Судьбы

      Страсть может быть разной – острой как лезвие, изысканной как мадригал, бешеной как вихрь. А может и такой – тяжелой, душной, душащей. Нет, господин регент не растерял свои навыки первого любовника Талига, но о чём-то точно забыл. Например о том, что под ним живой человек. И не солдат, а придворный. Ох, чтоб вас, господин регент. Ведь ребра сломаете! Хорошо хоть, что сегодня вы недолго утешали страдающее от любви сердце вашего друга. Теперь страдать будут другие части тела.       Леворукий с ним, не впервой. Горячая ванна с утра, лечебный бальзам… и господин кансильер может снова легко скользить по паркету Ружского дворца. К счастью вы, господин регент, не оставляете видимых следов вашего пыла – синяки от пальцев украшают те части тела, которые дворцовые сплетники не увидят. Интересно, кстати, почему? Так не любите целоваться? Что ж, так даже лучше…       Значит дор Марсело ещё и любится с соберано. Ну что ж, их дело. Языки-то я пообрежу, чтоб не распускались. Вот только не понятно – с чего вдруг они… Дор Марсело завсегда по бабам был. Да и соберано с парнями не грешил. Неужто прям любовь такая? Да нет, дурость сказал. Когда любовь – глаза горят. А тут ни у одного не горит, не дымится. Или чего не доглядел? Надо разобраться с этим, ох надо. Потому как Игнасио может и тряпка, но дураком не был никогда. Да и Кончита тоже. А вот гляди ж ты – оба на дора Марсело брови хмурят. Не нравится он им, значит. А с чего бы? И не говорят, ведь…Ладно, поглядим.       Хоть и нехорошо это, а придется видно в спальню заглянуть. Не так уж это и трудно – двери не скрипят, а красться тенью Хуана ещё папенька покойный учил. Хорошо учил. Так что пробраться в гардеробную, чуть приоткрыть дверь да глянуть одним глазком дело нехитрое. Только вот замереть от увиденного домоправитель Алвы никак не ожидал.       Может эти столичные клуши и считают кэнналийцев язычниками да мерзавцами, да только вот устоять ни перед одним не могут. А почему? Да потому, что каждого парня с детства отец либо дядюшка учат – дориту (юную иль не очень) нужно оставлять утром довольной. Хоть из кожи выпрыгни, а сделай всё как надо. А «как надо» ни грубостью, ни силой не получишь. Только лаской, только вниманием. Даже если от страсти волос на загривке дыбом. Сначала – дорита, потом сам.       Так что увидеть как соберано, в жизни никого силой не бравший, вертит своего приятеля как куклу какую, да не слышит как тот хрипит. Как мнёт его и бросает по всей кровати. Как таранит словно неживого без устали, а потом падает успокоенный и засыпает, забыв о любовнике… такого Хуан увидеть никак не желал. А потому сполз без сил по стеночке и глаза прикрыл. Прикрыл, чтобы не видеть своего дора не животным даже – скотом.       Да разве такое возможно! Да никогда такого не было! А ведь видно, что не в первый раз так. И дор Марсело не противится, не спорит, не требует своего – терпит только. И после всего отползает на краешек кровати и засыпает даже себя не побаловав. Неужто и впрямь с того света не соберано вернулся, а тварь закатная? Да нет, ведь видел его Хуан своими глазами. Говорил, слушал, шутил. И соберано хоть и был тощий да бледный, но живой. Не подменыш. Что ж с ним стало? Как же это он себя потерял?       Очень вовремя в доме соберано Кэнналоа сменился домоправитель. Очень вовремя…       Утро после очередной ночи такой «дружбы» однозначно не будет радовать негой и умиротворением. Господин регент будет спать до полудня, прислуга упорно не замечать господина кансильера, выходящего из спальни господина регента. И завтрак ему тоже не предложат. Зато во дворе будет стоять готовая карета, на которой можно с комфортом вернуться домой. А уж там принять ванну, побаловать себя горячим шадди и плотным завтраком, а затем, приведя прическу и костюм в идеальный порядок, отправиться к месту службы.       Всё привычно и буднично. За исключением рэя Суавеса, объявившегося в столице очень и очень невовремя. Вечером его не было видно, зато утром он почтительно поприветствовал «дора Марсело» во дворе. И поблагодарил за отставку, пенсию и возможность вернуться домой. Домой… Домой, дружок, это в Алвасете. Что ж ты здесь-то забыл? Неужто соскучился по лакейству? Ах да, домоправитель не лакей – он слуга короля. Что ж, это достойно уважения. Вот только данное возвращение случилось чрезвычайно некстати. Уж очень наблюдателен был рэй Суавес, уж очень хорошо видел и слышал то, чего ни видеть, ни слышать ему не нужно было. А значит пройдет очень немного времени и верный пёс поймет почему господин регент так мало похож на обожаемого соберано. Устранить этого проныру не получится. Значит придется поторопиться. В конце-концов, с Фомой уже всё оговорено, а нежному «зайчику» давно пора примерить брачный браслет.       - Графиня, Вы как всегда освещаете этот дворец своей красотой.       - Граф, Вы как всегда галантны.       - Ну что Вы, сударыня, я всего лишь замечаю очевидное. А что Вы делаете сегодня во дворце? Я полагал Вы воспользуетесь возможностью пообщаться с сыном, пока он не покинул Олларию.       - Ли сегодня утром занят, но вечер я надеюсь провести дома. А что Вас привело в покои Его величества?       - Всего лишь желание с Его величеством поздороваться. А также проверить состояние здоровья его солдатиков. Помнится в прошлый раз Государь жаловался на страшную эпидемию в его войске.       - Да, с красных мундиров облетела позолота.       - Какое несчастье. Надеюсь я смогу утешить Его величество. Ну что Вы, не стоит меня провожать – это будет чисто мужской разговор, сударыня.       - Граф Валмон к Его величеству Карлу!