***
Весь день Стайлс расписывает офис оттенками холодного синего. Холодная ярость, холодное нетерпение, холодные поощрения, холодные вопросы, холодные ответы. И это в тот день, когда империя алебастровых туч расступилась, уступив небосвод ярко-голубому небу. Без солнца, просто голубое нечто, голубое ничто. Голубое, так сильно отдающееся рефлексом в ковре, что спутанный ворс ещё больше напоминает радужку глаз. - Блядство, - выдыхает мистер Стайлс и трёт средними пальцами виски.***
В четверг небо до сих пор обороняется от эскадрильи туч. В обед Гарри идёт в La Maree, определённо больше устраивающий Стайлса наличием белокурых и плоскозадых официанток. Хоть он и ненавидит морепродукты, колбаски в заведении отличные. А вечером совещание по поводу антиугревого крема для подростков. Выгоднейшая продукция для подрастающих гедонистов двадцать первого века. Собрание заканчивается к одиннадцати, но кудрявому приспичило остаться для полного завершения плана против конкурентов. И когда из соседнего здания уже начинаются доноситься звуки шоу Джимми Фэллона, мужчина понимает, что пиздец, пора домой. Он выключает свет, запирает кабинет, запирает офис, лишь в этот самый момент вдруг почувствовав себя владельцем фирмы, а не просто её управляющим. Это его детище, которое он укладывает спать, которому закрывает двери, и папочке которого действительно пора домой, ибо голова не варит, расщедрившись на метафоры. Спустившись в лифте на первый этаж, Гарри понимает, что в здании пусто. Нет ни рабочих, ни уборщиц, лишь охранник в будке, но она на улице. Уверенным, но усталым шагом мистер Стайлс направляется к дверям, как вдруг чисто инстинктивно поворачивает голову в сторону тёмной вывески. Кофейня закрыта. Внутри непроглядная темнота, по крайней мере, так должно быть, но что-то за стойкой, сбоку, освещает кассу и вывески с кофе. Почему-то узел под рубашкой Гарри начинает затягиваться, заставляя его откинуть мысли об усталости и начать прокручивать в голове лишь жирное, массивное одно: Луилуилуилуисукалуилуилуи. Мужчина толкает стеклянную дверь, бесшумно поддавшуюся ему. До ушей кудрявого доносятся какая-то возня и едва слышное пение. - Hey! Would you...сука, like to, ах, блять, - раздаётся приглушённый стон, - look outside...sometimes? Гарри бесшумно двигается навстречу к звонкому, но нежному голосу, так беззаботно поющему, и так проворно матерящемуся сквозь слова песни. - I'm just with my, уфф, friends-s, - до ушей кудрявого долетает выдох, - online. Ебал я это всё в рот, - бормочет Луи всего в паре метров от Гарри, который день ебущего того по гланды за оболочкой хризолитовых глаз с металлическим отливом. Наконец, Гарри заглядывает в распахнутую дверь, оказавшуюся дверью в холодильную камеру. Та забита молоком, сливками, ягодами и остальными самыми что ни на есть скоропортящимися продуктами, которые хрупкий парень с трудом раскладывал по полкам все последние минуты. Он стоит к Гарри боком, уперев кулаки в талию и пытаясь отдышаться. Так проходит секунд семь, после чего Луи выпрямляется, выпячивая округлую задницу прямо на Гарри, слегка наклоняется, определённо убедив Стайлса в том, что все свои развратнейшие действия мальчик совершает неосознанно, с выдохом поднимает огромную коробку с молоком и почти падает, если бы не крепкие мужские ладони, подхватившие коробку. Сам парень оказывается между двумя вытянутыми руками Гарри, каким-то образом уместив свою голову тому на плечо, а лопатками прижимаясь к крепкой тёплой груди. - Ой. Совершенно невинно и так же совершенно по-блядски выдыхает Луи. Гарри медлено кладёт коробку на полку, опалив макушку шатена, пахнущую имбирём и латте, своим дыханием. Аромат кофейни и собственный запах мальчика, состоящий из чего-то нежного и обаятельного, а также пены для бритья, уже успел выебать Гарри все нервные окончания. Но внутри идёт страшнейшая из войн - между огнём и холодом, последний из которых не позволяет мистеру Стайлсу отодрать мальчишку. - Может, ты меня уже трахнешь, солнце? - повернувшим лицом к Гарри интересуется Луи, и до сих пор взгляд голубых глаз...по случайному стечению обстоятельств эквивалентный поголубевшему ковру Гарри в последние три дня, так и трубит о порочной невинности парня. - Уже? - своим нормально-хриплым, а не слишком-хриплым голосом усмехается Гарри, демонстрируя тщательно скрываемую от мира сего ямочку на левой щеке. Просто мистер Стайлс не из тех, кто бросается в омут страсти с головою, таким образом позоря себя и свои навыки самообладания, которых у мужчины имеется до небес. Сразу поддаваться порывам разучил его жизненный опыт. - Брось, Гарри, - расплывается в счастливой улыбке Луи, и хоть никаких ямочек у того нет, целое солнце встаёт за облаками, выступая на яркое-голубое чистое небо. - Ты меня хочешь. - Неужели? - притворно ошеломляется мистер Стайлс. - И это после того, как ты мне нахамил, да и ещё после того, как принёс не тот кофе? - Просто я, любовь моя, - искристый мальчик сокращает дистанцию между ними и тут же садится на коробки с молоком, раздвинув ноги и облизнув пересохшие губы, - знаю, чего хочет папочка. В отличие от всех. - Всех? - обводя взглядом каждую морщинку у разреза глаз Лу, дразнит Гарри. - Всех, - уверенно подтверждает Луи перед тем, как впиться в гранатовые губы, увлажнённые и сочные. Несмотря на всё желание, державшее Гарри за яйца уже вторую неделю, поцелуй не получается безбашенным, скользким и хлюпающим, он выходит тягучий, влажный и томный. Гарри, медленно смакуя все чувства от языка Луи, от его шоколадного дыхания, от маленьких тёплых пальчиков, пробравшихся под пальто и теперь оглаживающих крепкую спину, от созерцания прикрытых век с пушистыми ресницами, укладывает руки по обе стороны от Луи, постепенно наваливаясь на миниатюрного шатена своим телом. Оторвавшись от вылизывания его рта, мужчина припадает к торчащим из-под растянутой серой футболки ключицам, а обладатель тех ключиц в то время хрипло похныкивает, не забывая стягивать с Гарри пальто, пиджак, а затем приступить к расстёгиванию пуговиц на рубашке. Он вскрикивает, когда большие ладони внезапно просовываются под ягодицы и сильно их сжимают сквозь тонкую ткань штанов. - Ёбаный... - шумно вдыхает Луи, ощутив, как Гарри прижал его тело к себе, разместившись между его раздвинутых ног. Вспомнив об этом факте, парнишка проворно сцепляет ноги на уровне талии Стайлса, притягивая его блуждающие по шее и разрывающие к чертям капилляры губы к своим за воротник рубашки. От этого действия Гарри рычит, вцепляясь теперь уже животным поцелуем в рот Луи, терзая его и оттягивая тонкие губы мальчика, оторвавшись лишь на секунду - чтобы стянуть серую футболку. Холодильник ещё никогда не был таким горячим. Полуобнажённые влажные тела сцепились руками, проводя по спинам, бокам, плечам, но потом уже и сукиным ремням друг друга. Стайлс приканчивает губы младшего укусами, возрождает зализыванием, параллельно нащупывая вансы и скидывая их с пяток мальчишки, а потом приступая и к стягиванию узких джинсов с ножек. Ножек. Луи дышит Гарри в шею, когда тот в очередной раз насилует нежные впадинки на коже парня из кофейни, а тем временем на обоих остаются лишь боксёры, основательно увлажнившиеся. - И что мы будем делать без смазки, котёнок? - невероятно низко хрипит в ухо Луи Стайлс, тут же припадая к мочке, что влечёт к сломанному стону. В ответ Луи нащупывает ладонь Гарри и подносит указательный и средний пальцы к своему припухшему и истерзанному рту, сначала облизывает их подушечки, а потом берёт их в рот, умело втягивая щёки и по-блядски смачивая слюною; и всё это не отрывая взгляда влажных глаз от почерневших зелёных. Спустя пару мгновений, Гарри вынимает пальцы из горячего ротика, срывает боксёры и подносит пальцы к дырочке царапающего зубками ласточек на груди Гарри Луи. Два пальца моментально оказываются в шатене, отчего он стонет на всё небольшое помещение и выгибается, прижавшись голой грудью к груди Гарри. Тот начинает медленно его растягивать, изнывая от предвкушения узости и податливости партнёра, а также от его скулежа и опытного насаживания на пальцы. - Ну же, - приваливается лбом ко лбу Гарри Луи спустя несколько секунд. Стайлс опрокидывает Луи на бедное молоко, заводит его подрагивающие ноги себе на плечи и медленно входит, медленно и мучительно, удовлетворенно наблюдая за разбивающимся вдребезги лицом мальчика. Его грудь дрожит и неравномерно вздымается, и Стайлс целует гороховидные косточки на лодыжках у Луи, умирая от узости партнёра. - Двигайся, - скорее стонет, чем говорит Луи, и Гарри повинуется. Он медленно выходит и входит, то вводя одну головку, то член на полную длину, то наполовину, сходя с ума от наблюдения того, как идеально дырочка Луи принимает большой, весь с венками и блестящий от предэкулянта, член. Его собственный же прижат к небольшому животику, подрагивающий и налившийся кровью. Мистеру Стайлсу хочется вбиваться, осатанев и обезумя, но сладкие полустоны-полумольбы Луи ускориться доводят до куда большего исступления. И тогда мальчишка берёт контроль на себя, подтягиваясь к Гарри грудью и вынуждая того развернуться и припереть парня к стенке. - Я сказал, сука, быстрее, - хрипит Луи, сжав плечи мужчины ногтями. - Принцесса любит командовать? - замирает Гарри, в следующую секунду продолжив двигаться, но намного медленнее, чем прежде. Папочка умеет наказывать. - Гарри... - сглатывает слюну Луи, - я умоляю тебя, - мальчик действительно в агонии, - просто отымей меня. Стайлс бы даже усмехнулся таким словам, но он сам на пределе. Так что в следующую секунду он перемещает руки с задницы Луи на бёдра, отставляя там красные отметины, багровеющие на коже цвета жжённого сахара, и начинает вбиваться в миниатюрное тело жёстко и беспощадно. Холодильник оглашают нечеловеческие оры Луи, к которым добавляются тяжёлые хрипы Гарри, и вместе они образуют грязную, пошлую, но адски горячую симфонию. Парень сам насаживается на потрясающе заполняющий его член, сжимаясь и выгибаясь, снося крышу и так обезумевшему Стайлсу. Луи просто кричит, не в состоянии удерживать это в себе, это бесконечное чувство наполненности и эйфории, распространяющихся до кончиков волос, а Гарри ничего больше и не нужно, он не малолетка, чтобы любить наигранные сдержанные стоны. Ему нравится крышесносная искренность в выдалбливаемых парнях. Вся спина Гарри исцарапана глубокими красными полосами, кое-где виднеются капельки крови, которые Луи тут же размазывает по напряжённым мышцам потными пальцами. Спина Луи, прижатая к стенкам холодильника, давно горела бы от силы трения, да вот она уже пылает от попадающего головкой прямо по клубку нервных окончаний Гарри, всё тело Луи в огне. Лучшей ответной реакции, лучшего принятия Гарри не знает, этот мальчик одним своим взглядом, полным целого океана различных чувств, заставляет всех бывших партнёров Гарри жёстко сосать, сдирая кожу на коленках и давясь кончой. Луи потрясающий. Он срывает голос от криков и кончает, забыв даже прикоснуться к себе за всё время. Тёплое семя размазывается по прижатым друг к другу грудям, и Луи продолжает двигаться, выгнувшись до хруста в позвонках, доводя мистера Стайлса до сногсшибательного оргазма глубоко-глубоко в себе. Парень чувствует тепло, наполняющее его под рёбрами, а также потный жар их тел, ещё сплетённых друг с другом. Груди вздымаются в унисон, Гарри лениво лижет шею Луи, пока тот расчёсывает пальчиками мокрые кудри Стайлса, обхватив его тонкими ногами, пока это ещё можно.***
Стайлс нехотя выходит из Луи, а тот болезненно морщится, вставая голыми ступнями на холодный пол. Молча подавая друг другу предметы одежды, ни один не чувствует дискомфорта. Стайлс, застёгивая рубашку, думает о том, что наконец-то всё нужное выебано, все бумаги дописаны, а рубашка наконец застёгнута, и можно спокойно идти домой. В то время Луи завязывает шнурки и едва заметно улыбается, что замечает Гарри. Вообще, хоть и мистер Стайлс этого никогда не признает, но если бы кто-то запечатлел момент, когда Луи мирно копошится с вансами, сидя на одной коленке, и выглядит так хорошенько оттраханным, Гарри бы распечатал это фото и дрочил на него до скончания веков, в то же время плавясь от непонятного чувства. Нежность? Фу. Из здания они выходят вдвоём, одновременно кивая охраннику. - Тебя подвезти? - спрашивает Гарри, который совершенно не собирается продолжать с Луи хоть какие-либо отношения, учитывая их статусы, их характеры, их возрасты ( разница в четыре года - это очень убедительный аргумент, Стайлс ), не может не спросить, будучи совершенно уверенным в том, что шатен не воспринимает это как простой трах, а в машине они могли бы поговорить. В общем, отказ в этой ситуации невозможен. - Спасибо, я дойду, - улыбается Луи и высовывает пальцы из карманов толстовки. Он едва заметно машет Гарри и переходит дорогу, слегка прихрамывая и разматывая наушники. Не то чтобы Гарри в шоке. Он действительно рад, что Луи оказался не таким, как в принципе должен был быть. Он действительно рад, что трахнул его, а парень оказался смышлёным и просто радовался тому, что произошло. Можно сказать, дело закрыто, история закончена, никакого щемящего внизу живота чувства ( кроме противной липкости остатков спермы ) нет, слава господу, и не только господу. Они идеально поняли друг друга. Они оба мудаки.