Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 3. Дары Судьбы

Барти довольно прикладывался к стакану с огневиски, второй день подряд празднуя удачу в Косом Переулке. Его люди остались удовлетворенными – это была настоящая полновесная акция, недвусмысленно заявлявшая об их требованиях магическому миру. Теперь неуверенный лепет журналистов и их сомнения в отношении предыдущих бескровных нападений превратились в вопль репортеров о нашествии Упивающихся. – Мы им показали, на что способны наши ребята! – Питер уже был пьян, однако его язык не заплетался, а в глазах по-прежнему светилась преданность их делу и самому Барти в частности. – Это только начало. Наша подготовка и осторожные вылазки остались в прошлом, – лже-Волдеморт растянул в довольной ухмылке свои тонкие нечеловеческие губы. Вдруг он замер, словно в него попало обездвиживающее проклятье, и прислушался – ему почудилось, что хлопнула входная дверь в его «рабочей резиденции». Накануне Барти пришлось выслушать весьма откровенную недовольную речь от Регулуса, возмутившегося кровожадностью совершенного нападения. Нет, тот не упрекал самого Барти, но советовал разобраться с зарвавшимися соратниками. «Объясни им, что нельзя убивать всех подряд. Чем провинились случайные прохожие? Волшебников слишком мало, чтобы так поступать», – вещал Регулус, а Барти не мог понять – неужели тот настолько наивен, что считает, будто кто-то в состоянии сделать что-либо по своему усмотрению или ослушаться его – возродившегося Волдеморта. Безграничное доверие Регулуса поражало воображение и было приятно, так же как и его флегматичное отношение ко всему происходившему на протяжении всех последних лет. Барти нравилось, что любовник терпеливо сидит с ним в глуши и не требует изменения обстановки, хотя раньше Регулус был большим любителем и шумных вечеринок, и путешествий по стране из города в город лишь для развлечения. И даже свою манеру вечно спорить и отстаивать собственную точку зрения Регулус, казалось, оставил в прошлом, там – до заключения Барти в Азкабан. И вот вдруг такое неожиданное выступление после того, как он узнал о результатах операции, проведенной в Косом Переулке. Регулус, конечно, не кричал и не грозился доказать свою правоту, как бывало прежде. Скорее, казалось, что его слова приносили боль ему самому, хотя была непонятна причина подобного отношения к собственному же высказыванию. Однако Барти и этого было достаточно, чтобы рассердиться настолько, что он, опасаясь не сдержаться и поставить на место зарвавшегося любовника, вздумавшего делать ему замечания, отправился ночевать в свою рабочую резиденцию. Это был небольшой, но уютный домишко неподалеку от казарм и плаца для тренировок «молодняка», в котором также имелись и жилые комнаты, одну из которых занимал Питер, теперь редко отлучавшийся из ставки. Барти праздновал начало серьезных действий их организации в компании своего главного помощника – Петтигрю, все же надеясь, что Регулус поймет его. О том, что партнер вдруг надумает сбежать, Барти не волновался – он давно убедился, что на столь решительный шаг Блэк ни за что не осмелится. Все же что-то сломалось в том мальчике, в которого Барти когда-то влюбился. В нем не горел прежний огонь, не наблюдалось былой жажды изменить мир, подчинив его собственным требованиям. Регулус словно спал, довольствуясь присутствием Барти рядом с собой, будто весь его мир сузился до одного лишь любовника. Даже работа в лаборатории и возможность командовать полудюжиной толковых помощников не растопили его бесстрастности и почти полного равнодушия к окружающему миру. Только общение с Барти, казалось, оставалось центром его вселенной, тем, что еще было ему нужно в этом мире. Поэтому-то так неожиданно и прозвучало недовольство, высказанное накануне, хоть и в мягкой форме, но тем не менее относительно категорично. – Мы теперь сами по себе? Или все же он будет командовать нашими действиями? – Питер, прищурившись, словно пытался присмотреться к чему-то расплывавшемуся перед его глазами, задал вопрос вполне осмысленным тоном. Уточнять, кого он имел в виду, не было нужды – они с Барти понимали друг друга с полуслова, особенно после того, как стали связаны через метки. – Командовать Волдемортом никто не будет! – вскинулся Барти. – Я не для того потратил годы своей жизни, чтобы теперь слушаться, как примерный мальчик, – он пристально посмотрел на Питера, стараясь догадаться, дойдут ли его слова до Дамблдора. Хотя ему сейчас по большому счету было все равно – его армия готова к полноценному наступлению. Так что ему нет дела до Альбуса и его указаний. – Пойдешь докладывать? – глядя в упор на Питера, поинтересовался он, подпустив в свой тон хорошую долю ехидства пополам с насмешкой. – Или думал, что я не в курсе, что ты шпионишь для него? – Не думал и не скрывал этого. Да и не шпионю я особенно, – отмахнулся, как от чего-то неважного, Питер. – Не спрашивает – я и не рассказываю. Нечего ему знать, что у нас уже давно не пять отрядов, – Питер высокомерно хмыкнул. – Почему и интересуюсь у тебя – как мы будем дальше себя вести с ним. Меня никакие особые клятвы не держат. Долг жизни я ему давно отдал, – только произнеся это, Питер понял, что сболтнул лишнее. – Долг жизни? Ты не рассказывал раньше. И за что же ты был ему должен? – Барти, на которого огневиски почти не воздействовал, сразу заинтересовался столь примечательным фактом. – Не думаю, что об этом стоит говорить. Главное – все уже позади. Мне неприятно вспоминать, – Питер не соврал ни единым словом, стараясь увести беседу в сторону. – Не хочешь поделиться историей – твое дело, – Барти не стал давить, но взял себе на заметку расспросить в другой раз – это могло оказаться полезным. Помощь Питера он ценил очень высоко, поэтому старался лишний раз ничего не приказывать ему. Барти полагался на Петтигрю в решении большинства организационных вопросов, хотя полностью доверять пока не рисковал. Он вообще никому не доверял окончательно, даже Регулусу, и как выяснилось накануне – правильно делал. Партнер не хотел осознать, что не бывает сражения без крови, а достичь их цели можно, только развязав настоящую войну. Вот Питер это понимал, поэтому Барти им и дорожил. Конечно, он заметил, что его связь с Питером через метку ощущалась по-иному, чем с другими соратниками, получившими на руку этот знак отличия, а значит, и влияние усилилось, заставляя Петтигрю сильнее проникаться его идеями. Сделав несколько тестов, Барти пришел к выводу, что таким образом влияет старая метка, поставленная тем, чье имя теперь он носил. Лишь у двоих – у него самого и у Питера черная магическая отметина осталась под новой. И именно она, вероятнее всего, некоторым образом усиливала все свойства, которые Барти смог разработать для своей версии знака, но, главное, не мешала его работе. Даже отображенная в небе, метка имела все признаки новой, будучи серой, а не зеленой, как раньше. Барти предполагал, что, используя связь через знак, сможет полностью подчинить Питера своей воле, стоит ему только этого пожелать. Однако, пока Петтигрю был на его стороне, этого делать не следовало. Добровольный помощник гораздо ценнее марионетки, считал он. – Так все же – мы теперь сами по себе или как? – Питер первым прервал затянувшееся молчание, во время которого Барти вспоминал особенности их уникальной связи через метки и раздумывал – не стоит ли и Регулуса одарить знаком, чтобы быть уверенным в его покорности. Но все же откинул эту мысль – ему хотелось знать, что хоть кто-то исключительно по своей воле рядом с ним, чего нельзя будет утверждать, образовав магические узы. – Если он не станет настаивать на собственном контроле над нашими действиями, то пусть считает, что мы ему послушны, – снисходительность и насмешка дали понять отношение самого Барти к подобному выбору. – Так безопаснее, – понимающе кивнул Питер, у которого, казалось, весь хмель выветрился, стоило только им завести серьезный разговор. – И не волнуйся, я не стану об этом с ним разговаривать. Надоело быть его пешкой, которую он может засунуть в дальний ящик на несколько лет, а потом, когда она вдруг понадобится, будет мило ей улыбаться и говорить о том, какая она значительная фигура на его игровом поле, – в тоне Питера прорезалась настоящая ненависть. – Для меня ты никогда не станешь пешкой, – Барти был уверен в своих словах, поэтому заверение вышло исключительно искренним. – Твое место рядом со мной – по правую руку. – Я это знаю, поэтому и буду верен только тебе, – фраза прозвучала, подобно клятве, однако подключать магию к своему заверению Питер не решился, опасаясь, что тогда будет сложнее обходить скользкие темы при разговоре с Дамблдором. – Мы обязательно добьемся своей цели! – Несомненно! Но Альбуса тоже не следует сбрасывать со счетов. Пока нам по пути, не станем игнорировать его маленькие просьбы, – Барти чуть раздосадованно скривился из-за необходимости прервать свою речь. На этот раз отчетливо донеслись и грохот закрывающейся двери, и громкие шаги Регулуса, не скрывавшего свой приход – никто иной не смел войти в этот дом без стука, да и охранные чары никого в него больше и не пропустили бы без дополнительного разрешения, заверенного магическим посылом Предводителя. – Хорошо, что ты пришел, – взглянув на входившего Регулуса, преувеличенно бодро заявил Барти. – Я не хотел вчера тебя обидеть, – повинился Регулус, присаживаясь рядом с партнером. Он и сам не знал, что на него нашло, когда он решил усомниться в способности Барти справляться со своими людьми. – Забудь. Все нормально. Выпьешь с нами? – Питер, услышав слова Барти, предупредительно призвал со шкафа еще один стакан и разлил огневиски – теперь на троих.

***

Готовясь к разговору с Амбридж, Гарри решил подстраховаться и на всякий случай сделал глоточек универсального антидота – мало ли что взбредет в голову даме, совсем недавно занимавшей пост заместителя министра магии. Он, конечно, прислушиваясь к отзывам Драко, не ожидал никаких неприятностей с ее стороны, однако расслабляться не собирался, пока не выяснит, какой интерес у Амбридж к нему лично, раз она вот так, не откладывая в долгий ящик, решила в первый же день занятий пригласить его на частную беседу. – Мистер Поттер, проходите, – улыбка Амбридж, вероятно для разнообразия, оказалась достаточно искренней и лишенной своего обычного сладкого налета. Да и выглядела профессор несколько иначе, чем буквально час назад за ужином. Вместо костюма тускло-розового цвета на ней была серая мантия простого покроя, но из качественной ткани. – Располагайтесь, – Амбридж указала на небольшой диван и кресла вокруг низенького столика в стороне от рабочего стола, предлагая Гарри самому выбрать, где ему будет удобнее сидеть, – а я заварю чай. Я понимаю, что недавно был ужин, но правила гостеприимства ведь никто не отменял? – слышать вполне доброжелательный, без малейшего намека на рисовку, тон профессора Амбридж было неожиданно приятно. Гарри окинул внимательным взглядом кабинет и подумал, что он вполне подходит той Амбридж, которую видел на уроке, но обстановка абсолютно не соответствовала образу женщины, в данный момент сосредоточенно возившейся с чайным сервизом. Розовые шторы, кружевные накидки на диване и креслах, обилие декоративных тарелочек на стенах с двигавшимися изображениями котов разных пород и окрасов. И везде идеальный порядок – на рабочем столе пергаменты лежали ровненькой стопочкой, а перья были рассортированы исключительно по размерам. Нигде не было ни загнутого уголка на кружевной салфетке, ни небрежно оставленной книги или газеты, ни неровно стоявшего стула. И только кошки на зачарованных тарелках-картинках вносили некий хаос в это царство безукоризненного порядка. – Они вам мешают? – Амбридж заметила, что Гарри подозрительно косился на резвившихся, дремавших, зевавших и просто с любопытством уставившихся на них с картин котов и кошек. – Н-нет. Наверное, не мешают. Не знаю. Просто как-то непривычно. Зачем столько? – он обвел рукой вокруг себя, давая понять, что полностью увешивать стены рабочего кабинета двумя дюжинами «милых котяток» – полнейшая безвкусица, но вслух, конечно же, он такого не стал бы говорить. – Не обращайте внимания, – Амбридж взмахнула волшебной палочкой, и все четвероногие пушистики охотно покинули свои картинки, отправившись гулять по зачарованным холстам Хогвартса, – это часть имиджа. Хотя… я действительно люблю кошек, – она демонстративно установила на кабинет ряд чар, которые должны были обеспечить конфиденциальность их беседе. – Но я пригласила вас поговорить не о моих пристрастиях к мяукающим комкам шерсти, – Амбридж поставила на стол чашки с душистым чаем, сахарницу и молочник со сливками, на отдельном блюде ждали своего часа несколько видов печенья и тарталеток. – Не буду томить вас догадками – министр просил меня присмотреться к вам, – ее насмешливое фырканье можно было принять и как признание недальновидности министра, давшего подобное задание, и как готовность выступить на стороне объекта пристального внимания столь высокого чиновника магического мира, как Фадж. – И чем я могу вам помочь? – Гарри стало любопытно. – Мне? Да, собственно, ничем помогать и не нужно. Я и сама справлюсь, – она хитро улыбнулась. – Просто хотела вам напомнить, что вы вызываете интерес не только у девочек, озабоченных своим будущим. За вами пристально следят многие. Но вы, пожалуй, об этом и сами знаете, – Амбридж надпила из чашки, выдержав небольшую паузу, позволив Гарри переварить сказанное ею. – Мистер Малфой… мистер Люциус Малфой, – уточнила она, стараясь избежать двусмысленности, – рассказывал мне о том, какие замечательные друзья у его сына. Одним из первых он назвал ваше имя, мистер Поттер. По тому, как Люциус настойчиво трижды возвращался к этой теме во время нашего с ним разговора, я сделала вывод, что и он сам чрезвычайно заинтересован в вас. Я очень ценю способность Люциуса быстрее других разбираться в общественной и политической обстановке. Так вот, думается мне, что вам он отводит весьма важное место в будущем магического мира. – Мне и Дамблдор прочит роль Избранного, – Гарри не мог понять, чего хочет добиться Амбридж своими намеками. – Ах да, конечно же. Я помню его настойчивые попытки «защищать» вас и в комиссии по происшествию на Турнире, и на том, сильно походящем на фарс, заседании Визенгамота. Только вот все его потуги оказались бесплодными, – во взгляде Амбридж заплясали лукавые искры. – Не буду скрывать, меня позабавило, как вы ловко каждый раз отбрыкивались от его «бескорыстной помощи». – Каждый раз? – бровь Гарри вопросительно приподнялась. – На заседании по инциденту на Турнире я и слова не сказал, так что нет ни капли моей заслуги в том, что профессора Дамблдора не допустили в качестве моего «защитника». – Альбус в коридорах Министерства слишком настойчиво уговаривал вас принять его помощь – свидетелей этому немало, – отмахнулась Амбридж, намекая на то, что у нее свои источники информации. – Да и с Руфусом Скримджером я в хороших отношениях. Так что – мои аплодисменты, мистер Поттер. – Мне кажется, или вы и в самом деле поощряете мое дерзкое поведение в отношении бывшего гражданского опекуна? – Гарри хотелось некоторой определенности. Он понимал, что на стороне Дамблдора Амбридж выступать не станет, но по некоторым фразам он также мог сделать вывод, что она не являлась подпевалой и министру. – Дерзкое? На мой взгляд, это вполне корректные действия человека, умеющего думать своей головой, – Амбридж была предельно серьезна. – Довериться Альбусу – потерять себя. Это знают очень многие из тех, кто все же ухитрился не подпасть под очарование его пламенных речей. – Вы не боитесь, что я пойду и расскажу о нашей беседе директору. Почему? – вот когда Гарри пожалел, что рядом с ним нет Рона, который был в состоянии ему помочь разобраться в ситуации. Столь откровенные заявления Амбридж могли быть лишь притворством и блефом, предназначенными для того, чтобы он раскрылся и сам признал, что ведет незримую войну с Дамблдором. – Не боюсь, – Амбридж покачала головой, пристально всматриваясь в лицо Гарри. – Вы очень сильно недолюбливаете Альбуса, если не сказать большего. Как вы уже поняли, мистер Поттер, я не вижу в вас ребенка, каковыми являются ваши ровесники. Вы слишком умны, хитры и изворотливы для обычного подростка. Думаю, Магия знала, что делала, когда признала вас совершеннолетним. Я считаю, что нам с вами будет проще сосуществовать, – она криво усмехнулась собственному определению, – если вам станет известно, что я пообещала Люциусу Малфою позаботиться о безопасности его сына и вашей. – Считаете, что нам с Драко что-то угрожает? – Гарри по-прежнему терялся в догадках о причинах, вызвавших поток откровенности со стороны малознакомой ему ведьмы, хотя и был склонен считать, что из нее может выйти неплохой союзник в борьбе с Дамблдором. – Люциус так считает, а я, как уже упоминала, предпочитаю прислушиваться к его словам. В большинстве случаев, – уточнила она, намекая, что все-таки имеет и собственное мнение по любому поводу. – Да что может быть опасного в Хогвартсе? – Гарри натужно засмеялся. Его настораживали напористость Амбридж и ее весьма меткие замечания, говорившие о незаурядных способностях по обработке информации о разрозненных фактах и сведении их в общий вывод о положении вещей. Ее явно было опасно иметь в противниках. – Мне забавно это слышать именно от вас, мистер Поттер. Тролль на первом курсе, монстр, убивающий взглядом – на втором… – Он не убивал, а только усыплял, – поправил ее Гарри, улыбаясь. Амбридж слишком много знала из того, что директор всеми правдами и неправдами пытался скрыть от широкой общественности. – Конечно, – покладисто согласилась Амбридж. – Одним словом, похищение с целью как минимум серьезных угроз на заключительном этапе Турнира Трех Волшебников – это столь обыденная вещь для вас, что вы абсолютно не связываете ее с понятием опасности в Хогвартсе, – сарказм с налетом легкого раздражения говорили о том, что Амбридж не нравилось, когда принижают ее умственные способности, причем во время такого откровенного разговора. – Простите, я не подумал, задавая вопрос, – повинился Гарри. – И, конечно же, я очень благодарен вам за возможную будущую поддержку и заботу о моей безопасности. Постараюсь не добавлять вам хлопот, но обычно это от меня не зависит. Я имею в виду все те неприятности, что случались в школе. – Вот мы и попытаемся выяснить, кто стоит за всеми этими опасными странностями. – Вы имеете в виду, что Министерство направило вас… – Мистер Поттер, не нужно делать вид, что вы не знаете, чья инициатива была реализована во время моего назначения на должность профессора Хогвартса. Так что не только министр заинтересован в моем негласном расследовании. И я очень надеюсь на то, что мы с вами будем сотрудничать, а не соперничать. Именно поэтому я решила, что лучше нам с вами поговорить сразу. Вернее… – она чуть насмешливо посмотрела, склонив голову набок. – Лучше мне предупредить вас, в чьих интересах я буду предпринимать свои дальнейшие шаги. Не желаю оказаться в некотором роде на месте Альбуса, когда вы начнете отгораживаться и избегать моего посильного участия. – То есть вы хотите сказать, что вам близки интересы министра и мистера Малфоя. Я вас правильно понял? – подводя итог, напрямую спросил Гарри. – В некоторой степени это так. Но меня больше интересует возвращение стабильности в наш мир. Кое-кто расшатывает политическую обстановку в магической Британии. Одних догадок мало – нужно найти свидетельства. И я их найду. Здесь. Я буду очень благодарна, если вы мне в этом поможете, – вот это уже походило на некий заговор против директора, ведь именно на него столь прозрачно намекала Амбридж. – Все, что в моих силах, – Гарри склонил голову, давая обещание. Он предпочел бы иметь эту амбициозную женщину в числе сторонников, а судя по ее приоритетам, о которых она заявила предельно откровенно, это было вполне реально. – Не стану скрывать, я весьма заинтересован в вашем успехе, – Гарри заметил, как Амбридж расслабилась – видимо, ей непросто дались все те признания, которые она вывалила ему на голову. Она довольно сильно рисковала, если ошибалась в своих выводах о Поттере, и знала об этом. – Поэтому с удовольствием помогу вам. – Я рада, что мы пришли к взаимопониманию,– Амбридж взглянула на аккуратные часики на своей руке. – Ого! Я, кажется, увлеклась. Из-за чар, – она взмахом волшебной палочки сняла установленную ранее защиту от подслушивания и тому подобного, – мы прозевали сигнал отбоя. Вот вам справка на всякий случай – не хочу, чтобы вас наказали за нарушение школьного режима, – Амбридж, призвав со стола небольшой лист пергамента и перо, быстро набросала записку, заверенную своей подписью. Гарри понравилась расплывчатая формулировка, в которой к тому же отсутствовала дата: «Мистер Гарри Поттер после отбоя выполнял мое поручение. Профессор Амбридж». Заметив его насмешливо дрогнувшие губы, она, лукаво улыбаясь, предупредила: – Только не забудьте сообщить мне, когда вам придется использовать это «освобождение» от необходимости подчиняться правилам, иначе я не подтвержу его законность. – Спасибо, профессор. И доброй ночи, – Гарри откланялся, мысленно усмехаясь – так дешево его лояльность еще не пытались завоевать. Все же Амбридж немного лицемерила, утверждая, что видит в нем взрослого, раз решила, что его подкупит разрешение нарушать режим.

***

Не успел Поттер сделать и десятка шагов от двери кабинета Амбридж, как навстречу ему из-за поворота вышел Снейп. Поравнявшись, Гарри, недолго думая, протянул ему записку, которую только что получил от Амбридж, решив таким образом избежать вопросов о том, что он делает в этой части Хогвартса в неурочное время. – Забавно, мистер Поттер, – Северус оглянулся по сторонам, определяясь с наличием зачарованных портретов поблизости. Вернув записку и применив чары от любопытных ушей, он сообщил: – Меня она тоже пригласила на беседу. Ты планируешь сегодня спускаться вниз? – Конечно. Сейчас схожу поговорю с Драко, пока он там совсем не извелся от любопытства, – Гарри пожал плечами, поясняя, что тут уж ничего не поделать – такой у него друг. – А затем пойду немного поработаю. – Дождись меня. Расскажешь, что за поручение ты выполнял. Устроился мальчиком на побегушках? – Северус насмешливо фыркнул. – Хорошо, постараюсь дождаться. Но учти, до утра я там сидеть не буду, – не остался в долгу Гарри, намекая на странное время для деловой беседы двух преподавателей. Отвечать Северус не стал, а только бросил на Гарри пренебрежительный взгляд перед тем, как направиться к двери в кабинет Амбридж.

***

После того как Гарри поделился с друзьями некоторыми своими важными секретами, у него отпала необходимость тайком уходить из своей комнаты, каждый раз стараясь, чтобы Драко не заметил его отсутствия. Рассказав о несколько странной беседе с Амбридж, Гарри пожелал Малфою спокойной ночи и, предупредив, что у него есть еще несколько дел, отправился в Тайную комнату, прекрасно понимая, что Драко теперь не успокоится, пока не узнает наверняка, куда он ходит по ночам. Так что Поттер догадывался, что скоро ему придется открыть друзьям и этот секрет, а значит, следовало поговорить с Салазаром. Конечно, портрет не мог ему помешать провести в Тайную комнату кого угодно, но Гарри не хотел ссориться с тем, кого искренне уважал – он воспринимал Салазара как друга и, следовательно, считался с его мнением. – Ты собираешься устроить здесь проходной двор? Я понимаю, что у тебя есть близкие друзья, от которых ты не хочешь иметь тайн, но зачем приводить их сюда? Расскажи о Тайной комнате, расскажи о том, что здесь спит Дракон, да – Мерлин с ним! – расскажи о моем портрете. Но для чего устраивать им экскурсию? – несмотря на слова, Салазар выглядел заинтересованным возможностью расширить круг своего общения. Так что вредничал он, скорее, по привычке, и это было заметно. – Хочу похвастаться, – коротко бросил Гарри, готовясь приступить к работе над очередным артефактом связи. – Чем? – Не чем, а кем. Тобой, – Гарри насмехался. – Ни у кого, кроме нас с Северусом и Томом, нет возможности побеседовать с одним из основателей Хогвартса. Это же такой повод покрасоваться перед друзьями! Ты так не считаешь? – Издеваешься? – Слизерин подозрительно поглядывал с портрета. – Совсем чуть-чуть. Салазар, я не стану их водить в Тайную комнату постоянно. Они не знают серпентарго, так что сами сюда не попадут. Но… – Но все же хочешь похвастаться… – Я хочу, чтобы они осознали, что такое Хогвартс. Его суть. А это возможно, только увидев Дракона. И к тому же я не сказал, что вот прямо завтра и приведу их сюда. Может, это произойдет только через несколько месяцев. Просто мне необходимо знать твое мнение – вот и все, – Гарри сел за стол, давая понять, что время разговоров прошло, и ему нужно заняться работой. – Мое мнение – им тут не место. По крайней мере, пока, – довольно категорично высказался Слизерин. – Даже если мне и хотелось бы на них посмотреть, – тихо добавил он, не став скрывать собственного любопытства. – Мы еще вернемся к этому разговору, – пообещал Гарри и возвел вокруг себя специальный защитный купол, чтобы ничего не мешало и не отвлекало его от зачаровывания амулета, принявшись творить весьма непростое колдовство, доступное далеко не каждому волшебнику. Когда Северус спустился в Тайную комнату после беседы с Амбридж, Гарри уже заканчивал работу над артефактом. Снейпу хватило нескольких секунд, чтобы по рисунку, выписываемому кончиком палочки Гарри, понять, что тому осталось совсем немного до момента, когда амулет будет готов. Поэтому он не стал торопиться приниматься за работу, а решил сначала поговорить с Поттером. Беседа с Амбридж вышла весьма интересной, считал Северус. Долорес чуть ли не с порога сообщила ему, что руководствуется советом Люциуса Малфоя, который очень положительно отзывался о декане Слизерина. Так что Северус, сделав себе заметку на память «поблагодарить» Люциуса, сначала, как и договаривались с Амбридж за обедом, предупредил ее о студентах, хронически нарушавших дисциплину, затем высказал собственное мнение об успешных учениках и о тех, от кого не стоит ожидать выдающихся способностей. Подобные разговоры между преподавателями были вполне обычным явлением, поэтому Северус не видел ничего предосудительного в поддержке нового члена педагогического коллектива, если не считать, конечно, что он никогда ранее никому по собственной воле не помогал. Затем Амбридж решила немного сменить предмет обсуждения, попросив Северуса охарактеризовать коллег. На что получила в ответ только насмешливый хмык и рекомендацию пообщаться с другими профессорами, если ее так интересует, кто из них чем дышит. О директоре Северус тоже отказался говорить, напомнив о неэтичности подобных разговоров, уточнив при этом, что если бы они с Долорес не были членами коллектива, которым руководит Альбус, то беседа на эту тему могла бы скрасить их вечер. Намек был понят, и Амбридж не стала настаивать, решив вернуться к этому вопросу через пару месяцев, когда и ей самой будет что сказать. Еще немного поговорив о проблемах, с которыми сталкиваются преподаватели, о влиянии организации досуга студентов на их успеваемость и о вкусовых качествах чая, которым Амбридж угощала Снейпа вместо обещанного вина, они, в общем-то, оставшись довольными беседой, расстались. – О чем задумался? – вопрос Гарри, закончившего зачаровывать очередной медальон связи, вернул Северуса к действительности. – Анализировал свой разговор с Долорес. Считаю, я ничего лишнего ей не сказал, – подвел итог собственных размышлений Снейп. – А ты поведаешь, чего она от тебя хотела? – Почему бы и нет, – Гарри встал из-за стола и с удовольствием потянулся, разминая мышцы, затекшие во время работы. Удобно устроившись на диване, он вкратце пересказал свою беседу с Амбридж. – Такая показная искренность… – Северус удивился тому, как была построена встреча с Гарри. – Долорес, конечно, копает под Альбуса. В этом сомнений нет ни у кого. Но не откровенничай с ней слишком много. Она хоть и выказывает свое расположение ортодоксам, но все же пока не позиционировала себя на их стороне. Так что с ней стоит быть осторожным, – посоветовал Северус. – Считаешь, я зря пообещал ей помощь? – Гарри и сам теперь был не уверен, что поступил правильно. Сейчас, глядя со стороны, он понял, что его все же в некотором роде спровоцировали несколько открыться. – Твое отношение к Дамблдору для тех, кого это интересует – не тайна. Так что не вижу ничего неестественного в подобном обещании. Просто будь осторожен и не дай Долорес вовлечь себя в ее игры. Пусть сама справляется. А мы, если у нее что-нибудь выгорит, воспользуемся результатами ее трудов. Тебе пора отдыхать, а я все же хотя бы один амулет сделаю, – Северус решительно поднялся, намереваясь заняться делом. – А когда мы присоединимся к сети? – напоследок поинтересовался Гарри, собираясь вернуться в свою спальню. – Том считает, что в этом пока нет необходимости. И я готов с ним согласиться, – усаживаясь за стол на место, где совсем недавно сидел Гарри, сообщил Северус. – Почему нет необходимости? Мы тоже способны помочь… – Мы в Хогвартсе. Теоретически нам с тобой здесь не грозит никакая опасность, – поставив локти на стол и положив подбородок на сплетенные пальцы рук, терпеливо приступил к объяснению Северус. Он понимал, что Гарри не отстанет, пока не выяснит все, что его интересует по данному вопросу. – Особенно учитывая, что я его Защитник, а ты водишь дружбу с Драконом. С Томом мы с тобой можем связаться и без амулетов. А вот дергаться от сообщений, пришедших по связи, не имея реальной возможности отправиться на помощь – это лишнее. Ни ты, ни я не имеем права игнорировать учебный процесс, как бы нам этого ни хотелось. Так что до зимних каникул нам амулеты не нужны, – заметив сомнение на лице Гарри, он добавил: – Естественно, это имеет смысл при условии, что обстановка резко не изменится к худшему. Тогда мы с тобой сможем провести обряд активации артефактов друг для друга. Для этого парочку готовых Том все время будет оставлять здесь. – А Том? Он будет… рисковать? Тогда как мы… – Гарри, все будет хорошо. Не поддавайся пустым переживаниям. Поверь, в жизни и настоящих тревог достаточно, – постарался успокоить Поттера Северус. – Ты прав. Я, наверное, просто устал сегодня. Удачно потрудиться. Пока, Салазар, – попрощался Поттер и отправился отдыхать. – Ты заметил, какой он стал взрослый и самодостаточный? – Слизерин не удержался от того, чтобы не прозондировать почву. – Заметил, – Северус словно почувствовал подвох в вопросе и внимательно посмотрел на картину. – Ты ведь не это хотел спросить? Признавайся. – Какой ты подозрительный. Но да – я хотел узнать… – Салазар хитро прищурился. – Тебе ведь нравится Гарри? – Что… – в горле у Северуса вдруг пересохло от внезапной мысли – магический портрет мог что-то заподозрить о его особенном интересе к Гарри. – Что ты имеешь в виду? – Ничего необычного, – сделал преувеличенно невинные глаза Салазар, забавляясь ситуацией. – Ваша магия так подходит друг другу. Просто идеально. Он хороший парень. Очень сильный волшебник. Вы можете стать... – Ты мне его сватаешь, что ли? – растерянность Северуса сменилась недовольством. – Не вмешивайся, куда не просят. И запомни: мой партнер – Том! Все – я занят! – он срочно отгородился чарами. «Не хватало мне советов тысячелетнего портрета!» – возмущенно подумал Северус перед тем, как сделать дыхательное упражнение, беря эмоции под контроль, чтобы не мешали ему работать над артефактом.