***
Они условились пойти знакомиться после второй пары, во время большого перерыва, так как Ньют сказал, что обычно в это время Тереза обедает в кафетерии и, стало быть, готова для новых знакомств. Парни разошлись по своим кабинетам, и Томас, сидя с Минхо на истории, с удивлением почувствовал, что скучает. Прошло около часа с того момента, как Ньют, помахав рукой в гипсе (на котором, кстати, Минхо нарисовал множество всяких рисунков, дабы поддержать друга), ушел к себе на занятия, стараясь скрыться от взглядов окружающих. Быть для него в центре внимания было аномально непривычно. Теперь, когда он выглядит иначе, так еще и все знают о том инциденте с Галли, Ньют, сам того не ожидая, оказался в центре внимания. Ему не то чтобы были неприятны взгляды окружающих – ему хотелось других взглядов. И такие взгляды дарил ему Томас, чем жутко смущал художника. И вот опять этот Томас. Вечно он думает об этом Томасе…***
Они встретились во время большого перерыва, который длился целый час, и направились в кафетерий. Ньют и Минхо еще до занятий придумали, что будет сказано девушке, и Томас посчитал этот план действительно разумным. Не совсем навязчиво, но при этом действенно. Зайдя в столовую, Ньют привстал на носочки, стараясь смотреть поверх голов людей в попытке разглядеть знакомую. Блондин нашел столик медаков почти сразу – их кипельно-белые халаты было видно издалека. Кивнув друзьям, он пошел к их столику и, подойдя, осторожно тронул сидящую Терезу за плечо, привлекая к себе внимание. Девушка обернулась, и Томас подметил, что вблизи она тоже была хороша. Волнистые волосы собраны сзади в низкий хвост, однако, несколько черных прядей всё же обрамляют лицо, что в сочетании с белым халатом и ярко-синими глазами делало девушку еще более привлекательной. Оглядев нарушителей ее спокойствия, брюнетка, заметив Ньюта, встала со своего места и, улыбаясь, поцеловала его в щеку в качестве приветствия. – Здравствуй, солнышко. Ты сегодня необычно выглядишь. Томас аж задохнулся от такого поведения девушки. Как она его назвала?! Солнышко?! Сука, солнышко? Томас даже в самых смелых своих мечтах его так его не называл, а тут, здрасьте просравшись, какая-то мадам его так называет, так еще и целует! Беспредел средь бела дня. – Да, мне в этом помогли. И, кстати, помогли вот эти двое... – он махнул рукой в сторону парней, стоящих у него за спиной. Минхо в знак приветствия поднял вверх руку, делая знак "пис", а Томас же, стараясь не перекошенно улыбаться, кивнул. – Ты не поверишь, я друзей завел! Минхо, Томас, это – Тереза. – Завел кого-о? – девушка помахала рукой обоим, а потом многозначительно махнула рукой в сторону окна. – Ты чего творишь? Красный снег же на улице пойдет, а я в осенней куртке сегодня пришла! Все вчетвером рассмеялись, и девушка легко похлопала Ньюта по плечу загипсованной руки. – Мне знакомые из медпункта сказали об этом. Ужасно, солнышко. Но также они поведали, что ты держался молодцом, и… – она бросила двусмысленный взгляд в сторону Томаса, улыбаясь уголками губ. – ...и что потом хулигана доставили с жесткими побоями в тот же медпункт… Томас, к своему огромному стыду, покраснел, видя, что синий взгляд Терезы ловко упал на его сбитые костяшки пальцев, а потом с одобрением смерил самого брюнета, мол, молодец, так ему и надо. – Не смущай Томми, Тереза... – Ньют мягко улыбнулся и повел плечами, переводя тему. – Через две недели у ребят будут соревнования по бегу, и я хотел пригласить тебя составить мне компанию. Лично я буду болеть за Томми, и я думал, что ты любезно согласишься посмотреть их забег со мной. Как тебе? – Я буду болеть за Минхо, чтобы всё было честно, – девушка игриво подмигнула азиату, на что тот фыркнул, но улыбнулся ей в ответ. – Я приду. Время и место потом скажешь, ладно, солнышко? –брюнетка подхватила сумку и, чмокнув Ньюта в щеку, убежала в сторону гардероба, видимо, вспомнив про что-то. Как только белый халат скрылся за дверями кафетерия, Минхо, издав животный счастливый крик, крепко обнял художника, даже немного приподняв от пола. – Чел, ты невероятен! Ебать, ты видел, видел, как она смотрела?! Она придет, охуеть! Я снова твой должник! Сотрясаясь в загребущих объятиях азиата, Ньют смущенно и неловко смотрел на Томаса, пытаясь понять, в чем же причина того, что он, мрачнее тучи, хмурит брови, сложив руки на груди. Художник даже поежился – Томас умел выглядеть грозно. – Так, с меня всем обед! Мы это скромно, но отпразднуем! – еще раз сжав несчастного художника в объятиях, азиат унесся к буфету за какой-нибудь снедью. – Томми, ты злишься на меня? Что я сделал не так? – опустив виноватый взгляд вниз, он неловко ковырнул кончиком кроссовка пол. – Как договаривались же, вроде… Я... Он испуганно вздрогнул и поднял глаза, когда Томас, в два шага преодолев расстояние между ними, снова встал к нему близко, как вчера. Его глаза были темные, холодные, но при этом жгущие сильнее огня. Брюнет протянул руку к лицу Ньюта, осторожно проводя теплыми пальцами по золотым волосам, и спокойным, ровным тоном произнес: – Я тоже хочу тебя так называть. Иногда. Можно? Блондин испуганно захлопал глазами и закивал, молча пялясь на Томаса. Почему он сказал именно это? Что вообще происходит? Получив положительный ответ, брюнет мягко улыбнулся, снова отходя на пару шагов от блондина, и чуть хитро улыбнулся. – Ты правда будешь болеть за меня? Разве ты любишь спорт? Ньют немного опешил, но решил немножко отомстить. Он сощурил глаза и, сладко улыбаясь, ответил брюнету так же, как тот ответил ему позавчера на вопрос про чай: – Если будешь бежать ты, то люблю. На этот раз настал черед Томаса краснеть. Он было хотел что-то ответить, как уже вернулся Минхо, притащив пакетики сока, бутерброды и какие-то пирожные, и парни, усевшись за столик, принялись за еду.***
Прошла неделя. Ньют уже основательно влился в компанию Томаса и Минхо, и трое парней проводили вместе почти все свободное время. Блондину было удобно в компании этих двоих – экспрессия Минхо била ключом и, казалось, могла бы сносить горы и иссушать океаны, но нет, рядом с ним был рассудительный Томас. Хотя, в нем тоже было много чего интересного. Например, Ньют заметил, что Томас жутко любопытен. Если его что-то привлекало, то он на уровне инстинктов пытался найти как можно больше информации об интересующем его предмете. И, само собой, таким предметом оказался Ньют. Стоило художнику один раз обмолвиться о том, что комиксы про Людей Икс – шикарные, так уже через два дня, посмотрев все фильмы и прочитав комиксов по максимуму (сколько успел в свободное время), бегун уже был в состоянии поддерживать с Ньютом жаркую беседу, разговаривая на одном уровне. И вот так, день за днем, шло время. В конце недели, в воскресенье, парни весь день просидели в квартире Минхо и Томаса. Они играли в карты или приставку, смотрели фильмы, а в конце дня блондин сделал друзьям подарок – он приготовил им полноценный домашний ужин, предварительно сбегав в магазин, получив разгневанный взгляд Томаса по поводу того, что тяжелые продукты из магазина он нес сам, одной рукой. Ужин был фантастический. Ньют запек курицу, натушил картошки, а на десерт приготовил большущий пирог из песочного теста с яблочной начинкой внутри. Оба бегуна сразу же накинулись на еду, так как последние три года они жили либо на полуфабрикатах, либо на кулинарных экспериментах друг друга (хреновеньких таких экспериментах, честно говоря). После ужина, выслушав кучу комплиментов по поводу своей стряпни, Ньют собрался домой. Было уже за полночь, а завтра надо было рано вставать. Он завязывал на шее шарф, как вдруг почувствовал сзади легкое прикосновение к своей спине. Он чуть улыбнулся, уже зная, кто это, так как не угадать было невозможно. – Томми? – Я провожу тебя, – брюнет, быстро убрав руку, спешно надел кроссовки, хватая с вешалки куртку. – Не нужно. Лучше иди спать, тебе завтра к первой паре на математику, а профессор Джей не любит, когда опаздывают. – Ты помнишь мое расписание? – бегун хитро прищурил карие глаза, слегка улыбаясь. – Помню, – Ньют не стал спорить, а лишь неосознанно посмотрел, кивая. Томас казался ему красивым, когда на его лице была любая эмоция. Он привлекал блондина даже когда злился, и его кофейные глаза становились абсолютно черными, и было в этом что-то такое… Пикантное. Особенное. Но больше всего Ньюту нравилось, когда Томас смотрел на него. С любопытством, неподдельным интересом и вниманием, ловя каждое движение художника. – Вообще, я твое тоже… – Томас накинул куртку, смущенно глянув на блондина, и, взяв ключи от квартиры, вышел с Ньютом на улицу. Весь недолгий путь до дома блондина парни молчали. Художник молчал, потому что на самом-то деле устал за день – вкусно накормить двух бегунов оказалось сложной задачей. Томас же ничего не говорил, так как не знал, что говорить. Вот совсем не знал. – Как ты теперь домой пойдешь, Томми? Темно же, я переживать буду… – Ньют задумчиво протянул, поднимаясь по ступенькам у себя в подъезде и открывая ключом дверь. – Не бойся. Я побегу домой. А как только приду, сразу же тебе позвоню, – Томас мягко улыбнулся, одаривая художника теплым взглядом. Приятно, когда за тебя переживает кто-то кроме мамочки-Минхо. – Сегодня был классный день, спасибо тебе. За ужин, да и вообще за всё. – Это я должен благодарить тебя, так-то, – блондин усмехнулся, но затем, заглядывая бегуну в глаза, тихо и трепетно, как он делал это каждый вечер, когда Томас его провожал, произнес. – Доброй ночи, Томми. – Доброй, Ньют, – неловко махнув рукой, брюнет спустился на первый этаж и, остановившись на крыльце, выдохнул. Как он одним предложением может заставить сердце так быстро биться? Но, черт, это так приятно... Его размышления прервал истошный крик Ньюта, который заставил кровь в жилах брюнета заледенеть, а все мышцы напрячься, готовясь к худшему. Быстрыми движениями взлетев вверх по лестнице и забегая в квартиру Ньюта, он увидел его, сидящего на полу и трясущего свою кошку. Блондин выглядел жутко напуганным – он был весь белый, губы дрожали, а по щекам бежали слезы. Подняв взгляд на бегуна, художник, нервно всхлипнув, закричал: – Томми, она не реагирует! Не просыпается! Томми!