Смертный учитель

Утро встретило меня двумя открытиями. Во-первых, зелья школьной медиковедьмы работало поразительно лучше, чем та бурда из Косого переулка — к началу урока я даже успел позавтракать и чувствовал себя превосходно. Во-вторых, на сам урок я снова чуть не опоздал, да беда не в этом… Первыми жертвами, которых мне предстояло официально учить впервые в жизни, оказался последний курс Равенкло. Да уж, скорее я был жертвой, а не они… — Как спалось, сэр? — крикнул знакомый звонкий голос, обладательнице которого я без какого-либо стеснения дал подзатыльник. Пенелопа Клеруотер обиженно надула губы, но секунду спустя рассмеялась. Мне оставалось только улыбаться вместе со всеми, ведь крики «я же преподаватель!» не помогут — я самолично прикрывал свидания самой Пенелопы с Перси Уизли, старостой Гриффиндора. О чем и не преминул напомнить веселящейся девушке. Наконец, гомон стих, и я вдруг четко осознал, что понятия не имею, о чем рассказывать. И Эдмунд Морринштайн не был бы собой, если бы честно не спросил это в лоб. — Драконы, — после очередной волны веселья отозвался и сам Перси Уизли. И нет, я не ошибся: из моей пустой головы и внимания совершенно ускользнул тот факт, что на уроках присутствует по два факультета. Хотя, там набралось едва ли пол обычного класса, ничего удивительно, что я не заметил. Да и то понял уже после занятия: ответ потряс меня до глубины души. — Драконы? — глуповато переспросил я и неверяще уставился в оставленный Кеттлберном план. Как я вообще ухитрился это пропустить? — А зачем вам изучать драконов — они ж не водятся в Англии! После мне минут пять разъясняли, что существует профессия драконолога, да и мало ли с какой тварью придется столкнуться в жизни. Насчет последнего студенты явно намекали на мои многочисленные травмы по время стажировки, но я проигнорировал столь откровенную провокацию. Ну, почти. — Я, между прочим, ни разу не получил ни одного ожога от пламени дракона! Более того, я на нем летал, вы хоть представляете, сколько времени нужно, чтобы заручиться доверием незерийского сребристого?! Изумленно молчание. — Но, Морриншайн, — прервал его полный скептицизма голос. — Такого дракона не существует! — Да? — с вызовом ответил я, не растерявшись. Проклятье, отвлекся на секунду и снова стал оперировать понятиями из своего мира. — Вот и расскажите мне. Я до сих пор не убежден, что все это имеет хоть какой-то смысл. Тут внезапно прорвало какую-то гриффиндорку, ярую любительницу чешуйчатых огнедышащих вредителей. В какой-то момент я осознал иронию ситуации: ученики разъясняют материал самому учителю, который лишь изредко что-то комментирует. Но не могу не отметить: это работало! Хоть и одно высказывание слегка увело повествование в другое русло… — …вообще, жилы берутся не только у мертвых драконов, самые лучшие извлекаются посредством сложной операции. Только аккуратнее, некоторые халявщики, когда лечат некоторых больных ящеров, не выкидывают зараженные ткани, как и положено, а пытаются продать. Словом, их обнаружить весьма просто: палочка с такой сердцевиной будет со временем чернеть у самого основания, хотя есть нюансы насчет дерева клена… Несколько девчонок и мальчишек позеленело из-за подобных подробностей, но тем не менее к концу занятия мы каким-то образом умудрились посчитать стоимость дракона по кусочками и что можно из этих кусочков сделать. Ради приличия я хотел было задать домашнее задание о, собственно, уходе за драконами, но мне пришла идея получше… — Эй! — свистнул я разбегающимся студентам. — А как же задание? Радостные лица тут же скривились в обреченные мины. Ага, как же, знаю я это ваше расстройство — сам изображал вселенскую печаль перед учителями всего пару лет назад. Но опять же, я был бы не я, если бы не учился на собственном опыте! Который мне и подсказывал, что писать огромные эссе, а потом проверять их — скука смертная, особенно если есть возможность заняться чем-нибудь поинтереснее. Допустим… — Поднимите все свои связи и найдите мне драконолога! И подключите к делу остальных: кто успеет первым, получит баллы, а потом мы поедем в заповедник! Кто сможет, конечно. Как вам идея? Идея была сочтена лучшей за всю историю Хогвартса, а уже к обеду весь замок трещал, как бы убедить родителей оставить своих чад на каникулы. Кстати, драконолог нашелся уже на следующий день: Чарли, брат Перси Уизли, сказал, что совсем не против визита в Румынский заповедник, если все будет цивильно и законно. Так далеко я не думал, но до каникул еще столько времени — успею придумать! Словом, день проходил самым великолепнейшим образом, когда, доедая свою порцию, я наконец понял, что еще не давало мне покоя: за столом профессоров, на месте преподавателя Защиты от Темных искусств, сидел незнакомый молодой человек в лиловой мантии и неестественно блестящими волосами. Я от неожиданности выронил вилку, когда понял, что Квиринуса Квирелла, чудоковатого парнишки в тюрбане, я не видел с начала лета. Что еще я пропустил? Защита от Темных искусств могла научить меня только ненавидеть себя и окружающих. По сути там преподавалась простейшая защитная магия, которой так не хватало в моей жизни, но из-за глупого названия перебороть себя было решительно невозможно. В последний раз я применял щит против враждебно настроенного единорога, там уж никакой «темностью» точно и не пахло! И все-таки, если сам предмет я терпеть мог, то нового чудака — нет. Манерный, громкий, яркий и вызывающий — мои инстинкты химеролога упрямо принимали его за новый вид южной птицы-оборотня, которую следовало тотчас же изучить. К хоть какой-то чести Гилдероя Локхарта, он после одного оценивающего взгляда стал обходить меня десятой дорогой, и слава Темнейшей! Я не имел никакого желания терять место работы из-за невозможности нормально вскрыть и избавиться от трупа. Расспросы о том, что случилось с Квиринусом ничего не дали. Профессора упрямо отмалчивались, Мастер забаррикадировался в своих подземельях и снова был недоступен для общения. На мой вопрос, удивительно, снова ответили ученики. Мрачный третьекурсник, получивший оплеуху от ядовитой лозы, из-за чего его щека раздулась до ужасающих размеров, был вовремя перехвачен и напоен авторским универсальным отваром (все-таки я не был полным профаном в зельях). Оказалось, что на пиру ходили слухи о том, что Гарри Поттер спас школу, а преподаватель хотел украсить философский камень. Вот так новость! Я слабо представлял, чтобы тихий заикающийся Квирелл мог что-то вообще замышлять, но я впервые пожалел, что потратил время на, в итоге, бесполезного цербера. Дядя как-то показывал мне эксперименты с кровью с добавлением камня, но самому попробовать не дал, жмот. И это не говоря про другого родственничка, я его вообще от силы три раза видел за всю жизнь. Я расспросил еще дюжину разного народа, прежде чем был пойман и отконвоирован к директору. Ну да, мне четко дали понять, что не рады расспросам, но официально то никто ничего не запрещал! Я вдохнул поглубже и приготовился к разговору. Знал, что отчитывать как хулигана меня вряд ли будут, но все равно привычки берут свое. В кабинет зашел молодой человек с видом, показывающим, что как ответственный взрослый он занимался делами и было просто кощунством отвлечь его. Но потом я осмотрелся, и столь тщательно возведенная маска рухнула, не успев и появиться. Трактат по возведению ментальных укреплений, считыватель аур, хранящая воспоминания вода, Распределяющая шляпа, — да у меня глаза разбегались как и мысли, не в силах решить, что хочется разобрать первым! Впрочем, ответ был очевиден. Я рассеянно поздоровался с директором и сел в предложенное кресло, не отрывая взгляд от одной единственной точки. Только выдержка не дала мне активировать ловушку и сбежать с добычей в самые дальние коридоры Хогвартса. — Он прекрасен, правда? — умилился Дамблдор вниманию по отношению к своему питомцу. — Да, — выдавил я, вернувшись в реальность и перестав подсчитывать количество перьев на фениксе. Может попросить парочку? — Он выглядит довольно старым. Скоро перерождение? — Как всегда наблюдателен, мальчик мой, — Дамблдор лукаво посмотрел на меня из-под очков половинок. — Лучшего преподавателя на эту должность было и не найти. Ага, продолжайте в том же духе, и может быть однажды я и поверю, что вы, директор, не имели никакого отношения к той подлянке Кеттлберна. Спорю, он считает меня просто наивным едва закончившим школу, но талантливом и обаятельном юнцом. Так то оно так, но понятие невинности в моем мире сильно отличается. Признаться, если бы не способности, некоторые родственники и Ученичество Смерти я был балбесом, которых и не сыскать: страна была в военном положении, кажется, с самого основания, так что растрачиваться на шутки было не принято. — Как прошел первый день? — начался допрос. — Замечательно! — включил я восторженного Эдмунда, вышло очень даже искренне, ведь химеролог внутри меня кричал от счастья, находясь в одной комнате со столь редким и беззащитным магическим зверем. Дамблдор кивал и добродушно улыбался, побуждая к подробностям. — ...и таким образом мисс Смит первой обнаружила слабости болотного огонька. Думаю, ее стоит направить на дополнительные занятия. Я, пока рассказывал, только понял, что слабостями и обезвреживанием разных тварей занимаются на слегка другом предмете. Ух, можно быть уверенным — директор это тоже заметил. — Хм-м-м, — протянул Дамблдор, отправляя в рот очередную сладость. Я же честно трескал кусачую лакрицу, довольно забавная штука. — Именно поэтому половина школы уверена, что теперь в программу входят поездки в заповедники? Уй, надо было ожидать. Слизеринцы слизеринцами, а держать язык за зубами не могут! Хотя сам дурак — уже забыл какими настырными могут быть подростки. — Э-э-э-э, — думай, Морринштайн, думай. — Я как раз хотел обсудить это! Понимаете, сложно будет студентам решить свое будущее, не зная многих тонкостей профессии… — Именно поэтому я и дал свое согласие. — …и я считаю, что… — я осекся и наконец отвлекся от феникса. Ощущение было словно падение с тарзанкой: вроде ныряешь в омут с головой, а потом чувствуешь веревку и безмерное удивление, что жив и даже не испугался. — Э? Сэр? — Ничего, мальчик мой, я счастлив, что нынешние молодые люди проявляют такую инициативу. Однако, я позвал тебя не поэтому поводу, — в непобледневших от старости глазах проскользнула тревога. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? Я знал этот тон, вынуждающий чувствовать вину за еще не сделанные поступки, но я не собирался сдаваться. Потому что кое-что спросить я ну очень хотел. — Кхм, — стушевался Дамблдор, не ожидавший такой прямолинейности. — Мальчик мой, ты должен понимать, что дети могут сильно преувеличивать слухи, тем более когда дело касается Гарри Поттера, мальчик столь известен… Я не был бы Морриштайном, если не сказал, что, Темнейшая побери, определенно не понимаю! — Сэр, вся моя жизнь прошла в Австралии, — «напомнил» я директору. — Вот уже второй год к этому мальчику такое повышенное внимание, и никто так и не объяснил, почему. Слышал о какой-то Волеморде, — Дамблдор поперхнулся чаем, — да разве он не сгинул еще до рождения вашего Поттера? Тут я лукавил: в книжном бедному ребенку посвящались целые стеллажи. Неужели, это правда, а не выдумки? Волан-де-Морт, кажется, был крутым волшебником, как его угораздило так глупо умереть? Дядя бы точно поднял такого злодея из мертвых, чтобы просто вдоволь поиздеваться. Фух, мерзость, в жизни не стал бы некромантом, их и так много! Директор доходчиво и методично объяснил все то же самое, но гораздо более доступным языком. И это натолкнуло на определенную мысль: — Сэр, а вы случайно не преподавали тут? Изумительно, но даже спустя несколько месяцев Дамблдор продолжал удивляться, хоть и сам отметил мою наблюдательностью. Неужели считал себя единственным докой дедукции? — Да, — признался старый волшебник. — Я вел Трансфигурацию. Если вы думаете, что я не попросил мастер-класс от Мастера (прошу прощения за каламбур) столь сложного предмета, то явно не поняли мой характер. Уходил я, довольный, словно получил в единоличное пользование феникса, с подписанным документом и порт-ключом в Румынский заповедник, заклинанием водной стихии в голове и полными карманами кусачих лакричных конфет. Жизнь вошла в колею: подготовка ингредиентов, безуспешные попытки достать Мастера (имя я узнал: Северус, фамилию, возможно, узнаю через год), дебатами со студентами и проверкой эссе. Точнее, спустя вторую неделю бумажной волокиты, я не выдержал и с разрешения директора решил, что если вносить изменения в программу, то по максимуму! Так что ученики перед выходными получили четкое указание купить себе удобную обувь для бега, хоть маггловскую, без разницы. Их изумление было не передать словами, но, судя по тому как безропотно они явились на следующих урок в указанном… На магглорожденных и полукровок в «кроссовках» посматривали с насмешкой, но, самое забавное, уже к концу занятия заказывали себе такие же, да и я не был исключением — удобная ведь штука! Прежде, чем описывать, что именно происходило, упомяну, что пятикурсников и семикурсников с их экзаменами я решил не трогать, и они сами не знали, завидовать или радоваться: некоторые особо неудачливые парни даже не успевали нормально почиститься и шли на обед с кусками веток в волосах. Да, именно! Где только ученики не валялись: в канавах, кустах или даже на деревьях, — кто куда успел убежать, спасаясь от крохотной самки бурбунгутюра. В начале занятия я достал флакон, объяснил самым вредным скептикам, что такое мускус, где его достать и как приготовить, и почему лучше вообще не использовать его вне городов или зданий наподобие Хогвартса. Последнее я показал наглядно, слегка надушив мускусом учеников, не забыв и про себя. Бурбунгутюры встречаются не часто и из-за определенных движений и запаха могут вполне принять человека, за самца своего вида. Я честно продемонстрировал, заставил хохочущих студентов повторить и, посчитав, что веселья предостаточно, вылил на них оставшуюся дозу. При этом не сказав, как остановить готовую к спариванию самку. Мой экземпляр был совсем маленьким и мог своим рогом разве что нанести пару синяков, но и тех, видит Темнейшая, было достаточно. Основной целью всего цирка было донести два факта: диким животным без разницы на происхождение и именно поэтому нельзя относится к дисциплине легкомысленно. Судя по мрачным, испачканным в земле лицам в конце занятия, каждый понял это как нельзя лучше. Правда, было несколько попыток проделать со мной то же самое, но я искусству бега был обучен лучше любого в этой школе, поэтому с легкостью вернул зверя в вольер. Внушение подействовало настолько хорошо, что услышав, что следующий урок будет теоретический, самый последний лентяй, выбравший предмет, чтобы развлекаться, а не писать, выдохнул с облегчением. А потом спросил, какую тварь я притащу в следующий раз. Я честно признался, что не имею ни малейшего понятия, ведь половина тварей запрещена для показа детям, и получил заверение чистокровных, что они через родственников отправят просьбу в Попечительский совет. Вот сразу бы так! Так что в мою рутину добавился еще кросс с препятствиями в исполнении подростков и ответы на многочисленные просьбы учителей контролировать вид своих подопечных. С какого перепуга они стали «моими» я так и не понял, но кто виноват, что кроссовки правда такие удобные! Мне подарили черные «найки», что бы это ни значило. В сам маггловский мир я банально боялся выйти. Судя по информации, он был абсолютно другим, а уж учитывая его огромность, я чувствовал себя полной деревенщиной в шумном мегаполисе. Хотя чем был Незер? Огромной деревней среди других таких же деревень, вынужденной воевать с соседями и кое-как поддерживать магию в иссыхающей почве. Без Темнейшей маленькой стране давно бы пришел конец! И я впервые за долгое время задумался, что же все-таки тут делаю. Ничего примечательного не происходит, дыр с темной магией не обнаружено, приблудных детей с даром химерологии тоже (Хагрид не ребенок). На месте Госпожи я бы посчитал свое прибывание тут бесполезным, так в чем же дело? Вряд ли мне просто дали второй шанс за красивые глаза (правда красивые, миссис Найт подтверждает). Думы ни к чему не привели, кроме как к осознанию факта, что я явно что-то упускаю. И знаете, я и правда умудрился упустить целого василиска! Я даже в конце года так и не понял, как проглядел гигантскую перемещающуюся по трубам змею и дюжину передушенных петухов. Кстати, именно с последних и начались проблемы. После занятий меня выловил Хагрид, сообщивший ужасающую новость и слезно попросивший мне найти того зверя, который убил всех вопящих птиц в замке. Я, каюсь, эгоистично отказался: во-первых, профессор Спраут уже завербовала меня на украшение зала в вечер Хеллоуина, а во-вторых, я и сам терпеть не мог этих цветастых куриц и уже подумывал, какой бы яд подлить в их обеденную крупу. Забегая вперед, петухов на следующий год заказали снова, крови с этих птиц мне не досталось, а вечер Хеллоуина я все равно провел, разбирая склянки в подземельях. Мой праздник души состоял в возможности испытать новые яды, и ничего не предвещало беды, даже потенциальная жалоба за прогул от Спраут. Однако, я и не подозревал, какую яму себе выкопал своим отсутствием на праздничном ужине (ну, не люблю я эту тыкву). Яма эта представилась влетевшим в кабинет с палочкой наперевес профессором в черном, который тут же использовал на мне обезоруживающее заклинание. И был весьма удивлен, когда никакая деревяшка не прилетела ему в руки. Я же в первые секунды даже не понял, что произошло, от неожиданности уронив маггловский учебник по анатомии. — Экспелиармус! — повторил Мастер, и я наконец пришел в себя. — Я оставил палочку в комнате, — осторожно пояснил я, отодвигаясь с линии атаки. Что же произошло? Неужели, упаси Темнейшая, меня раскрыли и теперь выгонят из Хогвартса прямиком в Азкабан? Судя по тяжелому вздоху зельевара, я мог и угадать. ...или нет, поскольку увидев распотрошенный трупик лягушки на столе, Мастер опустил палочку и, помянув какого-то Мерлина, велел следовать за ним наверх. Я, все еще шокированный, поплелся следом. Оказалось, что какой-то шутник исписал буквенным граффити стену, сообщая об открытии какой-то конспиралогической комнаты. Без шуток, какой смысл писать в названии чего-либо «Тайный», а потом сообщать о его существовании на весь Хогвартс? Или всей Англии, если новости просочатся за стены замка. И угадайте, кого именно посчитали за шутника? Правильно, конечно же меня! Даже не обнаружившегося там же Гарри Поттера, который умудрялся влезать в неприятности с такой же частотой. А все потому что «Эдмунд парниша, дык, странноватый, постоянно лезет к моим зверюшкам, вот…» В мой список существ, которых я собирался создать после обустройства лаборатории, добавился гибрид из полувеликана. К счастью, благодаря алиби от Мастера и новому знанию, что я не знаю ни одного обездвиживащего заклинания, все поверили в мою невиновность, но в отношениях заметно охладели. Кроме, разве что, профессора-с-неизвестной-фамилией, который, напротив, перестал избегать меня словно чуму. Я пытался было разобраться, что именно собираются варить из мандрагоры (и где их достать), что в коридоре делал Гарри Поттер и почему, девять кругов ада, все делают вид, будто ничего не происходит! В итоге мое расследование закончилось как и предыдущее, и я заслужил за свои старания только сочувственное «Вы привыкните, Морринштайн» от Мастера. Я даже не знал, радоваться мне или расстраиваться из-за оказанного внимания. Конечно, я попытался выяснить все сам, но детектив из меня обычно откровенно плохой, так как разгребать макулатуру полувековой давности я не имел ни малейшего желания. Не имел, но в этот раз пришлось! МакГоннагал на мои расспросы о загадочной Тайной комнате только поджимала губы, директор уже привычно игнорировал, а Мастер… — Еще один вопрос и будете сами искать место для своих садистских экспериментов, — процедил он мне на следующее утро после происшествия. Кажется, сами «спокойные и коварные» слизеринцы достали его вопросами… ну и да, я разделал ту бесполезную законсервированную ящерицу из одной из банок в кабинете Мастера! Кто же знал, что это ингредиент для зелий, да еще и очень дорогой? Хотя, признаюсь, внутренности и кожа у этой ящерки были устроены очень любопытно, — по крайней мере, я таких на родине не встречал, — они были невосприимчивы к огню и очень напоминали мне камни элементалей, впаянные в мою мантию. Правда, профессор Снейп моими восторгами не проникся и все же отобрал недоразделанную саламандру. Кхм, в любом случае никто кроме библиотеки со мной не поделился столь сокровенным знанием как… убийство. Клянусь, я перечитал эту несчастную трухлявую заметку, прикрепленную к газете, раз восемь и еще опросил пять разных учеников, но глаза меня не подвели: никто мне не хотел рассказывать о такой мелочи, как умершая школьница! Может, в этом мире люди и слабонервные, но хотя бы мадам Спраут могла бы смилостивиться и догадаться, что в моей-то профессии смертность ого-го какая! И я говорю именно об УЗМС, химерологию и упоминать стыдно будет… Кроме того, в самой газете содержалась еще одна занятная выкладка: полвека назад Хогвартс хотели закрыть, и на эту откровенную провокацию сработало даже мое слабое детективное чутье. Еще спустя неделю я выяснил, — точнее угрожал местному полтергейсту и обещал оставить его в покое в обмен на информацию, — что в замке есть всего один призрак школьницы, Миртл Уорен, которая обитала в заброшенном женском туалете. Думаю, достаточно вступлений и объяснений: закончив гонять старшекурсников за кентаврами (которые пришли на урок, потому что задолжали мне выигрыш в карты), я отправился прямиком к Плаксе Миртл выяснять, что произошло полвека назад, и связано ли это событие с конспирологической комнатой. На самом деле, я не рвался искать ее, но близилась зима, феникс и Мастер были вне зоны досягаемости, а мне было скучно, и не было ни единого ботинка уважаемого Наставника, который заставил бы меня сидеть на месте до конца года. И знаете, мое чутье на неприятности снова себя оправдало! В грязном заплесневелом туалете с поломанными раковинами и кабинками в самом углу, спрятанное за импровизированной ширмой и слабеньким заклинанием, мирно булькало зелье. Как у взрослого ответственного преподавателя у меня могла быть только одна реакция на нарушение и варку неизвестного зелья в полевых условиях. Знаете, Мастер, как и я, эту идею тоже весьма не оценил! Точнее, не оценит и отныне и навсегда будет снимать с моей мантии каждый свой чудом туда попавший волос. Однако, я не собирался посвящать его в мой провал, потому что, очнувшись, увидеть в разбитом старом зеркале смесь внешности Эдмунда Морринштайна и Мастера было уже достаточно странно, даже не учитывая, что обернувшись, я увидел в проеме двери самих шокированных нарушителей. И если Гарри Поттер попадал в неприятности с той же частотой, что и я, то, наверное, мы определенно были родственниками.