроекции. Запутанные схемы, похожие на модели финансовых потоков. Он переставлял что-то в одной из них и не прервался, даже когда Мон подошла ближе. Странно было видеть его за столом. Она никогда не представляла эту жуткую доспешную фигуру в бюрократической обстановке. — Садитесь. Две минуты. Мон села в кресло — стальные сплетенные полосы, индустриальный дизайн. Был ли это личный вкус Вейдера, или же дворцовый декоратор устроил здесь все согласно своему представлению о хозяине, а тому было безразлично? Прошло не больше минуты, и проекции втянулись в стол. Черная маска повернулась к ней. — С этого момента вы являетесь моим советником по внутренним делам. Ваша первоочередная задача — подготовка референдума. Ну что ж… Коротко и наповал. — Мои спутники? — Мадин будет интегрирован в антитеррор, Акбар — в адмиралтейство. Неожиданно. Особенно последнее. Адмиралтейство громко возмутится. За Акбара Мон не волновалась, тот был очень ядовитой рыбкой, но как Вейдер отнесется к доносам и скандалам? — Вы дезавуируете политику расовой дискриминации? — Империя всегда декларировала равенство возможностей. — В глухом голосе отчетливо слышалась ирония. Мон кивнула. Понятно. Скандалистам в адмиралтействе не повезет. Но значит ли это, что теперь все «декларированное» будет исполняться? Если так, энергометы в стене Императору пригодятся еще не раз. — Каков точный список моих обязанностей? — Ознакомитесь на терминале в вашем кабинете, сенатор. Ваше расписание синхронизировано с моим, сегодня у вас обзорные встречи, мы не пересечемся. Завтра я жду от вас первого анализа ситуации в десять утра. Вопросы? — Каковы мои ресурсы? — С вашим помощником вы уже встретились. Он представит вам штат вашего предшественника. Вы вправе менять что угодно. — И набирать своих людей? — Мон подняла брови. — Разумеется. — И их примут в команду? — Здесь отсутствуют те, кто не станет работать с вашими людьми, — отрезал Вейдер. — Социальные взаимодействия — другое дело. Мон покивала. — В случае необходимости обращайтесь напрямую в мою аналитическую службу, — добавил Вейдер. — Благодарю. Что стало с моим предшественником? Она догадывалась, разумеется, но хотела получить подтверждение. Например, того, что Вейдер не убил его специально, чтобы освободить ей место — для каких-то своих целей. — Он участвовал в заговоре, — ответил Вейдер, чуть наклонив голову к плечу. Мон показалось, что он прочитал ее мысли и улыбается. — Заговор, значит, действительно был? И услышала смешок. — И даже прошел почти так же, как на предоставленной вам записи. — Вы ее отредактировали. — Люк помог мне в ликвидации, — сказал Вейдер. — Вам рано было об этом знать. Еще вопросы? Мон покачала головой. — Тогда свободны. Мон встала. Ей хотелось спросить, отчего Вейдер доверил ей такой пост, почему без малейшей проверки, откуда такое доверие. Но, во-первых, настолько глупые вопросы не задают прямо, во-вторых, до следующего совещания оставалось двадцать минут — а нужно было найти кабинет, принять душ и хотя бы пролистать документы. А в-третьих, Вейдер уже развернул очередную схему, в которой Мон с удивлением опознала графики статанализа. Глухой голос догнал ее в дверях. — Люди проверяются работой, сенатор. Она повернулась к нему и поклонилась. — Я учту это, ваше величество. Черная маска кивнула. Мон вышла за дверь, глубоко вздохнула. Отметила, что руки все же подрагивают, улыбнулась своему лейтенанту. И пошла вслед за ним к кабинету, на ходу открывая последние экономические сводки. Работой, значит, проверяются… Ну что ж. Ей тоже есть что проверить. На следующий день — …Таким образом, на данный момент у нас достаточно проимперской информации — но не для освещения противоположной точки зрения. Необходим более детальный анализ. Мон отпила глоток. Бутылка воды и стакан ждали ее на столе, когда она пришла в кабинет Вейдера в десять утра. Завтракала она кафом из синтезатора в своем кабинете, спала четыре часа. Вода оказалась очень кстати, теперь ее мутило гораздо меньше. Но из-за усталости она совершенно не боялась. Это был плюс. — И что вы собираетесь делать? — спросил Вейдер. — Я собираюсь взять трех аналитиков для переработки метрик и процессинга данных, — сказала Мон. — И привлечь Лею Органу, чтобы сбалансировать моих пропагандистов. Она с большим интересом ожидала реакции, но не получила совершенно никакой. — Вы можете уменьшить их число. — Вейдер просматривал ее отчет на датападе — наверняка поверхностно, слишком часто перелистывал страницы. В следующий раз нужно почетче выделить основные пункты и выводы, а не решать, что раз он — неожиданно — разбирается в статанализе, то станет вчитываться в цифры и графики. — Они прекрасные специалисты. Я не считаю их патриотизм достаточной причиной для вывода из проекта. — Вы планируете двойную кампанию, — Вейдер отложил датапад. — Но оценки эффективности и покрытия меня не устраивают. И планируемая детализация информации тоже. Его не устраивало покрытие восьмидесяти процентов населения и прогнозируемая явка в шестьдесят? — Государственная пропаганда крайне эффективна, — сказала Мон. — И прогнозируемые цифры больше, чем у любого референдума во времена Республики. Мы, разумеется, можем поднять покрытие за счет кампаний на местах, через афиши и местные власти… Вейдер покачал головой, и она замолчала. — Это не выборы в Сенат, — сказал он. — Все это мероприятие будет стоить слишком дорого, следовательно, мы должны получить из этого проекта больше, чем всего лишь пропаганду. Он встал. Мон дернулась было, но он резко повел ладонью, и она осталась на месте. Вейдер прошел к окну, сцепил руки за спиной. Наверное, так он стоял на мостике «Исполнителя». — Семьдесят процентов явки на Корусанте, — сказал он. — Вы же понимаете, что это иллюзия? Это-то он откуда взял? — Мои выкладки основываются на последних данных. Начала этого года. — Тех самых, которые показывают, что большинство проживающих в столице относятся к среднему классу, а медиана годового дохода выше пятидесяти тысяч? Он все же читал цифры. Надо же. — Вы полагаете, что данные неверны? — изумилась Мон. — Почему же. Все верно — если считать, что ниже двухсотого уровня жизни нет. Экстраполируйте на всю Империю — и получите, что все наши представления исключают большинство населения. Внешнее кольцо. Малоимущие добывающие планеты. Планеты и структуры в частной собственности с ограничивающими контрактами. Рабов. — Рабство запрещено, — сказала Мон машинально. Сила, только не снова. Только популистских проектов сейчас и не хватало. Эти разумные никак не повлияют на расклад, как можно этого не понимать! Черная фигура повернулась к ней вполоборота, и она услышала глухой смешок. — Рабам об этом забыли сказать. Палпатин многое запретил формально и слишком мало — на деле. Вы очень волнуетесь, сенатор. Причина? Мон глотнула воды. И решила, что терять все равно нечего, в пустых прожектах она участвовать не собиралась. — Я считаю утопичным полагать, будто одно ваше слово немедленно реформирует всю нынешнюю систему. На это потребуется время. И вскинула голову, распрямив спину. Она знала, что Вейдер терпеть не мог, когда ему перечили. Но он отвернулся к городу за стеклянной стеной. — Не бойтесь, сенатор, — в голосе его слышалась усмешка. — Я не собираюсь вас убивать из-за того, что вы считаете меня идиотом. А вы считаете, не стоит возражать. Нет, я не планирую немедленное и всеобщее освобождение рабов по всей галактике и пересмотр кабальных контрактов, не стану даже обещать подобное. Глупо ввязываться в бой без реальной информации. «Реальной информации». «Слишком дорого». «Должны получить больше». Сила. Он же не имел в виду? Он имел в виду. Даже проклятый его проект университетов во Внешнем кольце был менее амбициозен, чем… — Не паникуйте, сенатор, — глухой голос остановил ее всполошенные мысли. — Все не так плохо. Информация уже существует, все эти не учтенные официальной статистикой разумные учтены где-то еще. Мон допила стакан одним глотком. Поставила ровно на угол стола. — И референдум — прекрасное прикрытие, чтобы их учесть официально, — сказала она. — Чтобы учесть заодно их условия жизни. И множество других факторов. Как, например, выполнение трудового законодательства большим и очень большим капиталом. Поэтому вы его и предложили? — Одна из причин, — ответил Вейдер. — Другую я озвучил на переговорах. Большинство населения должно одобрять государственный строй, иначе невозможно работать. Но мои представления об этом населении вы назовете популистскими, я полагаю. Во времена работы в Сенате назвала бы. Но не после стольких лет в бегах. — Я их назову реальными. Но вы должны понимать, эти разумные не пойдут голосовать. — Пойдут. Если вы обратитесь лично к ним. Дадите техническую возможность это сделать. И свободный доступ к структурированной информации. Вот к этой новой информации, новой статистике о системах, о выгодах и невыгодах нынешнего строя. Даже если допустить, что удастся ее собрать, систематизировать… О «технической возможности» и подсчете голосов думать и вовсе не хотелось. — Структурированной по какому принципу? — Простоты и объективности. — То есть если системе невыгодно пребывание в Империи… — Это должно быть изложено, с обоснованием вывода, — сказал Вейдер. — Вам напомнить словарное значение «объективности» на общегале? Шпильку Мон проигнорировала. — И вы полагаете, что условная домохозяйка Внешнего кольца поймет эти выкладки? — Условная домохозяйка Внешнего кольца, — сказал Вейдер, — говорит на четырех языках, стреляет не хуже гвардейца охраны и пересчитывает местные валюты в уме. И ориентируется в политических раскладах своего места жительства. Чтобы не оказаться не в том месте не в то время. Я вам советую ориентироваться на корусантского безработного нижних технических уровней. Он, конечно, утрировал. Но несильно, стоило признать. — Непременно. Боюсь только, для подобной задачи у меня недостаточно ресурсов. Почему официально ее обязанности не были сформулированы так изначально, спрашивать не приходилось. Тесты в тестах. И секретность. От возможных внедренцев большого капитала. Официальная формулировка ее прикроет — хоть немного и ненадолго. Нужно достать личный энергощит и носить оружие постоянно. Расслабилась. — Вы плохо меня слушали, сенатор, — Вейдер развернулся к ней. — Я сказал вам вчера — моя аналитическая служба к вашим услугам. Вчера она подумала, что речь идет о паре лейтенантов. Сегодня же… — Мне бы хотелось познакомиться с вашими аналитиками. Это возможно? — В час у вас окно, — сказал Вейдер. — Мой адъютант вас проводит. «Окно» называлось обедом. Мон кивнула. Отметила, что ее расписание в визоре изменилось само собой. То ли их слушал некий секретарь, то ли Вейдер использовал нейроинтерфейс. Последнее было куда вероятнее. — Пообедаете с ними, — добавил Вейдер, и Мон вздрогнула. Он вернулся к столу. Мон встала. — Вы читаете мои мысли? — Людям свойственно желать принимать пищу, и преимущественно в компании своего вида, — последовал сухой ответ. — К вечеру я жду от вас предварительной оценки сроков и бюджета. «Своего вида! — позволила себе подумать Мон, пройдя пару коридоров. — Можно подумать, он сам не человек». Но на вопрос он все же не ответил, и с мыслями стоило быть поосторожнее. И не называть его в них глупцом, тем более что пока она постоянно ошибалась. Стратегически правильней будет признать, что новый Император ей совсем незнаком. И ей следует узнать его. Как будто между ними не было десятилетия войны. «Никаких предрассудков», — решила Мон. Если он на это способен, то и она тоже. 13:00 С подошедшим к ней после заседания адъютантом они уже были знакомы по Абре. Как ни странно, юноша казался довольным встречей. И сразу же после приветствий вручил ей кобуру с бластером и серый «под сталь» браслет энергощита. Однако. Мон замкнула его на левом запястье, полюбовалась на свои руки — браслет металлик на левой, черный на правой — и усмехнулась. — О, — сказал адъютант расстроенно, — про координацию цвета я не подумал, прошу простить. Мон отмахнулась. Бластер тоже к платью не подходил. Мелочи. — Мне грозит опасность? — Мы выйдем из дворцовой зоны, — ответил адъютант. — Милорд приказал усилить вашу защиту. — Передайте мою благодарность. Либо Вейдер все же читал мысли, либо хорошо знал, что лучший способ ее обезопасить — это вооружить. Либо кто-то из его «аналитиков» ее просчитал и предоставил досье. И вполне возможно, верным было все сразу. Нужно сегодня же найти время и выбрать оружие самой. Как и щит. А эти вернуть. Дело было, разумеется, не в цвете — личное вооружение на то и личное, что выбирается лично и под себя. Они спустились на три уровня, непосредственно во внутреннюю парковку. Спидеры, там стоящие, с виду ничем особенным от стандартных моделей не отличались. Они даже не казались особенно новыми — так, служебные летуны для функционеров среднего звена. Разницу Мон ощутила, только когда они поднялись в воздух. Двигался спидер тяжеловато. — Броня и тяжелое вооружение? Адъютант глянул одобрительно. Кивнул. — Это, к сожалению, необходимость. Но ненадолго. — Вы полагаете? — Милорд не любит, когда кто-то пытается убить его людей. Примерно через полгода по консервативной оценке все «кто-то» закончатся, и станет спокойнее. «Все закончатся». Мон повела плечами, посмотрела в окно на разворачивающуюся панораму Корусанта. — Вам не страшно с ним работать? — Бывало, — не стал отпираться адъютант. — Но очень интересно. Вот уж в чем она не сомневалась. Адъютант закончил разворот, встал на трассу, и Мон вдавило в кресло. Двигатель у машинки тоже отличался от стандартного. Она понаблюдала за растущей впереди пирамидой дворца Вейдера, и все же не удержалась от замечания. Слишком хотелось посмотреть на реакцию. Будет оправдывать шефа, объяснять, проигнорирует?.. — И как только его внешний аскетизм с этим сочетается… — Простите? — адъютант кинул на нее острый взгляд. — Вы о чем? Любопытно. — Мы же летим в его дворец, — сказала Мон. — Или я ошибаюсь? — Его так называют, — ответил адъютант очень ровно. — На самом деле здание принадлежит Аналитической службе СИБ. У лорда Вейдера там только два этажа, один — технический. А вот это больше сочеталось с тем, что она смогла о Вейдере понять, монструозный дворец в образ никогда не укладывался. Но — в самом деле? — Медиа в свое время много кричали о постройке дворца лично для него. Дезинформация? — Его величеству Палпатину не нравился — как вы это назвали? — «внешний аскетизм» милорда. Мон вздохнула. Ну разумеется. И ведь она знала, еще с Сената, что Вейдер — популист и меритократ, а Палпатин всегда опирался на большой бизнес, но ей и в голову не приходило, что Император будет играть против своей правой руки. Прекрасная пропаганда, «верный пес Императора» — а она купилась. И на что еще она купилась? — Мы сейчас сядем на общей площадке, — сказал адъютант. — И я вас провожу в столовую. Все уже предупреждены, вас ждут. Мон кивнула. «Столовая», «все»… Надо же, а ведь она никогда не задумывалась о команде Вейдера. Он всегда казался одиночкой. Человек-звездный разрушитель, сам-по-себе-армия. Разумеется, у него был штаб, она даже знала, кто туда входил, но личная команда? Аналитики — и кто еще? После тройного контроля личности они сели на забитой транспортом стоянке, и после еще одного — вошли в здание по узкому коридору. Убежать нарушителю было бы затруднительно. Два поворота, и адъютант ввел ее в столовую. Мон ожидала чего-то военного. Белковых синтезаторов в стене, рядов металлических столов и лавок. Обедающих людей в форме. Мебель в помещении была пластиковая, полупрозрачная и стояла как попало. Синтезаторы в стене наличествовали. Но наличествовал и повар-человек за окном выдачи еды. Люди и не люди — она разглядела двух тви’леков и тогруту, — одетые кто во что горазд, в основном яркое и мешкообразное, хотя попадались и мундиры, и комбезы, дисциплинированно стояли в очереди или сидели за столами, что-то обсуждая. Тридцать разумных, самое меньшее. Пахло в столовой так, что Мон вспомнилась родная планета. И любимые места юности. — Органик? — пробормотала она вполголоса. — Живой повар? — Милорд считает, что экономия на медуслугах это оправдывает. — И что тут еще есть? Медцентр? Тренировочный зал? — Да, — улыбнулся адъютант. С ума сойти. Особенно если прикинуть, сколько вся эта роскошь стоит. К ним подошел замеченный в очереди тви’лек. Широко улыбнулся. — Ликата Рини, социальная аналитика. Присоединитесь к нам, сенатор? Он кивнул на стол в углу, за которым уже сидело пять человек. Между тарелками висели голограммы. Мон пожала протянутую руку. — С удовольствием. — Я вернусь через час, — сообщил адъютант и исчез после ее кивка. — Бедный парень, — сказал Ликата, — тяжелая у него жизнь! Взгляд у тви’лека был цепкий и оценивающий. Мон улыбнулась про себя. — Я только возьму что-нибудь, — сказала она. — Не успела пообедать. — Во дворце, сенатор, кормят погано, так что вам повезло, — заявил Ликата. — Эй, проглоты, пропустите сенатора! — Я вполне могу подождать, — сказала Мон. Тви’лек ухмыльнулся. — Это делает вам честь, но у нас мало времени, а местные гурманы полчаса выбирают из трех соусов, будто от этого что-то изменится. — А то нет! — крикнули из очереди. — Вы, люди, ничего не понимаете в соусах! Очередь захихикала и пропустила Мон к окошку. И пока ей накладывали явно настоящее мясо с настоящими же овощами, она кожей чувствовала всеобщее пытливое и нейтральное внимание. Ее разбирали на паттерны, вглядывались в поведение, в жесты, в одежду, в походку. В реакцию на фамильярность, на запах еды. В то, как она ухватила поднос. Выводы будут наверняка подшиты в ее досье и отосланы Вейдеру сегодня же вечером. Любопытно даже, какие именно. Тви’лек довел ее до стола, представил коллегам, и пятнадцать минут, пока она ела, они обсуждали общие темы, от медиа, книг и музыки до оружия. Легкий треп — и мягкий способ опроса. Мон подыграла — не скрыв понимания основной цели разговора. «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю…» — Ну что же, — сказала она, наконец отложив нож и вилку. — Ваши выводы? Аналитики улыбнулись. — С вами интересно будет работать, — сказала миниатюрная девушка, и остальные закивали. — Вы нам изложите задачу, как вы ее понимаете, да? Сейчас набросаем немножко и будем дальше копать. Глава группы. Не тви’лек — она. Надо же, подловили. И на что? На привычку имперской элиты к шовинизму. — Хорошо играете, господа, — сказала Мон. — Взаимно, сенатор, — сказала девушка. — Ну что же, господа рабочая группа, у нас тридцать минут, приступим же! И они приступили. Полчаса спустя Мон чувствовала себя одновременно выжатой и легкой. Редкая радость — разговаривать с высококлассными специалистами. — Удачно? — спросил адъютант, провожая ее до спидера. — Очень. Аналитики набросали фронт работ, прикинули количество нужных людей — от спецов по идентификационным системам до администраторов, программистов, операторов баз данных, — и по всему выходило, что задача очень сложна и почти неподъемна. «Да все в порядке, — сказали ей аналитики, — у нас простых и не бывает! Разберемся». — Но его команду я представляла, должна признать, совсем иначе. — Я тоже, — улыбнулся адъютант. — Но вы потом поймете, сенатор, что другой быть не могло. Вот как. Мон откинулась на сиденье. Активировала датапад. Нужно послать письмо Лее. Всунуть в расписание визит в оружейную. И хотя бы посмотреть на служебную квартиру. О настоящая кровать! Неужели ты существуешь?.. И одежда. Сила! Одежда. Она же не собиралась задерживаться на Корусанте, летела на переговоры… У нее впервые за последние сутки появилось ощущение земли под ногами. «Разберемся». Да. С помощью этих разумных она соберет свою команду, и они поднимут все что угодно. Не в первый раз, действительно. Далеко не в первый раз. «…Другой быть не могло». Интересно. Что он имел в виду?