Похищение Ганимеда

Около входа во дворец Зевса, есть удобное место. Они безмолвно расходятся по разным краям площадки и сбрасывают одежду. Зевс заставляет себя дышать. Парень совершенен... Его короткая туника и раньше-то не особо много скрывала, но теперь... Этому изгибу бёдер можно слагать оды, а спина... Но у всех этих прелестей есть охранник. Которому, кажется, тоже не терпится кое-кого завоевать. Сдерживая возбуждение, они стоят друг напротив друга. – Масло забыли... – Оно там... – Зевс неопределённо машет рукой в сторону дворца. Не дойти сейчас ни до какого масла – жажда испытать наконец силу и жар друг друга, почувствовать партнёра всем телом застилает сознание. Борьба – восхитительный, пьянящий танец – уже толкает, ноет, звенит на кончиках пальцев, истомившееся тело требует движения и схватки... Кто бы из них ни сделал первый шаг вперёд, они ныряют в этот жар с головой, и сознание гаснет, а тела сплетаются в крепком объятии – сила против силы, ловкость против быстроты. Ганимед прекрасный борец – видимо брал уроки у египтян... Едва Зевс чувствует, как напружиненные мышцы парня сдают под его напором, тот смещается в захвате и ловким ударом подсекает его лодыжку, они валятся на траву и катятся, азартно пытаясь подмять противника под себя. Ах, умный, умный мальчик! Ганимед, оценив, что обычным захватом Зевса не взять, – всё же разница в весе у них внушительная, – ужом ускользает из рук и отскакивает. Он тяжело дышит и улыбается так, что кажется, может затмить солнце. Зевс рывком вскакивает на ноги, – в крови бурлит восторг, – и бросается вперёд, ловя ладони мальчишки... Несколько секунд они пытаются свалить друг друга с ног, кружа и упираясь в землю, словно горные туры... Рывок! – Зевс пытается сбить Ганимеда всей массой своего тела, и парень падает но, гибкий и ловкий как пантера, успевает извернуться в падении, и они валятся на бок. Бросок, перекат, мальчишка пытается ускользнуть, ну нет уж! – Зевс крепко держит его за руку и наваливается сверху – ошибка! Ганимед прижимается к земле вроде бы готовый сдаться, вытягивая в сторону руки – и вдруг с неожиданной силой хватает Зевса за голову. От неожиданности тот падает на бок и... эта схватка тоже могла бы закончиться вничью, но, даже не успев подняться, Зевс снова бросается на противника и прижимает его к земле всем телом, заводит руки за голову – не дёрнешься... Дышит прямо в губы, обжигает взглядом... – Я выиграл. Парень ещё пытается трепыхаться, но на его губах смех мешается с рваным дыханием... – Какой приз ты дашь победителю, принц? – Зевс наваливается сильнее, почти теряя разум... Ганимед несдержанно стонет. И тянется за поцелуем. Где-то с оглушительным стоном лопается до предела натянутая басовая струна. Зевс пожирает губы мальчишки, буквально насилуя его рот, рычит от восторга и нетерпения, впечатывая его в землю, желая забраться под кожу... Его приветствуют встречным огнём. Ганимед нетерпеливо вжимается в него, обхватывает, оплетает собой – он готов, он хочет, трётся бёдрами, глотая глухие стоны, и вдруг замирает... И Зевс чувствует влагу. И полустонет-полусмеётся, глядя в ошеломлённое лицо мальчишки. Юность... Конечно, у них всё быстро. И хотя желание сухим палом гуляет по всему телу, он поднимается на ноги и тянет смущённого Ганимеда за собой. – Пойдём... Реальность качается и кренится. Прохладный портик, анфилада комнат проплывают мимо, словно в бреду. Он обрушивается в бассейн и плывёт к противоположному бортику, слышит сзади громкий плеск – Ганимед догоняет, блестит глазами, и в них – все обещания мира... Прохлада камня под ступнями и горячее тело в руках... – мальчишка идёт за ним и барахтается в белоснежной простыне, которой Зевс его вытирает. – А говоришь – не Афродита. Вон какой... пеннорождённый... – Я же мужчина. Великолепный, восхитительный... – Тогда Афродит. Ганимед смеётся и стонет. Он отдаётся жадным ласкам так безоглядно... Вытягиваясь на ложе, раскрываясь... И внезапно – разрывом в горячечном мареве – его пронизывает беспокойная мысль. – У тебя раньше был хоть один любовник? Потому что если он совсем неопытный... Парень шало улыбается: – Сейчас будет. И тянет его к себе... И он сдаётся и падает – притяжение неумолимо, безжалостно, вкус божественен, юное тело – шёлк и соль. И сумасшедшая сладость... Завитки волос, одуряющий аромат... Он погружает в него пальцы, сосёт, рычит и стонет – он хочет его всего! Но нужно осторожней, у Ганимеда впервые, и, спустя несколько вечностей, отдирая себя от распалённого парня, он просит: – Встань на колени... И нежно помогает опуститься на локти и чуть не задыхается от доверчивости мальчишки – он раскрыт, уязвим, беззащитен, прекрасен. Зевс склоняется, закрывает его собой как щитом... – Готов? И медленно входит, ощущая всем своим существом напряжение Ганимеда. Тот беспомощно стонет, потерявшись в новых ощущениях, Зевс скользит рукой по нежному животу и сжимает член. Отчаянный крик, и Ганимед кончает снова, сжимаясь вокруг него, всхлипывает и чуть не плачет, уронив голову в покрывало постели. Зевс мягко тянет парня на себя, усаживает на колени, – тот дрожит, откидывая голову ему на плечо. Руки легко оглаживают трепещущее тело, Зевс тонет в этой неге, в усладе, которую подарил, тянет в себя аромат, целует в шею... И в терпении есть наслаждение. Наконец Ганимед немного приходит в себя. И смотрит – прямо в душу, смотрит так, что жажда обладания снова ревёт в нём диким зверем – и шепчет: – Ну же. Давай. И его накрывает тёмным беспамятством – он опрокидывает парня на ложе и врывается в него, яростно, безрассудно, подчиняя, неистовствуя... – Ганимед бьётся под ним, выгибается, встречая, приветствуя, превращая пожар в огненный шторм – мир скручивается в тугую спираль и взрывается ослепительным светом. Ему кажется, что он сам превратился в живую молнию, уходя, впитываясь в этого мальчика без остатка, словно в щедрую землю. И замирает – оглушённый, переполненный послегрозовой истомой... Примешь ли ты меня? Буквально вопрос жизни и смерти. А почему, как? Это слом, это новое, он чувствует это – слепой, беспомощный... И ищет ответы в тёплом плывущем взгляде. Мальчик смотрит пьяно и ласково, что-то шепчет, чему-то тихо смеётся... а потом протяжно вздыхает, его веки тяжелеют... Ганимед спит. Его вызов. Его испытание. Его личный сфинкс...