На одиноком утёсе, продуваемом со всех сторон беснующимися ветрами, расположились две небольшие фигуры: дракона и человека. Иссиня-чёрная рептилия по-хозяйски разлеглась подле валуна, коряво обтёсанного природой, и одним глазом наблюдала за своим двуногим братом, который с нездоровым интересом изучал огромную пёструю бумажку, разрисованную закорючками и палочками.
Юноша, высунув кончик языка, корпел над свежим пергаментом, аромат которого щекотал чуткий драконий нос, и иногда делал какие-то пометки и зарисовки, лишь изредка устремляя задумчивый взгляд на горизонт.
Начеркав угольным карандашом пару замысловатых загибулин, викинг отложил его в сторону и, бросив гордый взор на своё творение, исписанное рунами и изрисованное огромным количеством цветастых клякс, очертаниями напоминавших острова, принялся бережно собирать его. Карта, так старательно склеенная Ночной Фурией, приятно похрустывала в руках юноши, лаская слух жадного до открытий драконьего наездника.
Аккуратно сложив желтоватый заморский пергамент в походную сумку, всадник нехотя поднялся с колен и окинул взглядом серое море, тревожимое северным ветром. Вдоволь насмотревшись на привычный холодный пейзаж, викинг подошёл к своему названному брату и тяжело уселся возле его чешуйчатого бока, от которого исходило приятное тепло.
Взгляд двух ярких изумрудов блуждал по далёкому горизонту, конца и края которому видно не было. Юноша будто бы пытался отыскать там что-то новое и неизведанное, что-то такое, что непременно нужно перенести на самодельную карту, о чём жизненно необходимо было рассказать своим друзьям…
― Как думаешь, братец, ― за долгие часы викинг снизошёл-таки разлепить обветренные губы и заговорить со своим драконом, ― сколь много земель мы с тобой ещё не открыли?
Ночная Фурия нехотя оторвала голову от холодных камней и соизволила поднять второе веко. Теперь два зелёных внимательных глаза с интересом смотрели на взъерошенного ветрами человека; Беззубик задумчиво курлыкнул.
― Вот и я не знаю… Интересно, а на другой стороне мира есть острова? Есть ли там драконы? И какие они?..
В глубине души всадник, конечно, сознавал, что, возможно, его названный брат знает о заморских землях куда больше, чем он сам. Ведь до того, как Беззубик лишился неба, он был вольным ящером, могущим свободно летать в самые потаённые уголки Нового Света.
― Всё бы отдал за то, чтобы узнать, что ты видел там, за горизонтом, ― викинг коснулся замёрзшей рукой горячего бока Фурии, обречённо выдохнул, в очередной раз жалея, что не может понимать драконьего языка, и устремил взор в небо, которое ещё с неделю назад заволокло тяжёлыми серыми тучами.
Внимательные изумрудные глаза с тоской наблюдали за медленно плывущими по своду облаками, подгоняемыми непривычно спокойным нордом.
Мысли о предстоящих заботах, коих в деревне сын вождя оставил великое множество, тяготили его и бросали в огромную быстроходную реку уныния. А важных дел после погрома, учинённого Драго Блудвистом и его армадой ещё с два месяца назад, было не так уж и мало: до того, как встанет лёд, надо было успеть отстроить разрушенные районы селения, надо было вновь пополнить уничтоженные запасы еды, надо было восстановить оборонительные сооружения, надо было пристроить в добрые руки осиротевших детей, надо было вылечить больных и раненых драконов и людей… надо… надо… надо!
И не приведи Тор не успеть сделать всё это до того, как на Олух ступят зимние холода ― страшно представить, сколько тогда ещё человек придётся отправить к Богам на погребальных кострах.
Юноша, сидя под горячим драконьим боком, бездумно смотрел на горизонт, откуда вот-вот должно было появиться солнце. И оно обязательно явилось бы, если бы не плотная серая пелена облаков, хорошо скрывавшая за собой и небесный купол, и дневное светило.
Всадник, тревожимый северными ветрами, был так погружён в тяжёлые думы, что не сразу услышал тихий шелест драконьих крыльев и не сразу заметил, как недалеко от него приземлился габаритных размеров Злобный Змеевик, покрытый небесно-голубой чешуёй.
― Иккинг! ― звонкий голос молодой наездницы прорезал царившую на утёсе тишину и эхом полетел дальше, в сторону промёрзших скандинавских лесов.
Черноволосая дева, не дождавшись ответа, ловко спрыгнула со спины рептилии и, на ходу стягивая с лица полумаску, защищавшую кожу от холодных ветров, широким шагом направилась к внезапно оглохшему на оба уха юноше.
― Иккинг Кровожадный Карасик Третий, единственный наследник славного рода Хэддоков! С каких пор речи вашей невесты для вас ― пустые звуки? ― девушка, скрестив руки на груди, встала рядом с юношей, по-прежнему смотрящим куда-то вдаль. ― Иккинг!
― А? ― от перешедшего на писк женского голоса юноша неприятно поёжился и с недовольством посмотрел на его источник. Впрочем, стоило ему увидеть обладательницу «мелодичного» тембра, как раздражение тут же улетучилось. ― Агнета? Откуда ты здесь?
― Оттуда же, откуда и ты, ― девушка кивнула головой на стоящую поодаль Змеевицу. ― Твой отец отправил за тобой. ― Воительница, плотнее закутавшись в чёрный плащ, ближе подошла к всаднику и опустилась рядом с ним.
― Нет, ― юноша с недовольством взглянул на голубоглазую девушку, севшую на ледяные камни, и настойчиво потянул её на себя. ― Промёрзшие булыжники ― хорошее средство, чтобы заработать себе какое-нибудь воспаление. Снова хочешь отлёживаться несколько седмиц кряду в лазарете Готти?
Агнета, заслышав о местной целительнице, недовольно сморщила носик и нехотя уселась на ноги Иккингу: вновь проводить добрый десяток дней, а то и больше в обществе старейшины и мутных, перепачканных маслами склянок деве желалось не больше, чем лезть в пасть дикому дракону.
― Так зачем меня искал отец? ― всадник приобнял наконец умастившуюся девушку за талию и сильнее прижал к себе.
― Вождь не посвящает меня в свои дела, ― дева, ощутив нежные прикосновения возлюбленного, расслабилась и обняла его в ответ. ― Сказал, что дело срочное… не требующее отлагательств. ― Агнета уткнулась замёрзшим носом в оголённую шею Иккинга и мягко улыбнулась ― такие личные, можно даже сказать, интимные моменты ей очень нравились, а Хэддоку они нравились особенно.
― Прямо-таки срочное? ― юноша, ощутив на коже тёплое девичье дыхание, откинул голову назад и крепче обнял воительницу, решившую, что именно это время и именно этот утёс как никогда лучше подходят для проявления нежных чувств. ― И не требующее отлагательств?
― Именно, ― воительница оставила невесомый поцелуй на шее викинга и поспешила отпрянуть от него ― дева знала, что позволь она воину ещё немного понежиться в своих объятиях, утащить его домой в ближайшие пару часов будет невозможно. ― Давай, Иккинг, подымайся. Надо возвращаться в деревню, пока нас не хватились.
Юноша разочарованно замычал и уткнулся носом в пахнущую вереском черноволосую макушку. Возвращаться в селение ему совершенно не хотелось.
― Иккинг… ― воительница почти беззвучно рассмеялась и снова обняла юношу в ответ. Садиться на дракона и лететь обратно в деревню ей тоже не желалось ― такие вот уединённые встречи с сыном конунга случались крайне редко, а потому отпускать на свободу лишние минуты, в которые можно было просто понежиться в объятиях друга, было трудно, да и, в общем-то, глупо.
― М?
― Поднимайся, ― девушка нехотя выпуталась из цепких объятий викинга и устало, как-то совсем нехотя, поднялась ― холодный ветер тут же обжёг успевшее согреться мужским теплом тело. Всадница неприятно поёжилась и устремила взгляд на горизонт, из-за которого, будь сегодня жители Асгарда в духе, непременно показалось бы дневное светило, увенчанное короной из сотен прозрачных лучиков.
― Ты, порой, бываешь просто невыносимой.
Иккинг нарочито громко вздохнул, закатил глаза и нехотя всё же встал с насиженного места.
― Давай, брат, вставай — пора нам возвращаться.
Беззубик нехотя открыл один глаз, лениво поднял голову и открыл второй глаз, желая в полной мере увидеть того, кто посмел потревожить его покой.
― Чего уставился? ― Иккинг кое-как забрался на спину неудобно лежащего дракона и погладил его по шее. ― Обещаю, дома тебя ждёт целая корзина жирной трески. Как ты любишь. Только отнеси меня домой. Иначе ни рыбы, ни друга ты больше в жизни не увидишь. Ты же знаешь, что мой отец не любит ждать.
Ночная Фурия, выпустив из ноздрей струйку прозрачного пара, лениво встала на раскосые лапы и, окинув мрачным взглядом принесшую дурные вести Агнету, взмахнула крыльями, оставляя Громгильду и её хозяйку в одиночестве.
— Иккинг!
— Шустрее, брат!
***
Далёкая деревня, расположившаяся в западной части острова, вовсю шумела мелкими торгами да громкими голосами жителей. Где-то вдалеке раздавался размеренный металлический стук ― то кипела работа в здешней кузне; над головами то и дело слышался тихий шелест рассекаемого воздуха да рычание драконов.
Женщины, замотанные в богатые и скромные платья, держа промёрзшими от холода пальцами края головных платков, со всех ног спешили добраться со своими корзинами и сумами до торговцев, пока на их прилавках ютились ещё живые рыбины да куски свежего мяса.
― Свежатина! ― высокий мужчина держал в руках кусок баранины, вовсю «дымящего» тёплым паром, и показывал его блондинистой особе, придирчиво осматривавшей товар, который должен был стать сегодняшним ужином. ― Токмо зарубил скотину. Ещё тёпленькое, мягонькое. ― Торговец любовно похлопал широкой ладонью по кровящему мясу и протянул его скептически поджавшей губы девушке. ― Много не прошу.
Скандинавка окинула оценивающим взором баранину, примерно прикидывая, что же можно из неё состряпать, демонстративно вздохнула и потянулась замёрзшей рукой к висевшему на поясе кошелю, в котором ютились многочисленные маленькие монетки. Отсчитав три, она высыпала их в руку мужчины и забрала замотанное в тряпку мясо, поспешив уложить его в большую корзину, где лежали прочие продукты, за которыми её отправила мать.
― Неужто для меня готовить собралась? ― весёлый мужской голос, послышавшийся из-за спины, привлёк девичье внимание. Обернувшись, она увидела пред собой невысокого черноволосого парня, лицо которого украшала широкая нахальная улыбка. Девушка закатила глаза и, поаккуратнее сложив купленный товар, направилась в сторону дома.
― И не надейся, Сморкала, ― дева, гордо задрав голову, зашагала вперёд, стараясь не обращать внимания на объект своей тайной страсти, который ходил за ней симпатичным хвостиком вот уже добрых три седмицы. ― Иди к своей рыжей подружке. Она, кажется, тебя заждалась. ― Северянка свернула за угол одного из драконьих загонов и вышла на умощённую грубо обтёсанным камнем дорожку, ведущую прямо к жилищу Торстонов.
― Оу… Ты о Хельге? ― на место добродушности и весёлости, коими был пропитан голос юноши, пришли привычные самоуверенность и насмешка. Викинг поравнялся с белокурой воительницей и аккуратно взял её за плечо. ― Не ревнуй.
Забияка, именно так звали высокую деву, остановилась, окинула всадника злобным многозначительным взглядом, которым впору было только убивать, грубо сбросила его ладонь со своего плеча и молча зашагала в сторону дома, стены которого находились от неё на расстоянии половины броска тяжёлого копья.
― Ты становишься особенно милой, когда злишься. И ревнуешь, ― Сморкала скрестил руки на груди и окинул самодовольным и оценивающим взглядом свою стремительно удаляющуюся подругу, облачённую в традиционное женское платье, скрывавшее все прелести девичьей фигуры. Не дождавшись ответа, юноша последовал за девой, мечтавшей приложиться чем-нибудь тяжёлым к его черноволосой голове.
С громким топаньем поднявшись по ступенькам, Забияка толкнула тяжёлую дверь и с грохотом захлопнула её перед носом Йоргенсона.
Сморкала изумлённо изогнул брови и с недовольством уставился на дверь, которую теперь жаждал вынести с одного сильного пинка. И он всенепременно бы это сделал, если бы не тот факт, что глава семейства Торстонов за подобный проступок запросто мог одним слабым подзатыльником отправить единственного сына Слюнявого к праотцам.
― Бабы! ― викинг раздражённо взмахнул руками и, бубня под нос что-то нечленораздельное о том, какие в селении несуразные девки уродились, направился в одном ему известном направлении.
Впрочем, уйти Сморкале далеко не удалось: дверь славного дома Торстонов с характерным грохотом распахнулась, а на пороге появилась Забияка.
― Я не ревную! И забери эту треклятую железку! ― всадница замахнулась и со всей девичьей силы швырнула что-то миниатюрное в сторону викинга. Это «что-то» прилетело в защищённый шлемом затылок юноши и, ударившись о полированный металл, отскочило и упало на землю.
― Ай! ― Сморкала схватился за голову и, развернувшись, с недовольством уставился на Забияку, лицо которой сделалось багровым.
― С тебя пять эйриров¹, Йоргенсон!
Близняшка поспешно зашла в дом и с грохотом захлопнула многострадальную дверь.
― Одно слово ― бабы… ― юноша посмотрел вниз, чтобы узнать, что же всё-таки прилетело в его голову. И каково же было его удивление, когда он увидел, что на земле лежит миниатюрный кинжал, который он одолжил подруге с пару дней назад для каких-то её личных нужд. ― Спасибо, что хоть в ножны вложила! Угораздило ж тебя, Йоргенсон…
***
С пронзительным свистом Ночная Фурия приземлилась аккурат подле входа в Медовый Холл, где по обычаю в это время дня и заседал вождь. Иккинг спешился и с тоской воззрился на массивные двери.
― Пойдём, брат.
Внутри было душно; по углам тлели треноги с пучками свечей и коптили вложенные в рожки факелы, едва рассеивая царившую в зале темноту; уставшие после ночного дежурства викинги сидели за укрытыми тенями столбами и попивали эль. Здесь же, восседая за главным столом в обществе Плеваки, находился и Стоик.
― Ты хотел меня видеть, отец?
Стоик, услышав голос выросшего будто из-под земли сына, нахмурился, от чего сделался невыносимо суровым, и оглядел своего отпрыска осуждающим взглядом.
— Здравствуй, сын. Да, хотел, — мужчина широко отпил из кружки и с грохотом опустил ту на стол. — Ко мне прошлым днём приходил отец Агнеты.
Иккинг тяжело вздохнул.
― Пап…
― Помолчи, ― Стоик поднял руку, призывая юношу к тишине. ― Я даже почти смирился с тем, что ты не считаешь нужным ночевать дома. ― Вождь перевёл взгляд на любопытную морду Беззубика. ― Но то, что ты тащишь за собой дочь Вульфа, я категорически отказываюсь понимать и принимать. Вам не по пять лет. Хоть я и старик, но я же понимаю, что…
― Ради Тора! Отец, ― юноша зажал уши ладонями, отказываясь слушать бердовые речи. ― Как ты мог такое подумать?
― Не я подумал, а Вульф, ― Стоик снова нахмурился. ― Его дочь переступает порог дома, когда солнце уже давно плавает в водах Смертельного Моря. Иккинг, порченые бабы никому не были нужны!
Юноша обречённо закатил глаза и бросил умоляющий взгляд на Плеваку — тот лишь добродушно ухмылялся.
― Это всё, отец? Или мне можно идти?
― Нет, не всё, ― Стоик нахмурился пуще прежнего, от чего морщины на его лице сделались невообразимо глубокими. Вождь окинул беглым взором массивный стол и, найдя нужную вещь, лениво потянулся за ней. ― С Драконовой Топи пришло письмо. ― Мужчина поднял жёлтый, перетянутый верёвочкой пергамент. ― Гуннар, вождь того племени, мой старинный друг. Он очень просил прислать тебя на их остров.
― Зачем? ― Иккинг недоумённо уставился на отца, на лбу которого залегла задумчивая морщинка.
― Ты чего сегодня такой недалёкий? ― в разговор вмешался Плевака. ― С летающими саламандрами помочь, конечно. Они сами с ними сдюжить никак не могут.
― Но как же Академия? Я не могу…
― Можешь, ― Стоик резко перебил юношу. ― Сквозь землю твоя академия не провалится. Да и с всадниками ничего не стрясётся. ― Мужчина махнул рукой на Иккинга, который внезапно стал хмурым, словно грозовая туча. ― Да. И Агнета отправится с тобой. Уж не знаю, какие там дела у её отца… но больно рьяно он хочет её туда с каким-то поручением отправить. А теперь, ― викинг взял кружку, ― топай. Сегодня же отправляетесь.
Иккинг некоторое время молча смотрел на отца, затем также молча взял из его рук помятый пергамент и, резко развернувшись, быстро направился к выходу из Холла.
― Я тебя убью, Хэддок! ― девичий голос, раздавшийся откуда-то снизу, привлёк внимание оказавшегося на улице Иккинга. Юноша удивлённо изогнул брови, когда увидел шустро поднимающуюся по многочисленным каменным ступеням деву. ― Бросил меня на этом утёсе. Снова! ― воительница, оказавшись подле всадника, ударила его в плечо; тот лишь поморщился.
― Идём. Нам надо собираться, ― Иккинг аккуратно взял разозлённую девушку за локоть и потащил её обратно вниз.
― Собираться куда?
― Дела есть на соседнем острове. Приказ вождя.
❖๑๑๑❖۞❖๑๑๑❖
1.
Имеется в виду знаменитый готский закон: «Если возьмешь женщину зa руку, плaти полмaрки и в случaе жaлобы ее; если зa локоть — плaти восемь эйриров; если зa плечо — пять эйриров...»
