Смертный учитель

Гарри Поттером оказался не какой-то новый вид ящерицы, а всего лишь одиннадцатилетний мальчишка, вошедший в большой зал вместе с остальными детьми. Я вообще не должен был там находиться, но профессору Кеттлберну повторяющиеся церемонии уже до смерти надоели, поэтому я с чистой совестью занял место возле мрачного профессора Зельеварения. Мы с ним пересекались всего раз, когда я умудрился столкнуться с обычным пчелиным ульем в лесу. Я так и не узнал его имени, поэтому называл его «Мастер». Тот почему-то кривился, хотя иметь Мастерство в такой ужасающе занудной и сложной дисциплине заслуживало восторга! Это вам не химер на коленке клепать… Само загадочное Распределение было чертовски забавным явлением, как и многое в этом мире. Для начала надо сказать, что люди без дара к магии в большинстве своем вообще не имели понятия о самой магии! Я, когда услышал это в первый раз, не выдержал и расхохотался, вспоминая как один парень уделал меня на экзамене по расчету рунных цепочек. И то, что он не мог эти цепочки питать магией, ни капли не помешало ему стать крутым специалистом! Я даже рассказал это профессорам, но они мне не поверили. Странные люди! Так вот, детей в одиннадцать лет (хотя магическое ядро начинает просыпаться раньше) собирают и привозят в замок, перед этим консервируя в поезде. А потом предлагают им выбрать дальнейшую судьбу! Конечно, я утрирую, но я в свои одиннадцать считал себя самым прилежным мальчишкой на свете, и если бы распределялся согласно заветам Хогвартса, то вылетел бы с Равенкло через неделю! Хотя, я бы вообще с любого факультета вылетел бы… Ну, тоже талант, как говорила миссис Найт! Хаффлпаф, Гриффиндор, снова Гриффиндор, Слизерин… Я вполуха слушал завывания Распределяющей шляпы и уснул бы, если кое-кто из впереди сидящих учеников не начал бы хихикать и показывать на меня пальцем. Я в ответ выпрямился и показал кулак из-за чего хихиканье только усилилось. Мастер посмотрел на меня в упор, наверное, пытаясь донести, какой я безответственный и вообще!.. Но, пф, будто он сам не считал все это ужасным унынием! Снова Гриффиндор, Равенкло… — Гарри Поттер! Я буквально подскочил на месте, вызвав новую волну смеха, да только не я один так себя вел. Мастер впился в мальчика таким взглядом, что ей-ей, я испугался за его жизнь. Сам малец был худоват, с растрепанной шевелюрой и круглыми очками. Ничего особенного, разве что ребенок решил попрактиковаться в написании рун у себя на лбу — куда вообще смотрели его родственники?! Гарри Поттер сел на стул и тишина в этот раз была абсолютной и немного затянувшейся. Он там что, взломать артефакт пытается? Ну уж нет, не раньше меня! Я уже успел пересчитать количество студентов в зале, как вдруг раздалось долгожданное: — Гриффиндор! Честно, я даже спустя полгода не понял, к чему были такие овации. Моим желанием на месте Гарри после столь изматывающего дня стало бы наложить Силенцио на всех сразу и пойти спать. Равенкло, Слизерин, Слизерин, Хаффлпаф… В конце концов я уже стал играть с теми же хихикающими студентами в камень-ножницы-бумага, и вдруг, когда я почти побил счет, моя рука врезалась в пудинг! — Да начнется пир! Пир был и правда славным. Сахарные булочки, стейки с ароматным гарниром, свежеприготовленная дичь… и все это за столами учеников! Я с тоской посмотрел на собственную порцию с горошком. Похоже, придется наведаться к Хагриду… У меня было, наверное, то еще лицо, потому что кто-то сжалился и отлеветировал за стол преподавателей один поднос, а я, обнаглев от радости, попросил еще парочку блюд. Это было такое счастье, что даже осознание, что пол зала наблюдает, как я набрасываюсь на еду, меня совершенно не беспокоило! Поэтому после столь чудесного ужина я совершенно не ожидал никакого подвоха. — Итак, напоминаю правила… — начал директор Дамблдор. Осекся, увидев взметнувшуюся руку. — Что такое, мистер Флинт? — Сэр, — почтительно отозвался крепкий слизеринец, — а вы разве не должны представить нам нового преподавателя? Надо было видеть, как растерялся пожилой волшебник и остальные профессора. Только уголок губ Мастера, мне показалось, дернулся в подобии ухмылки. Молчание стало затягиваться. — У нас нет новых преподавателей, — громко отозвался я и позабавился реакцией. Прислушался и обнаружил, что кто-то поставил на этот вариант и проиграл пару галлеонов. — Я стажер профессора Кеттлберна, не хороните его раньше времени, он и сам справится! Это вызвало волну смешков старшекурсников и заинтересованных переглядываний со стороны первых курсов. Я безбашенно улыбнулся и получил ответные улыбки. Зал ученики покидали в куда лучшем настроении, чем прибыли. Чудесно! Думаю, из меня вышел бы отличный учитель! В следующий раз, прежде чем подумать что-то о себе, лучше не думать вообще. Профессор МакГоннагал, великолепный преподаватель и вообще интересный человек, которая со столь знакомым по школьным временам возмущением застукивала меня ночью на выходе из кухни… поделилась своими впечатлениями с Кеттлберном. Тот искренне обрадовался, что стажер так хорошо прижился в школе, и потом, после очередной лекции, предложил мне преподавать УЗМС после его ухода. И судя по тому, как радостно он потирал руки, пожилой маг уже предвкушал момент ухода. Я отбился тем, что хотя бы год должен подтвердить свою пригодность, а мысленно уже заполнял список необходимых вещей, чтобы уехать из Англии как можно скорее. Нет, мне нравятся дети, но скорее как сообщники, чем ученики. Банально, я вообще не умел преподавать и не имел желания, как бы в Академии не склоняли меня на эту дорожку. Итак, из необходимого мне нужны были документы, какой-нибудь рентабельный диплом и волшебная палочка. А на все это нужны были деньги, которые можно было пока зарабатывать лишь собирая и консервируя ингредиенты из Запретного леса. А значит, придется оставаться здесь, эх. На Косую аллею я выбрался буквально в следующие выходные. Произошло пару интересных встреч, но об этом как-нибудь в другой раз! Целая история произошла за закрытыми дверями банка, но каким-то образом я умудрился получить свою долю за продажу обычного амулета из дерева. В итоге я вернулся счастливым обладателем виноградной палки с начинкой из фестрала и задатками на будущее. Следующие пару месяцев не было ничего интересного. Я ассистировал, получал нагоняи от Кеттлберна, помогал старшекурсникам по ночам выбираться из замка… Рутина, да и только! Самое печальное, я не смог выбраться из замка за все это время. Мне надо было купить кое-что у гоблинов, с которыми мы, как говориться, сошлись душой. Мои артефакты для химер и защитные амулеты, за которые я едва в Академии наскребал средний балл, тут расходились как вишневое печенье в День Восхода. Подходящий день для отлучения выпал на Хеллоуин. Однако, планам не суждено было состояться. — Тролль, в подземелье тролль! Удивительно, но зверя в замке так и не обнаружили, хотя у бедняги Квирелла от страха зуб на зуб не попадал. Мастер смотрел на меня с подозрением, но почему сразу я? Не я один пытался найти тролля, все честно. Кто успел, того и деньги. На следующий день мой счет пополнился на полсотни звенящих кругляшек. И я снова пропал из виду, мелькая только, чтобы сдать ингредиенты и изучить очередной коридор. И вот, когда я совсем уже отчаялся найти что-то занятное, нелегкая занесла меня в тот самый Запретный коридор, сулящий смерть! Ну, вряд ли Госпожа снова будет поднимать на меня руку, а лес тоже был Запретным, хотя ничего особенного там не водилось. Так я решил и с чистой совестью устремился вглубь коридора. Классы были заброшенные, пустые и единственно жутким там был только слой пыли. И вдруг, последняя дверь, за которую я дернул, оказалась заперта! Я долго не мог вспомнить заклинание, да так и не вспомнил, но в моем мире учили временами довольно занятным вещам. Однако, отмычки тоже не всегда работали. Поэтому я все-таки не поленился и нашел нужное заклинание, чтобы отворить щеколду. И какого же было мое удивление, когда в крохотной комнатушке я обнаружил щенка цербера! Кем бы ни был человек, запихнувший сюда зверя, он был явным садистом. Я же от пса был в полном восторге. Я работал с парой бесов, но полноценное адское создание? Мне не приходилось и мечтать об этом! Так что до конца года щенок таинственным образом исчез из коридора третьего этажа. Под цербером оказался люк, но какое мне было до него дело? И я снова пропал и даже не пришел на пир по случаю окончания года. Пока у меня не было нужного оборудования, собаку приходилось держать живой и ухаживать за ней. К концу июня мои нервы сдали, и я пошел сдаваться Хагриду. Лесник плакал от счастья, когда здоровенный цербер побежал к нему обниматься. Оказалось, что Пушок был его домашним любимцем, и мне тут же стало неловко — я не убиваю животных, потеря которых может кого-то травмировать. Так что весь июль я провел, зарабатывая деньги и перепродавая уже ненужные инструменты. И наконец, свершилось, столь долгожданное событие: я получил документы! «Эдмунд Морриштайн» было выведено красивыми чернилами над прочей информацией. Я теперь считался эмигрантом из какой-то Австралии (про которую английские волшебники слышали разве что краем уха), гоблин, который все это проворачивал, обмолвился, что я использую множество незнакомых слов, да и внешне мало похож на уроженца севера: смугловатый шатен со светлыми карими глазами. В своем мире я, кстати, считался тем еще экзотическим фруктом: из-за малого количества солнца все население напоминало бледных молей. Что ж, признаю, за этот год я уже избежал нескольких весьма неловких признаний. Эх, а ведь даже не старался! Ничего не предвещало беды, — так обычно начинаются самые неприятные истории. И в самом деле: август заканчивался, когда мне пришло письмо…