О закатах и рассветах

Когда Вивьен, закутавшись в плащ, вышла на крыльцо, стоял мутный предрассветный час. Воздух был холоден, тени густо стелились над землей, по облачному небу медленно разливался свет. Мир пока был темен, не тронутый солнечными лучами. Она не любила это время, но то было лишь на руку: после бессонной ночи необходимо что-то отрезвляющее, иначе до самого вечера в голове не будет ничего, кроме тумана. Да и было на удивление прохладно: порыв ветра окатил Вив, будто ледяной водой, взъерошив волосы. Каково же придётся Айли, мёрзнувшей даже в южных тундрах? А Лейф? Мимо нордки пролетела, взъерошивая листву, птица, и нордка тоскливо проводила её глазами. Лейф тоже не местный, хотя, судя по рассказу, привыкнуть вполне успел. Каково же это — жить на юге и очутиться тут, на севере? Когда тебя вырывают из жизни и кидают в места, что прежде ты видел лишь на картинках? Пожар войны, суровые ветра перемен, звон стали и яд политики — многих ли они привели сюда, в край вечных снегов и мёрзлых равнин? Что Айли, что Лейф: оба они изгнанники, каких много. Раскиданные по всем сторонам света, смирившиеся и яростные, преследуемые и канувшие в забвение — жертвы истории, обречённые затухать на её задворках. Жить в вечном закате, истлевая и исчезая, как свеча во взбушевавшейся вьюге. Исчезая, чтобы стать забытым. Вивьен знала Айли достаточно давно, чтобы понять — она одна из них. О минувшем эльфийка рассказывала через силу и весьма неохотно; в конце концов нордка перестала понимать, что чувствует, глядя на неё. Жалела ли, завидовала красочному прошлому или радовалась тому, что избежала кровавой жатвы, родившись слишком поздно? Что же лучше — иметь все и потерять, оставив лишь пепел в сердце, или же… Или же не иметь ничего? Нордка не знала. То, чего лишилась она, не приходит даже в воспоминаниях, оставаясь зарытыми где-то глубоко-глубоко, за пределами досягаемости. Да и приходить-то там особо нечему: возможно, детские годы, родители, родной дом. Надо оно ей? Что забыто, то забыто. Романтика, придаваемая воспоминаниям материнского лица, не трогала сердца нордки. Послышались тихие голоса, и в бледной дымке тумана показались женщины в мешковатых сарафанах, с шерстяными платками на плечах; одна из них громко шумела пустым ведром. Они переговаривались, посмеиваясь, и вскоре силуэты скрылись за стеной дома — там, где были грядки. Рассвет был нескоро, мир был переплетением теней и мутного света, а некоторые деревенские уже работали… Была бы Айли счастливей, если б родилась здесь? Нордка нахмурилась, почувствовав что-то странное. Что-то прервало её мысли — что-то не понравилось нордке в том, как беспричинно сжалась её душа, будто бы в предчувствии дурного. Обернулась, и чья-то рука резко зажала ей рот, дёрнув назад. Издав сдавленный хрип, Вивьен болезненно проехалась по стене лопатками, содрав плащ, и слепо пнула нападавшего. Видимо, попала — тот на миг ослабил хватку, но тут же взял реванш, толкнув девушку в сторону. Сталь блеснула в полумгле, Вив испуганно вздохнула, замерев на миг. Ухватив за волосы, нападавший потащил девушку в бок, царапая о брёвна. Та даже не успела разглядеть его — лишь глотнула воздуха, почувствовав на горле сжимающиеся пальцы. Перед глазами потемнело, девушка конвульсивно пнула нападавшего, выбив у того оружие. Ругнувшись, тот коротко дёрнулся в потёмках, и Вив выдернула прижатые руки из-за спины, перехватив сжавшие горло тиски. Распахнула глаза, захрипев и замерев от неожиданности.  — Хей… Удар обжег сплетение, воздух кончился, перед глазами потемнело. Её подняли за горло, вжав в стену, и на краткий миг утренний туман прорвал короткий хрип — хрип задыхающегося. И когда, казалось, в груди не осталось ничего, кроме выжигающей боли, Вивьен наконец удалось вдохнуть. Воздух болезненно ворвался в легкие. Нордка конвульсивно задышала, вцепившись пальцами в траву — и даже от этого невольного усилия мир начинал темнеть. Она упала? Непонятно, сколько она пролежала так, исступленно пожирая взглядом камни, но стоило ей перевернуться набок, как между лопатками что-то болезненно ударило, вжав в землю. За волосы резко дернули, но вместо крика из горла вырвался сиплый стон — даже ветер шумел громче.  — Вивьен, правильно же? — голос был до боли знакомым, но интонация вкупе со словами звучали как-то ужасно странно. Вив ни за что бы не поверила, что говорит тот самый пьяница, который безобидно приставал и напивался вечерами.  — Хейд… — тихо выдохнула она. — Какого даэдра, старый паршивый ублю… Слова кончились. Воздуха не хватало. Хейдбёрн показательно присвистнул в повисшей тишине.  — Молчишь? Вот и прекрасно. Люблю благоразумных. Куда он её утащил? Нордка тихо всхлипнула, сжавшись от мучительной боли в гортани. Что за дичь? Ситуация вышла столь же странная, что и дерьмовая: местный пьяница сошёл с ума, а у неё сознание норовит отойти при любом неловком усилии. Напрягшись для попытки встать, Вивьен бессильно легла и редко задрожала от накатившей слабости.  — Люблю благоразумных, — холодно повторил Хейдбёрн после короткого молчания. — А ещё более — сговорчивых. Ты поняла?  — Да что тебе нужно, коз… — Она осеклась, вовремя сойдя на нарочитый кашель. Гордость гордостью, но да ну его к чертям собачьим. Мужчина удовлетворенно хмыкнул.  — Для начала отмечу, что крики и призывания стражи лишь усугубят твоё положение. Скажу больше — ваше.  — Ты можешь говорить понятно, мать твою?  — Ах да, прости, совсем забыл, с кем говорю.  — На случай, если забыл: ты — быдло-пьяница, который портит девок и принимает на грудь.  — Твое счастье, что у меня нет планов ни на то, ни на другое, — закономерно отозвался мужчина. — Итак, начну с того, что за пазухой у меня лежит пакет с замечательным посланием от капитана стражи Солитьюда. Дело об убийстве кузины императора пока еще не перешло в загребущие руки Пенитус Окулатус, однако всему своё время — скоро, возможно, пришлют и второго гонц…  — Виттория убита?! — На миг позабыв о происходящем, нордка дернулась, и ботинок болезненно вдавился ей в спину. — Твою ма… Скажи мне, что убийц поймали!  — Убийц, — протянул Тот, Кто Говорил Голосом Хейда, — вычислили. Это было несложно.  — Вот как?  — Конечно. Приказ об их аресте уже отдан и лежит у меня за пазухой.  — Так…  — Не упрекай меня в бездействии, о нет. Одну из подозреваемых я уже поймал. И держу на данный момент на заднем дворе местной таверны. Дошло до тебя, а? Где-то вдалеке пронзительно прокричал петух, эхо его голоса прокатилось и исчезло, слившись с далеким гулом реки. Вивьен открыла было рот, чтобы возразить, чтобы просто спросить, но слова иссякли. Что вообще происходит?  — Бред собачий, — наконец выдала она, справившись с удивлением. — Если я — ассасин, то ты — бард, а кроме показательных присвистываний музыки я тут не услышала. Может, просто скажешь, что тебе надо, мать твою?  — Виттория была убита, — не обращая внимание на слова Вив, протянул мужчина, — стрелой. Той самой, что твоя эльфийская подружка заказывала у местного мастера. Тот, конечно, сразу же побежал в Синий Дворец, так до вас и добрались. Все моментально встало на свои места: лучница среди вас есть.  — О… очевидцы?  — В толпе, среди шума и гама, заметить убийцу — человека, выстрелившего, вероятнее всего, с крыши? Смешно. «Те стрелы, что Айли забыла забрать. — Нордка почувствовала, как ошарашенно сжимается ее сердце. — Все сходится. Он не лжёт.» Первым её порывом было собрать силы, подняться и убежать. Кликнуть друзей, украсть коней и ускакать вдаль, через шумящие леса, к морю, в далёкие северные пустоши, где они зароются в пещере и никто никогда их не найдёт. Если это правда… Убили кузину императора. Обвиняют их. Страх обжёг Вив, прокатившись по всему телу. Что, если так оно и есть, что же будет?  — Стоит страже прибежать, как я тотчас отдам соответствующий приказ. Далее разбирайтесь сами, но поспешу заметить, что убийство такого высокого лица… в сложившейся ситуации… не думаю…  — Да понимаю я! — В сердцах выпалила Вивьен, вцепившись пальцами в траву. — Что тебе надо-то? Ты меня отпустишь? Какого даэдра весь этот маскарад? Мужчина смешливо кашлянул.  — Мне интересна только одна вещь. Помочь мне… не составит тебе никакого труда. Куда больше ты потеряешь, отказавшись. Итак… — Он выдержал показательную паузу. Нордка вслушалась: кроме шума деревьев и пения птиц до них доносился разве что гул реки. Чьи-то далёкие голоса… Конечно, скамп забери, скоро петухи!  — Быстрее, — буркнула она.  — Твои друзья, — выдал мужчина. — Имперец по имени Лейф и эльфийка.  — Да? — Вив насторожилась.  — Мне нужно знать о них как можно больше. Кто откуда пришел, что кого привело сюда. Девушка подавилась воздухом, с трудом сдержав нервный смешок. Ну и совпадения — раз пришёлся на раз, а бывает такое от силы пару раз в жизни. Бред, словно мутный предрассветный сон.  — И о том, как связана с ними ты. И не вздумай строить дуру — очевидно, что вы отлично знаете друг друга. В какой-то момент сквозь пелену истерики до Вив дошла доля некой логики, и логика эта испугала, подействовав как ушат холодной воды. «Оба скрываются… или скрывались. Выспрашивает их судьбу, видимо, желая проверить, не замешана ли я в их делах. — Дурные предчувствия сжали сердце, будто клещами. — Не паниковать. Теперь либо пан — либо пропал.»  — Говори, — прошипел мужчина, наклоняясь к ней. — Быстрее. «Он торопится? Надо тянуть время. Только к чему это приведёт, скамп забери? Может, он просто хочет успеть до прихода стражи? Акатош, помоги».  — Это будет долго.  — Где ты родилась?  — В Скайриме.  — Что ты знаешь об этих двоих? Имперец? Что он знает, что он успел рассказать тебе, мелкая нордская шлюха?! — Отпихнув ногой, Хейд ухватил Вив за шиворот и резко вздернул на ноги, прижав к стене. Голова пошла кругом, но девушка сжала зубы.  — На кой-скамп тебе это надо?!  — Я потом хрен тебя достану! — сквозь зубы прошипел мужчина, ещё сильнее вжав её в доски. — Как ты связана с этим Лейфом?! Кто он, мать твою?! Это его настоящее…  — Не знаю! Мужчина наклонился к ней, однако перегара Вив не ощутила. Он не пил? Да о чем она…  — Ты знаешь, глупая девчонка! — Болезненно сдавив ключицы, Хейд отвел руку для удара. — Какого дьявола ты упорствуешь?! «Сейчас — или никогда». Чуть не вскрикнув от страха, нордка вслепую пнула мужчину, но удар не нашел цели — тогда она перехватила его кулак, едва удержав дрожащими руками, и успела вывернуться, бросившись на землю. Лопатки обожгла боль, Вив вскочила и едва успела отшатнуться к стене. Кулак со свистом пролетел в туманном воздухе, нордка перекатилась в сторону. Трава с шелестом пропустила её. Хейд бросился на девушку, норовя поймать, и тут же, вздохнув, обессиленно рухнул на траву, отброшенный чьим-то метким ударом.  — Ты что творишь, ублюдок? — ухватив за шиворот, Лейф заехал ему прямо в челюсть, и норд упал. Лейф пнул его, сжав зубы, рывком вскинул на ноги и удовлетворенно отбросил на землю: Хейд уже не двигался. Имперец обернулся к Вив и едва успел подхватить: у девушки подкосились ноги.

***

— А я-то все думала, чего нам не хватает для полного счастья? — Вздохнув, Айли досадливо скомкала бумагу. Та вспыхнула у неё в кулаке, озарив туманный воздух яркой вспышкой — и пепел посыпался на траву. Айли выжидающе глянула на собеседников. — Конечно же. Странных вопросов, убийства Виттории и приказа о нашем аресте. Вивьен всхлипнула, обессиленно прижавшись к Лейфу, и тот, держащий её на руках, ободряюще кивнул.  — Ничего страшного.  — Ничего страшного? — протянула нордка, и в голосе её послышались истерические нотки. — Да вы понимаете, что за, мать вашу, тут произошло? Этот Хейд как мертвяк валяется, нас обвиняют в убийстве кузины импера…  — Ради Ауриэля, ты громче не можешь крикнуть?  — Прости. — Нордка замолчала, бессмысленно уставившись перед собой. Казалось, ещё немного, и она расплачется. — А ещё… это…  — Да, — кивнул Лейф, присаживаясь на камень. Вивьен хмуро уставилась перед собой, вскочив, и имперец ободряюще провёл ей рукой по волосам. — Ты вроде не поранилась, нет? Вот и все. Он больше тебя ни о чем не спрашивал?  — Нет… Только о вас и обо мне. Дело в вашем прошлом. Странно, он мог бы посадить нас в тюрьму, а там… Айли прищурилась, переступив с ноги на ногу. Лес просветили первые золотистые нити, предвещая рассвет; роса заблестела, и птичьи переливы стали еще громче. Наступало утро — рано или поздно даже сюда, на пустующие задворки таверны, кто-нибудь да сунется. Эльфийка вздохнула.  — Значит, не мог. Судя по всему, он был не так глуп, как претворялся… Неправдоподобно. Так. Ладно. Хейда куда-нибудь уберем. В лес утащим. Как очнется — так и поболтаем, надо будет сходить за кляпом и веревками. Пойду у Пенитус Окулатус попрошу, н-дэ, в помощь кого-нибудь возьму, подержать.  — Потом в остроумии поупражняешься, — буркнул Лейф.  — Буду шептать Вив на ушко темной ночью. Шуточки. Так, разбираемся быстрее. Он спрашивал… О ком больше? Обо мне или о Лейфе?  — Я и не поняла как-то. Поровну.  — Спасибо, мать его. И что это на него нашло?  — Все переносят похмелье по-разному, — отозвался Лейф, задумчиво уставившись в небо. Кашлянув, нордка всхлипнула и, осмотрев себя, начала заправлять рубашку. Замерла и взволнованно глянула перед собой. Что-то не сходилось.  — От него не несло похмельем.  — Я бы все понял, но на кой-чёрт ты его нюхала?  — А я тебе говорила, что она странная.  — Да пошли вы к даэдра, оба. Два шута, нашли друг друга, мать вашу. Вы, короче, думайте, что делать, раз умные дочерта… — Нордка досадливо взглянула на Лейфа и скинула с лица нависшие волосы. — Я пойду к реке умыться, а вам советую собирать вещи.  — Свой хлам сама заберешь, — бросила ей вслед Айли. — Только не топись там, а то лицо как у смертницы.  — С каким родилась, — буркнула Вив. Придерживая ноющий бок, она прошуршала травой до угла и скрылась за поворотом.

***

Звучали чьи-то голоса, перебиваемые речным гулом; в воздухе висел запах влажной земли и той утренней свежести, которая имеет свойство быстро исчезать. В лицо подул ветер — если повезет, то следов слез не останется. Нордка вгляделась вперед, в далекие верхушки сосен, подернутые светлой рассветной пеленой; ниже, у самого моста, возвышающегося впереди, уже горел светлячок костра. До нордки донесся чей-то далекий смех. Та вздрогнула, и даже от этого живот нещадно заболел — наверное, подумала Вив, будет огромный синяк. Плевать на это, плевать на все. Проблемы накинулись слишком резко, обернулись ударом ниже пояса и застали врасплох, не дав даже проснуться. Хотелось бы не верить, тем более что оно и казалось-то сущим бредом… Но ведь все совпало. Откуда Хейд мог знать о стрелах, которые Айли не успела забрать? О них и сама Вивьен забыла. О, скамп бы побрал её глупую привязанность к этому нелепому оперению! И что с того, что они якобы везучие? Что именно с такими она сделала свой первый хороший выстрел? Чушь собачья! Разозлившись, Вивьен досадливо пнула траву. Но что же выходит? Кто-то следил за ними? Кто-то подставил их… Или воспользовался удобным случаем? Приказ, по словам Айли, тоже был настоящим, так что сомневаться не приходилось. Пенитус Окулатус, расположившиеся в Драконьем Мосте, больше не казался нордке надежным щитом, вселявшим спокойствие — теперь их солдаты, как и имперцы, из защитников превратились в угрозу. И если поначалу Вив испугалась так, что готова была чуть ли не сдаваться на волю правосудия, то теперь она решила, что за свободу будет бороться. Как любит говаривать Айли, прежде чем до этих пней дойдёт, что дождь идёт не с деревьев, можно ненароком лишиться какой-нибудь нужной части тела. Берега были пологими, но трава скользила. Стараясь удержать равновесие, Вивьен спускалась осторожно, маленькими шажками, и испытала досаду, заметив в тени моста двух женщин. Переговариваясь, они сидели на камнях и полоскали белье, периодически отирая лица от брызг. В другое время Вив не обратила бы внимания — в конце концов, ей только и надо, что опустить голову в ледяную воду — но теперь она, стараясь не издавать шума, забралась наверх, чтобы обойти мост и спуститься с другой стороны. Завтракавшие у костра не обратили на неё внимания. Старуха, сидящая у протертой дубильни, невнятно буркнула что-то вслед девушке.  — Что? — обернулась та, чувствуя, как сердце испуганно сжимается.  — Горе-то какое, — закивала головой старуха. — Слышала, девка?  — О чём? «Вести не должны были дойти до них, свадьба была только ночью, убийство — под утро».  — Да о гибели этой. Дурная гибель, что тут скажешь…  — Откуда ты знаешь? — Вивьен подняла брови.

***

 — Нечего нам тут делать, — заявила Айли, сложив руки на поясе: то ли по привычке, то ли чтобы согреться от ветра. — Ну ты пойми: самое глупое, что можно совершить — это полезть на рожон, когда можно избежать конфликта. Соваться в чужое дело, повинуясь — и чему? — чистому тщеславию, желанию доказать, что ты готов принять любой вызов судьбы. Не спорь — я, даэдра тебя, знаю, какие последствия могут быть у подобной неразумной авантюры. Я думала, как и ты, мол, раз уж так вышло, то это дело моё, раз уж подвела стезя, то надо рваться в бой, надо поразить подставленного мне врага и…  — Айли! — он опустил руку ей на плечо, остановив безудержную речь. — Ты пойми: одно дело — лезть на рожон; да-да, я прекрасно вижу, что ты немного не на островах, хватит, успокойся! Да-да, конечно, вот к чему приводит безрассудство, теперь ты не можешь загорать…  — Это несмешно. Здесь действительно негде загорать.  — Да-да, ты говорила. Так вот: у нас совершенно иная ситуация, нежели сложилась у тебя. То, что ты предлагаешь, есть суть не избежание мимолетного конфликта, а попытка отвернуться от него, убедив себя, что конфликта нет. Наша троица не избавится от него, спаломничав на вершину Красной Горы. Мы должны все, черт побери, выяснить, как ты не понимаешь? Жизненно необходимо! Это не то, чего можно избежать — это как болезнь, которая не исчезнет просто так. Ну посуди сама: одержимая девица, подстава с убийством, а теперь ещё и эти вопросы… Будто бы этот некто, уже подготовив сети, решил…  — Решил проверить, вокруг тех ли он будет их стягивать. — Айли грустно закусила губу, опустившись на камень. Лейф вздрогнул, встретившись с бесконечной, усталой печалью в её глазах. — Я думала об этом, как же иначе. Думала. Я не хочу, Лейф. Понимаешь? Вив поймет. Просто не хочу. Я хочу спокойствия. Солнца по утрам в открытом окне. — Она с горящими глазами мотнула головой, в сердцах повысив голос. — Я хочу отрезать, хочу навсегд…  — Вы… Оба развернулись: перед ними стояла Вивьен. Со всклоченных волос текло, блузка намокла и стала почти прозрачной, прилипнув к телу. Лейф судорожно вздохнул, опустив взгляд, а Айли, пристально наблюдая за нордкой, потянулась за её плащом. И по лицу Вив, по бессмысленно шевелящимся губам, по дрожащим в солнечных брызгах ресницах — по всему было видно, что девушке вот-вот грозит обморок. Диковато оглядевшись, она как-то резко отшатнулась к стене от подошедшей Айли.  — Что случилось? — Альтмерка ухватила её за плечи, закутав в плащ. — Ты что, правда топилась, идиотка? Вивьен отошла, кашлянув. Пристально оглядела обоих.  — Я говорила с одной старухой, — наконец выговорила она. — Пока шла к реке, умыться, значит, хотела. Так вот, она тут эдакая всезнающая, живёт очень давно, каждого знает, ни одной новости не пропускает. Хейд… — Вивьен вздохнула. — Она нехорошо, очень плохо говорила о нем. Развратник, глупец и пьяница, порой даже слишком… пьяница. — Нордка затравленно огляделась. — И этой ночью в реке нашли его закоченевший труп.

***

По жесту Айли Вив с Лейфом отошли от тела, наблюдая издалека. Но даже с двадцати шагов перемены в нем были разительными — как и сладковатый запах, медленно проползающий в воздух.  — Прекрасный образчик последствий некромантского акта, — буркнула альтмерка, с чувством отвращения вглядываясь в пугающе меняющийся труп. Глаза, уже остекленевшие, тошнотворно мутнели; по белой коже начали медленно, но все же неестественно быстро расползаться темные пятна. Вскоре все тело приобрело красновато-голубой оттенок, вдобавок начав откровенно вонять. Природа брала своё, уступив на считанные часы.  — Пошёл откат. Отвратительно. Если трэлла убить, то он красиво рассыпется в прах, дав обывателем повод сочинять красивые сказки о красивых некромантах. В них, конечно, есть доля правды, но зачастую исход бывает именно таким. Связь теряется, поддержка извне отрезается, неестественно сдерживаемые процессы ускоряются. Иногда за тело пытаются удержаться, как в этот раз… Сильные маги, скамп задери.  — И часто ты с таким сталкивалась? — Отстраняя Вивьен в сторону, Лейф со смесью отвращения и интереса подошёл поближе. Процесс, казалось, замедлился: метаморфозы утихли. Айли вздрогнула, когда посиневшая рука слегка дернулась. С раздражением глянула на имперца.  — Конечно, мать твою, каждый день. С рассвета и до заката по всем островам разлагаются жертвы злых колдунов, чтоб тебя. А ночью устраивают оргию.  — Кто? — подала голос Вивьен.  — О, на свою тему откликнулась! Все, мать вашу, все!  — Чего ты злишься, Хирсин тебя?  — Я радуюсь, не видишь? Всегда обожала такие ситуации, сейчас сяду и буду самоудовлетворяться.  — Может, тебе тоже в воду окунуться? — предложил Лейф.  — Пойти к реке? Чтобы принести ещё какую-нибудь больную весть?  — Может, вы потом пошутите? — не выдержала нордка, подойдя ближе. Подул ветер, зашуршав травой, и все трое отшатнулись, стараясь подавить тошноту. Послышалось навязчивое жужжание. Нордка закашляла, раздраженно ткнув имперца кулаком. — Шутники, даэдра вас забери, обоих! Думаете, самые умные? Солдаты не оценят.  — А тебя завалил мертвяк! — огрызнулась Айли.  — Ещё сотню раз это скажи! Скоро сюда вся деревня сбежится — надо решать, что делать? Что с ним вообще такое? Айли?  — Он мёртв.  — Вот из-за таких озарений, Лейф, я с ней и таскаюсь. Так что?  — Конечно, он не утонул, — тихо сказала эльфийка, приложив ладонь к носу. — В лёгких, судя по всему, воды нет и не было. А то как бы он с тобой говорил? Если б в деревне был хотя бы жрец Аркея или происшествием заинтересовались солдаты… Они бы… А следы магии… Она закашлялась, отшатнувшись. Лейф подошёл.  — Тебе помочь?  — Ты что, латентный маг? — огрызнулась Айли. — Прощупаешь ауру, поймаешь следы, обнаружишь энергетический канал, выйдешь на…  — Я ямку хотел вырыть.  — Будешь рыть ямку для нас, за день до эшафота — если ты не забыл, за убийство всяких мужичков типа императора можно лишиться чего-нибудь жизненно необходимого.  — Вы и перед плахой будете чушь пороть? — Вивьен, испуганно оглядевшись, перевела взгляд на труп. — Скоро сюда придут люди. Лейф, что с телом?  — Да тут такое дело… он не только воды не наглотался, но и сам провел в водной среде слишком мало времени. Вы же видели его состояние: изначально тело даже не распухло. Никакой мацерации… Итак, свежий труп сбросили в воду… И обнаружили его почти сразу же, судя по состоянию.  — Засыпь его листьями, — с мольбой в голосе протянула Айли. — Плевать на мацерацию, засыпь это, во имя Ауриэля.

***

 — Его нашли на камнях, прежде чем отнести труп в подвал. — Хмуро уставившись в землю, Вивьен поправила на голове капюшон. Хоть они и были у самого моста, где никакого запаха уже быть не могло, нордке всё ещё казалось, что прохладный утренний ветер носит с собой сладковатый тлен. — Как мне кажется, там было достаточно сильное течение. То есть, его бы по-любому унесло, проведи он там хотя бы… Часа два!  — Что лишь свидетельствует в пользу нашей версии, — кивнула Айли. — Как по мне, все весьма прозаично: некто убил его…  — Как и ту одержимую девицу. — Лейф задумчиво почесал шею, глядя на реку. Там, внизу, за жухлой травой по воде скакали первые солнечные блики.  — Да, да. К сожалению для убийцы, тут же появились свидетели, и он не придумал ничего лучше, чем кинуть тело в воду и сымитировать утопление.  — Или сделать вид, что обнаружил труп сам, — щелкнул пальцами имперец. — Ну-ка, Вив, чудо-бабка не упоминала имён нашедших? Нордка закусила губу, пристально взглянув на Лейфа — вспоминая. Скрип лесопилки, всегда успокаивающий, пугал её, а рой голосов напоминал о том, что время поджимает. Рано или поздно запах привлечёт деревенских, и когда дело начнут раскручивать…  — Какая-то женщина с лесопилки, — наконец выдала девушка, — боюсь, мы никогда не узнаем её имени. Надо сходить на ту поляну, где Айли почувствовала что-то странное. Поскорее. Разгадка где-то там. Альтмерка фыркнула.  — На что мы там с тобой спорили, что это так? А уже поздно, нечего там проверять. В том месте за три дня до нашего прихода убили ту девицу — возможно, душу даже принесли в жертву, использовав плоть для некромантского акта. Этого мы уже не узнаем. Кратко: ночью выкрали, попросили помолчать ударом по голове. Убили, воскресили.  — В неё кого-то вселили, — заметил Лейф. — Это точно.  — Кому какая разница? Убили, призвали, вселили. Вервольф хотел прогуляться, выглянул, посозерцал пафосных мужичков в чёрных халатах и подумал, а не погулять ли ему как-нибудь попозже. В итоге у бедняги сбился распорядок, днём он не спал, ночью не охотился. В самый разгар бессонницы ещё и наш товарищ ввалился. Дальше вы знаете. Надо уходить из деревни, и я лично не собираюсь торчать тут и ждать, пока ещё один гонец принесёт ещё один приказ о нашем аресте. Может быть, он уже скачет сюда, чтобы оповестить лично представителей Пенитус Окулатус. Причём это наиболее вероятно. Я удивляюсь, что тут до сих пор не подняли панику.  — И куда ты направилась бы? — Вивьен пнула куст ногой, не опуская глаз с Айли.  — В Виндхельм, конечно, надираться с аборигенами — я слышала, они там прямо эльфофилы.  — Причем прямом смысле, — холодно вставил Лейф. — А если серьёзно?  — Вступать в Братья Бури. — Айли подняла глаза, и имперец заприметил в них какой-то странный блеск.  — Лучше в Соратники, — буркнула нордка. — Насколько я тебя знаю, ты всегда мечтала махать мечом, обрастать шерстью и трахать шлюх.  — Мы и так занимаемся примерно этим.  — Если я — шлюха, то кто тогда… — Лейф смешливо кашлянул, встретившись с двумя злыми взглядами. — Я пошутил. Понял, вместо шлюх тут трахают мозги, а вместо мечей машут выкрученными яйцами мужиков.  — Мы тут типа падшая интеллигенция, так что не выражайся.  — Айли, когда я спрашивала, ты клепала мне, что все интеллигенты — лицемеры.  — Ну, а мы ведь не твердим друг другу о взаимной ненависти?  — Что ты такая злая?  — Завязываем с демагогией. Нам нужно в Коллегию, — отрезал Лейф, схватив девушек за локти. — Вивьен, беги в таверну за вещами. Мы должны пересечь границу холда раньше, чем известие разнесётся по округе. Нордка, вырвав руку, напряжённо вздохнула и быстрым шагом двинулась в сторону таверны, от волнения спотыкаясь в траве. Чудом не налетела на босмера, несущего связку дров. Айли повернулась к Лейфу. Только теперь он понял, что именно блестело в глазах эльфийки: это был страх — паника, задавленная лихорадочной истерической пеленой. Однако, умело скрытая — даже дрожь в голосе не выдавала мерку.  — Лейф, нам надо сматываться, правда. — Теперь, казалось, она перестала скрывать чувства, и по-мерски нежные черты исказил страх. — Если начнут следствие, то я ни на йоту не верю, что мы его переживём. Кому-то очень не хочется, чтоб мы по-божески дожили свою жизнь.  — А я о чем? Скачем в Винтерхолд.  — На чём? Повозка слишком медленная, извозчика легко перекупить, да и от погони…  — Ты права. Украдём лошадь у… А у них только одна, скамп их. Деревня. Тогда… э… у Пенитус Окулатус.  — Тебе смешно, скотина?  — Я серьёзно. У нас есть выбор?

***

Конюхи разошлись, благо утро обошлось без неприятностей — лошади, уже накормленные, с тихим ржанием топтались в стойлах, отбивая дробь подкованными копытами. Досюда, на окраину деревни, куда и выходили имперские конюшни, долетали звуки отдалённого роя голосов; солдат, бессмысленно насвистывая, медленно прохаживался по траве. Погружённый в мысли, он и не заметил, как в сень раскидистой ели скользнули две фигуры. Одна из них — женская — осталась в тени, а мужская прошла вперёд, бросившись к фигуре имперца. Тот лишь обернулся, как Лейф, обхватив за горло, зажал ему рот и судорожно вдавил пальцы в горло, нащупывая сонную артерию. Парень обмяк, и Лейф положил его на землю, кинувшись к лошадям. Айли, оглядываясь, медленно вышла на свет, раздвигая ветви. Шорох травы казался её громоподобным. Кони заржали, отвязываемые; имперец быстро седлал их, завязывая застёжки.  — Где будет ждать Вив с вещами?  — На северо-востоке, у дороги. — Айли вздохнула, скинув волосы с лица. — Давай быстрее. Держим курс в Винтерхолд. Этот парень жив?  — Этот? — Лейф вывел лошадь из стойла, кивнув в сторону лежащего имперца. — Да, очнётся через полчасика. Если, конечно, его не найдут раньше. Уводя животных в сторону леса, он не обернулся и скрылся между деревьями — проводив его взглядом, эльфийка медленно вышла из-за силуэта крыши. Имперец лежал, раскинувшись на траве; лицо было спокойно, будто бы парень спал, и лишь синева под челюстью выдавала произошедшее нападение. Склонившись над ним, Айли приподняла его голову, будто разглядывая молодое лицо, и резко повернула; тихой вспышкой погас тошнотворный хруст, голова откинулась, изогнувшись под неестественным углом. Дыхание оборвалось. Стоило эльфийке, осмотревшись, уйти, как раздался тихий смешок. Кусты с шелестом раздвинулись, и над ветками показались два силуэта — мужской и женский. Они переглянулись и как один уставились на залитую солнцем, всю ещё подрагивающую ель.