Как и следовало ожидать, возвратившись домой без предупреждения в такое напряженное время, Северус не застал Тома в Певерелл-мэноре. Но буквально через несколько минут Сквозное зеркало в кармане задребезжало, давая понять, что о его визите уже известно – Том, скрывая родовое поместье от всего мира, надежно нашпиговал его защиту всевозможными чарами определения, так что он сразу получил магическое уведомление, как только кто-то беспрепятственно пересек границу охраняемой территории. Учитывая, что в Певерелл-мэнор были допущены лишь два человека, кроме него самого, то не удивительно, что он догадался, кто именно решил к нему наведаться.
– Надеюсь, ты просто соскучился, и ни с тобой, ни с Гарри не случилось ничего плохого, – вместо приветствия поинтересовался Том, внимательно всматриваясь в лицо Северуса с серебряной поверхности зеркала.
– Соскучился, – подтвердил Снейп. – И хотел поговорить.
– Подождешь немного? Нам осталось замкнуть чары на Джастина, чтобы он был уверен в безопасности своей семьи, когда уходит на работу, – сообщил Том причину своего отсутствия дома, хотя Северус и не спрашивал у него отчета. Снейп и представления не имел, о каком Джастине идет речь – но не это было для него главным, а доверие и забота во взгляде Тома.
– Я задержусь здесь до завтра, так что можешь не менять своих планов – успеем увидеться, – Северус постарался не выдать нетерпения и легкого разочарования.
– У меня нет больше никаких планов, так что максимум через час встретимся, – сообщил Том и прервал связь, улыбнувшись напоследок.
Снейп прекрасно осознавал всю импульсивность собственного поступка – обычно он не срывался из школы так внезапно, а продумывал все загодя. Но смятение в душе не оставило ему выбора – следовало как можно быстрее разобраться в себе, а раз уж не получалось сделать это без посторонней помощи, то выход был один – отправиться к Тому, что Северус и предпринял. Сейчас ему казалось, что решение было несколько поспешным и даже в какой-то мере истеричным, но это только подсказывало – нельзя оставлять подобное без внимания. Он давно научился отключать эмоции и с холодной головой справляться с любыми трудностями и потрясениями, чтобы отмахнуться от того, что с ним происходило. Конечно же, Северус и сейчас мог, используя ментальные практики, просто запретить себе думать о зародившемся в его сердце чувстве, отказаться от того, к чему с таким рвением тянулась его душа, но это было бы неправильно. Насилие над собой в таком вопросе – не выход. Да и Гарри сразу бы заметил его изменившееся поведение, потому что пришлось бы полностью блокировать все эмоциональные связи между ними. А это было бы уже несправедливо по отношению к самому Поттеру.
Время до прихода Тома, казалось, тянулось бесконечно медленно, мысли, как заведенные, вертелись вокруг одного и того же – Гарри, Гарри, Гарри…
–
Ус-спокойс-ся! Что ты так в-сполош-шилс-ся? Прямо мес-ста с-себе не находиш-шь, – появление Нагайны посреди гостиной заставило Северуса резко остановиться и прекратить беспокойно кружить по комнате, а заодно и отвлечься от своих размышлений – он лишь чудом удержался от того, чтобы не подпрыгнуть на месте, когда услышал ее шипение. Все же обретение способности говорить на серпентарго не слишком изменило его отношения к змеям – инстинктивно ему по-прежнему хотелось держаться от них подальше.
–
Что ты з-здес-сь делаеш-шь? – Северус не собирался обсуждать с кем попало свои проблемы. К тому же Нагайна была хоть и мудрым, но все же магическим существом, а не человеком, поэтому казалось вполне логичным предположить, что она вряд ли сможет в полной мере проникнуться его переживаниями.
–
С-скраш-шиваю твое ож-жидание. Иначе ты не с-смож-жеш-шь раз-зумно мыс-слить. Сфр-с-шс-с, – фыркнула Нагайна, сворачивая свое длинное тело чуть поодаль от Снейпа – она прекрасно чувствовала его легкое неприятие. –
Вы – люди – с-странно с-себя ведете, когда инс-стинкты подс-сказ-зывают вам правильное реш-шение. Вы вс-сегда готовы с-спорить даж-же с-с с-самими с-собой. Глупо и без-зответс-ственно!
–
Да что ты понимаеш-шь в наш-ших чувс-ствах! – Северус догадался, что ни его душевное состояние, ни причины его возникновения, скорее всего, не являлись секретом для Нагайны.
–
Ну… С-судя по твоим метаниям – ты тож-же не очень много в них понимаеш-шь. С-с-шшс-с-с… – Хранительница Воскрешающего Камня рассмеялась на свой змеиный лад.
–
Воз-змож-жно, и так… Потому что это неправильно – так не долж-жно быть, – Северусу удалось произнести фразу таким образом, что даже на серпентарго она прозвучала, как недовольное бурчание.
–
Глупос-сти! Раз-зве с-семья мож-жет быть неправильной? – Нагайна покачала головой. –
Но тебе виднее – ты ж-же у нас-с умный, – она неподвижно замерла, уставившись на Северуса, и тому вдруг показалось, что она его осуждает. Но не успел он отреагировать на ее слова, как та заметила: –
Твой партнер приш-шел, – и исчезла, переместившись в пространстве каким-то своим особенным способом, словно сбежала, не желая встречаться с Томом.
– И что это было? – спросил у пустоты Северус – он так и не понял, чего хотела добиться Нагайна, однако должен был признать, что и в самом деле несколько успокоился.
– Ты это мне? – Том, приветливо улыбаясь, стремительно вошел в комнату.
– Нагайна только что беседовала со мной, а откуда-то узнав, что ты вернулся, аппарировала или что-то подобное – просто исчезла, будто ее и не было, – Северус ответил на объятия – в последнее время они с Томом очень редко виделись, поэтому оба чрезвычайно сильно скучали друг по другу.
– Небось, еще и наговорила всякого такого… – Том взмахнул рукой, рисуя в воздухе круги. – Тумана напустила и смылась. Да? Она это умеет! – Том, не отпуская руки Северуса, направился к дивану. – Устал немного, – оправдался он, с удовольствием расслабляясь на мягком сиденье. Северус, сбитый с толку своими ощущениями, послушно устроился рядом с ним. Ему хотелось до хруста в ребрах сжать Тома в объятиях и вместе с тем никуда не делось стремление поговорить о своих чувствах к Гарри. – Все-таки что-то произошло, – констатировал Том, заметив тень отчаянной решимости во взгляде любимого. – Давай выкладывай, я же вижу, что ты не успокоишься, пока не выскажешься.
Северус вскочил с дивана, не в силах усидеть на месте. Он прошелся по комнате, выглянул в окно, но залитый дождем голый осенний парк его мало интересовал – Северус судорожно пытался решить, с чего начать свое признание.
– Я не представляю, как рассказать тебе… Но понимаю, что не имею права молчать…
Тому хотелось подбодрить партнера, но он не стал его перебивать, не желая усложнять и так, похоже, непростую задачу.
– Том, со мной происходит что-то непонятное. Я… – Северус подошел к дивану, на котором сидел Том, и продолжил, глядя любимому в глаза – не в его правилах было уходить от ответственности. – Я случайно узнал, что Гарри встречается с Седриком Диггори с Хаффлпаффа. И… Я ревную и хочу оказаться на месте этого семикурсника. Понимаешь? До белых кругов перед глазами, до зубовного скрежета. Так, словно я имею на это право. Что это? Почему? – Северус с надеждой смотрел на Тома, ожидая от него подсказки. Все в нем кричало, что, возможно, он только что сделал свою самую большую ошибку в жизни, потому что потерять того, кто являлся смыслом его существования, для Северуса было подобно смерти. Однако и промолчать он не мог – обману точно не место в их семье.
– Может, ты просто его любишь? Не как воспитанника, а так, как я в свое время полюбил тебя, когда ты был совсем юным? – очень мягко и осторожно высказал свое мнение Том, прекрасно догадываясь, что он прав. Известие о том, что у Гарри появился парень, с которым он встречается, отдалось легкой тоской в сердце. Однако чего-то подобного вполне можно было ожидать, так что Том воспринял эту новость относительно спокойно. Сейчас его больше волновало состояние Северуса. – Гарри – молодой и сильный волшебник. Нет ничего необычного в том, чтобы желать его.
– Хочешь сказать, что я вижу в нем своего партнера? А ты тогда кто?! Одно твое присутствие рядом, – Северус в несколько шагов приблизился вплотную и, схватив руку Тома, на секунду прижал ее к своему паху, давая почувствовать весьма очевидное доказательство возбуждения, – вызывает у меня вот это. Ты у меня в крови! Понимаешь?! Наша магия сливается, стоит нам оказаться рядом, – он нарочито оглянулся вокруг себя, разводя руки в стороны, напоминая, что магические потоки становились видимыми во время их сексуальной близости.
– Северус, так бывает. Гарри ведь не простой маг. И именно мы с тобой знаем – насколько он особенный. Так кому же оценить его способности по заслугам, как не тебе? Ты прекрасно понимаешь, что тот Диггори не пара нашему Гарри. Я не вижу ничего удивительного в твоем отношении…
– Не уводи разговор в сторону, – Северус покачал головой – он стал, слегка нависая над Томом и вглядываясь в его лицо, словно пытался там что-то отыскать и не находил. Это его дезориентировало – он не видел ответа на свой вопрос и не был уверен, что его поняли. – Я не оберегаю Гарри от недостойного партнера, я желаю его для себя. Я… хочу затащить его в постель… – голос подвел откровенно высказавшегося Северуса, а глаза подозрительно заблестели, как от непролитых слез. – Мне прекрасно известно, что это неправильно. Что так не должно быть… Но я ничего не могу с собой поделать. Это наваждение какое-то. Понимаешь? И это при том, что вот прямо сейчас я с трудом сдерживаюсь, чтобы не плюнуть на этот разговор, забыть о нем и не заняться с тобой сексом, потому что истосковался по твоим прикосновениям, по твоей магии, которая умеет доводить меня до безумия от удовольствия. И кто я после этого? Кто?! – Северус почти кричал, не в силах справиться с эмоциями, рвавшими его на части, заставлявшими и страдать, и любить одинаково неистово.
– Иди ко мне, – Том ласково, словно боялся вспугнуть или причинить боль, взял Северуса за руку и потянул к себе, усаживая рядом. – Не нужно так себя мучить. Ты как натянутая тетива. Отпусти себя – позволь себе дышать, – он, еле заметно улыбаясь, успокаивающе провел ладонью по щеке Северуса, заглядывая ему в глаза, стараясь убедить, что не случилось ничего непоправимого. Том смотрел так, словно все понимал и… был очень рад тому, о чем услышал.
– Тебе смешно? – дернулся Северус, не осознавая, что происходит. Реакция Тома его обескуражила и заставила снова почувствовать себя тем семнадцатилетним парнем, который когда-то влюбился в зрелого, исключительно сильного и мудрого волшебника. Он тогда тоже, захлебываясь чувствами и не испытанными ранее эмоциями, не знал как себя вести и что делать.
– Нет. Я не смеюсь, родной. Как ты мог такое вообразить? – Том притянул Северуса в объятия и поцеловал в висок – легонько, едва-едва прикоснувшись теплыми губами к коже, даря уверенность и поддержку. – Помнишь, когда Гарри после Турнира попал на кладбище, а потом ты ночью связался со мной через Зеркало? – дождавшись настороженного кивка, Том продолжил: – Я тогда увидел, как Гарри доверчиво прильнул к твоему плечу, уснув буквально после первых фраз нашего с тобой разговора. Он… он смотрелся так естественно рядом с тобой, и я тогда подумал, что вы могли бы быть прекрасной парой… Что место Гарри возле тебя – вместе с тобой.
– Не говори так! Я не…
– Тш-ш… Дослушай, – Том прикоснулся пальцами к губам возмущенного Северуса, призывая его замолчать. – Только позже, когда мы в тот раз уже поговорили с тобой, я поймал себя на том, что во мне абсолютно не было ни малейшей ревности или неприятия после таких мыслей. Я даже испугался, что разлюбил тебя. Это, признаюсь, было страшно. Очень, – Том вздохнул, на секунду прикрывая глаза, словно снова пережил тот миг сомнения в себе и своих чувствах. – Но потом, немного поразмыслив, я понял, что мои чувства к тебе совсем не изменились – я по-прежнему безумно тебя люблю и не готов отпустить от себя даже во имя твоего счастья. Видишь теперь, какой я эгоист? – Том похлопал Северуса по спине, еще крепче прижимая к своей груди. – Но, знаешь ли, факт ведь так и остался фактом – Гарри, несмотря на его юный возраст, смотрелся рядом с тобой именно как равный, как партнер. Прости, что не поделился с тобой этими своими мыслями раньше… Не хотел торопить события и вносить сумятицу в нашу и так непростую жизнь. У меня было время понаблюдать за вами летом. И чем дальше, тем больше я убеждался, что вам не избежать сближения, поверь уж моему опыту разбираться в людях и их поступках.
– И твоему дару? Да? – Северус, казалось, почти полностью успокоился. Его даже не очень сильно возмутило, что Том следил за ним и Гарри, как за каким-то своеобразным экспериментом.
– Наверное, и без него тоже не обошлось, – подтвердил тот, хотя и не любил вспоминать о том, чего и сам почти не понимал в себе.
– И что ты предлагаешь? – в тоне послышались нотки то ли язвительности, то ли протеста – Северус слишком тяжело переживал истину, внезапно открывшуюся ему с таким откровением.
– Ничего. Просто живи.
– Ты советуешь мне пойти на поводу у своих желаний? Я правильно понял твои слова? Ты абсолютно не ревнуешь? А то, что Поттеру только пятнадцать? – Северус, слегка повернувшись, заглянул Тому в лицо. Как ни странно, ему стало даже немного обидно, что тот так спокойно воспринял его увлеченность другим человеком, будто Тому было все равно.
– Ты слишком хорошо умеешь держать в узде свои порывы, если это требуется, так что, я думаю, ты сам поймешь, как себя вести. Не нужно торопить и форсировать события, но и отмахиваться от происходящего не стоит. Гарри не обычный волшебник, он – трирожденный. Не тебе рассказывать, что его развитие во всех смыслах фактически опередило его ровесников на несколько лет. Даже Магия признала его совершеннолетним. Очень прошу тебя, не отталкивай от себя Гарри лишь из-за нелепой мысли о недопустимости вашего совместного будущего. И да – я нисколько не ревную. Я только рад… – Том отвернулся, заметив, как пристально впился в него взглядом Северус, который прекрасно умел читать по лицам, а уж своего партнера он явно видел сейчас насквозь.
– Постой-постой, – Северус насильно вернул лицо Тома в прежнее положение, приложив ладонь к его щеке. – Ты… Том, ты… – он боялся озвучить собственную догадку, потому что она была неимоверной, невозможной и абсолютно безумной.
– Я тоже неравнодушен к Гарри, – глаза Тома загорелись упрямым огнем – дерзким вызовом и... отчаянием. Сродни тому, какое чувствовал и Северус. Открыться и рассказать о проснувшемся плотском чувстве к парню, который более чем на полвека моложе тебя самого, было мучительно неловко, но Том не привык пасовать перед трудностями, а Северус имел право знать правду. Особенно в свете его собственных признаний.
– О Мерлин, – прошептал Северус.
– Может, ты помнишь, еще когда мы только познакомились с Гарри, я сказал, что, будучи рядом с ним, ощущаю его особый магнетизм, – Том испытал необходимость если и не оправдаться, то хоть как-то пояснить собственные эмоции. – Что чувствую, как сильно он важен, словно он часть меня. Я тогда еще сказал, что Гарри для меня, как ты. А в ответ услышал…
– Что я у тебя один такой особенный, и что я не собираюсь ни с кем тобой делиться, – память у Северуса всегда была преотличной на такие вот знаковые события. – Но… Я теперь так понимаю – делиться все равно придется. Да? И не только мне…
– А это уже как ты сам решишь, – немного печально произнес Том, прижимая голову Северуса к своему плечу – ему было немного не по себе от его очень пристального взгляда.
– И давно ты это понял… То, что Гарри тебе нужен как партнер? – Северус вдруг осознал, что ему не хочется придушить Тома, как Диггори, посягнувшего на Поттера. Хотя немного и скребла мысль, что Том молчал и не признался ему в своем чувстве, пока Северус сам не поднял эту тему.
– Не злись. Ты же знаешь – мы с Гарри давно установили, что можем обмениваться магией, если находимся достаточно близко друг к другу. Лучше, если будет присутствовать физический контакт: достаточно взяться за руки или обняться. И только прошлым летом, когда я наблюдал за вашими резко изменившимися отношениями… Кстати, я так и не в курсе, что послужило толчком, помнится, это случилось после вашего посещения Малфой-мэнора, – Том не скрыл своего любопытства, почувствовав, как слегка напряглось тело Северуса в его объятиях.
– Поттер тогда разболтал друзьям о том, как мы с тобой под оборотным притворялись его одноклассниками-магглами, и не хотел мне признаваться в этом. Я… догнал его и прижал к стене, чтобы заставить сказать правду. А он… Гарри так жадно посмотрел на мои губы, что я с трудом удержался, чтобы его не поцеловать. Знал бы ты, как меня это злило! – Северус хмыкнул, улыбнувшись – ему было бесконечно хорошо оттого, что можно, не таясь, обо всем рассказать Тому.
– И что же тебя злило? То, что он так разоткровенничался с друзьями? Или то, что он чуть не спровоцировал тебя одним-единственным взглядом? – Том представил себе, как Северус удерживает гибкое стройное тело Гарри, а тот пожирает взглядом его губы – и ему так сильно захотелось увидеть это своими глазами, что даже бросило в жар.
– Наверное, моя собственная предательская реакция злила меня больше всего, – сознался Северус, а сам подумал, что, возможно, его тогда еще и расстраивала не осознанная до конца мысль, что он не может пойти на поводу своих желаний. – Ты не ответил на мой вопрос – как давно ты сам понял…
– Летом, когда за вами наблюдал и старался не давать повода для вашей ревности.
– Какой еще ревности? – Северус попытался развернуться, чтобы снова посмотреть Тому в лицо, но тот ему не позволил, а, наклонившись к его уху, прошептал: – Вы даже не замечали, что творили. Два невыносимых и таких любимых создания. На каждом шагу вы соревновались, кто сумеет больше привлечь мое внимание, доказывали друг другу, что имеете на меня право. И не перечь – мне было виднее. Стоило мне одному из вас оказать на толику больше участия, как второй сразу же кидался подтверждать, что он тоже для меня очень дорог. И это не говоря о том, что вы все время находили причину для спора, пытаясь показать свое превосходство. Словно… старались обратить на себя внимание – не только мое, но и друг друга. Так что немудрено, что я задумался о Гарри как о равном.
– Не мог я так себя вести, – фыркнул Северус, недоверчиво засопев. – Для меня подобное неприемлемо.
– Еще как мог! Вы оба горели жаждой и выплескивали ее, соревнуясь во всем, в чем только можно. Конечно же, заметить это был в состоянии лишь близкий вам человек, – Том солнечно и тепло улыбнулся, и Северус прочувствовал это в его словах – в них слышалось столько любви и нежности, что ошибиться было немыслимо.
– Ты так спокойно говоришь о Гарри. С тобой не творится такое, как со мной. Почему? – Северус вздохнул. – Научи меня.
– Э-э-э, нет! Ты чувствуешь то, что подсказывает твое сердце. Не забывай, что я… Как бы тебе сказать… Я уже в некоторой степени связан с Гарри своеобразными узами – его шрам с отпечатком моей магии тому доказательство. Мне не в новинку то, что я ощущаю, я только осознал, что именно это значит. А ты, как я понимаю, получил все в комплекте: и эмоциональную связь, и понимание происходящего, и, как я могу догадаться, физическое ощущение близости. Ты ведь теперь «слышишь» его магию? – Северус кивнул, подтверждая догадку Тома. – И это так здорово… – мечтательный тон заставил Северуса усомниться в адекватности их обоих: они обсуждали свои симпатии к одному и тому же парню – к их Гарри – как что-то вполне естественное.
– Что же мы будем делать? – Северус слегка повозился на месте, усаживаясь удобнее. – Мы извращенцы, – немного истерично сделал он вывод.
– Возможно, кто-то именно так и подумает, – не стал оправдываться Том. – И все равно, если Гарри даст нам шанс, мы обязательно им воспользуемся. От таких подарков Судьбы нельзя отворачиваться, она не любит неблагодарных, – подвел он итог.
– Значит…
– Значит, идем в спальню, – перебил его Том. – Все эти разговоры действуют очень возбуждающе, знаешь ли. А у меня уже пару недель не было секса.
– Пару недель? Странно. Мне казалось, что прошло уже больше, – поднимаясь с дивана и решительно увлекая за собой Тома, заметил Северус.
– У тебя перед глазами все время был Гарри – а это, видимо, то еще испытание, – подначил его Том.
– Мерлин! Я схожу с ума, а тебе смешно? Сейчас ты на себе ощутишь всю силу моего бунтующего либидо, – обещание прозвучало исключительно интимно и соблазнительно, так что Том ни на миг не засомневался, что вести сегодня будет Северус, доказывая свою неотразимость и заглаживая несуществующую вину за «измену в мыслях».
***
Принять вместе горячий душ оказалось очень соблазнительной идеей. Пронзительный ветер и ледяной дождь, срывавшийся с самого утра, интенсивно напоминали о стремительно приближавшейся зиме. Поэтому постоянно хотелось согреться – это, казалось, срабатывало на уровне подсознания. Так что обжигающие струйки воды, скользившие по телу, были приятным дополнением к жарким объятиям и требовательным поцелуям, которые сопровождали совместное купание Тома и Северуса. Жажда прикосновений прорвала плотину их сдерживаемого из-за разлуки желания, и они просто-таки пьянели от близости. Тела так плотно прижимались друг к другу, словно стремились стать единым целым: слиться, сплавиться, раствориться одно в другом. Истосковавшись по партнеру, Северус не готов был к продолжительным играм, поэтому, обхватив мыльной ладонью оба их члена, довольно быстро добился головокружительного финала – оргазм накрыл ошеломительной волной, заставив хватать ртом воздух так, как будто им пришлось долго бежать без остановки.
Перебравшись в спальню, предусмотрительно хорошо протопленную жарко пылавшим камином, Том и Северус смогли уже более тщательно уделить внимание удовлетворению собственной потребности в близости. Том дал Северусу возможность самому выбирать, какие именно ласки доведут их до безумия в этот день. Горячие ладони шарили по возбужденным телам с такой жадностью, словно были не в состоянии насытиться простыми прикосновениями – они опаляли магией, струившейся сплошным потоком, заставляя нервные окончания петь от переполнявшей их неги. Губы, скользившие влажными поцелуями по разгоряченной коже, создавали яркий контраст настойчивым действиям рук, доводя Тома до исступления. Когда Северус перевернул его, укладывая животом на подушку, Том мог только вздрагивать от нетерпения и чуть ли не скулить, требуя большего. Его тело неистово пылало изнутри, чудилось, что еще мгновение – и оно не выдержит давления и рассыплется искрами, поджигая все вокруг.
Северус, глядя на таявшего в его руках Тома, казался себе всемогущим. Он видел доказательство неистовой силы их обоюдных чувств – бушевавшую в дикой пляске вокруг них магию, радужными прядями кружившую в воздухе, взрывавшуюся белыми вспышками чистой энергии, пронизывавшую их своими животворными потоками, насыщавшую кровь пьянящим осознанием величия того, что связывало их с Томом. Сливаясь телами, они становились единым целым – это была не аллегория, не иносказание – Северус и Том именно так и ощущали, объединяя свои души на каком-то немыслимом для обычного восприятия плане бытия.
Почувствовав близость оргазма, Северус, затаив дыхание, впился пальцами в бедра Тома еще сильнее, не замечая, что те и без того уже пестрели синяками от его хватки, и ускорил темп движений, толкаясь между покрасневших ягодиц так, словно пытался вколотиться внутрь тела еще глубже. Том стонал, потерявшись в ощущениях, и в силу своих возможностей насаживался на член партнера с таким же неистовством, стремясь достичь состояния, когда эмоции поглотят их, сбрасывая с невиданной высоты, позволяя ощутить себя полностью слившимися с мирозданием – так, будто они и были всем этим безбрежным миром, в котором живут.
Холодный огонь далеких звезд, плывущих вокруг них в хороводе вечности, жаркое пламя родного тела, обволакивающая нежность присутствия любимого, необыкновенное ощущение переполнявших все существо радости и счастья, бесконечная благодарность Создательнице за возможность познать такую немыслимую глубину чувств, жажда отдать вселенной хоть толику долга за ее доброту – именно это в данный момент составляло суть бытия для Тома и Северуса, воспринимавших мир сквозь призму своего единения.
– Ты превзошел себя, – хрипло прошептал Том – казалось, что голос не хотел подчиняться ему, почти сорванный от стонов и криков, сопровождавших полученное удовольствие от секса.
– Я люблю тебя, – просто ответил Северус, прижимаясь к Тому под одеялом, прикрывшим их разгоряченные тела. – Не забывай этого.
– С тобой забудешь, – насмешливо хмыкнул Том. – Дня три точно буду получать напоминания…
– Я сделал тебе больно? – всполошился Северус, намереваясь вскочить. – Почему ты не сказал?
– Лежи! Горе мое… – Том сгреб любимого в объятия, прижимая к себе, чтобы не пытался вставать. – Мне просто головокружительно здорово, – он поцеловал Северуса в макушку. – Но ночью моя очередь доказывать, что я тоже люблю тебя, – все же не удержался он от слегка ехидного замечания. – А сейчас я хотел бы немного подремать – давно не позволял себе спать среди дня.
– Конечно, нужно дать магии время, чтобы успокоилась, – довольно улыбаясь, согласился Северус, наблюдая за цветной вакханалией вокруг них – воздух не переставал светиться от проявившегося на физическом плане особого вида материи, позволявшей волшебникам творить чудеса.
***
Гарри немного удивился, когда не отыскал Северуса ни в кабинете, ни в личных апартаментах, ни в лаборатории. Не то чтобы тот был ему нужен исключительно срочно, но Поттер хотел воспользоваться выходным днем, собираясь обсудить с Северусом давно назревавший вопрос – стоит ли дожидаться возраста официального совершеннолетия или уже сейчас можно просить об ученичестве по боевой магии?
После схватки с Петтигрю, подстроенной директором, Гарри много думал над тем – сумел бы он победить того в реальном бою или нет? Конечно, выпустив свою магию на волю, Гарри наверняка стер бы с лица земли даже упоминание о крысе-предателе. Но ему хотелось обрести знания и навыки, которые позволили бы не прибегать к демонстрации своих особых дарований. Все же еще не было полностью понятно, что ему сулит его трирожденность. Стать виновником более сильных разрушений, чем входило в его намерения, Гарри не хотел – не зря Том все время ему напоминал о жестком контроле над своими способностями. Поэтому Поттеру почему-то казалось, что если бы у него было звание боевого мага – то это основательно добавило бы уверенности в своих силах справиться в критической ситуации. Дамблдор все же заронил в его душу зернышко сомнения в себе, и это неимоверно раздражало и заставляло найти некий якорь для обретения равновесия. Ученичество казалось подходящим выбором.
Однако Гарри не сумел отыскать Северуса ни после завтрака, ни ближе к полудню. И лишь заметив его отсутствие в Большом зале во время обеда, он догадался, не сильно привлекая к себе внимание, выпытать у старосты, куда подевался их декан? Узнав, что тот взял выходной и покинул Хогвартс, Гарри вдруг почувствовал прилив жгучей злости и искренней обиды – как Северус мог уйти, не предупредив его?! Они же семья! Разве так поступают близкие люди? Поттер так сердился, что даже Драко это заметил, поэтому пришлось делать беззаботный вид и отшучиваться, что обед не пошел впрок «нежному» желудку.
Когда волны разочарования немного схлынули, в его сознание закралась болезненная мысль – а вдруг что-то случилось с Томом? В таком случае Северус наверняка не стал бы его предупреждать, чтобы зря не расстраивать, а решил бы сначала сам все разузнать. Так что следующий час прошел в метаниях – следует ли связаться через фибулы с Северусом или лучше послать на разведку Нага. Псевдоживой артефакт за эти годы так поднаторел в общении, что теперь зачастую выступал в качестве советчика в той или иной ситуации. Хоть Гарри и не всегда прислушивался к его словам, но узнать постороннее мнение о чем-нибудь, вызывавшем вопросы, иногда оказывалось весьма полезно. Он, конечно, понимал, что все логические выкладки Нага построены именно на анализе их разговоров, а следовательно, в конечном итоге это всегда были его же, Поттера, выводы, только сделанные после рассматривания ситуации под другим углом.
Так Гарри поступил и на этот раз – вспомнив про Нага, он сбежал от друзей и, закрывшись в пустой аудитории, спросил у него совета.
–
У тебя ес-сть с-серьез-зные ос-снования с-считать, что С-старш-ший в опас-снос-сти? – переспросил Наг, выслушав сбивчивое объяснение Поттером сути проблемы.
–
Нет. С-серьез-зных ос-снований нет. Но почему тогда С-северус-с ничего не с-сказал мне о том, что уходит из-з ш-школы? – Гарри снова чувствовал обиду и воспринимал поступок Северуса как недоверие к себе.
–
А почему кто-то долж-жен вс-се тебе докладывать? Ты кто? Соз-здатель этого мира? – казалось, Наг посмеивался над Поттером.
–
Но мы с-семья! Он не мог…
–
Почему не мог? Раз-зве ты обо вс-сем ему рас-сказ-зываеш-шь? Ты не имееш-шь права требовать от партнера С-старш-шего ничего подобного. Не с-сказал – з-значит, не пос-считал необходимым. Ты долж-жен научитьс-ся доверять и не лез-зть туда, куда тебя не прос-сят, – Наг сделал паузу, а потом добавил: –
Разберис-сь в с-себе. Почему тебя так з-задел этот с-случай?
–
Не з-знаю… Я с-сраз-зу раз-зозлилс-ся на С-северус-са, что он не предупредил о с-своем уходе, а потом ис-спугалс-ся, что что-то с-случилос-сь с-с Томом, – Гарри повторял скорее для себя, а не для Нага. –
И мне с-сейчас-с тоже плохо, что С-северус-с ушел. Мож-жет, ты вс-се-таки уз-знаеш-шь, как там Том?
–
Подглядывать нехорош-шо. Ты с-сам мне об этом говорил. Но ес-сли ты прикаж-жеш-шь, я это с-сделаю, – Наг был артефактом и обязан был выполнять возложенные на него функции.
–
Нет. Не нуж-жно. Ты прав – я веду с-себя неправильно. Прос-сто… – «я ревную» – этого Гарри не сказал вслух, но мысль его несколько испугала. –
Отдыхай, – приказал он Нагу, поспешившему занять свое привычное место на его запястье.
«Нет, этого не может быть. Кого я могу ревновать? Северуса к Тому? Или наоборот? Что за глупость пришла мне в голову. Они оба мне дороги, и я все отдам за их счастье, – Гарри уселся на подоконник и уставился на мир, в котором хлестал противный осенний дождь. Холодные струи кривыми дорожками исчертили стекло, делая почти невозможным четко рассмотреть что-либо на школьном дворе. – Создается впечатление, что мне мешает такое же мокрое стекло, чтобы заглянуть в себя, – сравнение показалось надуманным, но очень метким. – Я до жути боюсь себе признаться, что меня до дрожи пугает одна только мысль, что я им перестану быть нужным. Именно поэтому возникает желание постоянно контролировать их. Будто знание того, где они находятся и что делают, позволит мне что-либо изменить, если они… – Гарри покачал головой, поняв, что будто наяву слышит ехидный голос Северуса. – Хватит рефлексировать. Что-то я стал совсем неуверенным в себе. Лечиться нужно, придурок. Устроил истерику на ровном месте», – Гарри ругал себя всю дорогу до библиотеки, где его ждали друзья и эссе по трансфигурации.
После ужина Поттер отправился в западное крыло замка – он впервые в этом году выступил инициатором встречи с Диггори. Но поцелуи любовника показались ему пресными и лишенными жизни, словно подаренными манекеном, ласки не заставили забыться от бури возбуждения, а горящий эйфорией взгляд Седрика и его причмокивание в то время, как он трудился над членом Гарри, облизывая его и посасывая, вызвали лишь желание презрительно скривиться. Но как бы там ни было, механическая стимуляция все же привела к физической разрядке, хоть никак и не помогла в том, на что была надежда – эмоции так и остались незатронутыми.
Ночью Гарри не пошел в Тайную комнату – сегодня он не чувствовал себя достаточно уравновешенным для того, чтобы зачаровать очередной амулет связи, потребность в которых не иссякала. Укладываясь спать, он серьезно задался вопросом – а стоит ли продолжать встречи с Седриком, раз они уже не приносят былого удовольствия? Как-то в этом году все изменилось, исчезли легкость и непринужденность, которой отличались их прошлогодние сексуальные игры. Все сильнее раздражал избыточный энтузиазм Седрика, регулярно подчеркивавшего, что он теперь очень опытный любовник. Из-за этого Гарри ощущал себя игрушкой, на которой тот оттачивал свои умения. Постоянные упоминания о том, что они ничем друг другу не обязаны, тоже давили на психику – видимо, Седрик все же чувствовал вину перед невестой, поэтому и оправдывал себя этими заявлениями, обязательно звучавшими на их тайных свиданиях с Гарри. Не придя ни к какому окончательному решению, Поттер отложил на потом поиск ответа на этот вопрос.
Ночью он спал отвратительно, часто просыпался с колотившимся, как от испуга, сердцем – ему явно снились кошмары, но Гарри не мог вспомнить о чем. Лишь не отпускало болезненное чувство тоски, пришедшее к нему из сна, заставляя ворочаться в постели в бесплодных попытках избавиться от предчувствия каких-то перемен.
