***
Гермиона снисходительно фыркнула, когда Джордж с пошловатой усмешкой остановил ее, заявив, что собрался демонстрировать товар, предназначенный исключительно для парней, и намекнула, что не очень-то и любопытна. Тогда она еще не знала, что буквально через несколько секунд ее мир превратится в ад. Полки, заставленные всякими глупыми шутками и приколами, мало интересовали Гермиону, но ей нужно было дождаться Гарри, который пообещал сопровождать ее в магазин писчих принадлежностей. Поэтому она, отвернувшись от оскалившегося в противной ухмылке Джорджа, отошла на несколько шагов в сторону, собираясь поглядеть, что же так заинтересовало других покупателей, с увлечением рассматривавших товар в витрине. И вдруг отчетливо почувствовала, что за ее спиной кто-то находится. Ее интуиция забила тревогу. Стоило Гермионе попытаться обернуться, чтобы выяснить, кто это вдруг к ней так близко подошел, как ее схватили за руки с двух сторон, словно клещами. Напавших явно было двое. Но ни возмутиться, ни банально закричать от страха, моментально сковавшего ее сердце, Гермиона не успела, лишь заметив отражение собственного ужаса на лицах обернувшихся к ней друзей. Порт-ключ выдернул похитителей вместе с ней из этой точки реальности, чтобы спустя несколько долгих мгновений выбросить в другом месте. От неожиданности Гермиона упала на колени и в следующую секунду услышала четко произнесенное связывающее заклинание – веревки плотно опутали ее тело, крепко прижав руки к корпусу и притянув лодыжки друг к другу. Она подняла голову и увидела перед собой людей в белых масках. Кроме похитителей здесь находились еще двое, стоявших чуть поодаль сбоку. Кричать казалось бесполезным – вокруг, насколько позволяло сориентироваться неудобное положение, находился то ли лес, то ли парк. Гермиона попыталась унять бешено колотившееся сердце, стук которого, подобный грохоту огромного молота по наковальне, раздавался в ушах, но сразу успокоиться не получалось – страх накатывал противными волнами дрожи и тошноты. – Где ее палочка? – грубо поинтересовался один из похитителей. – Да-да, надо отобрать у нее палочку. Она ей не нужна. Мы дадим ей поиграть с нашими, – второй из выкравших Гермиону магов непристойным жестом схватил себя за промежность, двигая бедрами. – Мы с удовольствием сейчас пустим их в ход. Чьи-то крупные ладони облапили Гермиону, ощупав предплечья, вытащили ее волшебную палочку из кобуры и подали спрашивавшему. Тот сразу же брезгливо отшвырнул ее в сторону – чужая волшебная палочка его явно не интересовала. – Может, стоит ее Ступефаем приложить? А то… как с этими веревками-то ей в трусы лезть? – последовало предложение. – Нет. Трахать под обездвиживанием все равно, что вставлять трупу. Я такое не практикую. Сначала мы ее немного поучим послушанию. Круцио! – Гермиона закричала – терпеть подобное не было сил. Боль, казалось, поселилась в каждой клеточке ее тела, разливалась огнем по коже, превращала в ледяное крошево внутренности, ввинчивалась ядовитым штопором в мозг, обрекая его на немыслимую муку. Гермиона завалилась на бок и забилась в путах, словно пойманная в сеть рыба. – Вот так, – мучитель прекратил действие заклятия. – Теперь отходите ее хлыстом, чтобы была посговорчивее – потом можно будет и веревки снять. Магический удар после Круциатуса приносил не меньше мучений, чем и само второе непростительное. Но Гермиона, не прекращая кричать, все же попыталась пропустить боль сквозь себя, чтобы не лишиться сознания. Как ни странно, но именно пытка помогла отбросить страх и начать в меру сил анализировать ситуацию, прикидывая свои шансы на спасение. Гермиона прекрасно понимала, что будет не так просто отследить траекторию ее перемещения с этими скотами, поэтому ей не стоило надеяться на скорую помощь со стороны. Бессильно откинувшись на влажные прошлогодние листья, вздрагивая от ударов магических кнутов, сыпавшихся с разных сторон, и собираясь с силами во время секундных передышек между ними, она перебирала в памяти все, что могло бы ей сейчас помочь выбраться из передряги. По всему выходило, что кое-какие неприятные сюрпризы для преступников у нее все же имелись в запасе. Теперь следовало определиться, есть ли необходимость задействовать все, что ей доступно, и выбрать подходящий момент для начала активного сопротивления. Немыслимая боль мешала сосредоточиться, но Гермиона прилагала максимум усилий, надеясь остаться в сознании и не позволить себе упустить возможность для сопротивления преступникам. – Смотри, а она притихла. Люблю послушных шлюх, – один из четырех неизвестных встал над Гермионой и начал готовиться, решив, что жертва достаточно унижена и деморализована. Он нетерпеливо дергал застежку на своих брюках, задрав подол широкого черного балахона и перебросив его через руку, чтобы не мешал. Страх снова принялся леденить душу Гермионы, но она старалась не обращать на него внимания, не собираясь сдаваться потенциальным насильникам. – Булка, будь другом, подготовь мне эту жаркую курочку, – чуть не скуля от предвкушения, попросил раздевавшийся маг. – Ты же не против, если я буду первым? Я слышал, ты больше по мальчикам и их сладким попкам, – он похабно заржал. – Можем и вдвоем ее взять. Доставим удовольствие со всех сторон, – тот, кого назвали Булкой, пропустил шпильку мимо ушей. – А вы – следующие, – бросил он жесткий приказ двум молчаливо наблюдавшим за их действиями магам, которые, видимо, не проявляли большого желания присоединяться к «забаве», потому и отошли подальше. Он наклонился над Гермионой и притворно ласково поинтересовался: – Ты проявишь послушание? Не сопротивляйся, и мы не станем брать тебя излишне грубо. Ты даже получишь удовольствие. Наверное… – его глаза масляно блестели сквозь прорези маски. – Давай не будем расстраивать Предводителя. А он хочет, чтобы ты передала своему Поттеру горячий привет. – Очень горячий и сладкий, – снова заржал второй волшебник, уже спустивший свои штаны до колен. – Я тебя развяжу, но учти – они, – он ткнул толстым пальцем в сторону стоявших поодаль магов, – готовы в любой момент отрезать твою красивую голову. Так что – без фокусов, – он взмахнул палочкой, убирая наколдованные ранее веревки. Гермиона молчала. Убежать от четырех вооруженных магов без волшебной палочки было абсолютно нереально. Она поняла, что это именно тот случай, о котором ей говорил Виктор, убедительно советуя пользоваться особой защитой амулета исключительно тогда, когда нет никакого иного выхода. Гермиона не знала, что конкретно произойдет, ее предупредили лишь о том, что прибегать к силе артефакта можно только в том случае, если она останется совершенно одна без помощи. А еще отметили, что после срабатывания критической защиты она сама окажется лишена возможности колдовать около десяти минут. Волшебную палочку у нее все равно отобрали. Ту еще предстояло отыскать под деревом – Гермиона видела, куда ее бросили. Так что надежда оставалась на амулет. Когда рука с пухлыми пальцами потянулась к застежке на ее мантии, Гермиона хрипло произнесла короткую фразу активации и задохнулась от рвущих организм ощущений. Ее магия, казалось, решила вся вмиг выплеснуться из магического ядра – это было так, словно тело выворачивало наизнанку. Но то, что случилось с ее так и несостоявшимися насильниками, оказалось настолько ужасным зрелищем, что Гермиона снова закричала. Не столько от боли, сколько от страха, вызванного тем, что произошло, по сути, по ее воле. Артефакт, моментально откачав довольно много личной магии, хотя далеко не всю, как это показалось Гермионе, выплеснул во врагов древнее проклятие, заложенное в амулет Крамов, разорвавшее тех на мелкие части, практически превратив в красный дождь. Кровь и ошметки от взорвавшихся тел полетели и на оравшую Гермиону, торопливо попытавшуюся на четвереньках отползти под прикрытие валявшегося рядом бревна – не такого уж и большого, но все же способного хотя бы частично прикрыть ее от оставшихся в живых магов, пока она достанет свое оружие. Ее похитители, которые теперь уже были мертвы, отобрав волшебную палочку, не стали обыскивать пленницу. Откуда им было знать, что, научившись неплохо обращаться с метательными кинжалами, Гермиона не выходила из дому без парочки аккуратных клинков. Руки тряслись после пытки, из-за нервного напряжения и ужаса от содеянного, но все же ей удалось достать оружие до того, как два не пострадавших противника пришли в себя от шока настолько, что попытались достать ее заклятиями. – Ее нельзя убивать! Нужно только проучить! – заорал один, напоминая соратнику условия операции, когда тот швырнул Аваду Кедавру – благо Гермиона успела отскочить в сторону. Тело болело, но жажда выжить оказалась сильнее муки. – Предводитель нам голову снимет за нее! – Она убила командира! Сука заплатит! – второй, казалось, не хотел слушать доводов рассудка. – Я ее удушу голыми руками, – он сделал рывок, пытаясь схватить Гермиону, метнувшуюся между деревьями, избегая заклятий. Это стало его ошибкой – маленький и острый, как жало осы, кинжал без усилий вошел точно в горло, заставив его захлебнуться собственной кровью. Преступник даже не успел заметить, что в руках у Гермионы притаилась его смерть. – Ах ты ж, стерва! Ты выпросила! Авада Кедавра! – тот, кто несколько секунд назад предупреждал о приказе Предводителя оставить пленницу в живых, теперь был готов нарушить его. – Уходи, а то убью! – сиплым после крика голосом предупредила Гермиона – включившись в бой, она уже не думала о том, что случилось с остальными тремя похитителями. Она боролась за свою жизнь. – Секо! Я тебе ноги отрублю, чтобы ты запомнила урок! – визжал противник Гермионы – судя по голосу, он был не намного ее старше. – Ты бешеная тварь! Секо! Секо! Спустя некоторое время Гермиона почувствовала, что магия снова начала наполнять ее существо – ощущение опустошения, появившееся после срабатывания амулета, стало отступать. Бегая между деревьями, уклоняясь от заклятий преступника, она ухитрилась проскочить мимо врага, поверженного ее метким броском кинжала, и выхватила из его мертвой руки волшебную палочку. Колдовать чужим инструментом сложно, порой и вовсе невозможно, но ей повезло – она заметила отзыв артефакта, хоть и слабый. – Инкарцеро! – Гермиона вложила в заклинание столько желания, что даже с чужой палочкой ей удалось справиться с ним. Конечно, спеленать преступника веревками, чтобы полностью обезвредить его, у нее не вышло, но связать ноги получилось, заставив повалиться на землю. Пока тот ругался и освобождался от веревок, Гермиона призвала свою волшебную палочку и аппарировала, выбрав пунктом назначения Хогсмид. Она не знала, насколько далеко ей придется переместиться – просто некогда было о таком задумываться. Ей хотелось оказаться рядом с теми, кто сможет позаботиться о ней, успокоить ее страхи и убедить, что она поступила правильно. Лишать жизни еще одного человека она не желала – даже если он сам был убийцей.***
На истошный женский крик первыми отреагировали Северус и Люциус, следом за ними помчались Гарри и его друзья. Авроры, как ни странно, замыкали эту своеобразную пробежку. Вопившая тетка стояла над окровавленной девушкой. Походило на то, что несчастную окатили из ведра – кровь находилась повсюду: на одежде, на лице, на волосах. Гермиона, а это была именно она, сидела на земле, опираясь руками позади себя, и, тяжело дыша, как после быстрого бега, молча смотрела на кричавшую женщину. Люциус и Северус в один миг очутились на коленях рядом с Гермионой. Гарри, Рон и Драко встали вокруг, прикрывая ее от посторонних глаз, в ужасе взирая на подругу и давая возможность старшим разобраться в сложившихся обстоятельствах. Уже одно то, что Гермиона была жива, казалось им даром судьбы. – Ты ранена? – сухо поинтересовался Северус, наметанным глазом не заметив открытых повреждений – грязь и кровь его не смутили и не помешали оценивать ее состояние. Он быстро наложил основную диагностику и остался доволен, не обнаружив серьезных травм. – Нет, – сипло ответила Гермиона, словно оттаивая и начиная скользить осторожным взглядом вокруг себя. – Это восстанавливающее, – Северус заставил ее сразу же выпить зелье, мысленно похвалив себя за привычку таскать в карманах несколько полезных лечебных составов. – А кровь? – Люциус жестом предложил подняться с земли. – Не моя, – к объяснениям Гермиона была еще не готова, поэтому отвечала кратко. – Молодец, – очень искренне похвалил ее Люциус, и без подробностей догадавшись, что значат ее слова, особенно когда разглядел в протянутой ему руке судорожно зажатый маленький клинок. Он незамедлительно забрал его и опустил к себе в карман, пока никто не заметил. Лишние вопросы сейчас были ни к чему. Северус тем временем наколдовал несколько крохотных магических сфер, в которые взял пробы крови с ее одежды. И тут Гермиона наконец осознала, что она уже в безопасности – слезы хлынули потоком, а тело сотрясла нервная дрожь. Люциус, не обращая внимания на кровь и грязь, покрывавшие Гермиону с ног до головы, прижал ее к себе, успокаивая. – Все будет хорошо. Ты молодчина, девочка, – прошептал он ей на ухо. Затем, оглянувшись по сторонам, он отыскал взглядом Дамблдора и официальным тоном заявил: – Я забираю подопечную домой. – Но ей необходима помощь колдомедика! – возразил Дамблдор, который в недоумении взирал на мисс Грейнджер – он не мог даже вообразить, что нужно было с ней делать, чтобы она была вся в крови, но могла продолжать двигаться. – Мы обязаны ее опросить, – вклинился один из авроров. – Несомненно, – согласился с замечанием директора Люциус и, продолжая сжимать вцепившуюся в него Гермиону, всхлипывавшую в его плечо, высокомерно пообещал: – Семейный целитель займется ее здоровьем. Я вызову опекуна мисс Грейнджер, и когда состояние ее здоровья позволит, они придут в Аврорат для дачи показаний, – пообещал он стражу порядка, которому Северус передал несколько магических сфер с пробами крови. Перед тем как аппарировать, Люциус посмотрел на Драко и его друзей – из их взглядов пропала обреченность, но они по-прежнему были бледны и с тревогой смотрели на подругу. – Сына я также до вечера забираю, – поставил Люциус в известность то ли директора, то ли Северуса и протянул руку Драко, предлагая ему подойти ближе для тройной аппарации. – Мой наследник пережил стресс, и его тоже следует показать семейному целителю, – пояснил Люциус свои действия. Он догадывался, что ребята не успокоятся, пока не узнают подробности о случившемся с Гермионой. Да и самой девушке не помешает поддержка хотя бы одного из друзей. Скорее всего, она предпочла бы общество Гарри, но забрать с собой Поттера у Люциуса не было возможности. Он не находил для этого ни единой приемлемой с точки зрения закона и логики причины. А Дамблдор сейчас не выпустит Поттера из поля зрения ни на минуту, чтобы ожидать, что Гарри сумеет сбежать в Малфой-мэнор. Так что Драко придется приводить подругу в чувство без его помощи. Не став дожидаться возражений директора, Люциус аппарировал домой – не прекращавшей рыдать Гермионе наверняка нужна была срочная психологическая помощь. Авроры после отбытия Малфоев и Грейнджер потоптались пару минут на месте, а затем, предупредив, что при необходимости вызовут свидетелей еще на одну беседу в Аврорат, тоже покинули Хогсмид, оставив в деревне только нескольких патрульных. Похищенная девушка благополучно вернулась живая и, похоже, почти невредимая, поэтому им больше нечего было делать на месте происшествия.***
Когда все начали расходиться, близнецы Уизли вернулись в торговый зал «Зонко». – Я просто задницей чувствовал, что нужно те материалы оставить на квартире! – Джордж оглянулся по сторонам – авроры проводили следственные действия по мере возможности аккуратно, но все же магазин не избежал осмотра, больше похожего на обыск, и в зале, и в подсобке. – Сидеть бы нам в Азкабане, если бы они нашли те брошюры, которые нам принесли на прошлой неделе. Там же чуть ли не открытым текстом звучит призыв вступать в ряды Упивающихся. – Ты знал, что Гермиону похитят? – Фред, казалось, не слышал слов брата. – Нет. Они не сказали – потребовали только отвлечь от нее внимание остальных. Но какая разница? Ее не убили, она вернулась живая! Значит, все нормально, – несмотря на напускную браваду, Джордж был не так уж спокоен. – А если бы на ее месте оказался Рон… или Джинни? – Фред с упреком глядел на брата. – Они мне и пообещали заменить Грейнджер на Джинни! – истерика прорвалась в голосе Джорджа. – Мы ничего не в состоянии сделать! Лишь выполнять все, что они прикажут! – Но Гермиона что-то ведь сделала? Она смогла вернуться, – Фред присел на ящик с клыкастыми фрисби и устало опустил плечи, словно на них взвалили неподъемный груз. – Хулиганить и бросать вызов всем подряд – это одно. А способствовать тому, чтобы людей пытали и убивали… Джордж, мы ведь не такие… не настолько черствые. Мы же любим родителей и братьев, любим Джинни – пусть и не так, как им хотелось бы, но все же мы готовы их защищать. Значит… – Это значит, что мы ценим свою семью, какой бы она ни была, потому что она – наша! – взвился Джордж, не желая выслушивать нотаций от брата. – Ты прав – я не спорю. Но… А ты не думаешь, что Дамблдор способен нам помочь? – Фред, казалось, и сам не верил своим же словам – так жалко прозвучал его вопрос. – Помочь быстрее отправиться на тот свет? А для начала Упивающиеся нам покажут, как умрут наши братья, а сестру пустят по кругу, как какую-то дешевую шлюху… Нет, Фред. Нам не выбраться из этого дерьма чистенькими! – Джордж схватился за голову, разлохматив волосы, вставшие торчком на макушке. – Да и грязненькими, видимо, тоже. Единственное, чего мы можем добиться, если сильно постараемся, это протянуть подольше и не допустить, чтобы наша семья пострадала из-за нас. Будем выполнять приказы, братец, и молить Мерлина, чтобы нас не отправили туда, где придется убивать. Будем продавать этот хлам, – Джордж обвел рукой вокруг себя, – и копить деньги. А свою совесть засунем в задницу первому встречному – мы просто должны выжить! Ясно тебе?! И Дамблдору не под силу что-то изменить. Нам придется и его приказы выполнять. Хотя с директором проще – он хоть убивать не заставит и семью не тронет. – Ты уверен, что Дамблдор не сумеет защитить нас? Он же великий волшебник. У него такая власть… – Какая власть? Ты газеты давно читал? Из Азкабана скоро выпустят всех, кого он туда упрятал. И ничего твой Дамблдор поделать не сможет! Все! Прошло его время! – Джордж не разбирался в политике, но он недавно слышал в пабе разговор двух подвыпивших чиновников средней руки. Их аргументы и рассуждения тогда показались ему весомыми. – Но ты прав – он великий волшебник и жизнь нам подпортить еще способен неслабо. Камеры в тюрьме освободятся, так он может нам оформить путешествие туда… в один конец, если не повезет. Вон хотя бы и за проникновение в «Сладкое королевство». Хозяева же все кражи на нас с тобой спишут – не только те пару фунтов конфет, что мы у них взяли себе к чаю. Да и… Помнишь, в чем Рончик обвинил меня? А ведь в точку попал! Как думаешь, сколько лет дадут за пособничество в похищении? – Все. Я понял. Не ори – люди услышат. И вообще – давай порядок наводить. Магазин должен прибыль приносить, а он у нас уже второй час закрытый стоит, – Фред обреченно поднялся с ящика и принялся за уборку, осознав, что другого выхода, кроме как прогибаться и под Упивающихся, и под Дамблдора, у них и в самом деле нет. Незавидное положение, но иного пока не предвиделось.***
Дамблдор выглядел здорово озабоченным, когда, распорядившись, чтобы все студенты срочно возвращались в школу, и сам направился к Хогвартсу. – Северус, а как мисс Грейнджер удалось вернуться? У нее разве был обратный порт-ключ? – директор решил узнать мнение Снейпа, молча шагавшего рядом с ним и строгими взглядами подгонявшего студентов, ранее проигнорировавших настоятельные советы авроров вернуться под защиту школьных чар. – Спонтанная аппарация, – Северус почти безразлично пожал плечами. – Даже маленькие дети-волшебники, попав в опасную ситуацию, могут переместиться в пространстве. – Ты ее диагностировал – что обнаружил? – уточнять, о ком шла речь, не было необходимости. Гарри и Рон, шедшие на несколько шагов позади директора, тоже навострили уши, желая получить подтверждение, что здоровью Гермионы ничего опасного не угрожает. – Круциатус и болевые заклятия, – лаконично ответил Снейп и услышал, как позади них зашипели Поттер и Уизли. Ребята явно чувствовали себя виноватыми, и Северус понимал, что с ними придется серьезно поговорить, как только ему удастся избавиться от навязчивого внимания Альбуса. – Ясно, – бросил директор. Сочувствия в его голосе не ощущалось ни на йоту. До самой школы он больше не проронил ни слова, позволив всем спокойно обдумать произошедшее.***
Дамблдор понимал, что Снейп знает о подробностях случившегося с Грейнджер не больше, чем он сам, так что обсуждать сейчас эту ситуацию с ним казалось бесполезным. Поэтому, придя в замок, Альбус жестом руки дал понять, что Северус может заниматься, чем посчитает нужным, а сам отправился в директорский кабинет, собираясь немного обмозговать все в одиночестве. Само собой, гораздо информативнее было бы поговорить с Петтигрю или Барти, но отлучаться из Хогвартса пока не стоило, чтобы ненароком не привлечь к себе внимания. Альбуса настораживал вид, в котором мисс Грейнджер вернулась в Хогсмид после похищения – выглядело так, словно она искупалась в чане с кровью. Однако по свидетельству Снейпа открытых ранений девчонка не получила, и, следовательно, кровь на ней была чужая. Даже не хотелось представлять, что должно было произойти, чтобы ухитриться настолько сильно измазаться. – Может, девчонке повезло, и кто-то случайно помог ей? Или эти придурки использовали неисправный порт-ключ, и их расщепило, как при аппарации? Нет… Что толку гадать? Малфой… И как только он так быстро оказался на месте происшествия? Не рассчитывал я его там встретить. Он наверняка побеспокоится подкорректировать объяснения для авроров. Если вообще не решит, что это их личное дело и никому не стоит в него вмешиваться. Авроров ни Малфой, ни Грейнджер не вызывали, – Дамблдор недовольно засопел. Он не любил оставаться без доступа к столь необходимым сведениям. – Питеру было приказано продержать девчонку в плену хотя бы до ночи… Что же у них пошло не по плану?.. А вот то, что они выбрали местом похищения магазин, где работают Уизли, я в состоянии использовать. Пожалуй, это поможет хотя бы кого-нибудь из этой семейки основательно прижать и заставить работать на меня. Никуда теперь близнецы не денутся – станут у меня из рук есть и выполнять все мои приказы. Никогда не знаешь заранее, где могут пригодиться послушные пешки. Дамблдор еще некоторое время помозговал над тем, что следует предпринять в ближайшее время, а затем, как бы ему ни хотелось остаться в своем кабинете, все же отправился в Большой зал – обед в Хогвартсе никто не отменял.***
Люциус, как глава рода, мог аппарировать не только в специально настроенную для этого комнату перемещений, но и в любую точку Малфой-мэнора. На этот раз он выбрал местом прибытия коридор возле апартаментов, выделенных мисс Грейнджер в их доме. Он сразу же приказал домовику позвать Нарциссу, здраво рассудив, что Гермиону нежелательно оставлять одну в ближайшее время. – Ты смелая и сильная. Я горжусь тобой, – шептал ей Люциус, пока ожидал прихода супруги. Он продолжал держать Гермиону в объятиях, в которых она, по-видимому, так сильно нуждалась, что, казалось, даже не заметила, что они уже не в Хогсмиде. Драко не отходил от них, молча поглаживая подругу по плечу, стараясь поддержать ее и успокоить. – Моя дорогая, тебе необходимо привести себя в порядок. Пойдем, я помогу, а ты мне расскажешь, что случилось, – обменявшись тревожными взглядами с мужем, Нарцисса, тщательно скрывая ужас от увиденного, постаралась, чтобы ее голос звучал и строго, и мягко одновременно. Она поняла, что Гермионе здорово досталось – для этого было достаточно взглянуть на нее, но и потакать истерикам было не в правилах Нарциссы, уважавшей сильных людей. – Вы тоже переоденьтесь, – скомандовала она мужу и сыну, – и отправляйтесь в гостиную – составьте компанию Тому. Мы с Гермионой подойдем позже. – Я вызову целителя и направлю его к вам, – кивнул ей Люциус, соглашаясь с распоряжениями супруги. – Это будет замечательно, – Нарциссе удалось оторвать Гермиону, продолжавшую всхлипывать, от мужа и увести в ее личные комнаты. Спустя пару часов вымытая, причесанная, переодетая в свежую одежду, осмотренная колдомедиком и принявшая с полдюжины зелий, прописанных им, Гермиона удобно устроилась на диване чуть ли не в объятиях Драко, прижимавшего ее к себе за плечи успокаивающим жестом. Ей было нужно тепло и чувство твердой опоры в этой непростой жизненной ситуации. Она приготовилась поведать о том, что с ней произошло. Гермиона догадывалась, что ей придется еще не раз повторить рассказ, и благодарила судьбу, что сейчас рядом находились те, кто искренне заботился о ней. Она это чувствовала, видела во взглядах – не жалостливых и укоряющих, а ободряющих и гордых за нее. Они еще не представляли, что ей пришлось сделать для того, чтобы выжить, но уже авансом хвалили за силу и мужество. И Гермиона была уверена, что они не отвернутся от нее, узнав правду. – Гермиона, все будет хорошо. Люциус уже отослал сообщение Виктору. Твой жених обязательно прибудет, как только узнает, что ты нуждаешься в нем. А сейчас… Ты сможешь нам рассказать, что произошло? – Том не сильно удивился, когда узнал, что Гермиона не стала ничего объяснять Нарциссе, пообещав поговорить сразу со всеми. Ей просто не хотелось несколько раз повторять о том, что приносило боль. – Конечно. Даже постараюсь не реветь, – Гермиона натужно улыбнулась Тому, бросив благодарный взгляд на Люциуса за его поддержку и терпение, а ее глаза вопреки словам заблестели от непролитых слез. – Ты не возражаешь, если твой рассказ будут слушать Гарри, Рон и Северус через Сквозное зеркало? – Том достал из кармана изящную серебряную вещицу с украшенной аметистом ручкой и показал ее всем. – Пусть слушают, мне не придется снова повторять для них, – кивнула Гермиона, наблюдая, как Том активировал Зеркало. – Северус? – стало понятно, что Том со Снейпом договорились раньше, потому что ничего объяснять он не стал, но тут же получил ответ: – Мы втроем в секретной комнате для тренировок. – Хорошо, – Том положил зеркало на столик и внимательно посмотрел на Гермиону, словно призывал не медлить и сбросить с себя груз пережитого, выплеснув в словах и боль, и надежду на то, что подобное никогда не повторится. – Все произошло внезапно. Меня схватили, похоже, двое и сразу же выдернули из магазина, переместившись в пространстве, – начала Гермиона свой рассказ. – Порт-ключом, как я понимаю, потому что ощущения были иные, чем при аппарации. Они притащили меня в какой-то лес. Всего их было четверо. Мужчины. Они прятали лица за масками, – она не скрывала ничего: ни того, что ей было до одури страшно, ни того, что она кричала на всю округу, когда ее пытали. Гермиона вспоминала все мелочи и подробности, какие только могла вытащить из своей памяти. – Ты настоящий боец. Мы все искренне гордимся тобой. Тебе пришлось пройти через ужасное испытание, – Том подошел к Гермионе и присел на корточки возле нее, взяв ее ладони в руки, и не отводил глаз, пока говорил, чтобы она видела, что он не кривил душой. – Я знаю, что тебе сейчас очень трудно смириться с действительностью, ты считаешь себя убийцей. Но запомни хорошенько одну истину – иначе ты, скорее всего, была бы мертва. Выживают лишь сильные духом. Мало уничтожить врага, нужно еще и принять это. Ты воин – такова твоя судьба. Не отворачивайся от нее и не пытайся спрятаться за ложными убеждениями, что все произошедшее обычная случайность. Ты спаслась исключительно благодаря тому, что не растерялась и сумела постоять за себя. Я горжусь тем, что знаком с тобой, Гермиона Грейнджер, – Том встал, не выпуская ее рук из своих, а затем наклонился и коснулся губами ее запястий. Гермиона вдруг почувствовала, что ей стало легче дышать, словно Том своими словами снял с нее груз ответственности за те три смерти, которые, как ни крути, оказались на ее совести. Она теперь поняла, как чувствуют себя истинно верующие, которым отпустили грехи.