Дракология для начинающих

В чём заключалось везение, Драко так и не узнал. Попытался выяснить у Нэнс, но та вдруг напустила на себя таинственность. Сказала только, что он, мол, этого в жизни не забудет, и ушла — в обнимку с Ларсом, чему Драко не удивился. Спрашивать остальных не хотелось. Уже в домике его догнала записка от Чарли: тот велел собрать вещи «на два-три дня». Какие вещи? Подумав, Драко закинул в мешок пару рубашек, свитер Чарли и зачем-то деревянную фигурку дракона — использованный порт-ключ до заповедника. Больше и взять-то было нечего. Он лёг на кровать, думая о том, сколько всего собирал в поездки раньше. Хотя тогда они путешествовали всей семьёй… Драко скучал по родителям, а вот по Англии — ничуть. Он окончательно понял это после происшествия с яйцами: было трудно дышать, везде мерещилась угроза — совсем как дома. А сегодня, когда после костра Драко шёл к себе, его тоже настигло чувство всеобщей радости и облегчения — темнота больше не давила, не была опасной. Светила луна, ворочались в загонах драконы, переговаривались в домиках люди. Всё казалось уместным и удивительно правильным. Парадокс: стоило попасть на принудительные работы, чтобы почувствовать себя… свободным? Может быть. А может, просто кем-то другим. Интересно, что за Рассветный пик? До сих пор Чарли давал ему выбор, но теперь просто велел собирать вещи. Вряд ли они едут любоваться рассветами в горах. Наверняка это как-то связано с драконами. Чарли всегда знал, что делает… Потолок расступился, ночное небо дрогнуло и стряхнуло с тёмно-синих крыльев серебряные чешуйки звёзд. — Они всегда возвращаются домой, — сказал небесный дракон голосом Чарли. — А теперь… — Подъём! Эй, просыпайся! Драко, моргая, посмотрел на сидящего у него в ногах Чарли, на потолок, потом — за окно. Было ещё темно. — Вещи собрал? Его тощий мешок Чарли приторочил к седлу одной из двух низкорослых кротких лошадок, и они нырнули в предрассветную муть. Лагерь не спал: в загонах слышались голоса, мелькали вычерченные Люмосом тени, а на вышке кто-то дежурил. Это было настолько похоже на «караульный» переполох, что Драко заволновался, даже зевать перестал. Чарли был спокоен, но на вопрос: «Что происходит?», ответил загадочным: «Пока ничего». Исчерпывающе, подумал Драко и сосредоточился на ходьбе. Впереди шуршали Мик и Анка, но, когда они дошли до конца сектора «В», отстали. А Чарли и Драко, миновав очередной столб с полиглотскими табличками, спустились в долину. — Любишь ходить пешком? — спросил Чарли. — Не особо. — Ну ничего, устанешь — сядешь на Земляничку. — Хм… — Что? Ты не ездишь верхом? — Нет. — Странно. Я был уверен, что у вас держат лошадей. — Дедушка говорил, что лошади — пустая трата денег, и отцу не велел их заводить. — А-а, значит, дедушка был прижимист. — Он просто знал цену деньгам! — возразил Драко, но заметил, что Чарли улыбается, и добавил в тон: — Вообще лошади — это так по-маггловски. — Вон оно что! А кого же тогда разводить? Фестралов? Гиппогрифов? — Только не гиппогрифов! — Чем они тебе не угодили? Милые ведь зверюшки. Драко рассказал о неудачном уроке, и если раньше всё как-то сводилось к сумасшедшим лесникам и бешеным тварям, которых они разводят, то теперь он неожиданно для себя добавил: — Глупо, конечно, было грубить ему… — Это точно. Но ничего, поупражняешься в вежливости на драконах. — Вот уж драконам-то до вежливости нет дела: они в любом случае тебе голову откусят! — съязвил Драко, вспомнив наставления Нэнс. Чарли рассмеялся. С ним было очень легко разговаривать. Тем временем небо посветлело, задул ветерок. Тропинка вскарабкалась из долины на каменистый склон, а когда Чарли с Драко прошли через рощицу, в которой уже начали возню утренние птицы, и поднялись на самый верх, им под ноги выплеснулся рассвет. — Ух ты! — Драко застыл, щурясь. Перед ним расстилалась долина: зелёная чаша с остатками ночного тумана на дне, вдали — размывчатые синеватые горы. — Куда теперь? — На восток! — сказал Чарли и взял свою лошадь под уздцы. «То есть прямо к солнцу», — подумал Драко. * * * Пару раз они останавливались передохнуть. Вернее, Драко отдыхал, а Чарли поминутно вскакивал, осматривал местность в бинокль и рассылал в разные стороны записки. Его лошадь была нагружена — даже в уменьшенном виде вещи занимали много места. Окончательно проснувшийся Драко углядел портфель со склянками, детали каких-то механизмов и папку с пергаментами. А на вершине этой кучи была прикручена клетка с маленькой сердитой сплюшкой. — Мы будем что-то исследовать? — Немножко, — уклончиво ответил Чарли. — В первую очередь будем наблюдать. Ты как, готов? Драко с удовольствием посидел бы ещё, но было неловко — Чарли-то уставшим совсем не выглядел. — Идём. После обеда они оставили позади долину и, нырнув в проход между скал, похожий на ворота, спустились к заплаканной ивами речушке. Чарли стал собирать кору, пояснив: — Лаборатория просила, у них белотал закончился. Пока катаемся, как раз подсохнет... — А может, отдохнём? — как бы невзначай предложил Драко. — Лошади вроде пить хотят. Те и впрямь тянули морды к воде. — Эй, не пускай их вниз! — предостерёг Чарли. — Отдохнём и попьём позже, не здесь. Драко со вздохом завёл лошадей на поросший мхом каменный мост и остановился, глядя в зеленоватую воду. А та посмотрела в ответ. Большими круглыми глазами. Драко моргнул, и вода — вернее, тварь, которая в ней сидела, — моргнула тоже, а потом повернулась и неторопливо ушла на глубину, оставив на речной глади пару тающих завитков, вышитых кончиками пурпурных рожек. — Ты видел? — воскликнул Драко. — Там кто-то есть! — Речной тролль. — Чарли добавил к своему багажу пучок коры. — Он уже старый. Лошадей может распугать, но для людей не опасен. Хотя одному тут всё равно лучше не ходить. И хлопнул лошадей по крупам, подгоняя. — Тролль, ничего себе. — Драко всё оглядывался на мост. — А кто ещё тут у вас водится? — Да много кто. Кстати, река — это граница, отделяющая территорию заповедника. — Интересно… А земля, по которой мы идём, кому принадлежит? Чарли хмыкнул. — Я же говорил — драконам. — Нет, правда. Надеюсь, мы не вторглись в частные владения? — забеспокоился Драко. Ему бы это было очень некстати. — М-м… И да, и нет. Официально эти земли заповеднику не принадлежат, и в то же время, пока мы здесь, никто на них не посягнёт. — Чарли взмахнул рукой. — Всё это — наша нейтральная полоса. — То есть? — То есть, если дракон всё-таки удерёт, предполагается, что он поселится где-то здесь. А мы будем его ловить. До магглов же он не доберётся — просто не долетит. — И часто драконы улетают? — Нет, на моей памяти всего три случая было, причём один дракон, который постарше, сам вернулся. А вот двоих пришлось ловить. Особенно с самками тяжело: их мало поймать — надо ещё отыскать гнездо с яйцами… Болтая, они одолели перевал и вышли на залитый солнцем, пёстрый — аж глаза заслезились — луг. Из-под ног крошечными кометами разлетались кузнечики, и всё вокруг цвело как ненормальное. Запах стоял — никакой парфюмерной лавке и не снилось. — Здесь что, всегда так в мае? — спросил Драко. — Здесь — да, но это из-за насыщенного магического фона. В заповеднике он мешает колдовать, а на воле, видишь, благодаря ему всё очень хорошо растёт и рано созревает. Наклонившись, Чарли сорвал огромный розовый клевер и протянул ему. Клевер напоминал детёныша клубкопуха, посаженного на стебель, и одуряюще пах цветочным мёдом. Драко поднёс его к лицу, но вдруг прямо перед носом прошелестело нечто тёмное и летучее. — Что за… А из травы уже поднимался целый рой мелких мохнатых существ. Они покачивались в воздухе, наполняя его треском прозрачных крылышек. — О, джинкс пожаловали. — Чарли принялся рыться в седельной сумке. — Это родственники пикси. — Вижу. Они и впрямь походили на пикси, только вместо синего меха — дымчато-серый, тонкий, почти пух. Глаза у джинкс были без зрачков, но не чёрные, а золотистые. И сейчас десятки пар этих глаз не мигая смотрели на путешественников. Вот одна из джинкс отделилась от роя и зависла перед Драко, склонив голову набок. Тот машинально протянул ей клевер. Джинкс цапнула его, понюхала и, недолго думая, затолкала за щёку, помогая себе трёхпалыми лапками. Прожевав, кашлянула, выплюнула горстку розоватых лепестков-трубочек и вдруг улыбнулась во всю зубастую пасть. — Эй, сюда! — позвал Чарли. Он раскрошил на траву булку и высыпал горсть засахаренных орехов. — Кушать подано! Джинкс накинулись на угощение, с визгом отталкивая друг друга от самых лакомых кусочков, а Чарли кивнул ему: «Идём». — Зачем ты их кормишь? — Говорят, джинкс приносят неудачу. Чушь, конечно. Суеверие. Они даже не такие вредные, как пикси. Но, раз уж идём через их луг, можно и подкормить. А то мало удовольствия будет, если ночью они распотрошат нам сумки или запутают волосы. — Да уж. — Драко вздрогнул, отчего-то представив, как просыпается с венком из клевера в волосах. — А у вас тут настоящий бестиарий, да? — Само так получилось. Волшебные твари прячутся от магглов, животные — от хищников, а ещё и те, и другие сторонятся туристических маршрутов. Вот и попадают сюда. Кстати, здесь нет крупных хищников, потому что… — Знаю, знаю: это земля драконов. — Да ты схватываешь на лету… Так они и шли. Чарли говорил обо всём, что попадалось в пути: скала причудливой формы, гигантская, жутко древняя на вид сосна, голубой глаз озера среди скал — о каждом он мог рассказать что-то научное вперемешку со сказками и легендами, которые, конечно, были посвящены драконам. Чарли шагал, не зная усталости, но Драко ближе к вечеру запросил пощады. Ноги у него заплетались, а пожелтевшие от пыльцы сапоги, казалось, весили тонну каждый. Чарли посмотрел на солнце и мотнул головой: — Нет, останавливаться рано. Садись верхом. — Но… — Ничего-ничего. Хватайся вот здесь, ногу — сюда… Руки вот так. Держи поводья, но не дёргай без нужды. Хотя это и не понадобится, Хью тебе самую смирную кобылку выбрал, хорошо выезженную, она сама пойдёт. — Чарли осмотрел седло, что-то там подтянул. — Только постарайся расслабиться, не деревеней, ладно? Двигайся вместе с ней. Легко сказать. Они тронулись, Драко качнуло вперёд-назад, и он вцепился в поводья. Хорошо хоть, что шли медленно. Кобылка явно чуяла неопытного седока, но шагала ровно, да и Чарли держал её под уздцы. Драко постепенно успокоился — всё-таки, это не бешеный гиппогриф и не жутковатый фестрал. Он вдруг вспомнил, как впервые сумел увидеть фестрала — после войны, конечно… Драко наклонился погладить Земляничку, но она как раз переступила через корягу, вильнула, и пальцы сами уцепились за Чарли. Тот остановился и поднял на него удивлённый взгляд. — Извини, — буркнул Драко, убирая руку. На ладони горел жаркий отпечаток влажной кожи: лизнёшь — будет солоно. Чарли зябко передёрнул плечами. — Ничего. Они шли до позднего вечера, а когда пересекли ещё одну речку, Чарли объявил привал. Драко слез с лошади. То есть попытался слезть, но вместо этого свалился кулём. Тело было как не своё и болело зверски, а ноги, казалось, вот-вот подломятся и согнутся в обратную сторону, словно у кузнечика. Он высвободил ступню из стремени и застонал. — Да-да, вот насчёт этого я и предупреждал, — бросил Чарли, пробегая мимо. — Присядь пока. Прежде всего он расседлал лошадей и выпустил сплюшку из клетки, а потом, порывшись в сумках, кинул Драко флакончик обезболивающего. Когда тот пришёл в себя, уже вовсю полыхал костёр, и рядом, на углях, стоял котелок, источающий запахи картошки и копчёного мяса. Чарли помешал в нём деревянной ложкой. — Почти готово. Можешь пока искупаться, это тоже снимает боль. — А… — Полотенца в рюкзаке. Держись мелководья, там теплее, только не наступи на каменного паука, — напутствовал Чарли. Купаться ночью Драко ещё не доводилась. Впереди блестела волнистая лунная тропинка, где-то за спиной уютно трещал костёр, а Драко попал между ними — ни там, ни здесь. Вода и правда была холодная, но ласкающие речные струи выдавливали, вымывали из мышц остатки боли. Драко плескался возле берега и блаженствовал, пока не ощутил щекотное прикосновение к плечу. Повернувшись, он встретил взгляд восьми кроваво-красных, словно костяника, глаз… — Незачем было так орать, — укорял потом смеющийся Чарли. — Это очень редкий паук, между прочим. — Надеюсь, станет ещё реже, — проворчал Драко, выскребая из миски остатки рагу. Клонило в сон, но он мужественно предложил: — Помочь тебе с посудой? — Ладно, спи уж. — Чарли кинул ему свёрнутое валиком одеяло. — Пойду тоже окунусь. Встречу паука — передам, что он козёл. Одеяло было толстое, но лёгкое, явно маггловское. Драко уже было плевать: он замотался в кокон и рухнул на импровизированный матрас из еловых ветвей. Дрёма навалилась моментально, но заснуть крепко не удалось — сознание дрейфовало от шарика лунной фольги к россыпи догорающих углей. Слышались шаги Чарли: он часто вставал, черкал на пергаменте и, кажется, считал вполголоса. А по небесной реке, прямо над ними, плыли стремительные тёмные корабли: Драко ощущал их тени и движение воздуха, рассекаемого мощными крыльями. При чём тут крылья? А, ладно… Когда вокруг посвежело, Драко почувствовал прикосновение — будто кто-то возится под рубашкой — и окончательно вынырнул из сна. Вернее, выкатился из-под одеяла с диким воплем. Чарли тоже вскочил, выставив перед собой палочку. — Паук! Убери! Убери его! — орал Драко, хлопая себя по бокам и животу. Уяснив что к чему, Чарли просто стащил с него рубашку и встряхнул. На траву шмякнулась сонная джинкс. Повозившись и обнаружив неладное, она поднялась, не открывая глаз, нащупала ногу Драко и вскарабкалась по штанине и выше, куда-то под мышку. Он стоял с разведёнными локтями и таращился на Чарли. — На-адо же, — зевнул тот. — Впервые вижу, чтобы они так доверяли человеку. * * * Садиться на лошадь Драко не собирался больше никогда в жизни, но Чарли уговорил: — Подобное вылечивается подобным! — И, оценив страдальческое выражение его лица, добавил: — В этот раз будет легче, точно говорю. Сам он по-прежнему шагал рядом. А джинкс так и не отстала: летала вокруг, присаживаясь на плечо Драко, чтобы аппетитно хрустнуть пойманным жуком. Тот сначала прогонял, но потом ему надоело — только стряхивал с рукава хитиновую шелуху от очередной жертвы. — Быстрый метаболизм, — прокомментировал Чарли, с интересом наблюдая за охотой. Драко же вспомнил другую свою крылатую «подружку» и с изумлением понял, что скучает по Салли. Интересно, как она там — по-прежнему задаёт всем жару, что ли... — Чарли? — М? — Нэнс говорила, что у вас сейчас двадцать три детёныша. Теперь даже двадцать четыре. — Ага. — Разве для них хватит загонов? А там ещё и в подвале яйца. В инкубаторе, то есть. — Далеко не все они останутся здесь, — пояснил Чарли. — Разведение — одно из направлений нашей работы, именно поэтому у нас есть все породы. А длиннорогов, например, вообще только мы разводим, и балауров тоже. Драконят отправляем в разные заповедники, так что эти скоро тоже разъедутся кто куда: в Перу, Исландию, Монголию, Казахстан… — Чарли погрустнел. — Вот ещё почему никто не хочет работать в секторе «С»: выведешь, вырастишь, а потом в ящик — и прощай. «А ведь не все заповедники занимаются экспериментами, — мысленно договорил за него Драко. — И как-то надо добывать драконью желчь, печень и селезёнку, костный мозг, жилы из сердца…» Он вспомнил, как билось под их руками сердце Лалы. Неужели Салли тоже куда-то там оправят? Джинкс потянула его за волосы, привлекая внимание, и сунула под нос слегка пожёванную стрекозу. — Спасибо, я не голоден, — вздохнул Драко. Тут на плечо к Чарли опустилась сплюшка, принесла записку. — А что, «министерские» чары уже не действуют? Чарли мотнул головой, пробегая глазами строчки. — Здесь — нет. Слишком далеко, и слишком нестабильные потоки магии. Поосторожнее с палочкой, кстати. — Да я уже отвык от неё, — буркнул Драко. В полдень тропа перешла на длинный гребень, по обе стороны которого обморочно обрывались крутые, поросшие короткой травой скаты. А впереди маячили островерхие горы. Драко чувствовал, что поднимаются всё выше. Чарли хмурился и прикладывался к биноклю. На привале он битый час всматривался в горизонт. Потом написал записку, отправил сплюшку в сторону заповедника и, проводив её долгим взглядом, захлопнул дверцу клетки. — Всё идёт по плану? — спросил Драко, стараясь не шмыгать носом на ветру. — Надеюсь, что да. — Так и не скажешь, куда едем? К чему эти детские секреты? Чарли наконец улыбнулся. — Я мог бы сказать, конечно… Но знаешь, ты сам будешь не рад. Поверь, это нужно просто увидеть. Веришь? — А у меня есть выбор? — хмыкнул Драко. На ночёвку в этот раз устроились ещё засветло: разбили лагерь возле небольшого озера, от которого по склону убегала стайка пушистых сосенок, переходя на вершине в степенный хвойный лес. После ужина Чарли жарил на прутиках кусочки подсохшей лепёшки, угощая по очереди то Драко, то примостившуюся у него на коленке Джинкс. Молчали. Драко вдруг заметил, какая вокруг стоит тишина: ни крика птицы, ни шороха зверька. И это в месте, где из-за щедрой драконьей магии жизнь бурлит, как в Эдеме. Он хотел уже спросить, в чём дело, но передумал. В этом торжественном молчании перед лицом стройных древних сосен было что-то правильное, и Чарли казался не обеспокоенным, а, скорее, сосредоточенным. Пару раз Драко ловил его пристальный взгляд, то ли оценивающий, то ли задумчивый, но вопроса не дождался. Когда ложились спать, он заметил, что Чарли рассыпает вокруг лагеря какой-то порошок. — Это ещё зачем? — От троллей. — Тролли? Горные? И мы просто так ляжем спать? — Они сюда редко забредают. А теперь уже точно нас не найдут — порошок отпугнёт. — Чарли сыпанул горсть в костёр, отчего пламя на миг стало ядовито-бирюзовым. — Но я в любом случае буду спать вполглаза, если тебя это успокоит. — Успокоит, — пробормотал Драко, натягивая одеяло повыше, и зевнул. Вот так проснёшься утром — а тебя доедает тролль… Да ну и Мордред с ним. Он и так пришёл, не зная куда, — так почему бы теперь просто не довериться Чарли? В конце концов, тот ещё ни разу его не обманул. — Драко? — М? — Как вышло, что ты стал Пожирателем? Он открыл глаза, но поворачиваться к Чарли не стал — уставился в ясное ночное небо. И ведь ответ лежал на поверхности: у него не было выбора. После того, как отец попал в Азкабан, он должен был занять его место и выполнить всё, что прикажут. Но было и ещё кое-что: давно, когда отец рассказывал ему о Салазаре и Основателях, но наотрез отказывался говорить о войне, о том громадном и могущественном, что встряхнуло магический мир, сжало в кулаке… Тогда Драко думал, что этот кулак мог бы принадлежать руке со знаком Тьмы на предплечье, который он видел у отца. О котором отец никогда не рассказывал, о котором запрещал ему спрашивать. И зря. Чарли ни разу его не обманул… — Я хотел стать большим, — сказал Драко и поморщился от своей дурацкой детской оговорки. — В смысле, большим. Кем-то… или чем-то большим. — Понятно. — А знаешь, хорошего Пожирателя из меня не вышло, — добавил Драко через пару минут, но ответом было лишь мерное сонное дыхание. — Вполглаза, как же, — усмехнулся он. Высоко в колючих ветвях свистел ветер. Под боком возилась Джинкс. Драко лениво подумал о смерти от зубов тролля и заснул. Чарли разбудил его на рассвете — потряс за плечо. Вид у него был торжественный. — Пошли! — Куда? — Тут недалеко. Драко вытряхнул Джинкс на одеяло и растерянно посмотрел на Чарли: куда, зачем? Но тот уже поднимался по склону. Ничего не оставалось, как пойти следом — вверх. Когда из прорехи отступающих сумерек брызнуло солнце, сосны расступились, и Чарли с Драко вышли на обрыв. Прямо перед ними, отделённая пропастью, высилась отвесная каменная громада. Вытянутая острая верхушка парила в молочной дымке, туманной или облачной, которую понемногу пробивали солнечные лучи. Конечно, это мог быть только Рассветный пик. Но что же в нём особенного? — Подойдём ближе, — предложил Чарли. У края пропасти гулял ветер. Драко вдохнул холодный воздух и чихнул. Он всегда чихал с недосыпу. Чарли же смотрел на пик, как на величайшую драгоценность, с волнением и особенной, благоговейной радостью. — Ничего не замечаешь? — спросил он. Драко прищурился. На самом деле, пик выглядел каким-то пёстрым. Может, особая порода камня? Тут порыв ветра рассеял дымку, и он остолбенел: драконы! Десятки драконов облепили камень, покрыли его живым лоскутным одеялом. Да что же это… Солнце мазнуло светлым по самой верхушке пика. Чарли глубоко вздохнул. — Сейчас начнётся. И Драко даже не успел уточнить, что именно. Потому что началось. С пика сорвались двое охристо-зелёных драконов. Покружили, как листья на ветру, а потом вдруг сошлись — и тут же разлетелись по разные стороны от пропасти. Зависли на мгновенье точно друг против друга, перевернулись и плавно пошли навстречу. Скользнули, вверх-вниз, едва разминувшись над самым центром пропасти, и опять. Словно два маятника на одной дуге. И с этим маятниковым покачиванием, почти сталкиваясь крыльями, поднимались всё выше. — Тот, что поменьше и поярче — самец, другая — самка, — зачем-то пояснил Чарли, хотя Драко, завороженный происходящим в полусотне футов от него танцем над бездной, и так понял: на Рассветном пике вершились свадьбы. Они задрали головы, пытаясь рассмотреть драконов, — те уже казались пятнышками среди облаков. Но вот опять соединились, начали двигаться обратно, и… Драко подался вперёд стиснув кулаки. Драконы не летели. Сцепившись когтями, они вытянулись в струнку, прижались вплотную, слились от носов до кончиков вытянутых хвостов и, сложив крылья, падали, падали… Вот драконы, со свистом рассекая воздух, обрушились в пропасть. Чарли и Драко кинулись на край обрыва и, упав на колени, глянули вниз, но тут же отпрянули: двойная струя бело-жёлтого пламени ударила в каменное дно, омыла скалистые стены и фонтаном рванула вверх. А из огненного вихря вырвались драконы. Неторопливо, крыло к крылу, они сделали круг над пиком и полетели в сторону заповедника. За ними, по хребтам и вершинам, скользила парная тень. — Видел? — взволнованно прошептал Чарли, стиснув его предплечье. — Это испытание веры. Драко кивнул. Более подходящих слов он бы не нашёл. Чарли убрал руку и взялся за пергамент. Пальцы у него подрагивали. — Чёрт, в который раз смотрю — и всё равно… — А если б они не остановились вовремя? — перебил Драко. — Если бы один не отцепился, когда надо? — Разбились бы. Оба. Ты же видел, как они держатся. Драко видел. Видел, как двое гигантских существ, став одним целым, взлетели в небо и упали на дно пропасти — вместе. Он заглянул за плечо Чарли. Тот выводил в пергаменте: «Морок и Юнона». — И часто вы… они так? — На самом деле драконы спариваются раз в пять-семь лет — природа позаботилась, чтобы их не стало чересчур много. Но в заповедниках пришлось искусственно довести до двух раз в год, в мае и в ноябре, нам ведь нужны яйца. — А дальше они как? — Дальше возвращаются в заповедник, а ребята должны развести их по загонам. Теперь неделю-другую драконы будут очень покладистыми, но работёнка всё равно адова. Так что нам повезло. — Это точно, — тихо сказал Драко, глянув на драконье «одеяло». — А как они выбирают пару? — Мы их и сводим. По природе драконы не моногамны, но, если уже узнали и приняли друг друга, в дни свадеб надо только встретиться, чтобы всё сложилось. И мы, по сути, отпускаем их на свидание. — Но почему именно здесь? «И почему именно так?» Чарли пожал плечами. — А этого никто не знает. Так было и раньше, до прихода людей, когда драконы были дикими. Они всегда прилетали сюда. Внизу, на дне пропасти, очень много костей. — Те, кто не расцепился вовремя? — Ну да. И ещё, может, погибшие в поединках. — Поймав его взгляд, Чарли поднял ладони. — Нет-нет, у нас такого не бывает, ведь здесь все по парам, никто не соперничает. А новеньких мы обычно знакомим заранее, и... О, ещё одни! Драко поднял взгляд. Будто сверкнули два осколка льда — с пика сорвалась пара серебисто-голубых драконов. Минута хаотичного кружения, и они начали раскачиваться: в центр — и в стороны, по дуге, всё выше, выше. Драко смотрел на них и чувствовал, что всё бы отдал, чтобы вот так парить в пустоте, ощущать ветер в крыльях и лететь навстречу чему-то огромному и желанному, как это небо. Он расправил плечи и выпрямился, неотрывно глядя на драконов, мысленно потянулся к ним, и… Что-то изменилось. Цвета схлынули оставив угольный набросок гор, а потом вернулись с ошеломляющей яркостью, и с ними — звуки и запахи. Теперь Драко словно видел окружающее всем своим существом. Он точно знал, кто из драконов самец, а кто — самка. Сердце застучало, внутренности скрутило узлом, откуда-то из глубины рванулась дикая, обжигающая боль, и Драко зарычал. Зарычал?! Он в панике посмотрел под ноги — земля отдалялась, как и бледное, опрокинутое лицо Чарли, на которого теперь можно было смотреть сверху вниз, и… — Почему ты ничего не сказал?! Порыв ветра, тень и оглушительный рёв. Драко повернулся: самка шведского короткорылого в растерянности кружила над пропастью, а вот самец опустился на обрыв и, стегая себя хвостом по бокам, шёл к ним. — О Мерлин… — пробормотал сбоку странно маленький Чарли. А потом в них ударила струя голубого — того самого, сверхгорячего — пламени. — Драко!.. Вспышка, жар, резкая боль, слепота. Он закричал, отшатнулся, упал, попытался отползти. А позади бесновался дракон. Обезумевший от страха Драко метнулся вправо, влево, но вокруг, как от Бомбарды, разлетался дёрн, и земляное крошево стучало по спине, тошнотворно пахло палёным рогом. — Драко, лес! Беги к лесу! А, дьявол… Агуаменти! Агуаменти! Рёв дракона стал обиженным, и мимо Драко пронеслось смутно различимое пятно. — Бежим! И он побежал. Вломившись в подлесок, проехался по мокрому моху и кубарем покатился по склону — пока не врезался в поваленный ствол. То ли от удара, то ли от выступивших слёз зрение вернулось. Проморгавшись, Драко попытался встать на ноги, но получилось только на все четыре лапы. Когтистые, чешуйчатые лапы. Он закричал, но изо рта вырвалась струя пламени, и Драко, отчаянно воя, помчался к лагерю. — Чарли! Тот кинулся за валун, который тут же оплела вязь багрового пламени. — Ча… — Ещё один огненный фонтан растёкся по закопчённому камню. «Что со мной???» — Драко, тихо! — кричал ему Чарли. — Прекрати, а то Грош с обрыва тебя услышит и придёт сюда! «Не могу я прекратить!» Чарли выглянул из-за валуна. — Закрой рот, дыши носом! «Я задыхаюсь!» — Драко выплюнул ещё одну стрелку пламени и стиснул челюсти. А Чарли встал в полный рост, выставив перед собой ладони. — Тихо, тихо… Послушай: у тебя в горле есть ложное нёбо, такой мясистый клапан. Почувствуй его. Драко судорожно сглотнул, дёрнул головой. — Сейчас он открыт. Постарайся опустить его… Смотри на меня! Вдохни через нос… Вот так… И теперь выдыхай… — Чарли вышел из-за камня и остановился, плавно взмахивая ладонями, словно дирижёр. — Молодец. Драко старательно дышал, а Чарли смотрел на него, задрав голову и хлопая обгоревшими ресницами. После долгой паузы сказал: — Я так понимаю, ты не знал, что являешься анимагом? * * * Со стороны пика донёсся приглушённый рёв. Чарли выхватил палочку. — Я должен идти. «Куда? А я?» — Оставайся здесь и ни в коем случае не суйся на пик, понял? И близко не подходи, и голос не подавай, а лучше вообще спрячься, — торопливо инструктировал Чарли. — Грош учуял молодого и… э-э… никем не помеченного самца. То есть тебя. Потому и набросился — принял за конкурента. Так что не высовывайся! «Но ты не можешь вот так меня бро…» — Я скоро вернусь! И убежал, оставив Драко наедине с осознанием того, что он теперь «молодой непомеченный самец». Самец дракона. Драко попытался себя рассмотреть. Безуспешно: голова была слишком тяжёлая, шея — слишком длинная, глаза смотрели как-то не так, держать равновесие он толком не мог, а ещё хвост, который волочился сзади балластом и застревал в любой мало-мальски подходящей щели. Отовсюду неслись звуки и запахи, которые почему-то становились эмоциями и били по нервам — например, от Рассветного пика катился цунами напряжённого ожидания, агрессии и восторга. У Драко разболелась голова. Сидеть и лежать было неудобно, да и не получалось — мешался хвост и ноги, которые теперь гнулись не пойми как. Он застонал, но из горла вырвался вибрирующий рык, и Драко, припомнив слова Чарли, испуганно замолчал. Ещё не хватало, чтобы сюда явилась стая разозлённых драконов. А вдруг с Чарли там что-то случится? Ведь тогда не останется никого, кто сумеет узнать в нём, Драко, человека… Представив себя в загоне, он чуть было не сорвался. Может, побежал бы наверх, да проклятый хвост застрял в поваленном дереве. Чтобы успокоиться, Драко стал ходить туда-сюда и долго метался по опушке, вытаптывая траву, разглядывая лапы — просто потому, что получалось их разглядеть. Лапы были толстые, с острыми даже на вид когтями; чешуя — зелёная с вкраплениями тёмно-голубого, на левой лапе чернела отметина. Подумалось — Метка, но потом Драко понял, что это просто подарочек от его огнедышащего приятеля, Гроша. Чарли всё не было. Драко совсем приуныл и уже решил потихоньку (насколько применимо это слово к огромной туше) прокрасться через сосны, но тут прилетела Джинкс. Ничуть не смущаясь, села Драко на нос и принялась завтракать, запорошив ему глаза останками очередного жука. Он резко мотнул головой. Джинкс свалилась с возмущённым писком, но в паре дюймов от земли взмыла вверх, устроилась на облюбованном месте и улыбнулась. Видимо, решила, что это такая игра. «Бесстрашная засранка», — подумал Драко, но на душе потеплело. Сумев, наконец, подвернуть хвост, он сел и стал с тоской смотреть в чащу. А вскоре пришёл Чарли. Едва лишь глянув на Драко, сказал: — Ну, прости, прости! Я понимаю, ты напуган, но мне надо было убедиться, что на пике всё прошло благополучно. Он сунул испещрённый пометками пергамент в портфель и сел на камень возле Драко. — Так. Нам надо как-то общаться. Давай, если ты топнешь, это будет «да», а шаркнешь, вот так, — «нет». Драко кивнул и чуть не ткнулся носом в землю. Кажется, для кивков тело дракона предназначено не было… Они разгрёбли половину поляны, а другую половину сбили в пыль, но всё же выяснили, что Драко никогда не занимался анимагией, даже не пытался и не знает, почему сейчас, почему здесь и почему именно дракон, и как превращаться обратно — не знает тоже, не имеет ни малейшего понятия! — Точно не можешь? Драко шаркнул лапой. Чарли почесал в затылке. — Странно всё это. Анимагии ведь нужно учиться не один год, а тут… — Он вскочил и закружил по изрытой поляне. — Наверняка сыграла свою роль магическая насыщенность этого места, но, думаю, только в качестве катализатора. Ты не замечал за собой в последнее время чего-нибудь странного? Драко склонил голову набок. «Вроде желания летать и дышать огнём?» Но оба явно вспомнили об одном и том же — вспышке ярости, которая заставила Драко схватить головню из горящего костра. — Что ж, видимо, какая-то предрасположенность у тебя была, подавленная. Но дракон? Никогда не слышал, чтобы маги становились драконами. «И я». С минуту они смотрели друг на друга. — Я мог бы попробовать применить к тебе контрзаклинание, — медленно сказал Чарли. — Но не буду. «Почему?!» — Да потому, что знаю его только теоретически, но ни разу не использовал, не понимаю сути, не представляю, как оно работает и какой эффект может дать. Да ещё и в наших условиях, где даже Акцио приходится тренировать месяцами. Вдруг я тебя наизнанку выверну? И потом, ты же дракон, а на вас одиночные чары вообще не действуют, если только группой попробовать. «Я. Не. Дракон!» — Красивый гребень. Тёмно-красный, если хочешь знать, — спокойно заметил Чарли, указывая на его спину. — Но ты зря ощетинился. Сейчас ты дракон и, скорее всего, имеешь все характеристики… — Он осёкся и кинулся к своим сумкам. — Слушай, а ведь это можно проверить — тестовый материал у меня с собой. Но сначала покажи лапу. Вооружившись пинцетом и чем-то вроде лопатки, Чарли аккуратно счистил обугленные чешуйки. — Да, шведские короткорылые могут сжечь что угодно, — приговаривал он. — Хорошо хоть, не в глаза, да и кожа почти не пострадала. — Он намазал лапу густой, как смола, мазью. — Вот и всё, только не облизывай. «Я не дракон…» Чарли будто почувствовал — поднял на него виноватый взгляд. — Я имел в виду: не сотри ненароком и… Хм. Извини. — Он погладил Драко по нетронутой чешуе, чем смутил того ещё больше. — Знаешь, мне всегда было интересно, как у анимагов происходит распределение массы. Если сжатие ещё как-то можно представить, то за счёт чего возникает дополнительная? Ты вот, например, есть не хочешь? И Драко ощутил такой зверский голод, что аж вздрогнул. — Ага. — Чарли поднялся. — Наши припасы тебе на один клык, но как ты смотришь на рыбу? «Отлично смотрю!» — Драко затопал передними лапами. Чарли достал складные удочки, магическую подкормку, и уже через десять минут на траве заплясала серебристая рыбина. — Держи! Драко скорбно посмотрел на рыбу, потом — на Чарли. — Ясно, — протянул тот и пошёл собирать дрова. Следующие несколько часов Драко носился между озерцом и костром, болея то за рыбака, то за дымящийся на прутиках улов. — Может, хватит? — взмолился наконец Чарли. Драко с грустью посмотрел на кучу рыбьих голов, в которой рылась Джинкс. Он с удовольствием съел бы ещё столько же, но Чарли и так проторчал на берегу полдня, даже обгорел. Скрепя сердце Драко сел у костра, который казался совсем маленьким, и прищурился на огонь. У горящих сосновых веток был запах покоя. — Итак, что будем делать? — спросил Чарли чуть позже. Драко вопросительно поднял морду — ну да, у него теперь морда, надо было с этим смириться. — Смотри: расколдовать я тебя не могу. Переместить в заповедник — тоже. «А если дойти?» — Твоё тело не предназначено для ходьбы, — продолжал Чарли. — Будь здесь наши, можно было бы что-то придумать, но мы, понимаешь, обычно задерживаемся на Пике: берём пробы минералов, почву. — Он смущённо улыбнулся. — Рыбачим. «Отдыхаете, значит?» — фыркнул Драко. — Словом, они не хватятся ещё дня три как минимум. Потом наверняка пришлют сову, и вот тогда… — Чарли задумчиво поворошил угли. — Если ничего не изменится, будем думать, как переправить тебя в заповедник. «А что может измениться?» — Просто я подумал: если здесь ты непроизвольно, безо всяких усилий, стал драконом, то, может, сумеешь и обратно превратиться? Драко заёрзал. «Не знаю». — Попробуй. Не выйдет — попытаемся расколдовать тебя все вместе или… — Чарли запнулся. — Ну, в общем, там посмотрим. А скажи: когда ты ел — вкус чувствовал? Хороший вопрос. Еда определённо делала Драко счастливым, но это было вызвано сытостью и самой возможностью вонзить зубы в добычу. Он шаркнул лапой. Чарли кивнул. — Так и думал. У тебя внутри, ну… «Да говори «в пасти», чего уж там». — На внутренней поверхности рта, — выкрутился Чарли, — всё равно что броня: уникальная особенность, свойственная только огнедышащим… Остаток дня Чарли осматривал его: сначала деликатно, потом — всё азартнее. Глаза, зубы, чешуя — он восторгался всем. — Ты не мог бы показать крылья? Драко всеми доступными средствами просигнализировал, что не мог бы — не умеет. Тогда Чарли с силой нажал ему куда-то под мышку. Мышцы прошила дрожь, и крыло развернулось зелёно-голубым китайским веером. Чарли бережно ощупал пронизанную тонкими костями кожистую перепонку. — Размах — футов двадцать. — Он потянул за крупный коготь на сгибе. — Кстати, у тебя очень красивые крылья. «Самый безумный комплимент в моей жизни». Драко напряг мышцы спины, и крылья с лёгким шелестом сложились. Ощущения тоже были престранные. — Ты не ядовит, — сообщил Чарли позже и влез ему в пасть чуть ли не до половины. «Какое счастье». — Вот оно: вторичное нёбо, как у крокодила. Хм, занятно… «Я сейчас чихну!!!» Из носа вылетело кое-что лишнее, и Драко ужасно смутился — Это же волшебная сила драконьих соплей! — нечутко заржал Чарли. «Да иди ты». Драко отвернулся, но Чарли легко обежал его («Фунтов девятьсот-девятьсот пятьдесят, ты не из крупных…») и сел прямо перед мордой. — А знаешь, что любопытно? «Ну?» — Я знаю все существующие породы драконов и большинство исчезнувших. И ты не относишься ни к одной из них. «И… что?» — Вот анимаги: они ведь не в курсе, какой у животного скелет, как выглядят и работают внутренние органы, и всё такое. Но при этом, превращаясь, в точности воспроизводят это и становятся таким же зверем. А ты… Ты определённо дракон. Но несуществующей породы. Так на кого же ты похож? «Мордред его знает. — Драко стало неуютно. — На самого себя?» — Наверное, на самого себя, — Чарли вскочил и сгрёб в сумку исписанные вдоль и поперёк пергаменты. — Ну что, спать? Он притащил Драко ещё кучу сосновых веток, но тот никак не мог устроиться. Объевшаяся Джинкс давно дрыхла под мышкой — кажется, она вообще не заметила, что он как-то изменился, — а Драко всё не мог уснуть. Если он не превратится сам, его доставят в заповедник. Не расколдуют они, тогда остаётся только министерство, и хорошо, если это будет какая-нибудь там комиссия по драконам, а не Отдел Тайн. Чарли правильно подметил: до сих пор анимагов-драконов не существовало. Или же... о них просто не рассказывали? А вдруг его будут изучать? Запрут где-нибудь и начнут ставить эксперименты? А если ещё и за незаконную анимагию привлекут… Он же не регистрировался! И плевать им на все магические фоны и Рассветные пики вместе взятые. И этот пик… Чарли решил, что Драко анимаг, хотя тот ничего для превращения не делал. Срывы и вспышки ярости — зыбкое свидетельство, они могли быть от нервов. А если он никакой не анимаг, просто жертва странного места и его буйной, сырой древней магии? Конечно, такого тут раньше не случалось, но вдруг именно он стал первым? И навсегда теперь застрянет в этой форме? Драко вспомнил легенды про уэльского колдуна Лле Ллао Гиффеса, которые рассказывала в детстве мама. Лле, раненный копьём вероломного друга, спасся, став золотым орлом, но без помощи мага Гуидиона так бы им и остался… От мыслей о родителях стало совсем тошно. В очередной раз перевернувшись на хвойной подстилке, Драко вздохнул, но из горла вырвался рычащий стон. — Не спится? — тихо спросил Чарли. Он подошёл и сел рядом. — Знаешь, у драконов есть такие точки… — Чарли просунул руку ему под нижнюю челюсть. — Как тебе? «О-ох!» Что бы там он ни делал, это было потрясающе: по всему телу, от кончика хвоста и до самых когтей, прошла приятная дрожь. Драко вновь зарычал от избытка эмоций, но теперь звук больше походил на урчание. — Выдвижная челюсть, — бормотал Чарли, не переставая его чесать. «Опять он за своё», — подумал Драко, но теперь ему самому захотелось послушать про драконов — про себя — ещё немного. И Чарли рассказал: про пористые кости — лёгкие, но прочные, про массивное сердце и про то, что драконы — единственные позвоночные, у которых бывает шесть конечностей, вот как у него Драко. Слушать Чарли было куда интереснее, чем продираться через научную грамоту, но, когда он перешёл на функции пузыря у летающих драконов в сравнении с плавательным мешком у водяных, Драко крепко уснул. Успел запомнить только, что от Чарли пахнет горящими сосновыми ветками. * * * Проснувшись, Драко не сразу смог понять, почему лежит на голых ветках и почему так болит спина. Или что там у него теперь — хребет? Чарли протестировал его слюну, чешую и кровь, подтвердив, что они имеют магический потенциал той же силы, что и у драконов особо ценных пород. Само собой, радости это не прибавило. Чарли с энтузиазмом продолжал изучать его: осматривал, делал какие-то расчёты, давал зелья, расспрашивал об ощущениях и реакциях. Драко же с иронией думал, что если не сумеет обратно стать человеком, то его хотя бы можно будет разделать на ингредиенты… Особо ценные. Рассветный пик возвышался над верхушками сосен, парил в облаках. Он будто говорил Драко: «Что ж, ты был маленьким человечком, и ты пришёл сюда, и ты стал драконом — драконом, прячущимся в кустах. Невелика разница!» — Эй, ты в порядке? «Отличный вопрос — и, главное, вовремя заданный». Драко уже замечал, что Чарли понимает его без слов. Но на сложные метания эта телепатия, очевидно, не распространялась: Чарли истолковал причину его грусти по-своему. — Наверно, очень неприятно, что я прыгаю тут вокруг тебя с пробирками и пергаментами, тормошу, как подопытного пикси, — нерешительно начал он. — Но ты пойми: мы драконов изучаем, а вот установить с ними контакт не можем. Не можем спросить их о чём-то, получить прямые подтверждения. Не говоря уже о том, что они вечно пытаются нас сожрать или хотя бы покалечить. Поэтому возможность исследовать тебя… Ну то есть, не исследовать, а поговорить, и ты, конечно, не дракон, ты — это ты… — Чарли развёл руками. — Но, в общем, это настоящее чудо. Вот. Растерянное детское «вот» от всегда уверенного в себе Чарли заставило Драко мысленно улыбнуться. Он подошёл вплотную и вытянул шею. «Я чудо, да? Тогда чеши!» После обеда он лежал на берегу озера, смотрел в воду — как, быть может, смотрела сейчас в родник поющая белая Ниу. Запахи по-прежнему вели себя странно: они обретали цвет и вкус, форму и звук. Голубая льдинка воды, зеленоватая пряная хвоя леса, вкусный серебристый всплеск рыбы и — еле слышным шёпотом — лиловый ликёр маттиолы, которая цвела по ночам. Купаясь в этом странном многозвучном разноцветьи, Драко начал понимать, почему драконы могут часами лежать и просто греться на солнце. А ещё пожалел, что не получится рассказать обо всём этом Чарли. Или, может, получится потом? Драко не забывал слова Чарли о магии места, которая так легко взяла и перетряхнула всё его существо. Ночью он бесшумно (всё-таки смог, несмотря на размеры!) поднялся, крадучись прошёл мимо спящего Чарли, через ряды сосен и во второй раз увидел Рассветный пик. Только теперь он был словно вычерченный мелом на тёмно-синей доске. Драко сидел на краю обрыва и ждал, сам не зная чего. В глубине души он надеялся вернуть тот взрыв эйфории, думал, что захочет вернуться обратно — так же, как два дня назад захотел в небо, — и вернётся, снова станет собой, Драко Малфоем. Но всё было тихо. Драконы улетели, на дне пропасти туман лизал старые кости невезучих. Драко задумался: а нет ли там, внизу тех, кто пришёл на Рассветный пик полюбоваться драконами, но сам стал одним из них и не сумел с этим жить? Однако мысль была слишком страшной. Он поднял морду к небу, к висящей прямо над ним луне. Она убывала и оттого походила на чей-то прищуренный жёлтый глаз — может, небесного дракона, который приснился ему накануне отъезда. Но сейчас он не желал разговаривать с Драко, только насмешливо молчал с высоты, и проплывали облаками медленные мысли: Лле Ллао Гиффес, маленький ты, глупый волшебник… Из-под крыла Драко высунулась Джинкс. Она неодобрительно осмотрелась, понюхала воздух и, чихнув, спряталась в тепло. Драко повернулся и пошёл обратно. Хвост еле слышно шуршал по траве и камням. ______________________________________________________________________________________ Печальный юный дракончик от Тио: http://img03.deviantart.net/fd4a/i/2014/024/6/9/dracon_big3_w_by_yanus_sin-d73hpnt.jpg