Айдахо

*** Кто-то громко прочистил горло прямо у него над головой, и Дин вынырнул из своих мыслей, сфокусировавшись сначала на экране монитора перед ним, а потом и обернувшись на звук. Над ним стоял отец, глядя сверху вниз и засунув руки глубоко в карманы. - Спишь с открытыми глазами? Дин моргнул. - Нет, сэр. Просто зачитался. - Мхмм, - кивнул Джон, явно не убежденный ни на йоту, - собирай свои бумажки. Дин поспешно собрал в стопку бумаги на столе, те, что он почти все два часа распечатывал с новостных сайтов или копировал на старом скрипучем копировальном автомате в углу из газет. Мало что удалось прочитать нормально. Скорее, пробежаться глазами по диагонали и, если подходило под заданные Джоном параметры, распечатать для дальнейшего более подробного изучения. Встав из-за стола, он за пару широких шагов допрыгнул до принтера и забрал последние листки, затем догнал уже уходящего Джона, подивившись тому, что тот сам поднялся к нему в библиотечный зал, вместо того, чтобы просто позвонить из машины, как он обычно это делал. Джон был немногословен. Даже, наверное, чуть более, чем всегда, хоть и не был никогда мистером Болтливость. Что лицо отца, что темные тучи над головой не предвещали ничего хорошего. Усевшись снова в грузовик, Дин украдкой глянул на Джона. Что-то серьезное копошилось в его голове, что-то, что, кажется, не было только их очередной работой. Он знал этот взгляд, знал это выражение лица и руки, нервно и слишком сильно сжимающие руль. Опять Большая охота? Здесь? Хотя она всегда обозначалась так внезапно, что Дин порой думал, что она никогда на самом деле и не пропадала. Даже если они с головой в деле, даже если с оружием или лопатами в руках, новые зацепки, планы, стратегии - все это постоянно крутилось в голове его отца. И иногда ему вдруг становилось так больно за него, так невыносимо тяжело на душе, когда он чувствовал кипящие под поверхностью непробиваемого хладнокровия Джона Винчестера эмоции, что хотелось убежать куда-нибудь подальше в лес или напиться до потери сознания, лишь бы отпустило. И все, что нужно было для того, чтобы загнать себя в эту ловушку страданий, это просто задуматься, каково же тому на самом деле. Как это - потерять любовь всей своей жизни, мать своих детей, свой смысл и покой. Всю свою жизнь в одну кошмарную ночь. Наблюдать за тем, как сгорает в агонии самый дорогой на свете человек и знать только одно: что не смог ничего сделать, чтобы спасти ее. И так вживался иногда в переживания своего отца, что забывал о том, как сам зашел тогда в горящую спальню и видел все... сам... своими глазами. Как потерял в одну ночь все точно так же, как и отец. Мать, дом, покой и будущее. Едва ли об этом приходилось думать. А как только мысли зарождались, гнал их прочь всеми возможными способами, избегал, убегал и обманывал самого себя. Окружающих обманывал. Ради их же блага. Им всем и так было тяжело. Джон затормозил свой грузовик возле их номера мотеля и, заглушив мотор, потянулся в бардачок, чтобы вытащить оттуда толстую пачку бумаг, по всей видимости, собранных в полицейском участке. Дин выбрался из машины, коротко потянулся и направился в номер со своей пачкой бумаги подмышкой. В номере без особых церемоний они уселись вдвоем за маленький квадратный стол, молча открыли по банке оставшегося пива и зарылись в собранную информацию. Спустя несколько минут перебирания листков с отчетами патологоанатомов Джон поднял глаза на Дина. - Что у тебя? - спросил он сына, который методично раскладывал бумаги в три разные стопки, после того как пробегался по ним взглядом. Дин остановился, отхлебнул пива из банки, чтобы смочить пересохшее внезапно горло и обозрел проделанную работу. - Я решил не мелочиться и охватил информацию сразу за целый год. Но пока не знаю, куда меня это привело. Собрать удалось... - он замолчал на мгновение, будто подсчитывая что-то в уме, затем продолжил, - двадцать семь случаев. - Двадцать семь за год? Ты брал все подряд? - в голосе Джона мелькнуло раздражение. Дин пропустил его мимо ушей, стараясь не зацикливаться на мысли, что отец не уверен в его способностях анализировать информацию. - Да. И это притом, что я собирал только те случаи, в которых напавшие животные не были обнаружены или обстоятельства смерти показались мне странными. - Это все равно много, - Джон потер опять отросшую бороду рукой, - тебе нужно сузить круг. Дин поднял на него взгляд. - Вот поэтому я и поделил все попавшиеся случаи на три группы, - Дин кивнул на стопки в надежде, что у Джона сейчас есть необходимое для выслушивания его мыслей терпение. Отец сделал глоток своего пива и сложил руки перед собой, как знак своего внимания. Дин приободрился. - Так вот, в двенадцати случаях не были обнаружены вообще никакие следы хищных животных рядом с жертвами, несмотря на то, что тела были найдены в лесу, - он положил ладонь на одну из стопок, - семь случаев произошли в черте города или на самой его окраине. Пять в Грейндживилле, два в Элк-сити. Тоже без следов. - Указал на вторую стопку, затем взял в руки последнюю. - А оставшиеся восемь - это дела, где жертвы исчезали буквально из-под носа других людей. Ну, кто-то отлить пошел на привале, кто-то ночью из палатки пропал, кто-то не вышел на связь во время охоты. В общем, внезапно и тела не были найдены. Джон выслушал, но с сомнением покачал головой. - Это все равно слишком много, все двадцать семь точно не могут быть по нашему делу, потому что это тогда уже пиршество людоедов какое-то. - Если посмотреть по промежуткам времени, то это по паре человек в месяц, иногда чуть чаще. Для такой лесной дыры да открытого для охоты заповедника не так уж и много. Плюс в нескольких статьях уже указывается, что местные рейнджеры подозревали то медведя-людоеда, то стаю волков. Но никаких доказательств найти так и не смогли. - Дин пожал плечами, вдруг на мгновение жалея, что не занимается этим делом один, потому что тогда ему не приходилось бы сидеть перед Джоном на экзамене и пытаться доказать, что в его словах, да и вообще методах, есть хоть какой-то смысл. Не было бы причин ничего объяснять. Особенно то, по какому внутреннему чутью он выбирал эти случаи. Интуиция или что это там у него было. - Ты составил список с датами? Дин поднял один из лежащих отдельно листов, исписанный его почерком в столбик. Фамилии и даты. - Да, я выписал все даты и тут... - он снова пожал плечами, - нет ничего похожего на циклы или повторяющиеся числа, даже график полнолуний и новолуний не затрагивается. - Значит, оборотень отпадает, - кивнул Джон. - Почти уверен, что да. На самом деле ни одна из двадцати семи жертв не была убита в какую-то особую фазу луны, - Дин протянул Джону листок, и тот взял его. Задумчиво нахмурившись, начал читать. - Что насчет мест обнаружения тел? Из тех, что известны? - Джон снова взглянул на Дина. - Не во всех статьях есть точные местоположения, но те, что есть, я отмечу на карте, и тогда посмотрим. - Займись этим, - кивнул Джон. - А что у тебя? - в ответ спросил Дин, кивнув на стопку бумаг на отцовской половине стола. - Копы смогли выдать что-то полезное? - Не так много. Как всегда бюрократический бардак. Всего удалось найти шесть отчетов за последние четыре месяца. Возьми их и найди соответствующие статьи у себя, - он протянул пачку Дину, тот взял ее и положил поперек своих листов, затем встал из-за стола. - Пойду схожу в офис к менеджеру, посмотрю, не продаются ли там карты. Наша карта Айдахо сгорела в прошлом месяце, да и все равно на ней живого места не было после того, как Сэм на ней... - Дин запнулся от того, как Джон резко вскинул на него глаза. - Мы давно ей не пользовались, - внезапно неловко закончил он и поспешно ретировался за дверь, оставив ее незапертой. Джон сидел, молча глядя на дверь и задумчиво потирая рукой губы в своей привычке. Он до конца не был уверен, что именно он нашел в утренней газете. Действительно ли новую охоту или просто грубо притянутый за уши способ отвлечь Дина, чтобы купить себе время на принятие решения и, самое главное, на то, чтобы добраться до чертового Маерса. Честно говоря, на охоту было мало похоже, слишком много смертей и никаких четких паттернов. Может быть, пустышка. Просто неудачный год, размножившиеся хищники или совсем отвратная работа рейнджеров. Но Дин как всегда нырнул с головой. Пусть, значит, так и продолжается. Дня или двух ему должно хватить, чтобы наконец разобраться, что же делать дальше. В широкое окно возле двери было видно, как Дин идет через стоянку в офис менеджера, а затем скрывается за стеклянной дверью. Джон закусил губу и вытащил из кармана мобильный телефон. Набрал последний номер, чтобы снова послушать осточертевшие сигналы недоступности устройства. - Черт бы тебя подрал, Маерс, - прорычал он сквозь зубы и рассерженно стукнул мобильным по столу. Нажал кнопку отбоя и едва остановил себя перед тем, как швырнуть его в стену. Одно дело - уничтожать телефоны, когда нужно заметать следы, другое - рисковать, что Маерс ему позвонит, пока он топчет проклятое устройство ногами. Можно было, конечно, сорваться с места хоть сейчас и рвануть в Кендрик. Ну и что, что он не знает, где точно скрывается Маерс, он был почти уверен, что найдет старика не хуже, чем любую другую тварь. Люди порой не умели так ловко прятаться, как сверхъестественные монстры, даже если сами они считали иначе. Единственной проблемой было то, что тогда он наверняка предал бы доверие старого параноика и тот отправил бы его восвояси с чем пришел. В лучшем случае. В худшем отстрелил бы ему что-нибудь из засады, как в прошлом году Томпсону из снайперской винтовки прострелил ногу перед тем, как скрыться на полгода на глубочайшее дно. Этого он себе позволить не мог. Нет, не простреленной конечности, конечно же. Это давно не было проблемой на их работе. Все, что они с Дином были в состоянии зашить самостоятельно, считалось царапиной. Нет. Тут он, скорее, не мог себе позволить потратить еще полгода или больше на поиски старого засранца и выторговывания из него необходимой информации. Ведь больше помочь не мог никто. Даже Бобби с его бездонной библиотекой и связями. Он уперся в тупик, выходом из которого мог стать только Маерс. Потому что он был единственным... Дин громко хлопнул дверью, нарочно или случайно - непонятно, но явно закрывая дверь ногой, потому что в обеих своих руках он держал наполовину раскрытую карту и смотрел больше в нее, чем под ноги. Что, в принципе, не помешало ему войти в номер, закрыть дверь и прямой наводкой вернуться к столу. Не глядя на отца, он развернул карту на столе, и Джон взглянул на нее, пряча в карман ненавистный телефон и придавая своему лицу абсолютно безэмоциональное выражение. Сейчас ему только не доставало беспокойства Дина, который порой, казалось, слишком хорошо умел читать его. Немного вдумавшись, Джон понял, что еще абсолютно не готов к этому разговору со старшим сыном, даже несмотря на то, что запланировал его уже несколько месяцев назад. Как только начал искать Маерса. Вот так, откладывая его каждый раз на потом или находя более важные дела, он сумел крайне долго избегать сына и, в конце концов, поставил себе крайний срок. Сразу после встречи с Джеком Маерсом. Тогда он ему все расскажет, тогда... тогда его Большая охота наполнится новыми силами его молодого, сильного, чертовски находчивого сына с невероятным чутьем. Всем тем, что сдвинуло бы его с этой полумертвой точки длинною в двадцать лет. С металлическим лязгом пустая пивная банка Дина улетела в кухонную раковину. Тот швырнул ее туда, даже не оборачиваясь, и уже снова сидел над серо-зеленой яркой топографической картой, которую раздобыл у менеджера, с фломастером в руках. Джон мысленно улыбнулся: если бы Дин сейчас высунул бы и закусил кончик языка, то стал бы похож на старательного детсадовца, раскрашивающего очередную книжку-раскраску. Совсем как Сэмми в детстве, кольнула его мысль, но тут же исчезла. Но Дин сосредоточенно нахмурил брови, разложил свои бумаги прямо поверх карты и начал отмечать точки обнаружения тел. Места на столе уже больше не осталось, поэтому Джон откинулся назад на спинку стула и сложил руки на груди. Осмотрел работу сына. - Хорошая карта тебе попалась. С каких пор в мотелях продаются такие подробные топографические карты? Дин пожал плечами и, не отрывая взгляда от бумаг, закусил колпачок фломастера, надетый на него с обратной стороны, чтобы не потерять. - Хозяин сказал, что у них тут часто охотники останавливаются. Те, что ходят в заповедник на мелкую дичь. А еще сказал, что из-за того, что слишком много народу стало теряться и гибнуть в последние полтора года... - Дин сделал паузу, поставил еще один крестик с маленькой буквой рядом, что, по предположению Джона, могло быть начальной буквой фамилии жертвы, и взглянул на Джона, будто ожидая реакции. - Он решил, что наличие у него такой подробной карты со всеми высотами и тропами заповедника будет выгодно отличать его от конкурентов. Джон хмыкнул. - Эту дыру выгодно отличает цена и бензоколонка за углом, а не какая-то карта. Дин довольно улыбнулся, будто самое интересное, что собирался сказать, оставил на потом. - Каждому "счастливчику", въезжающему в его мотель, он рассказывает одну охотничью байку, после которой все наивные лохи покупают эту карту втридорога, и еще мешок дополнительного снаряжения в придачу. - Байку? - Джон приподнял брови. Байки в их деле порой оказывались ценнее свидетельских показаний, потому что в таких историях-страшилках как раз и крылись самые важные зацепки. Городские легенды, охотничьи байки - все едино для хорошего охотника. Дин тоже выпрямился и откинулся на спинку стула. - Я как раз рассказал ему про то, как мы с отцом, заядлым охотником, собрались в лес на хорошую затяжную охоту. Пострелять белочек с бурундучками и все в таком духе, - он криво усмехнулся чему-то у себя в голове, - а он мне на это вывалил историю про стаю неуловимых волков-людоедов. - Ты нарочно представил нас городскими идиотами? - Джон начал понимать, что делал сын. Ну хитрый лис же. Втерся в доверие к хозяину мотеля и выведал у него местную легенду. Импровизирует прямо на ходу. - Ни один стоящий предприниматель не упустит шанса помочь несчастным идиотам, особенно за хорошую плату. Он эти карты добывает у рейнджеров на станции в Элк-сити, - Дин постучал по карте обратной стороной фломастера. - Думаю, кстати, стоит и к ним наведаться. Они могут оказаться намного ценнее полиции. Джон об этом уже тоже подумал, но озвучивать не стал. - Так что там с волками? - По его словам, ходят слухи, что волки преследуют исключительно тех, кто по какой-то причине заблудился или сбился с дороги, и никогда не трогают тех, кто точно знает куда идти. После этого он начал перечислять жмуриков, пару фамилий которых я точно видел в этих статьях, божась, что знал их лично. Джон задумался. Было ли это все-таки делом, или они оба уже ведутся на пустые разговоры? Слишком много он в своей охотничьей жизни повидал пустышек, чтобы каждое встречное-поперечное дело принимать за чистую монету. Это, однако, не останавливало его от проверки. Отвернуться даже от мизерной возможности, что еще кто-то погибнет, а он при этом мог их спасти, Джон не мог. Дин был таким же. - При случае узнай у него поподробней про этих волков. Но все равно этого пока не достаточно. Джон поднялся со стула, вынул из сумки, висящей на его спинке, свой журнал, и ушел на кровать. Ту, что была ближе к входной двери. Сел у изголовья, опираясь спиной, и задумчиво закусил губу. Прежде чем открыть журнал и записать туда кое-какие мысли, он снова глянул на Дина, вновь склонившегося над картой. Тот сидел, высунув и закусив самый кончик языка и сосредоточившись на чтении карты. Где-то в глубине души вдруг снова кольнуло что-то тихим эхом голоса Мэри, напоминающим, как много они потеряли и еще больше никогда не имели. Как так и не случившееся детство его старшего сына иногда вдруг выскакивало в нем даже сейчас, вспыхивая, как маленькая искорка в давно потухшем костре. И, как обычно, от разгорающейся боли в груди он заслонился работой, лишь бы только больше не слышать этого голоса.

***

К вечеру Дин чертовски устал от бумажной работы, и карта начала расползаться у него перед глазами бесформенными пятнами с вкраплениями крестов и букв. Чем дальше он помечал места обнаружения тел, тем больше все теряло какой-то мало-мальский смысл. Точнее, не начинало его приобретать. Как и в датах смертей, в их расположении не было абсолютно ничего выдающегося. После того, как он закончил переносить на карту все известные точки, она превратилась в откровенную жертву неудачно чихнувшего чернилами осьминога. Точки эти не вставали ни в какую-либо фигуру - что было бы, конечно, смешно, но вдруг, - не собирались в одной какой-то области, чтобы, например, быть принятыми за ареал охоты стаи волков, и даже не выбирали какой-то определенный тип местности. Уже не в первый раз в голову полезли сомнения в том, что это не пустышка. Либо он был совсем тупым и начинал не с того конца. Сюда бы умную башку Сэмми, которая как всегда могла увидеть проблему под новым углом - в отличие от него и отца, - и сразу же начинали появляться зацепки. Устроить мозговой штурм вместе с отцом не удалось. Тот ушел куда-то глубоко в себя прямо в середине их разговора, и Дин не стал к нему больше цепляться, решив, что штурм можно отложить до того момента, как он соберет больше входных данных. Анализировать было слишком сложно в этой каше, а сказать об этом отцу гордость не позволяла. Стоило поломать голову еще. По крайней мере, пока Джона нет. Тот опять куда-то ушел, посидев около часа за своим журналом и думая, что Дин не видит, как он все время проверяет телефон или задумчиво сжимает его в руке прямо в кармане. Сложно было сказать, считает ли отец на самом деле его таким идиотом, чтобы поверить, что за пивом на бензоколонку можно ходить целых два часа, или он так капитально погрузился в свои темные глубины, что полностью потерял счет времени. Ведь и так очень часто бывает. Дин устало потянулся. В любой день он с большой радостью променял бы ковыряние в бумажках на хорошую прогулку по лесу с ружьем наперевес. Отстрелил бы пару голов этих волков-людоедов. Ему намного больше нравились дела типа "пришел-увидел-победил", побольше беготни и действий, азарта и адреналина. Чего угодно, что заставляло чувствовать себя живым, сильным, опасным. Чувствовать удовлетворение от проделанной работы, когда вытираешь окровавленное мачете о траву или собственные джинсы, а не когда перевернул последнюю страницу трехтомника "Особенности и повадки одержимых дьяволом предметов мебели в зависимости от циклов созвездия рыб". В этом они всегда так отличались друг от друга, он и Сэм. Сэм зачитал бы такую книжку до дыр, чтобы потом раздраженно закатывать глаза, объяснять каким святым топором и под каким углом нужно рубить эту мебель, не забывая про заклинания, которые отличаются в зависимости от дня недели. Иногда, казалось, что младший брат считает их с отцом законченными идиотами. Дремучей необразованной деревенщиной. И Дин переживал бы... если бы не был самим собой. Но он был. Он просто кивал, подмигивал и шел радостно рубить все, что косо на него смотрело, предоставляя Сэму и отцу, двум чертовым гениям, разбираться со своими заклинаниями. Но он уже давно читал книжки сам. Где-то около двух лет. Если бы не скорая годовщина смерти мамы, он бы не имел ни малейшего понятия, какой сейчас день на календаре. Время приобрело какой-то свой новый и странный способ движения. От события к событию, от охоты к охоте. От звонка до звонка. С момента их последнего разговора прошло тридцать семь дней. Это даже не было самым большим промежутком. Но отчего-то казалось, что цифра эта почти равна вечности. Может быть, он снова соскучился и затосковал от одиночества, потому что провел последние дни, охотясь один. Может быть, просто черная дата - второе ноября - надвигалась на него как большая скорбная туча, неся с собой грозу или даже шторм в виде медленно сходящего с ума Джона Винчестера. Эти дни всегда были сложными. Но, когда Сэм был рядом, хотя бы не такими невыносимыми. Сэм мог отвлечь. И его, и отца, не разговорами, так проблемами, которые нужно было решать целыми днями, и для воющей тоски оставались только хмельные бесконечные ночи. В прошлом году было крайне хреново. Они с отцом были за два штата друг от друга, и Дин долго клял себя на чем свет стоит за то, что не уследил раньше, какой приближается день, и не приехал к папе, наплевав на все его приказы. Джон остался один на один с самим собой и после не очень удачной охоты ушел в недельный запой, пропав со всех радаров и перестав отвечать на звонки. Дин его почти похоронил тогда... сначала мысленно, когда, теряя надежду, искал по крошечным следам и зацепкам, перетряхнул все дешевые мотели и заброшенные дома в одном мелком городишке в Монтане. А потом едва не по-настоящему, когда найдя, обнаружил, что тот ушел в Марианские впадины скорби с "Джеком" в обнимку, не позаботившись толком об одной пустяковой ране на ноге, которая чуть не сожрала потом его целиком в виде вышедшей из-под контроля инфекции. Джон выжил, Дин постарел еще лет на десять, но при этом твердо для себя решил не оставлять больше своего старика одного на "черный день" ни под каким предлогом, даже если придется приковать себя наручниками к его ноге и съесть ключ. Этот год должен быть определенно хуже, подумал Дин. Из-за странного отношения людей к круглым датам удара от двадцатой годовщины он ждал по масштабам, сравнимого с ядерным. От отца ни на шаг. Ему самому было наплевать, сколько точно дней или лет прошло с момента, когда кончилась их жизнь и начался кошмар. Плевать и сколько раз он видел ночами во сне всю ту же горящую детскую и собственную мать на потолке и в крови. Это не имело значения, потому что для него ничего не меняло. Не становилось проще, не уходила боль, не стирались воспоминания, выжженные в его душе на оставшуюся жизнь. Никуда не девался страх. Для отца же все было иначе. Джон Винчестер жил в долг. Желая умереть в тот же день и тот же час, когда и его любимая Мэри, он остался только для того, чтобы отомстить ее убийце. И спустя двадцать лет этот долг приобрел такие размеры, что нести его внутри собственной души становилось непосильной ношей. Потому что не смог, потому что подвел. Потому что не выполнил обещания, данного на могиле мамы. И Дин видел все это, чувствовал каждую мысль и эмоцию, излучаемую отцом почти как свои собственные, и так стремился понять. Стремился и каждый раз с треском проваливался. Не в состоянии он был помочь ему, облегчить его ношу, облегчить его боль. Ничего не мог, кроме как оставаться рядом и поддерживать, тащить на себе дальше и продолжать бороться. Так, как отец его всегда учил. Дин глянул на часы и устало потер лицо в который раз. К черту все. Кажется, даже отцу нет дела до того, найдет ли он что-то ценное именно сегодня ночью или нет. Тот ушел уже слишком давно для похода к мини-маркету на бензоколонке. Вполне вероятно, что где-то между ними оказался хорошо замаскированный бар. Или у Джона есть какие-то более важные дела здесь в городе, о которых он не стал ему сообщать. Можно подумать, в первый раз. Дин покачал головой и взял небольшой блокнот для заметок, что лежал на столе возле карты. Сделал для себя пометки, что из всех двадцати семи жертв была только одна женщина. Почему-то именно сейчас это пришло ему в голову и стоило это записать, чтобы не забыть завтра. Он взял со стола стопку отчетов патологоанатома и отправился к своей кровати, на которой вот уже полчаса грустно остывала половина пиццы. Первую половину он съел ровно через пять минут, после того как тощий лупоглазый доставщик лет восемнадцати привез ее и унес с собой его кровно заработанные денежки. Если отец прямо сейчас не войдет в номер, значит, сам виноват - останется без ужина. Взяв один кусок жирной пепперони из коробки, Дин плюхнулся у изголовья, вытянул ноги перед собой, скрестив лодыжки, и задумчиво положил бумаги рядом с собой. Свободной от пиццы рукой он взял верхний листок и стал читать в десятый, наверное, уже раз. Ничего нового, ничего примечательного. Мужчина пятидесяти двух лет, укусы дикого животного, скончался от кровопотери. Найден в лесу через трое суток после смерти. Куча всякой заумной информации. И тупик. Дин откусил еще один внушительный кусок пиццы и, продолжая жевать, отложил листок в сторону. Взялся за следующий. Та же картина. Мужчина, сорок семь лет, найден в лесу через неделю после смерти, предположительно от нападения животных. Сколько ни всматривайся, в словах и цифрах новый смысл не появлялся. Ничего сверхъестественного. Кусок пиццы бесследно исчез, и Дин взял еще один. В отличие от папы, ему есть хотелось почти постоянно. Наверняка энергии тратилось столько, что еда просто не могла удовлетворить всю потребность в ней. Куда только тратилась, непонятно. Учитывая, что в прошлом месяце ему пришлось проделать новую дырку в своем ремне, она явно расходовалась сверх нормы. Отец же мог по несколько дней питаться, по-видимому, святым духом, ну или на крайний случай функционировал на жидком алкогольном топливе. Мысли об отце заставили его взглянуть на закрытую дверь номера. Где его черти носят? Дожевав пиццу, Дин облизнул жирные пальцы, остатки вытер об джинсы, затем подхватил коробку с еще двумя кусками и со вздохом перебросил ее на отцовскую кровать, благо та стояла совсем недалеко. Теоретически волноваться было еще рано, потому что до второго ноября оставалось несколько дней, а Джон еще ни разу не начинал дурить по-крупному заранее. С другой стороны, он весь день был какой-то дерганный и раздраженный. Ну, больше обычного. И кто знает, на поиски каких неприятностей он мог отправиться под видом похода в магазин. Дин сам себе покачал головой. Привычку о ком-то заботиться не смогли отбить у него ни побег Сэма, ни одиночные охоты. Слишком глубоко въелось это в него - думать постоянно о благополучии близких. А отсутствие младшего брата переводило всю его нерастраченную беспокойную энергию на отца. Дин глянул опять на дверь и попытался отвлечься, взяв с мятого зеленого покрывала очередной лист отчета. Те же яйца, только в профиль. Их всего было шесть, и он прочел опять все с самого начала до самого конца. Не хватало кого-нибудь рядом, чтобы озвучивать свои мысли. Давным-давно они выработали с Сэмом одну дурацкую привычку - проговариваться и обсуждать все свои размышления, касающиеся расследования. Так отчего-то становилось легче все понять, и очевидные вещи, которые не бросались в глаза, вдруг подсвечивались и приобретали совсем иную форму. А сейчас он сидел один, что явно не помогало его засыпающему от процесса переваривания мозгу. Все шесть жертв - мужчины между тридцатью тремя и пятидесяти двумя годами. Приличный возраст, в комплекте к которому должен был прилагаться жизненный опыт, достаточный, чтобы не быть сожранным. Но факты говорили об обратном. Дин сел ровно, подвернув одну ногу под себя, и разложил все отчеты перед собой на кровати. - Ну, ребята, скажите, что это все бред. Что нам с папой пора в отпуск, потому что мы уже выдумываем дела сами и ведемся на всякую ерунду. Но "ребята" промолчали, как и положено бумагам и жмурикам. Дин немного сполз по спинке кровати, чтобы спина не так напрягалась - синяки все еще давали о себе знать, - и задумался, решив лишь на секундочку закрыть глаза. Ровно через секунду он подскочил от громкого звука захлопнувшейся двери и резко открыл глаза. Джон, никак не обратив на него внимания, прошел от двери к столу и со стуком выложил на него свой пистолет, затем коробку с патронами и стянул с плеча сумку, которую Дин заметил не сразу. Бросил сумку возле стола и уселся на стул. Даже не отодвигая карту со столешницы, просто разложил все на ней и глянул на Дина. - Завтра подъем в четыре. На твоем месте я бы выспался. Дин поднял брови, удивляясь неожиданному приказу, да и вообще появлению Джона из ниоткуда без каких-либо объяснений. Хотя чего он ждал? - На твоем месте я бы тоже выспался, - пробормотал Дин себе под нос. Глянул на отца, тот молча поднял бровь и ждал ответа по форме. - Да, сэр, - громче сказал Дин. Джон даже не кивнул в ответ, просто отвернулся и сосредоточился на коробке патронов перед собой. Дину захотелось удариться головой о стену. Неужели так сложно было хоть иногда поговорить по-человечески? Нет, не так, как это всегда хотел делать Сэм, с выворачиванием души наизнанку и размусоливанием всех проблем, пока не разберешь их на крупицы. Вся эта девчачья ерунда никогда не нравилась Дину, просто тошнило от этих сеансов психоанализа. Но все же. Чисто по-мужски. Решить пару вопросов, рассказать свои планы, поделиться тем, что разъедает мозги в твердокаменной упрямой голове. Не ради соплей. Ради результата. Ведь он мог помочь, почти в чем угодно мог помочь отцу. Как бы Джон ни старался, но мало было вещей, что Дин не видел и не знал, не понимал в отцовском поведении, в его вспышках гнева или паранойи, во внезапных наплывах тоски и затяжных запоях. Все это, в отличие от Сэма, имело для Дина смысл. Имело причины и было следствием. Почти каждый его поступок рождал в голове Дина отчетливую картину. Массу картин о цели, о мести, о грусти, об отчаянии. Для Дина это не были оправдания и отговорки, как всегда убеждал его Сэм, когда пытался использовать любое слово Джона как оружие против него в бесконечных в последние годы скандалах. Для Дина и месть, и работа, и предназначение Джона имели абсолютно четкий смысл. Имели то важное, что заставило его остаться с ним, а не рвануть с Сэмом в Калифорнию на поиски лучшей жизни. Нормальной жизни. Все, что делал Джон, в масштабной картине вещей Дин считал правильным. Ведь, черт возьми, он боролся со злом, искоренял нечисть, спасал людей, целые семьи. Как это могло быть неправильным? Как в этом можно обвинять, вместо того, чтобы гордиться и поддерживать, присоединиться при первой же возможности? Следовать этому пути ради большего блага. Как можно не признать, что неудобства и лишения всей их жизни - это всего лишь небольшая цена, которую необходимо заплатить. Ведь жизни людские намного дороже, чем дом, комфорт, деньги, чертов белый заборчик и стриженый газон. Рано или поздно и Сэм должен будет это понять. Собрав бумаги со своей кровати, Дин встал и подошел к столу; он заметил, как отец изучает его пометки на карте. Джон поднял голову: - Надо осмотреть последние два места обнаружения тел, пока еще есть хоть какие-то шансы найти следы. С тем, что мы имеем, далеко мы не продвинемся. - Прогуляемся по лесу, отлично, - кивнул Дин. - И навестим рейнджеров заодно, - добавил Джон и положил заряженный теперь пистолет на стол. Дин внимательнее взглянул на коробку. - Серебро? Я думал, оборотня мы отмели как подозреваемого? - Мы пока не исключили перевертыша или ведьм. А этим серебряные пули придутся по вкусу. Вот, - Джон подвинул к Дину коробку с оставшимися патронами, - заряди свой кольт и не трать впустую. Пока у нас больше нет серебра, чтобы наплавить новых, а добывать некогда. - Да, сэр, - Дин взял коробку со стола и вернулся к кровати. Серебряные пули нынче были на вес золота. Чем плотнее у них с отцом был график работы - точнее, перескакивания с одного дела на другое, - тем меньше оставалось возможностей на пополнение арсенала патронами, да и вообще на банальное зарабатывание денег. Если бы не фальшивые кредитки, они давно бы остались голодными и спали в машинах. Но некоторые вещи на кредитки не купишь, потому что подпольные торговцы не принимают пластик или чеки. Когда он обернулся к Джону, тот уже сидел над своим журналом и на этот раз что-то читал. Может быть, размышлял об этой охоте, ведь его журнал был настоящей энциклопедией всех его знаний, добытых потом и кровью, а может, опять о чем-то своем, что держало его в напряжении последние дни. Рванули же они так спешно через полтора штата в Айдахо по какой-то очень веской причине. И как-то кровожадные зверушки в заповеднике на нее не тянули. Совсем. Оставалось только почти тщетно надеяться, что отец все-таки поделится хоть словом на этот счет. Хотя кого он пытался обмануть.