***
Получив от Петтигрю записку с просьбой о срочной встрече, Дамблдор хотел сначала ответить, что немыслимо занят – больно уж за живое задело его обвинение в деле с похищением Грейнджер. Однако, будучи прозорливым политиком, он все же решил, что вопиллера достаточно для профилактики дерзких выпадов Питера, и отправился выяснять, что же потребовалось Барти так неотложно обговорить? Застав в коттедже, где обычно проходили их тайные обсуждения совместных планов, одного Петтигрю, Альбус не удержался от раздражающей мысли, что Крауч слишком много о себе возомнил, раз послал вместо себя Питера. Однако беседа буквально с первых слов приняла конструктивный характер, а ее тема показалась довольно привлекательной для Дамблдора, поэтому он вынужден был признать – Петтигрю за последний год изменился весьма серьезно и стал компетентен не только в делах по обеспечению оравы головорезов едой и одеждой. Речь шла о намерениях Барти захватить Азкабан и освободить всех узников независимо от совершенных ими преступлений, если они согласятся присоединиться к его армии. Конечно же, имелись в виду те, кто не повредился рассудком от принудительного общения с дементорами. – Я правильно догадался – его интересуют не одни лишь бывшие единомышленники? – переспросил Альбус, хотя уже прекрасно понял, чего решил добиться Барти – не столько освобождения ортодоксов, как пополнения одним махом своих рядов, заполучив заодно и некоторых благодарных родственников сбежавших узников. Дамблдору потребовалось совсем немного времени для того, чтобы быстро просчитать собственные выгоды от операции, если он поддержит план Барти. А польза намечалась, похоже, немалая. Прежде всего, это станет знатным щелчком по задранному носу Фаджа, существенно подпортив ему имидж перед выборами и значительно уменьшив его шансы на успех быть избранным на очередной срок, если и вовсе не заставит уйти с поста досрочно и безвозвратно. Во-вторых, это поломает все планы ортодоксам во главе с Малфоем. «Малфоем ли?» – мелькнула на периферии сознания мысль, но ей не было уделено достаточно внимания – на повестке дня стояли более важные вопросы. Барти выступит как бы от имени все тех же ортодоксов, а значит, его нападение в глазах сторонних наблюдателей будет выглядеть как недовольство Упивающихся медлительностью системы по освобождению соратников. А в-третьих, это вполне соответствовало желанию Альбуса внести хаос в стройную систему понимания общественностью окружавшей их действительности. Обычные волшебники запутаются в том, где проходит грань между ортодоксами, которых не так уж давно называли Упивающимися Смертью, и теми, кто сейчас в примечательных белых масках на лицах устроит столь вызывающее нападение на магическую тюрьму, освободив всех преступников. – Вы с Барти уже разговаривали о силовом варианте достижения цели. Для этого нужны ресурсы – боевики. Так почему бы не воспользоваться удобным случаем и не приобрести надежных соратников, предложив им свободу в обмен на их преданность? – Питер пожал плечами, словно подтверждал очевидность замысла Барти. – Если все провернуть к июню, то к осени, когда станут известны результаты выборов, мы успеем более-менее основательно подготовить новичков – подлечим их и натренируем в боевых заклинаниях. Выискивать новобранцев по одному среди населения весьма неблагодарный труд, – в заключение своих объяснений бросил Питер. – Мне думается, что ты пригласил меня на встречу не только для того, чтобы ознакомить с вашими планами и получить мое согласие, – Дамблдор заметил мимолетную тень презрительной насмешки во взгляде Питера. И это в очередной раз подтверждало – тот теперь играл на стороне Барти. Альбус почувствовал сожаление, что раньше понадеялся на особенности трусливого характера Питера и поэтому ограничился лишь клятвой о неразглашении предмета их сотрудничества, а не подстраховался, потребовав магическое обещание верности. Несмотря на свою любовь к различным обетам, Дамблдор все же понимал, что всему должна иметься мера, ведь магические клятвы отражаются на свободе действий, что порой приводит к невозможности использовать человека без оглядки на связывавшие его «магические путы». – Возникла небольшая сложность… – начал Петтигрю, но был перебит язвительным замечанием: – Если она небольшая, то неужели нельзя было обойтись без меня? – Ладно… – Питер сдержался от резких высказываний, помня требование Барти не злить Дамблдора. – Согласен – это серьезное препятствие. У нас нет способа справиться с влиянием дементоров. Необходимо достать хотя бы один действующий артефакт, какими пользуются сотрудники Азкабана. – А пропуск в тюрьму для вашего отряда боевиков в белых масках не надо выписать? Тогда, согласно правилам, вам и артефакты выдадут, – пробормотал на грани слышимости Дамблдор, погружаясь в размышления о возможностях оказать помощь, и Питер решил оставить без ответа его колкость. Минуты через три Альбус пришел к выводу, что в Аврорате можно все же разжиться необходимой вещью, о чем и сообщил Питеру. – У нас нет соратников-авроров. Ты и сам должен понимать, что нам здесь шпионы без надобности. А своих людей протолкнуть в Аврорат нам еще не удалось, – Петтигрю не стал озвучивать мысль о том, что у них нет никого столь преданного делу, чтобы не сомневаться в том, что он в итоге не пойдет на предательство Предводителя. Именно поэтому сейчас в казармах возле штаба проживали лишь те, кто пришли с первым набором и были связаны надежными клятвами, а остальные боевики располагали минимумом информации об их организации, ее устройстве и местоположении тренировочных баз. – Ясно… Я достану то, что вам нужно, но лишь на ограниченный срок. Так что пусть ваши мастера не раскачиваются, а сразу же копируют с артефакта все необходимые параметры чар, – предупредил Дамблдор. – Вернуть придется точно в оговоренный срок. Подставлять своих людей в Аврорате я не намерен, – жестко заметил он. – Как скоро ты сможешь предоставить нам амулет? – Питер воспрянул духом, поняв, что поручение Барти будет выполнено, пусть и с оговорками. – Он нужен срочно, чтобы наши умельцы успели обеспечить надежной защитой всех, кто будет участвовать в акции, – по-деловому пояснил Питер, будто Дамблдор и без этого не догадывался, зачем им понадобилось оградить боевиков от влияния дементоров. – Ты же не собираешься указывать мне сроки? – рыкнул Альбус, ставя Петтигрю на место. – Как только артефакт окажется у меня, то уж поверь, я не стану играться с ним, а сразу передам вам. Это все? Или есть еще какие-нибудь просьбы? – Все, – Питер сдержанно кивнул, не желая выдать своего отношения к заносчивости, сквозившей в каждом слове и жесте Дамблдора. Возможно, так было всегда, но именно сегодня Петтигрю почувствовал это столь остро. – Передашь Барти, что я полностью одобряю его план. Пора встряхнуть этот мир. Надеюсь на успех операции, – не ожидая от Питера ответа, Дамблдор аппарировал в Хогвартс, намереваясь сразу же написать Грюму. Он считал очень удачным тот факт, что сумеет так скоро проверить – действительно ли Аластор продолжит сотрудничество, как обещал, или придется срочно искать способ избавиться от него.***
Грюм новому заданию Дамблдора не обрадовался, но, оценив собственный риск быть уличенным проверяющими службами Аврората, решил все же выполнить просьбу. Он понимал, что, полностью отказавшись от сотрудничества, стопроцентно выпишет себе билет в путешествие на тот свет. Уже через три дня он передал Альбусу требуемый артефакт, предупредив: – В середине апреля очередная инвентаризация магического оборудования отдела, и я как начальник несу полную ответственность за его сохранность. Мне непросто было незаметно вынести из Министерства эту зачарованную вещь – понадобилось дожидаться подходящего момента. Так что вернуть ее ты мне должен к десятому числу – не хочу в спешке совершить просчет, – Грюм догадывался, что у Дамблдора снова появился очередной «гениальный» план, но все же подстраховался, заметив: – Надеюсь, тебе и в самом деле для чего-то необходим этот амулет, и ты не планируешь таким способом испортить мне послужной список и поставить на моей карьере жирный крест. Дамблдор снизошел до обещания возвратить артефакт вовремя и в свою очередь, передавая его Питеру, потребовал от него чуть ли не клятвенного заверения, что получит амулет целым и невредимым в указанный срок. Альбусу и в самом деле было невыгодно подставлять Грюма и обращать на него внимание руководства – в таком случае уж точно нельзя ожидать от того никакой пользы. И это не говоря о том, что заинтересованность самого Альбуса конкретным артефактом тогда может стать достоянием следователей, которые легко свяжут этот инцидент с грядущим нападением на Азкабан. Даже тень подозрений сейчас была невыгодна Дамблдору, и без того терявшему свои позиции среди соотечественников.***
Гермиона решила отправиться в Хогвартс в пятницу. Она честно призналась Беллатрисе, с которой, несмотря на солидную разницу в возрасте, они неплохо сдружились за неделю, что малодушно оставляет себе возможность после одного-единственного дня в школе вернуться на выходные в Малфой-мэнор, если любопытство студентов окажется слишком назойливым. На что Беллатриса посоветовала ей не скрывать родство с Лестрейнджами и, хитро прищурившись, пообещала, что упоминание о «тете Белле» обязательно заставит студентов поумерить пыл в восьми случаях из десяти. Как бы там ни было, но заключение в Азкабане создало определенную славу этой семье. И пусть на самом деле все произошло далеко не так, как это было представлено широким кругам – общественное мнение уже сложилось, а значит, следует пользоваться преимуществами положения, считала Беллатриса, философски относясь к жизни и тем самым давая пример Гермионе. Как ни странно, но за две недели учащиеся успели почти охладеть даже к такой неординарной истории, как похищение Гермионы. Конечно же, сокурсники – кто искренне, кто притворно – выказали ей свое сочувствие в связи с постигшими ее неприятностями, как все предпочли называть нападение на нее Упивающихся Смертью. Некоторые особо любознательные девочки пытались расспросить о подробностях плена, но Гермиона лишь отвечала, что ей сложно вспоминать об этом, и объясняла свой побег счастливой случайностью. Кое-кто, страдая извращенной завистью к своеобразной известности, неприязненно взирая на отлично выглядевшую Гермиону, принялся распускать слухи, что все было подстроено ее друзьями, чтобы привлечь к ней внимание. Вот с ними и вправду отлично сработал совет Беллы – стоило только по Хогвартсу распространиться известию, что недавно освобожденная Беллатрисса Лестрейндж – ее тетя, как недоброжелатели предпочли прекратить глупые выдумки и в дальнейшем молча пестовать собственное недовольство. Гарри, Рон и Драко по мере возможности старались не оставлять Гермиону надолго одну – они до сих пор чувствовали свою вину в том, что не смогли защитить единственную девушку в их компании, которая из-за их оплошности чуть не погибла. Благодаря поддержке друзей, присылавших ей все домашние задания, Гермиона практически не отстала от учебной программы. Так что и в этом плане возвращение к занятиям прошло для нее довольно гладко и комфортно. Поэтому об отбытии на выходные в Малфой-мэнор не было и речи, о чем Гермиона и сообщила Беллатрисе, с которой договорилась о переписке.***
Вечером перед самым отбоем Гарри получил сообщение от Тома, назначившего им с Северусом свидание в Тайной комнате ближе к полуночи. Из-за насыщенности событий в последнее время им некогда было отвлекаться на личное, особенно учитывая, что приходилось жить в Хогвартсе под неусыпным вниманием Дамблдора, поэтому каждая встреча, что бы ни послужило предлогом для нее и насколько бы короткой она ни была, являлась праздником для Гарри. В ожидании нужного часа Поттер дописал эссе по истории магии на следующую неделю, а затем раскрыл карту Мародеров и вместе с составившим ему компанию Драко проверил – не собрались ли близнецы Уизли наведаться в Хогвартс? На удивление, коридоры сегодня были практически пусты. Только профессор Флитвик делал обход школы – видимо, пришла его очередь дежурить. Да еще МакГонагалл по какой-то причине засиделась в своем кабинете, хотя обычно она предпочитала забирать работы студентов к себе в личные комнаты, если приходилось проверять их допоздна. Заметив на зачарованной Мародерами схеме Хогвартса, как отметка, обозначавшая Северуса, начала двигаться, явно указывая, что тот готовится покинуть собственные покои, Гарри заторопился. Он, заявив, что ничего интересного нет, поспешно сложил карту и бросил ее на полку с учебниками. Затем предупредил друга, что вернется поздно, и поспешил на встречу с Томом. Драко запечатал дверь их спальни лишь заклинанием – оставив активацию артефактов Поттеру, когда тот вернется. Он собирался сразу же лечь спать, но его взгляд словно магнитом притянула к себе карта Мародеров, беспечно не спрятанная Гарри, как обычно. В личных вещах друга Драко ни за что не стал бы рыться, однако при таком раскладе, как сейчас… Понимая, что это неправильно, Драко не устоял перед соблазном и, схватив зачарованный пергамент, быстро его активировал. Уже через несколько секунд он отыскал на карте Гарри и был немало удивлен, заметив возле него Снейпа – те немного прошли вместе по коридору возле апартаментов декана, остановились на пару мгновений, а затем пометки с их именами исчезли с карты. Драко был на все сто уверен, что в том месте нет никаких помещений, куда могли бы спрятаться Гарри и Снейп. – Не аппарировали же они… – пробормотал Драко, еще минут пять разглядывая схему в надежде отыскать «пропажу». Но все было тщетно. – Вот говорят, что любопытство до добра не доводит. Видимо, так и есть. И чего я добился? Еще одна загадка, а даже спросить у Гарри нельзя – он обидится, что я пытался шпионить за ним, – Драко положил карту на место и улегся в кровать. – Поттер со Снейпом встречается, что ли? – он аж подскочил от неожиданной догадки. – Не может быть! – мысли, как разозленные пикси, носились в голове – Драко анализировал известные ему факты, и у него не получалось прийти к однозначному выводу. – Или может? А как же тогда Том? Нет… Они не стали бы… Драко еще долго ворочался в постели, пока не уснул – он не хотел верить своим подозрениям, но память подбрасывала ему все больше картинок, подтверждавших, что Снейп для Гарри является кем-то большим, чем просто учителем, заботившимся о нем с детства.***
Поттер, не имея ни малейшего представления о том шоке, в котором пребывал Драко, дожидался прихода Тома в более чем приятной компании Северуса. На этот раз они решили не уходить в гостиную и не лишать Салазара удовольствия присутствовать при предстоящем разговоре, поэтому целоваться начали еще до того, как вошли в его кабинет, окружив себя радужной вуалью, скрывшей таинство интимных прикосновений губ, даривших им ни с чем не сравнимое удовольствие. Их, казалось, несло в вихре бытия, давая возможность чувствовать себя и всемогущими, и безвольно плывущими по течению жизни по прихоти Судьбы одновременно. – Без меня начали? – довольный голос Тома говорил о том, что он очень рад встрече. А через мгновение его руки обняли обоих партнеров, безошибочно отыскав среди цветных покровов чистой магии, окутавших их со всех сторон. – Так и стоял бы вечность, – растягивая слова от получаемого удовольствия, заявил Гарри, практически зажатый между Томом и Северусом, целовавшимися над его плечом – благо его чуть более низкий, чем у них, рост пока еще позволял подобное. – А я все же предпочел бы присесть – сегодня пришлось здорово помотаться, – Том, на этот раз устроившись посредине и обняв Северуса и Гарри за пояс, подтолкнул их ко входу в кабинет Слизерина, контуры которого слегка проступили в начавшем редеть искристом тумане только что рожденной магии. – Ты принес нам что-то интересное? – Северус, не стесняясь больше Салазара, которого все дружно поприветствовали, наконец-то добравшись до дивана, прильнул к боку Тома с одной стороны, тогда как Гарри проделал то же самое с другой. Поттер был тысячу раз прав – сидеть, прижавшись друг к другу, было до умопомрачения приятно. Казалось, что лишь так каждый из них мог чувствовать себя абсолютно цельным. Конечно, все они понимали, что это формировавшиеся узы необычного партнерства так действовали на них, требуя постоянного физического контакта, заставляя тосковать по прикосновениям и ощущению близости. – Немного, – подтвердил его догадки Том. – Сначала о деле Гермионы. Следствие пришло к выводу, что место преступления выбрано случайно. Авроры не нашли никаких указаний на то, что в магазине «Зонко» ловушка была приготовлена заранее. Опрос близнецов Уизли, работающих там, ни к чему не привел. Большого наплыва покупателей не наблюдалось, поэтому они очень уверенно утверждали, что колокольчик на двери в лавку звонил исключительно тогда, когда входил кто-то реальный. Следствие сделало вывод, что преступники, скорее всего, проникли в магазин следом за вашей компанией, скрываясь под чарами невидимости, – Том прижался щекой к макушке Гарри, словно успокаивая его тревоги и возможные возмущения. – Я понимаю, что подобное немыслимо – уж в таком случае Рон их точно бы засек, но не рассказывать же о его даре аврорам? – Они были там, когда мы пришли – значит, либо дожидались заранее, либо вошли туда за считанные минуты до нас, сообразив, куда мы направляемся, – Гарри не позволил негодованию прорваться в его тоне – ему не хотелось портить спокойную обстановку беседы. – Но все же к работникам магазина у правоохранительных служб претензий не возникло и вопросов больше нет. Желание Дамблдора поговорить с тобой как раз в то время, когда произошло чрезвычайное происшествие, – обратился Том к Северусу, – тоже не вызвало у них подозрений. Да это и понятно. Конечно, с нашей точки зрения это выглядит несколько странно, однако давайте будем последовательными – откуда было Альбусу знать, что Гарри с друзьями решат начать прогулку по Хогсмиду именно с «Зонко», где в этот день должен был дежурить именно ты, Сев? Ведь не собирался же Дамблдор продержать тебя в пабе до самого обеда? И вообще это имеет смысл только в том случае, если предположить, что нападение планировалось исключительно в том магазине, а не в «Сладком королевстве», к примеру. Тогда директору необходимо было бы отвлекать преподавателя, который обязан был следить за порядком там. – Ты прав – громоздить одно предположение на другое бессмысленно, а оттолкнуться от реального факта нет возможности, – Северус нехотя поддержал Тома. – Значит, четвертого преступника нам не найти, – слегка обреченно прошептал Гарри. – Не найти, – подтвердил Риддл самодовольным тоном и добавил: – но по иной причине. Наш человек, проникнувший в ряды Упивающихся, доложил, что у них поползли слухи о непобедимости Поттера и его друзей, – Гарри насмешливо хмыкнул на подобное заявление. – Тот негодяй, который остался в живых после стычки с Гермионой, рассказывал всем, кто согласен был его слушать, о том, какая она могущественная ведьма. Говорил, что она одним взглядом развеяла в кровавый дождь двоих лучших бойцов. Он твердил, что страшно подумать, на что в таком случае способен Поттер, которому нужно было насолить, наказав эту девчонку. Но стоило о речах этого проповедника-самоучки узнать их Предводителю, как он умолк навсегда. Его казнили перед строем за подрыв воинского духа своими нелепыми сказками. Однако слухи все еще ползут по рядам тех бандитов – все считают, что в словах того боевика была крупица правды, иначе руководство не боялось бы паники и не стало бы его уничтожать. Так сообщил наш шпион. Можешь обрадовать Гермиону – теперь ее боятся Упивающиеся, – в голосе Тома слышалась неприкрытая гордость за подругу Гарри. – Я кое-что приготовил, – он зашевелился, заставив Северуса слегка отодвинуться, и достал из кармана футляр, обитый черным шелком. – Передай ей это, – Том протянул коробку Гарри. – Мастер немного не уложился в срок, изготавливая пару к ее клинку – она ведь один оставила в горле преступника. Так что я только сегодня забрал заказ. Поттер откинул крышку – на ложе из льдисто-голубой ткани лежали два маленьких кинжала-близнеца. Гарри узнал работу – именно у этого мастера он заказывал оружие для подруги и в первый раз. – Надеюсь, она примет их, – со вздохом заметил он. – Ты должен вернуть ей веру в свои силы и способности бойца, если окажется, что ее все еще преследует страх. И сделать это нужно, не откладывая, – Северус тоже полюбовался изящными кинжалами, изготовленными специально под женскую руку. – Они уже спасли ей жизнь и честь – от подобного нельзя отказываться, – фраза прозвучала двусмысленно – было не совсем понятно, что конкретно имел в виду Северус – говорил ли о способностях Гермионы или о кинжалах. – Есть еще кое-какие новости от нашего человека, – Том продолжил делиться сведениями. – Ему повезло войти в один из первых отрядов Упивающихся, поэтому даже при смене места дислокации их оставляют там же, где и штаб, и лаборатории организации. Хоть у него и нет возможности раскрыть координаты из-за прорвы обетов, которые берут с каждого из соратников, все же кое о чем он может нам сообщать. И это тоже приносит пользу, – Том очень ценил самоотверженность парня, рискнувшего полезть в логово преступников. – Их руководитель – этот лже-Волдеморт – что-то затевает. Активизировались артефакторы. Шпион передает, что за их работой следит сам глава формирования – злобный змеемордый урод – и вроде даже чем-то им помогает. Это говорит о том, что он как минимум имеет хорошее образование. Есть надежда, что нам удастся узнать, какие артефакты его заинтересовали и зачем ему понадобились – их специалисты ищут помощников, и наш человек решил признаться, что он не полный профан в чарах. – Этот шпион, наверное, мастер чар? – предположил Гарри, понимая, что среди ортодоксов, уважавших науки, не было глупцов. – Нет, всего лишь ученик, но довольно способный, – почти подтвердил его догадку Том. – И еще… Я принес заготовки для амулетов связи, как ты и просил, – он достал из внутреннего кармана на груди бархатный мешочек, в котором тихо звякнул металл, и передал его Гарри. – Ты уверен, что хочешь сам зачаровать их? – Конечно. У тебя и без этого есть чем заняться. А мои друзья – моя ответственность, – Поттер чуть печально улыбнулся. – Если бы у нас раньше были эти амулеты, то мы смогли бы последовать за Гермионой, когда ее похитили. Кто же знал, что эти нелюди осмелятся на подобное? – Гарри никого не винил, а просто констатировал факт. – Только делать привязку и активировать артефакты придется тебе, Том. Мы с Северусом, – Поттер бросил короткий взгляд на Снейпа, – тоже примем амулеты связи. – Обязательно, – кивнул Риддл. – Зря я считал, что, пока вы в Хогвартсе, они будут вам без надобности. Однако тебе с друзьями потребуется сбежать из школы для проведения ритуала. Вам с Северусом я и здесь могу активировать амулеты, а им… – В чем проблема? – бесцеремонно вклинился в разговор ранее помалкивавший Салазар. – Мне давно пора познакомиться с друзьями Гарри. Приведете их сюда, и не нужно будет никуда сбегать, – он довольно улыбнулся, увидев признательно засиявшие глаза Поттера. Как бы там ни было, но тот теперь имел достаточно причин, чтобы опасаться за безопасность друзей, и осознавал, что, пока их не обеспечат амулетами связи, им нежелательно покидать границы школьной защиты. – Вот и договорились, – Том одобрительно кивнул Салазару, благодаря за позволение. Они, конечно, знали, что могут не прислушиваться к мнению портрета и делать все по своему усмотрению. Но мудрость этого отпечатка реальной личности, пусть и жившей тысячу лет назад, нельзя было переоценить. Да и Дракон оставался верен Салазару – так что не стоило его огорчать. – Я рассказал вам все, что хотел, – Том вернул свое внимание партнерам. – А что у вас нового? – Все как всегда. Дамблдор меня демонстративно игнорирует, – Гарри хмыкнул, давая понять, что не слишком страдает от невнимания директора. – Гермиона вроде нормально адаптируется после возвращения. По крайней мере, сегодня ее не очень сильно доставали своим любопытством. – Я закончил расчеты ингредиентов для нового блокиратора кровеизменяющих проклятий. Надо готовить образец и начинать серию тестирования, – доложил Северус, явно довольный своими успехами – выкроить время для научной работы во время учебного процесса было крайне сложно. – Значит, ты заслужил награду, – Том потянул Северуса ближе, заставляя того чуть ли не распластаться на себе, и завладел его губами, жарко целуя. Через полчаса Снейп и Поттер, вволю нацеловавшись и наобнимавшись, покинули Тайную комнату. Том на этот раз не задержался, не желая дразнить Гарри, уединяясь с Северусом вдвоем, понимая, что всему есть предел, поэтому не стоит доводить будущего партнера до состояния черной зависти.