***
Pov Тьма Я ввалилась в квартиру с поганым настроением. Слёзы жгли глаза и стояли комком в горле, во рту чувствовалась горечь. Я молча села на тумбу и стала снимать обувь. Как назло замок сапога заел и не хотел опускаться. Глухо рыкнув, я дернула «собачку» и та со звоном отвалилась. Я вздохнула и кое-как, но всё же сняла сапоги. В прихожую вышла моя мама, она вытирала руки цветастым полотенцем. Я взглянула на неё с удивлением. — Ты же должна быть на даче у бабушки? — прохрипела я. — Я завтра еду, сегодня дороги завалило, — пояснила она, кивая на окно. — Раздевайся и иди ешь. Вздохнув, я сняла куртку и поплелась на кухню. Значит, наша миссия срывается. А мы между прочим готовились к ней месяц. Есть не хотелось, поэтому я просто ковырялась в тарелке. — Ты чего такая грустная? — встревоженно спросила моя мать. Ну, понимаешь, мамочка. Мы хотели с ребятами демона вызвать, а тут ты не поехала на дачу, ну мне обидно стало. Что мне теперь делать? Или, может, ты разрешишь и в твоем присутствии его вызвать, только придётся тебя в жертву принести. Нет, вы не думайте, что я маму не люблю! Просто настроение паршивое. К счастью, у меня была отмазка: — Опять Макса вспомнила… — печально выдохнула я. — Так, — мама встала с серьёзным видом и достала из морозилки брикет мороженого. — Иди в комнату и заешь своё горе! Да, моя мама самая клёвая! Не лезет в душу, но всегда даст хороший совет. Меня не поучает и за шалости не ругает! Я взяла мороженое, пошла в комнату и там включила ноутбук. После, я быстро зашла в ВК и обнаружила, что Тень в сети. Варвара: Привет, короч всё отменяется (( Клариса: Это ещё почему?! Варвара: Мама дома осталась… Но завтра уедет) Клариса: Переносим?) Варвара: Ну, ты же знаешь) Я усмехнулась. Настроение тут же поднялось. Я села на подоконник и, завернувшись в плед, стала поедать мороженое. На улице уже стемнело и на темном, угрюмом небе, россыпью брильянтов, засверкали звезды. Они сплетались в созвездия, а созвездия в таинственный мир. Но, этот мир был холоден к людским проблемам и печалям. Он жил своей жизнью. Я опустила взгляд. Улицы освещались множеством бледных фонарей. Дома перемигивались окнами, в которых то загорался, то потухал свет. По дорогам, которые в темноте казались глубокими обрывами, изредка проносились автомобили. Зевнув, я слезла с окна и бухнулась на кровать. И только на гране сна я вспомнила, что не сделала уроки… Перекрёсток дорог. Вокруг чернота, тягучая, густая, через которую не просачивался ни звук, ни свет. Я стою посреди этих дорог. И страх липким дымом просачивался через кожу в самое сердце, стягивая его плотными жгутами. Этот страх заставлял дрожать коленки и закрывать глаза. Вскоре похолодало. Чернота, которая казалась плотной, стала ещё темнее, хотя казалось темнее некуда. Где-то вдали, разрывая тишину, пронёсся крик ночной птицы. Вслед за криком появился шум мотора. Он нарастал и к нему присоединился ещё один, ещё и ещё… Со всех дорог на меня неслись чёрные, тонированные машины. Вспышка… Я вскочила в кровати. По телу стекали струйки холодного пота. Я брезгливо передернула плечиками и пошла в ванную. Тёплые струи приятно ласкали кожу. Они смывали тот липкий ужас кошмара, но все равно страх засел в каком-то уголке сердца, заставляя содрогаться от непонятной тревоги. Я вздохнула и вышла из ванной. Посмотрев на время, я взвыла. Шесть. Утра. Ну ладно, уроки сделаю… И, конечно, сейчас надо сообщить о моей новой задумке нашему пиротехнику — Призраку. Я нашла телефон и набрала Призрака. — Алло? Богданчик, нам нужны «Клава» и «Химпиза»*, — ласковым голосом сообщила я в трубку.***
— Тьма! — ко мне бежала Машка с кучкой бумаг, она у нас в школе руководила Информационным сектором. — Так, — она начала ворошить бумаги. — Вот, у нас три анкеты на вступление в совет и, да, у вас в классе новенький. Ты ему школу показываешь. Ещё говорят, что он красавчик, так что у тебя будет ещё одна жертва… Ну и трынделка! Ей было, кажется, по боку, что звонок на третий урок прозвенел. А ведь скоро жахнет! Я быстро попрощалась, прерывая её болтовню, и полетела в класс. История. Вёл её наш классный руководитель — Игорь Степанович, так что нечего волноваться. Я влетела в класс и захлопнула дверь. Выдохнув (успела!), я осмотрела класс. Сидят тихо, а рядом с классным, ко мне спиной, стоит черноволосый парень. Он повернулся… — Ты?! — вскрикнула я и, тут в рации, которая висела у меня на поясе, прозвучал голос Тени: — Тьма, атас!!! — Ложись!!! — крикнула я, нырнула за учительский стол. Тут раздался взрыв, за ним ещё несколько. Дверь распахнулась и, в класс волной внесло пену. Я робко вылезла из-за стола. Весь класс, не считая дальних углов, покрылся белой и мягкой пеной. Одноклассники начали вылезать из-под столов, ну да, они привыкли. Но вот новенькому, который оказался моим спасителем — Марком не очень повезло, он весь был в пышной пене… Я даже на мгновенье ему посочувствовала. — Ну, я же сказала, ложись, — невинно произнесла я, хмыкнув. — Темнова!!! — рыкнул Игорь Степанович, выходя из-за шкафа. — Верно про тебя Леха сказал… — Игорь Степанович, сегодня пятница тринадцатое, или вы забыли? — я махнула рукой, да так и замерла. Леха? Сказал?! Я медленно повернула голову в сторону Марка, который стряхивал с себя белые хлопья. — Ой, ну ты влип, — раздалось с задних парт. — Не только он, — Тень и Призрак ввалились в класс. Они подошли ко мне и каждый дал пять. Я усмехнулась. Эта у нас была такая традиция. Шалость удалась? Давай пять! Ну, банально, в общем. — Если бы не такие масштабы, я бы тебя убил за то, что разбудила в шесть утра, — захохотал Призрак. — Кто следующий? — спросила Тень. — Этот красавчик? — она кивнула в сторону Марка. — Или Леха? — Леха, а Марка вычеркиваем. По классу прошёл удивленный ропот. А у классного даже челюсть с полом поцеловалась. Первая причина изумления — я знаю имя новенького, вторая — я редко вычеркиваю жертв из своего списка. Очень редко. Очень-очень редко. — Он меня вчера поднял, когда я завалилась, — пояснила я. По классу тут же прошло дружное: «а-а-а» и затихло. Все знают, что поднять вечно-падающую меня — героический поступок. Я посмотрела на зеленоглазого, тот стоял совсем потерянный. К нему подошёл Богдан и хлопнул Марка по плечу. Я хмыкнула, Призрак сейчас новенького запугает, чтобы не расслаблялся. — Не дрейфь, ещё попадешь в список Смертников! М-м-м-м, я же говорила. — Стопэ, я чёт не поняла, — Тень уперла руки в бока. — Ты мне чего про этого не рассказала?! — она указала на измученного Марка. — ВПМ… — прошептала я. Тень и Призрак тут же подорвались и стиснули меня в объятиях. Я судорожно выдохнула и прикрыла глаза. После того, как я переехала, я тут же подружилась с Кларой и Богданом. Я тогда ходила и всё время ревела, пережившая предательство. Клара быстро меня растрясла, и я рассказала ей всё. После этого мы придумали термин — ВПМ, что означало: Вспомнила Подонка Макса. Ну, конечно, мы ему отомстили, и он лежал в больнице с переломом ноги. — Так, сегодня ты его забудешь! — Тень пихнула меня в бок. — Трио, Грымза идёт! — крикнул Петров, стоящий на «стрёме». Я тут же начала искать убежище. Нет, нет, нет! Только не Грымза, только не завуч! В прошлый раз это плохо кончилось! Как вспомню полицейский участок, так в дрожь бросает. Тут на глаза мне попалось окно, выходящее на крышу школы. Обычные узкие пластиковые окна. Кто счастливчик по жизни? Я. Я настолько удачлива, что спотыкаюсь об собственную ногу, а один раз поскользнулась сидя, и упала. Ну, а сейчас я, открыв окно, залезла подоконник. И что? Конечно же, я наступила на свою штанину и полетела вперед головой. Я зажмурилась и приготовилась встретится с твердым покрытием крыши, но тут я почувствовала, что моё запястье кто-то сжал. Я начала медленно поворачивать голову и, наконец, встретилась с пронзительными зелёными глазами. — Плохая привычка, падать, — прошептал Марк. Без тебя знаю, но что поделать, если я просто «победитель» по жизни. А теперь отпусти меня! А хотя нет… Мне нравится то, как ты бережно держишь меня, нравится ощущать тепло твоей ладони, нравится та нежность, с которой ты смотришь на меня. Мне нравишься ты… Я тряхнула головой. Надо засунуть такие мысли поглубже в за… голову. Ещё чего не хватало! — Увы, но я не исправима, — я безразлично пожала плечами. — А теперь, может, отпустишь меня? — я вскинула брови. Марк медленно разжал ладонь. Такое ощущение, будто даже с неохотой, будто не хотел меня отпускать. Но раздумывать было некогда. В коридоре прозвучало цоканье каблуков. Поэтому я пулей вылетела в окно и ступила на крышу школы. За мной из окна вылезли Богдан и Клара. Я поежилась. Зимний холод пробивался под плотную толстовку, пуская по телу мурашки. Богдан огляделся и указал на окна кабинета биологии. Учительница по биологии, Светлана Тимофеевна, была молода и красива. Она всегда укрывала нас в своей подсобке, заставленной ящиками и чучелами разных животных. Поэтому мы сбегали после наших преступление именно к ней. Вот и в этот раз мы подошли к её окну и начали отчаянно стучать в него кулаками. Сидящий там 9-Б с интересом уставился на то, как биологичка, бросив урок (к счастью, двери были крепкие и, пена не добралась до туда, срывая урок биологии), понеслась открывать окно. Наконец, мы ввалились в класс под тихие (да, да) аплодисменты. Я начала шутливо раскланиваться и посылать воздушные поцелуи. Тень засмеялась и потрясла меня за плечо, напоминая про Грымзу. — Можно отсидеть? — Призрак умоляюще посмотрел на Светлану Тимофеевну. — Увы, но нет. Дверь заклинило, — Биологичка пожала плечиками и кивнула на дверь в подсобку. — Поэтому вам лучше бежать из школы, рюкзаки вам одноклассники занесут. Она подошла к двери и выглянула из класса. Махнув рукой, дала нам знак к отступлению.***
Я иду по родному парку, но не домой, а в глубь. Я иду в мой личный уголок, который находится в заброшенной части Железнодорожного парка. Небо, несмотря на ранний час, было тёмное. Я была рада, что тучи, наконец, рассеялись и небо приобрело глубокий, темно-синий цвет. Заходящее солнце посеребрило ветви деревьев. В который раз я поражаюсь тому, что в зимние дни в нашем городе заходящее солнце было не оранжево-алым, а скорее цвета луны, серебряного.** Шаги и свист за спиной отвлекли меня от любования природой. Стремительно обернувшись, я застыла. На меня двигались три здоровенных бугая. Я быстро обшарила глазами пространство вокруг себя и поняла, что убежать я не успею, а хотя… Три фигуры приблизились, я зашарила рукой в кармане. Чёрт! В кармане остался только один шарик слабой бомбочки, которая даже от легкого удара взрывается. — Не подходите! Хуже будет! — грозно выкрикнула я. — Что? — тот, что стоял впереди, посмотрел на меня с недоумением, а потом махнул рукой и сплюнул. — Закурить не найдется? — он протянул мне сигарету. Я облегченно выдохнула. Ну и навыдумывала себе! Думала, что сейчас начнут резать и бить? Ну ты, Варя, совсем с катушек съехала. Точно лечиться надо. — Не курю, — я развернулась и пошла дальше. Пройдя немного я свернула в бок, в кусты, между которых виднелась узкая тропка. Когда я прошла через них, меня окружили серебристые стволы берёз. Их ветви, покрытые пушистым инеем, переплетались над моей головой. Было ощущение, будто я иду через хрустальный туннель, который находится в призрачном лесу. Березы закончились и, я вышла на поляну, по середине которой сверкал пруд. На берегу, на границе земли и замерзшей воды, стояли две старые качели. Я подошла к ним и тут на мое плечо осторожно легла чья-та рука. Я стрелой обернулась и сделала подсечку. Парень (да, парень) с недоумевающим вскриком приземлился на мерзлую землю, едва прикрывшуюся снегом. Я с грозным видом подошла к человеку, который нарушил мою идиллию, и с удивлением узнала в нём Марка. Тот встал, потирая поясницу: — Ты всегда так реагируешь? — спросил он. — Хм… — я сделала вид, что задумалась. — Если в это время темно, в заброшенной части парка и вокруг ни души, то… Да, всегда. — Я подняла одну бровь. Если честно, я была рада его видеть. Что странно для меня. Здесь я всегда была в одиночестве, даже когда со мной просилась Клара, я отнекивалась. А когда за мной проследил Богдан, я закатила скандал. Пришлось извиняться и вежливо просить уйти. Но сейчас… Нет, пусть останется. — Может, сядем? — он показал на скамейку, которая стояла под старой липой. Я молча прошла и села на скамью. Марк сел на некотором отдалении от меня. Я выжидающе смотрела на него, он явно хотел что-то сказать. — Тьма, — напряженно сказал Марк. — Ты же знаешь, что каждый год в школах устраивают Новогодний Бал? Я кивнула. Да, знала… Но не ходила. Было невыносимо смотреть на влюбленные парочки и невыносимо вспоминать, как Макс признавался мне в любви на таком же Балу. — Тьма… — неуверенно начал Марк. — Варвара, — перебила я его. Пусть знает моё имя. В таком месте прозвища портят атмосферу. — Что? — не понял Марк. — Зови меня Варвара, — сухо объяснила я. — Варвара, хочешь ли ты пойти со мной на бал? — тихо спросил он, заглядывая в мои глаза. Я вздрогнула. Чёрт, какие у него красивые глаза! Я отвернулась. Невыносимо было смотреть в эти глаза и говорить. — Нет. — Тебя уже кто-то пригласил? — с болью в голосе спросил Марк. — Не совсем, — я закусила губу. — Я не хожу на балы… — Почему? — Не хочу об этом говорить… — я прикрыла глаза, но из них всё равно потекли слезы. Я разозлилась на себя. Слабохарактерная! Не можешь даже сдерживать себя и свои сопли в присутствии новенького! Которого знаешь от силы день! Вдруг я почувствовала, что меня обняли. Я замерла и судорожно выдохнула. Слезы мигом высохли. — Ну и не говори, — его дыхание обожгло моё ухо. — Но если что-то изменится, ты должна мне хотя бы танец. Я вскочила, вырываясь из его рук. Надо сказать, с сожалением… — С чего это ради?! — рыкнула я от негодования. — С тебя три желания, — невозмутимо ответил Марк, в глазах которого плясали чертики, и пояснил, — я два раза тебя, можно сказать, спас, а ещё моральный ущерб за то, что меня опрокинула. — Два желания. Я вычеркнула тебя из списка Смертников, — обреченно вздохнула я, смирившись со своей судьбой. — Ну, ладно, — он пожал плечами. — Окей, давай, до встречи, — я встала и направилась в сторону дома, чувствуя на спине его прожигающий недоумевающий взгляд. Пора осуществлять план нашего Трио бедствий — вызывать демона из преисподней! Да и подумать над этим новеньким надо… Что я к нему чувствую? И какого лешего я не накостыляла ему за его предложение?!В заснеженной вселенной… Объятия легки… Одно ей известно, верно, Как мы с тобой близки… Но зарастают льдами цветы Твои… Накрою их руками… Живи! Живи…***