***
Грюм, несмотря на загруженность на работе, все же старался приходить домой, чтобы поесть. В каких бы натянутых отношениях с Блэком он ни находился, но обедать рядом с ним ему было комфортнее, чем с кем-либо из своих коллег, только и говоривших об Упивающихся Смертью – о тех, за которыми они гонялись по всей Британии, и о тех, кого с легкой руки министра скоро выпустят из Азкабана. Даже зная, что Дамблдор в некоторых случаях поспособствовал основательному ужесточению принятого Визенгамотом решения путем не очень честных манипуляций с материалами следствий, Аластор все равно считал всех ортодоксов недостойными свободы. Грюм упрямо не хотел разбираться, почему Фадж вдруг стал благоволить этим «ядовитым змеям». У него давным-давно выработалось отвращение к любым попыткам защитить древние традиции, особенно его не устраивал порядок наследования в роду – не по уму и способностям, а по праву рождения и какому-то просто-таки мифическому решению Магии. Поэтому любое свободное общение с коллегами выливалось в недовольство руководством магической Британии, а это было чревато как минимум увольнением. Да и Сириус просил его не выступать против Фаджа и не мутить воду, и все потому, что политика верхушки министерской администрации была на руку Блэку – все, похоже, шло к тому, что скоро и он сможет оправдаться, если повернет дело с умом. Как бы там ни было, но сова от Дамблдора застала Аластора дома. – Письмо недостойному супругу хозяина, – Кричер вручил запечатанную записку Сириусу. – И что он от тебя хочет? – прочитав пару строк от Дамблдора, Сириус отдал послание Аластору. Никакие чары конфиденциальности на корреспонденции Грюма не являлись преградой для его партнера – специфические узы брака разрушали их без напряжения. Так что Дамблдору понадобилось бы посерьезнее зачаровать письмо, если он хотел что-то утаить. – Могу только догадываться. Начали следствие по делу Лестрейндж, – Грюм не видел причин скрывать свои догадки – все равно Сириус выпытает, если пожелает. – А ты там замешан? – Сириус бросил внимательный взгляд на супруга, отвлекаясь от сочного куска мяса, который разрезал на тонкие полоски. – Я ее задерживал, – не вдаваясь в подробности, поставил в известность Грюм. – И в чем подвох? Ведь не стал бы Альбус тебя по пустякам вызывать. Кстати… Ты в курсе, почему он тебя к себе не пригласил? – глаза Сириуса радостно загорелись. – Нет? Так я скажу! Он пытался из студентов сколотить себе отряд – Армия Фоукса называется, но его вычислили попечители и прижали к стенке. Мне Гарри вчера сообщил, – похвастался Сириус своей осведомленностью. – И что тебя больше забавляет: то, что Альбус уже ищет себе соратников среди детей, или то, что ему помешали? – Аластор обрадовался смене темы – он слегка переживал по поводу дела Лестрейндж. Все-таки они там многовато ей приписали в обвинении. – Меня радует все, что приведет Альбуса к падению. Никогда не прощу ему смерти Поттеров! Так что там с моей кузиной? Я уже сидел в Азкабане, когда ее арестовали, так что я не имею представления, что там и как. Рассказывай, пока я не стал слова клещами из тебя тянуть, – Сириус оказался достаточно наблюдателен, чтобы понять – Аластор то ли пытался что-то скрыть, то ли просто хотел умолчать о чем-то. – Альбус частично сфальсифицировал ее дело, – Грюм отодвинул пустую тарелку и решил и в самом деле не дожидаться, когда начнут поступать однозначные приказы. – Мы задержали ее дома – метки на руке было достаточно, чтобы не возиться со всякими бумагами. Беллатриса не пыталась никуда сбежать. Как позже стало понятно – она сидела в родовом гнезде, потому что готовилась стать матерью. Срок не очень большой был, так что мы не поверили, когда она объявила, что беременна. Ну а на допросе в Аврорате – не помню точно: кажется, на втором или третьем – она ребенка и лишилась. Прямо там – в кабинете. Фрэнк перестарался, – Грюм закусил губу. Как бы он ни ненавидел всех Упивающихся, все же этот случай ему долго снился потом ночами, заставляя просыпаться от страха. Мать, носившая под сердцем дитя, была священна даже для таких черствых вояк, как Аластор. – Почему ее сразу не показали колдомедику после того, как она вам сказала о своем положении? – Сириус почувствовал, как мурашки побежали по телу – ему было жаль Беллатрису, а еще – он до дрожи захотел отомстить тому, кто ее обидел. И не только как глава рода или кузен, а просто как нормальный человек. – Моя вина. Я же руководил задержанием, – Аластор покачал головой, и по нему было видно, что он не гордился своим поступком. – Не поверил я ей тогда, думал – пустые отговорки, чтобы уйти от ответственности. А потом было поздно. – И что дальше? – Сириус решил не устраивать разборок, а сначала узнать как можно больше фактов от Аластора, а потом сообщить обо всем Люциусу. Он мысленно удивился, почему это Малфои не попросили его раньше расспросить Грюма? Они ведь должны были знать, что тот замешан в деле Беллатрисы. – Ее отправили в изолятор при Аврорате, а оттуда в больницу под охраной, – послушно продолжил Аластор. – Ее супруга мы к тому времени еще не задержали. Он каким-то образом узнал о случившемся и вместе с братом и еще одним дружком отправился мстить Лонгботтомам. Что они там делали с Фрэнком и Алисой – не имею представления. Альбус нашел тех в невменяемом состоянии и сказал, что это результат множественных Круцио. – А что врачи? Они же должны были разузнать все об обстоятельствах получения повреждений и поставить диагноз? – Сириус задавал по ходу вопросы, направляя объяснения Грюма. – Ничего определенного они не выяснили. Причину записали со слов Альбуса. Вроде следы от Круцио действительно обнаружили на Лонгботтомах, с виду полностью потерявших память о себе взрослых – словно вернулись в детство. Но что-то у них там повредилось в головах, и они теперь не могут обучиться всему по новой. Их случай регрессии признали редким и абсолютно не изученным, – Грюм замолчал, ожидая реакции Блэка на его слова. – Нам говорили, что от Круцио можно умереть, сойти с ума… Но потерять память? – Сириус покачал головой. – Даже если предположить, что они не вынесли боли, то почему они впали в детство? Ладно… Так что там по поводу Беллатрисы? За что она в Азкабан попала? Из-за наличия метки? Разве этого не маловато для того, чтобы получить двадцать лет? И в газете писали, что она тоже пытала Лонгботтомов. – Не было ее там. Когда их пытали, она в больнице лежала. Ты вообще представляешь, в каком состоянии находится ведьма, если ребенка потеряет? – поинтересовался Грюм. – Да еще после… Фрэнк к ней Круцио применил. Это тебе не маггла, здесь магия замешана. Она чудом выжила. У нее была ужасная депрессия и даже, я бы сказал, тихое помешательство. На суде она молчала и улыбалась – печально… Как больная на голову. А Фрэнк поначалу часто лепетал что-то о том, что ему отомстила Беллатрисса Блэк. Вот ей и приписали, что она также участвовала в пытках. – И никто даже не задумался, как это могло произойти, если она потеряла ребенка и находилась в больнице? – Сириус прекрасно знал, насколько легко осудить невиновного – он сам через подобное прошел. Но как можно не обращать внимания на такие основательные факты – он был не в состоянии понять. – А на слушании в Визенгамоте об этом никто и не говорил. Заключение колдомедиков просто изъяли из ее дела, а на его место положили липовое обвинение в нападении на Фрэнка и Алису. Альбус тогда сказал, что кто-то ведь должен за пытки ответить, а братья Лестрейнджи попались нам только через пару месяцев после суда над Беллатрисой, – Грюм попытался придать себе уверенный вид, но проигрывал в борьбе с остатками собственной совести. Дело миссис Лестрейндж всегда вызывало у него двойственные чувства. С одной стороны – она являлась Упивающейся Смертью, достойной заточения в Азкабан. А с другой – матерью, потерявшей своего нерожденного ребенка, которую было по-человечески жаль. – Ясно. Альбус жаждет заручиться твоим словом, что ты не выдашь его. С Веритасерумом тебя никто опрашивать не станет, значит, все на твоей совести, – сделал вывод Сириус. – Кто документы подтасовывал? Ты? – Нет. Я не врал перед судом, а лишь промолчал о том, что мне известно, – Грюм поднялся с места. – Все выяснил, что хотел? – Ты отправил меня в Азкабан, зная правду о том, кто убил Поттеров. Но здесь я еще тебя понимаю – в ином случае тебе пришлось бы самому обживать тюремную камеру. Потому что это ты убил Лили! Но почему ты так поступил с Беллатрисой? А если бы это была твоя жена? Или твоя сестра? Неужели в тебе не осталось ничего человеческого? Мы называли себя «светлыми», а творили самые непроглядно-темные дела, прикрываясь пустыми лозунгами, – язвительно бросил Сириус. – После встречи с Альбусом жду от тебя доклада. Потом решим, как тебе поступить на суде, – заметив страх во взгляде Грюма, Сириус презрительно цыкнул. – Не желаешь в Азкабан? Верю. Я на своей шкуре испытал все его радости. Иди – выясни наверняка, что нужно Альбусу, пока у тебя якобы обеденный перерыв. Потом поговорим. Блэк собрался срочно связаться с Люциусом и Нарциссой и посоветоваться с ними.***
Само собой, Дамблдор не планировал разговаривать с Грюмом в общем зале паба «Кабанья голова» – для беседы с глазу на глаз он нанял комнату на втором этаже этого заведения, хозяином которого являлся его брат Аберфорт. Нет, они не поддерживали теплых родственных отношений, но и не находились в ссоре – просто они были разными, и каждый шел по жизни своим путем. – Я ненадолго, – с порога объявил Грюм, входя в замызганную комнатенку с продавленной кроватью, парой шатких стульев и немытым от пролитого эля столом. – Меня ждут в Аврорате, – он молча проследил, как Дамблдор запечатал колдовством дверь за его спиной, а затем опутал комнату нитями серьезных чар от подслушивания и тому подобного. – Как ваши успехи? Что-нибудь новое узнали об Упивающихся? – Дамблдор, не решившийся присесть, стоял у заросшего паутиной окна. Привести комнату в порядок можно было парой взмахов волшебной палочки, но Альбус не собирался вмешиваться в дела хозяина паба – если тот считал, что его комнаты должны выглядеть, словно в них сто лет не прибирались – пусть так и будет. – Есть немного зацепок. И все они заставляют нас активизировать свои поиски. Похоже, наши враги наращивают силы. Удивительно, что раньше – до исчезновения Волдеморта – среди них не было таких непроходимых идиотов и глупцов, какие нам попадаются в последнее время. Обычные преступники, вовсе не похожие на ученых, – Аластор недовольно хмыкнул. Проверив стул на крепость, он предпочел устроиться сидя – нога на протезе требовала внимательного к себе отношения. – Измельчали Упивающиеся Смертью. Измельчали или набирают армию из отбросов общества. Хотя есть и третья версия – это совсем не Упивающиеся, а кто-то, пытающийся под их видом добраться до власти или решивший на крайний случай поживиться разбоем и грабежами. Вот такие новости. Но ты ведь меня не за этим позвал? – Ты прав, – подтвердил Альбус, свысока глядя на Грюма. – Но и отчеты в последнее время я от тебя стал получать все реже. Но об этом в другой раз. Сейчас меня волнует возобновившийся процесс над Лестрейндж. Что ты знаешь о нем? – Ничего. Пересмотр дела не в компетенции Аврората, – Грюм удовлетворенно вздохнул – он угадал причину интереса Дамблдора. – Для этого создана отдельная комиссия из специалистов. Они имеют право обращаться за помощью к любым службам Министерства, но, насколько мне известно, по этому делу вопросов не было. Значит, справились сами. На днях его передадут в Визенгамот – начнутся слушания. – Не на днях, а уже завтра. Я собираюсь присутствовать на всех заседаниях. Вероятнее всего, тебя тоже вызовут в качестве свидетеля. Поэтому я хочу быть уверенным, что ты помнишь о том, как нужно отвечать на вопросы. Постараюсь сделать все возможное, чтобы лишнего у тебя не спрашивали, – Альбус говорил жестко и только по существу. – Не все в твоей воле. Еще неизвестно, позволят ли тебе занять кресло председателя, – Аластор заметил, как судорога недовольства исказила лицо Дамблдора, но тот ничего не сказал, понимая, что предположение очень правдоподобно. – У Лестрейндж будет адвокат, не то что во время ее суда в прошлый раз – я уверен. Тут и к гадалке не ходи. А если этот умник прямо спросит насчет ее состояния? Насчет беременности и прочего? – Грюм вопросительно посмотрел на Дамблдора. – Ведь подобное легко проверить. – В таком случае молчи, откажись отвечать. Это твое право, – безапелляционно заявил Альбус. – Это как минимум приведет к служебному расследованию. А учитывая обстоятельства – к моему отстранению от работы и заведению на меня следственного дела. Видишь ли, я не первый год в Аврорате, я знаю, как это делается, – Грюм вспылил – Дамблдор предлагал ему подставиться под удар. – Если я признаюсь, то получу максимум выговор за то, что не вызвал сразу к Лестрейндж колдомедика, а то и вовсе меня просто пожурят за оплошность. В Визенгамоте во время прошлого рассмотрения ее дела я отвечал на все заданные вопросы – так что никто мне и слова не скажет за то, что я по личной инициативе не упомянул о состоянии подсудимой. – Ты понимаешь, что ее не просто выпустят, если ты озвучишь правду? В таком случае начнут выяснять, откуда появилось обвинение в пытках Лонгботтомов! Конечно, вряд ли они доберутся до тех, кто уже лет десять в могиле, но могут накопать много лишнего и опасного для нас. Мы должны придерживаться прежней линии, – Дамблдор рассердился не на шутку. – Значит, мою голову можно в петлю совать, а твою нет? Так не пойдет, Альбус. Ты Верховный чародей и почетный председатель Визенгамота – вот и выкручивайся так, чтобы мне не задали неудобных вопросов. – Аластор уже устал «плясать на горячих углях» – ему хватало брачных уз, заставлявших думать над каждым своим словом, чтобы не получить болезненное напоминание. – А ты не забыл, кто убил Поттеров? – Альбус злобно оскалился – уж на Грюма у него имелся беспроигрышный компромат. – Не Поттеров, а только Лили, – напомнил Аластор, подхватившись со стула и встав напротив Дамблдора, впившись в его лицо напряженным взглядом – он не ожидал такого поворота. Раньше Альбус никогда даже не намекал на то, что готов пойти на шантаж. – Не боишься, что я и тебя за собой утащу за убийство Джеймса Поттера? – Нет – не боюсь. Потому что ты его убил, а не я. И не спеши уверять меня, что воспоминания смогут тебе помочь. Я пытался избавить мир от Волдеморта, а ты убил ни в чем не повинных Поттеров! Вот как это будет выглядеть со стороны! – Дамблдор мстительно ухмыльнулся. – Я Джеймса не убивал! – Аластор быстро проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что при должной сноровке и в самом деле можно все представить именно в таком свете. – Мы с тобой повязаны тайной смерти Поттеров! – Ошибаешься. Джеймс был убит очень древним «проклятием василиска». Он умер, встретившись с тобой взглядом и притянув к себе твою магию, которая и прикончила его, – Альбус сделал паузу, позволяя Грюму осознать услышанное. – Он был мертв, когда я зашел в прихожую, где он лежал, – упорствовал Аластор, не желая верить, что его и здесь подставили. Грюм знал о проклятии, которое упомянул Дамблдор – магически сильные убийцы иногда пользовались им. Самое сложное и ненадежное в его применении заключалось в том, что оно отменялось обычным Фините. А значит, жертву следовало не только обездвижить, но и воспользоваться специальным заклинанием, чтобы она не могла закрыть глаза, а заодно и лишить возможности разговаривать до того, как она встретится с кем-нибудь взглядом. К тому же слезы тоже мешали срабатыванию этого заклятия, поэтому время реального действия этих изысканных чар – всего какая-то минута после применения заклинания для глаз. Преступник очень рискует при этом попасться, особенно если желает убедиться, что «проклятие василиска» сработало. Случай же с Джеймсом Поттером был удобен для их использования. Аластор ведь не ожидал, что Альбус решит его подставить. – Нет. Он не был мертв, когда ты только увидел его – валяющегося внизу лестницы. Его убил ты, позволив вашим взглядам встретиться. И это можно доказать, обнаружив даже через столько лет остатки твоей личной магии на амулетах, которыми он был увешан, хоть это и не спасло его от моего колдовства, – Дамблдор прошелся по комнате туда-сюда, позволяя Грюму еще раз вспомнить все хорошенько и проанализировать сложившуюся ситуацию. – Если ты захочешь утянуть меня с собой, я, конечно, пойму. Но не забывай, что я никогда не оставляю спину неприкрытой. Любой наш разговор в прошлом я сумею перед судом интерпретировать в свою пользу. И для этого найдутся свидетели. Ты же признавался, что с детства восхищался моим умом, поэтому должен понимать: все сказанное мной – правда. – Но я могу рассказать об этом разговоре, – использовал последний довод Грюм, уже понимая, что проиграл. – Нет. Мы позаботимся, чтобы ты не сделал ошибку. Мне нужна от тебя клятва о неразглашении, – Дамблдор выразительно повертел волшебную палочку в руках. – Аластор, не вынуждай меня на крайние меры, – на удивление, тон, с которым Дамблдор угрожал, был мягким и лишь чуточку насмешливым, словно он бранил за съеденные перед обедом сладости. – Давай продолжим наше сотрудничество, не допускавшее сбоев много лет. Грюм, помедлив с минуту, поклялся, как того от него и требовали. Умирать прямо здесь и сейчас ему не хотелось. – На заседании, если тебя все же вызовут в свидетели, ты будешь строго придерживаться прежних договоренностей и не станешь упоминать о потерянном ребенке миссис Лестрейндж и тому подобном. И еще… – Альбус прищурился, будто раздумывал, стоит ли озвучивать свой приказ. – Я уже предупредил Блэка, теперь и тебе скажу то же самое – уговорите Поттера… Гарри Поттера вступить в Орден Феникса. Ты в этом жизненно заинтересован. Представь, что случится, если мальчишка взбрыкнет… А он открыто заявил, что мне не понравится, если я заставлю его выбирать сторону в противостоянии. Так вот, если он переметнется к ортодоксам, то ему может взбрести в голову и проверить, от чего умерли его родители. Темная магия весьма искусна в том, чтобы отыскивать ответы у мертвых. Так что я ожидаю твоего содействия еще и в этом вопросе – Поттер обязан подчиниться мне. Как вы с Блэком это сделаете – ваша забота. Уговаривайте, заставляйте, Империо используйте – мне все равно. Но до лета мальчишка должен согласиться стать моим союзником по крайней мере в глазах общественности. У вас есть пара месяцев, – бросил Дамблдор и, не дожидаясь ответа, покинул комнату. Аластор еще некоторое время не мог сдвинуться с места, словно его придавило тяжестью осознания собственного положения – мнимой дружбе с Альбусом пришел конец. Не рискнув отправиться в таком состоянии на работу, Грюм вернулся домой, надеясь хорошенько обмозговать свои дальнейшие действия. Первое, что приходило на ум – это спрятаться в Блэк-хаусе вместе с Сириусом и не показывать носа там, где до него способен дотянуться Альбус.***
Аластор метался по своей комнате, будто зверь, запертый в клетке, когда к нему без стука вошел Блэк и язвительно поинтересовался, что его так разозлило и огорчило, заставляя грохотать своим протезом на весь дом. Узнав о клятве, которую пришлось дать Грюму, Сириус ненадолго задумался, а затем озвучил свои выводы: – Этот обет не навредит тебе, он просто не позволит рассказать что-то. Но узы нашего «замечательного» брака гарантируют, что у тебя не будет от меня тайн, иначе я способен ненароком тебя убить, требуя ответа, а магия не должна допустить подобного. По крайней мере, это касается периода после закрепления партнерства. Следовательно – ты можешь попытаться мне сообщить, что так стремится скрыть Альбус. Обещаю, не стану на тебя давить и требовать деталей. Я не изверг, к тому же ты еще можешь оказаться полезен мне, – Сириус не захотел выглядеть слишком заботливым, сведя все к выгоде. – «Проклятие василиска», – попробовал Аластор сказать самое важное и, не почувствовав сопротивления магии, добавил: – Оно было на Джеймсе Поттере, – помедлив несколько секунд, Аластор слегка расслабился. – Похоже, ты прав, и у меня нет от тебя секретов. – Может, ты воспоминание скинешь? – Сириус ощутил, как в груди нервно заколотилось сердце. Он понял, что сейчас, скорее всего, узнает, чья магия убила Джеймса. Он с ужасом подумал, что это мог быть и он сам, явившись на место преступления, однако потом вспомнил о том, что партнерское кольцо сообщило ему о смерти Джеймса еще до того, как он отправился в Годрикову Лощину. Они прошли в гостиную, куда Блэк принес думосбор, и Аластор попытался извлечь воспоминание. Но ни с первой, ни со второй попытки ему это не удалось. – Нет. Не получится. Клятва не позволяет, – сдался Грюм. – Жаль. Тогда рассказывай, что сумеешь, – Сириус расстроился – они теряли косвенное доказательство. Аластор уложился минут в десять, которые для Сириуса были наполнены болью, гневом и жаждой пойти разорвать Дамблдора на куски голыми руками. Блэк и раньше знал, кто виновен во всем, что произошло с Поттерами, но со временем он смог свыкнуться с мыслью, что отмщение придет позже. Сейчас же новые сведения снова породили в нем бурю ярких, но далеко не светлых эмоций. – Аластор, уйди на работу, – изо всех сил сдерживая свою мстительную натуру, мертвым голосом попросил Сириус. Грюм лишь кивнул ему в ответ и покинул Блэк-хаус, благодарный супругу за выдержку. В первое время, когда Сириус только узнал о том, что именно Аластор приложил руку к гибели его друзей, он срывался на жестокость, и редко обходилось без побоев или и чего похуже.***
Немного придя в себя, Сириус связался с Гарри и, пообещав объяснить все позже, попросил устроить ему встречу с Риддлом. Обращаться к Малфою он не решился, не зная, насколько тот в курсе случившегося с Поттерами. Том встретил его в пабе «Хромой Дракон», откуда они аппарировали в какой-то лес – Сириусу было безразлично, и он даже не смотрел по сторонам, спеша поведать все, что выяснил от Грюма. – Расскажи Гарри сам. Я не смогу, наверное, – попросил он, закончив говорить. – Сначала я посмотрю воспоминания Грюма – те, что у нас припрятаны, – Том намекнул на волшебные нити, хранившие информацию о происходившем в доме Поттеров, когда сам Риддл попал там в ловушку Дамблдора. – Необходимо оценить картинку с учетом новых данных. Альбус способен и блефовать, а Грюм просто запаниковал. – Ты прав. Я об этом не подумал. Но что ты сумеешь там увидеть? – Сириус не представлял, чем поможет пересмотр воспоминаний. – Если Альбус не соврал, то Грюм должен был встретиться взглядом с Джеймсом Поттером перед тем, как тот умер от остановки сердца, – терпеливо пояснил Том, догадываясь, что Сириус сейчас слишком расстроен, чтобы быстро соображать. – Ведь этим славится «проклятие василиска» – диагностика показывает те же симптомы, что и после Авады Кедавры. И ты прав – не нужно Гарри пока ничего говорить, тем более через сквозное зеркало. Я встречусь с ним и все расскажу – независимо от того, что обнаружу после просмотра воспоминания и сравнивания его с изложенным тобой сегодня. Тебе тоже сообщу, что выясню, – пообещал Том, предугадав просьбу Сириуса. – Спасибо за информацию, она очень важна. И не только та ее часть, что касается смерти Джеймса Поттера. Я предупрежу Люциуса, что Грюм вынужден молчать о случившемся с Беллатрисой. Пускай они подкорректируют свою линию защиты. Передай своему супругу – пусть делает, как велел Дамблдор. Наши доказательства невиновности твоей кузины все равно основывались не на его возможных показаниях. Кстати, думаю, через пару недель ты сможешь с ней увидеться. Если захочешь, конечно. – Захочу, – кивнул Сириус. – Спасибо за то, что делаешь для Гарри и моей семьи. – Да мне особо и не за что. Я лишь собираю и анализирую информацию, даю советы, – Том пожал плечами, словно признавал свои таланты, но не видел в этом особой заслуги. – Это Люциус у нас мастер на все руки. Что угодно способен организовать. Вот к нему я сейчас и отправлюсь. Всего хорошего, – попрощался Том и, услышав в ответ: «И тебе того же», – аппарировал, решив не тратить время попусту. Сириус не стал задерживаться в неизвестном ему месте и тоже поспешил вернуться домой. Он, конечно, немного успокоился, пока пересказывал Риддлу свой разговор с Аластором, но жажда мести никуда не делась, и ее следовало немедленно выплеснуть в тренировке по магическому бою – пусть и в одиночку.***
Первое заседание Визенгамота по пересмотру дела Беллатрисы Лестрейндж прошло очень спокойно и без эксцессов, скорее всего, лишь благодаря тому, что на нем опрашивали исключительно заключенную, которая просто физически не могла врать после солидной дозы Веритасерума – ровно такой, какая по заверению присутствовавшего в зале колдомедика не повредит ее здоровью. Этот же целитель провел диагностику физического состояния обвиняемой и по ее результатам составил официальное заключение. Судьям было позволено задавать любые вопросы, какие сочтут нужным, чтобы они могли убедиться, во-первых, в адекватности миссис Лестрейндж, а во-вторых, в том, что она не пытается подсунуть им свои выдумки в качестве доказательств собственной невиновности. После этого этапа пересмотра дела в материалах дознания добавилось несколько страниц с информацией, которая противоречила большей части той, что была собрана во время первого расследования обвинений в отношении Беллатрисы. Том, внимательно отслеживавший все нюансы акции по освобождению соратников из Азкабана, был слишком занят дни напролет. Ведь сейчас в производство на пересмотр уже запустили четыре дела бывших Упивающихся Смертью. Необходимо было не упустить ни единой мелочи, способной помешать освобождению друзей. Случай с миссис Лестрейндж считался самым простым по части доказательной базы. И тем не менее сразу же каждый ее ответ на вопросы судей тщательно анализировался, а по результатам прогнозировалось возможное использование обвинением полученной информации для того, чтобы помешать освобождению Беллатрисы. Так что неудивительно, что лишь через два дня, в пятницу, Том смог вырваться в Хогвартс, намереваясь рассказать Гарри и Северусу новые факты о смерти Джеймса Поттера.***
– Значит, в воспоминании четко видно, что Дамблдор держался в стороне от… тела Джеймса? – переспросил Гарри, выслушав о том, что Грюм сообщил Сириусу, а Том в меру возможностей проверил. – Да. Это можно считать косвенным подтверждением того, что Альбус не врал. Так же важен и тот факт, что тело Джеймса еле заметно вздрогнуло, вероятнее всего, потому что спали чары обездвиживания в момент, когда он умер, – повторил свои выводы Том ровным тоном, стараясь не добавлять в свою речь эмоций – Гарри и без этого с трудом сдерживал свой гнев. – А существует способ наверняка это узнать? То, что применялось «проклятие василиска»? – нет, Гарри не искал оправдания Дамблдору, но хотел убедиться в правдивости его слов. Хотя по большому счету у них и не имелось поводов сильно сомневаться, ведь клятва Грюма должна была защитить эти сведения от разглашения. – Нет. К сожалению, эти чары очень нестойкие, хоть и требуют много энергии, – ответ Тома прозвучал категорично. – Если на теле Джеймса и остались какие-то следы чужой личной магии, то это наверняка будет не Альбусова. Но я склоняюсь к мысли, что без некромантии здесь ничего нельзя выяснить. Только вот… – К родным ни один дурак не станет применять столь неприятное колдовство, – продолжил вместо него Северус, покачав головой. – Согласен. Я не готов тревожить отца за гранью лишь ради того, чтобы выяснить, от какого заклинания он погиб. А то, что в его смерти виновен исключительно Дамблдор, я и до этого не сомневался, – Гарри тяжко вздохнул и откинулся на спинку дивана – сегодня Том и Северус усадили его посредине между собой, словно без слов убеждая, что он не один, а вместе они справятся со всеми трудностями. – А что там с заседанием Визенгамота? – Гарри перевел разговор в другое русло. Новые факты о смерти Джеймса являлись важными, но они заставляли нервничать из-за того, что пока ничего нельзя было сделать с главным виновником этой трагедии. – Люциус говорит, что Беллатриса держится молодцом и что он ожидал встретить ее в худшем виде. Вероятно, стрессовое состояние после потери ребенка в некоторой степени помогло ей избежать сильного влияния дементоров. Она замкнулась в себе, неосознанно защитив свой разум, показав себя отличным окклюментом, – Том чуть печально и тепло улыбнулся. – Белла оказалась способной ученицей. – Ты был ее наставником? – Гарри с готовностью отвлекся от рвавшего душу желания отправиться и наконец-то разобраться с Дамблдором. – Нет. Всего лишь дал ей несколько уроков. Беллатриса весьма любопытная и одаренная ведьма. Однако ее специализацией была не менталистика, а чары и боевая магия, – охотно ответил Том. Он тоже постепенно расслаблялся – ему непросто дался рассказ о том, что поведал Грюм. – Мне вот интересно, почему в мирном, в общем-то, обществе так ценится умение боевого мага? – Гарри устроился поудобнее, привалившись спиной к груди Северуса, чтобы было хорошо видно Тома. – Для этого много причин, – хмыкнул Том, принимая новый нейтральный поворот беседы – им всем было полезно немного отвлечься от проблем и важных дел. Он осознавал, что Гарри, скорее всего, и без его объяснений все прекрасно знает, но решил не отказывать себе в удовольствии спокойно поболтать. – Прежде всего – в любом обществе всегда ценили тех, кого зовут защитниками, способных постоять за себя и оградить от опасности тех, кто с ними рядом. Это привет нам из прошлого, когда без таких людей община не могла выжить. Так что мода на умеющих надрать плохим ребятам задницу никогда не переведется. А если посмотреть на способности боевого мага с прикладной стороны, то ты и сам поймешь, чем это полезно. Во-первых… – Дисциплина, – вмешался Северус, которому тоже захотелось принять участие в обсуждении вопроса. – Без нее не добиться мастерства. А умение концентрироваться на конкретном действии полезно при любом виде деятельности. – Во-вторых, огромный опыт в применении различных заклинаний, их компоновке и связывании в цепи. Для тех, кто мечтает создавать свои чары и заклинания – это прекрасный багаж знаний, который послужит надежным фундаментом для изысканий. – А еще – отличная физическая подготовка, знание своего тела, его реакций на нагрузки и раздражители, – Гарри уловил суть объяснений. – Это ведь способно помочь при разработке методов лечения при различных травмах. Собственный опыт самый ценный. Так? – Ты прав. Теперь ты сообразил, почему волшебники с вполне мирными специализациями в жизни не отказывают себе в мастерстве боевого мага? – Том улыбнулся, когда ему на ум пришло, чем еще важна хорошая физическая подготовка. – Угу. Только не понимаю, почему ты сейчас столь хитро ухмыляешься, – Гарри оглянулся через плечо на Северуса. – А ты догадываешься, что у него на уме? – Вполне. Хотя могу и ошибаться, – Снейп покрепче обхватил Гарри руками, прижимая к себе – благо они догадались устроиться для разговора в гостиной Тайной комнаты, а не в кабинете Слизерина, так что посторонних наблюдателей за их нехитрыми ласками не было. – Но тебе пока рано знать обо всех полезностях, которые можно извлечь из умений боевого мага. – Вот ведь специально намекаешь на что-то непонятное, чтобы я начинал думать о том, о чем, как сам говоришь – мне рано знать, – Гарри попытался вырваться из захвата. То ли он плохо старался, то ли на самом деле и не собирался покидать уютных объятий, а лишь немного вредничал, но Северус с легкостью его успокоил, игриво прикусив за ухо. – Ой! – Сиди тихо, а то отправлю спать, – пообещал Северус, жадно поглядывая на довольно наблюдавшего за их возней Тома. – И как только я уйду – вы начнете пользоваться умениями боевых магов не по назначению, – парировал Гарри и рассмеялся, когда заметил неосознанно облизнувшегося Тома. – Мне, наверное, действительно пора к Драко, а то он, бедненький, уже извелся вычислять, к кому я бегаю на свидания. – Представляю его удивление, когда он все-таки удовлетворит свое любопытство и узнает правду, – Том слегка самодовольно ухмыльнулся. – Иди сюда, я тебя хоть поцелую, а то сейчас сбежишь к своему Драко, – он потянул Гарри к себе за руку, заставляя Северуса отпустить «добычу». – Драко не мой. Он вообще еще ничейный. Даже странно, с его-то… – успел сказать Гарри перед тем, как Том требовательным поцелуем прервал его рассуждения. Магия привычно закружила по комнате, заставляя Северуса подобраться ближе к целующимся и снова обнять Гарри, зарываясь лицом в его волосы на затылке. Казалось, он жил с Томом и Гарри одними эмоциями, хорошо ощущавшимися на таком близком расстоянии – это было настолько ослепляюще приятно, что хотелось урчать от удовольствия. – До чего же здорово! – Том довольно посмотрел на ярко-алые губы Гарри, который блаженно улыбался, купаясь в нежности и ласке будущих партнеров. – Я все же пойду, а то мало ли до чего додумаемся, а потом придется расхлебывать свою неосторожность, – подначил Гарри «поплывших» Тома и Северуса, осторожно выпутываясь из двойных объятий. – Будто пьяный, – усмехнулся он, когда голова слегка закружилась от резкого движения. – Вы здесь боевой магией не балуйте, – он наклонился и подарил обоим на прощание по легкому поцелую в щеку. – Цените мою силу воли! – уже выходя из комнаты, посмеиваясь, бросил он. – Салазар, до встречи! – не забыл попрощаться Гарри, проходя мимо кабинета. Он и в самом деле чуть ли не тянул себя за уши, уходя из Тайной комнаты. Сложный разговор в начале их встречи обострил восприятие реальности, так что Поттеру приходилось основательно следить за своими действиями. Это мешало, не позволяло полностью отдаться на волю эмоциям и приятным ощущениям, но Гарри уже успел убедиться, что их союз не случаен, даже таинственная Госпожа заинтересована в нем. Из этого он сделал один важный вывод – стоит сначала попытаться как можно лучше разобраться и понять, что их ожидает после закрепления уз. Почему-то не обращать внимания на рассказ об источниках живой магии, как предлагал Северус, Гарри не мог. Он просто нутром чувствовал, что подтвержденное партнерство принесет им какие-то сюрпризы, и хотел убедиться, что они окажутся исключительно приятными.