Смертный учитель

Люциус Малфой имел необычную привычку во время длинных и бессмысленных разговоров считать время, чтобы потом в качестве аргумента приводить сколько же его с точностью до секунды отнял тот или иной человек. И никогда раньше он не мог подумать, что эта привычка сработает на кого-то кроме бюрократов и журналистов. Северус Снейп разорялся насчет школьных дел полчаса — на двадцать три минуты дольше обычного, и в пять раз эмоциональнее, чем любая другая речь. Определенная ирония была в том, что тема, по собственным словам Снейпа, была ему глубоко неприятна. Невинный и вполне закономерный вопрос, кто же такой Эдмунд Морринштайн, и растянул их одностороннюю беседу на тридцать четыре минуты, что, вдобавок, было на восемь минут дольше, чем рассказ о каком-либо открытии в зельеварении. Люциус не мог дождаться, когда сообщит приятелю это пренеприятный факт. Сразу после того, как тот умолкнет, разумеется. Чего Люциус не собирался допускать еще некоторое время, потому что молодой профессор, о котором Драко не написал ему ни единого слова, оказался очень интересной личностью. — Темный маг? — переспросил Малфой непонятный момент. — И он открыто признался в этом Дамблдору? — Выкрутился, но… с него бы сталось, — Снейп покачал головой и, подойдя к столику в углу кабинета, щедро плеснул себе огневиски. Обернулся на пристальный взгляд хозяина дома и язвительно сказал: — Тебе, Люциус, еще нечего запивать. — А когда будет что? — полюбопытствовал он, пытаясь добавить еще пару фактов в портрет неизвестного мага. Молодой наглый иностранец, специализирующийся на химерологии и пользующийся доверием Дамблдора — единственное, что оставалось непонятным, это то, как Люциус умудрился проглядеть юное дарование. — В самом деле, Снейп, в прошлом году ты не отзывался о нем с такой теплотой. — Он был нормальным, — как ругательство пробормотал он. Подумав, добавил: — Ты поймешь меня, если хоть раз поговоришь с ним. Надеюсь, тебя эта участь минует. Люциус легкомысленно пропустил предупреждение мимо ушей — Снейп был склонен к драматизации, поэтому вполне мог преувеличивать разрушительные таланты коллеги. То, что он так же мог их и преуменьшать, Люциус, естественно, не подумал. — И все же, ты пришел не за тем, чтобы поплакаться мне, — решил прервать демагогию Малфой и посерьезнел. — В Хогвартсе и раньше творились странные дела, но то, что происходит сейчас — перебор. Драко с особой осторожностью писал про все эти зловещие надписи на стенах и окаменение. Может по мне и не скажешь, но я не в восторге от мысли, что Хогвартс закроют. Дамблдор — это одно дело, но школа… — он многозначительно усмехнулся. Снейп тяжело вздохнул. — Как всегда проницателен, Люциус. Да, я пришел поговорить с тобой именно об этом, — он выпрямился и надменно поднял подбородок, скривившись, словно увидел перед собой гриффиндорца. — Но я должен быть уверен, что ты не станешь предпринимать ничего поспешного. Люциус оживился. «У него есть что-то ценное. И он знает это». Внутренний бизнесмен радостно потер ручки. — Согласен, — кивнул Малфой, стараясь не выказать своего интереса. — Тем более ты прекрасно знаешь, что я редко бываю поспешным… — В школе находится василиск. Что ж, теперь ему точно было что запить. Люциус удержал лицо, но вцепился в трость до посинения пальцев. — Ты уверен? — переспросил он не своим голосом. — Это же… это… О, Мерлин… В голове сразу завертелась целая буря из мыслей, планов и налета паники от мысли, что Драко все еще в школе. Через пару секунд добавилось осознание, что, судя по надписям на стенах, страдали только грязнокровки и теперь ясно, как и почему. Другое дело, судя по легенде, его мог вызвать лишь наследник самого Салазара Слизерина!.. Нет уж, с него достаточно и василиска. Люциус и так уже успел запутаться. Снейп мерзко улыбнулся и протянул стакан. -Вижу, ты уже понял половину пазла. И я лично не могу сказать, что уверен, но… Морринштайн достаточно помешан на всяких тварях, чтобы не следить за языком. Внезапно весь тот монолог приобрел смысл. Если внимательно читать подтекст… «Кто-то… нет, преподаватель Хогвартса, а теперь и декан, знал, что в школе находится опасная тварь. И не сказал об этом». И это вело к другой буре догадок и предположений. — Кроме того, — у Снейпа явно было хорошее на гадости настроение, — он абсолютно точно имеет отношения к Игнотусу Певереллу. Люциус отложил стопку и взял бутылку. С тоской перевел взгляд на ухающую за окном сову и констатировал: — Снейп, ты козел. — Ты же хотел поговорить с «юным дарованием». — Хорошо, ты не козел. Ты гоблин, — Малфой поколебался, но все же достал из ящика стола пергамент и перо. — Еще раз, почему ты сам не можешь выяснить, врет ли он и вызвать в школу авроров? — Василиск, Люциус, — вкрадчиво прошептал Снейп. — Ты представь себе только: чешуя, печень, яд… Золотые галлеоны засверкали перед глазами, и Люциус сдался. Спустя пару черновиков, он откинулся в кресле и решил уточнить для дела: — Ты уверен, что у твоего Морринштайна будет время на встречу? Я же знаю, что ты как декан целыми днями торчишь за документами. — Во-первых, он не мой, — сказал Снейп. — А во-вторых, есть только три места, где этот идиот может быть. — На уроке, в своей спальне и в гостиной Гриффиндора? — озвучил Люциус, понимая, что скорее всего, это очень далеко от реальности. Снейп ожидаемо распалился. — Как же! В Выручай-комнате, в моем кабинете или в лесу. Единственная проблема, что этот гений может потеряться или уснуть где-то на полпути… — Выручай-комната? — насторожился Люциус и выпрямился в кресле. — Он знает о ней? — Благодаря его языку, о ней знают теперь все. Ты будешь отправлять сову? Не рискуя задеть больную мозоль снова, Люциус показательно послушно стал привязывать письмо к птичьей лапе. И почему-то занервничал. «В самом деле, не съест же он тебя», — попытался он пошутить, но к собственному беспокойству понял, что не так уж уверен, шутка ли это. Северус попал почти в точку — если в прошлый раз он застал Морринштайна, который прятался от старшекурсниц, в его сундуке, то теперь это бедствие достало молчаливую первокурсницу. Северус опустил взгляд на бумагу. «Шел второй день игры на выживание. Запасы провизии подходили к концу. Знаю, что идиот, но писать это самому — уязвляет (как все-таки жаль, что дневник пропал!). Варфоломей, скотина такая неблагодарная, оказался невосприимчив к моим страданиям и не сказал ни одного поддерживающего слова…» Северус закрыл тетрадь и вопросительно посмотрел на болтающего ногами в кресле ребенка. Он мог бы надавить, но на равенкловцев это всегда плохо действовало, хорошо хоть девочка не требовала от него выдавливать «пожалуйста», а прямо и без утайки все рассказывала. Временами Северусу даже не надо было задавать вопрос вслух. Как сейчас. — Варфоломей — это горгулья возле кабинета директора. Что ж, у него могли быть сомнения, Морринштайн ли оставил это недоразумение перед тем как в очередной раз пропасть посреди ночи. Теперь их не было. — … Продолжим. »…Клеруотер сказала, что василиск перемещается по трубам, и что прямой взгляд — убивает, так что я подумал о зеркальных очках, как телескоп, уверен, это должно помочь…» Дальше совершенно неожиданно Морринштайн перестал жаловаться и словно уступил перо другому человеку, который с дотошностью описывал свою идею и делал весьма неплохие чертежи. Почерк стал весьма убористым, и Северус пришлось перелистнуть страниц пять, прежде чем тот вновь стал кругловатым и неуклюжим. »…Ненавижу красный цвет. Как дети умудряются жить в нем? Да еще оттенок, словно минотавру выпустили кишки развесили в качестве портьер…» Читать отвратительные описания на ночь глядя не было никакого желания. Северус перелистнул страницу. Морринштайн все еще разорялся по поводу дизайна. «Золотой надо запретить. Кто придумал, что это цвет роскоши? Поле некротауна в засуху выглядит привлекательнее…» Северус перевел взгляд на первокурсницу. — Мисс Лавгуд, вы читали это? — ему определенно стоит поговорить с Морринштайном на тему того, чтобы скрывать свою принадлежность темной магии хоть немного. Девочка сначала отрицательно покачала голова, но тут же сказала: — Эдмунд писал все это при мне, и сам читал. Сказал — ему лучше думается вслух. Что ж, у него будет время поорать на этого гения. Поэтому Северус сосредоточился на другом: — Мисс Лавгуд, смею заметить, что несмотря на… стиль преподавания, профессор Морринштайн — взрослый человек старше вас. Девочка недоуменно нахмурилась. С широко распахнутыми голубыми глазами это выглядело комично. — Но он сам сказал перейти на имена, потому что мы друзья. …и этот человек еще что-то смел ему предъявлять по поводу того, что его не уважали и относились без должного почтения. «Я сдаюсь». Что ж, чем раньше Морринштайн найдется, тем скорее он натравит его на Люциуса. «Меня припахали к документации. Слава Темнейшей, когда я сделал пять ошибок в вычислениях на одном листе, это с меня убрали, но осадочек остался…» «…отчетность свалил на Перси. Он недоволен.» «…Вуд дал покататься на новой метле. Выглядит интересно, стоит попробовать распутать заклинания…» Следующая запись была лаконичной и кривой: «Ненавижу квиддич.» Северус взглянул на исписанную тетрадь по-новому. — Мисс Лавгуд, вы не знаете, как давно… профессор Морринштайн ведет этот дневник? — С прошлой недели, как только был назначен на должность, — ответила девочка. Северус словно в тумане вызвал домового эльфа, чтобы тот проводил ребенка, и решил, что на сегодня с него достаточно. «Если он умудрился залезть в осиный улей в первую же неделю пребывания в Хогвартсе, то я его точно не найду». Он бросил еще один взгляд на дневник. «Хм, а если…» Северус пролистал в самый конец, нашел нужную фразу и мстительно улыбнулся. Прошел к камину и бросил щепотку пороха. Огонь позеленел, и Малфой с другой стороны не аристократично пожелал ему доброй ночи. А Северус приступил к первой стадии только что сформированного плана: — Люциус, Морринштайн будет завтра с утра. Однако, для этого нужна твоя помощь. И с чувством полного удовлетворения он отключился от сети, прежде, чем Малфой сообразит, что к чему, и вернулся к чтению. На каждой странице Морринштайн упоминал нечто странное и наверняка очень ему важное. »… добавить желчь. Как думаешь, Том? Ах да, ты же не ответишь». «Скучаю по дневнику. Думаю, Мастер злится. Заметка: обязательно переслать это Тому». Последний абзац был смазанный, но можно было прочесть явное намерение что-то поискать. Было похоже на протеевы чары, хоть это и была обычная маггловская тетрадь. Похоже, у Моррринштайна была переписка с кем-то, да и не важно — может, ловля на книги и зелья была приемлемой, но за важной ему вещью он примчится быстрее ветра. Даже если это будет лишь уловкой. А главное, уже завтра Северус получит деньги, которые поставила Минерва на то, что Морринштайн не найдется. Ночь становилась все лучше. Голова болела. Точнее, болело все, поэтому я проверил, не сломаны ли кости, и нашел только пару царапин и ощущение влажности на правой руке. Я открыл глаза. Освещение было мутным, но этот цвет было ни с чем не перепутать. Багряный и красный я ненавидел одинаково. Лучший вопрос — «Что было вчера?» не получил никакого ответа и пришлось перейти на догадки. Однако, дойдя до варианта «я просто упал в какой-то сырой вонючий подвал» мне пришлось срочно сменить его на «мы упали», так как откуда-то справа раздалось шевеление. Что ж, это было определенно не животное — те не ругаются на английском. Конечно, возможно, это был падальщик-имитатор, но эти твари не связывались с магами, связанными со Смертью. И все же, звук был странным — кто-то словно выбирался из завала из… множества трещащих костей. А это точно были кости, более того, от мелких животных, возможно, мышей, если слух меня не обманывал. Человек издал болезненный возглас, наткнувшись на острое мышиное ребро, и вновь свалился в кучу. Напряженную минуту спустя я наконец вспомнил, кто это мог быть. — Уизли? — громко спросил я. — И этот тут… — раздался мученический стон из костяного завала. Мне на мучения было плевать, так что я перешел к делу: — Джордж, что вчера было? — А тебе не стыдно спрашивать? И вообще… — Ты не Фред, я знаю, — перебил я. Было темно, вонюче и я не имел никакого желания выслушивать каламбуры. Оказалось, что Джордж тоже не был на это настроен: — Я тоже знаю, что я не Фред! — зло выплюнул он и глухо ударил что-то. — Эта каланча сейчас лежит… Блин, Фредди, может уже свалишь с моей ноги?! — Что? Эй, между прочим, пострадала и моя рука, ты, кусок… Я выключился из разговора. По идее, я должен был их отчитать за использование непотребных слов, которые слышал краем уха, но во-первых, если такие ругательства считаются ругательствами, то что тогда с родным незерийским? Во-вторых… я начал вспоминать, как мы докатились до такого. Что ж, бордовое пятно на руке пахло алкоголем. А левая нога отчетливо ощущала осколок бутылки. — Фред, — я аккуратно вклинился в «диалог». — Что вчера было? Периферийным зрением я уловил вытянутую руку. Вытянутую исписанную руку, как обычно делаю только на себе. Уизли силился что-то разобрать на ней и сдался: — До мартини или после? — А ты помнишь что-нибудь «после»? — с иронией отметил и попытался встать. Ух, да уж, ночевать на трупиках — себя не любить. В прошлый подобный раз, я хоть знал, как оказался на кладбище. — Моя память закончилась на огневиски с… — я щелкнул пальцами. — Джордж, что я туда добавил? — Не знаю, но начинается на букву «к». Никогда больше не буду соглашаться на твои эксперименты. Это разбудило еще одно воспоминание. Я закрыл глаза и прочитал молитву духу разума и логики. Итак, эти полудурки доэксперементировались и в свою взрывчатку добавили несовместимые ингредиенты, из-за чего слизь, облепившая кабинет профессора Трелони, магическими средствами уже не убиралась. Я тогда еле выкроил себе минутку на сон и был весьма зол, так что… совершенно не ясно, почему вместо уборки вручную в цепях эти двое решили выпить. — Во-первых, Эд, нас было трое, и к полудню мы все убрали, — вклинились близнецы. Гнусно захихикали: — И да, ты говоришь вслух. — Еще слово и отправитесь учиться шитью, — огрызнулся я и попытался встать. Кости впивались в пальцы, что сильно затрудняло процесс подъема. — Но у нас же нет кружка шитья, — задумчиво заметил появившийся в поле зрения Джордж (кроме сорванного голоса его теперь было легко отличить по облепившей волосы розовой слизи) и помог мне встать. Я проникся и передумал: — Во-первых, кружок называется «полевая медицина», а во-вторых ходить на него будет только Фред. — Эй! Еще попрепиравшись, мы наконец встали и осмотрелись. В пределах двух метров все чернело, а тусклый свет отражался от выпуклых гладких стен и уходил в такую же кромешную тьму. Я долго щурился, пока не вспомнил, что я являюсь умным талантливым магом. Достаточно умным, чтобы попросить: — Джордж, наколдуй свет. Близнецы вылупились на меня. Я постучал себе по голове: — Забыли? Я профессора Ухода, а не ЗОТИ. — И что? — продолжили они изображать дураков. Я стал раздражаться: — А то! Я умею только убивать, выживать и оживлять. Не заставляйте меня чувствовать компетентнее, чем я есть. Делай уже свою магию и будем выбираться… откуда, кстати? — я вновь осмотрелся. — У вас есть идеи, куда мы спьяну попали? Фред обменялся взглядом с братом. Они кивнули друг другу, что-то решив и сказали: — У нас есть карта. Я посмотрел на поблескивающие от воды заросшие каменные стены, прошел пару метров вперед и убедился, что таких коридоров в мире может быть сотня. Я покачал головой: — Не поможет. А что за карта, говорите? — Карта Хогвартса, но кажется, мы ее выронили где-то… Я попытался понять, зачем вообще надо было сообщать о заранее отсутствующей вещи, но потом вспомнил, что имею дело в подростками. Которые очень сильно напоминали меня самого лет десять назад. «Будь меня два, отца удар бы хватил, — я развеселился. — Интересно, а почему в Незере так мало близнецов? Их принимают за доппельгангеров? Или, может, они друг друга съедают?» Я посмотрел на Уизли и отмел последнюю мысль. «Ну уж нет, иметь человека, который понимает с полуслова? Я бы сам за такого убил. Это как Том — и побьет, и совет даст. Хм, а с чего я вообще снова вспомнил про дневник?» Я дал знак двигаться дальше по коридору и снова погрузился в мысли. Точнее, попытался: — Сэр, — прибег к вежливости занервничавший Джордж. — А если на нас что-то нападет? Вы же слышали слухи… Я фыркнул. — Не беспокойтесь, все опасные животные от меня бегут, как от пожара. — Не сомневаюсь… Итак, о чем я думал? Ах да, дневник! Если напрячь память, то я и правда привязался к артефакту. Может, у него есть какой-то аналог подчиняющего заклинания? Как занятно! Интересно, если написать эту догадку дневнику, он станет это отрицать или нет? Этими мыслями я развлекал себя первые двадцать минут внепланового путешествия, заодно подключив к делу близнецов. — Эй, Фредорж! — те живо отозвались на кличку. — Да, Дэдмунд? * — Вы не видели черную тетрадку? Примерно такого размера, с именем внизу обложки. «Том Мароволо Реддл». Джордж присвистнул. — Это о чем я думаю, Фордж? — Именно, Дрэд. Кажется, малышка Джинни не все нам рассказывает. Я посчитал два плюс два и возмутился: — Хотите сказать, тетрадь все это время была у вашей сестры?! — Да черт его знает, но ни про какое имя на обложке я не слышал… Я уже собрался погрузиться в депрессию, как вдруг Фред забавно крякнул и остановился на полушаге. — Том Реддл? Ты уверен, Эд? — Конечно, уверен! — я осекся. Подошел к подростку и с улыбкой сжал его плечи: — А что, ты его знаешь? — Я видел его имя в Зале Наград… — пробормотал Фред и неловко отстранился. Потряс головой и странно посмотрел на меня: — Знаешь, пожалуйста, не делай так больше. — Не делать чего? — Не изображай заботу — ощущение, будто ты меня препарировать хочешь, а не расспросить. Я от такой прямоты сел в лужу. В прямом смысле. — Тьфу, тина! — я отплевался от болотной жижи и с трудом вынул ногу из углубления между двумя острыми камнями. Пришлось пожертвовать штаниной, но, главное, нога осталась цела. Близнецы присели рядом и заклинаниями осветили круглый коридор. Вглубь шла сплошная нескончаемая полоса воды. — Есть идеи? — убито спросил я. Джордж покачал головой. Я с отвращением посмотрел на воду. Может, я и не брюзга, но снова возвращаться к старым добрым воспоминаниях о тренировках в Академии я не хотел. А вот изучить плоские камни, сжимавшие кусок моего заработка, я очень и очень хотел. И сделал. Что ж, это были скорее серо-зеленые кристаллы, гибкие и очень знакомой формы, которую я почему-то никак не мог вспомнить. — Фредодж, есть что-нибудь? — спросил я, отвлекшись на минутку. Мальчишки пытались найти какой-нибудь зазор в стене, но безуспешно — незнакомый мне гладкий серый камень местами потрескался и зарос, но расширять дыру, рискуя обвалом, я не хотел. — Может, все же попробуем? Один малюсенький бум? — близнецы устали и сползли по стенке. Да уж, темное незнакомое место, сушняк, головная боль, и никакой еды — я сам держался только из гиперактивного любопытства и желания жить. — Не унывайте, сейчас поработаем… Эй, я сказал, поработаем! Подъем! — рявкнул я. Эхо разнеслось дальше по коридору, но подростки лишь поморщились от громкости звука и натянули мантии на голову. — Дэдмунд, — зевнул один. — Ты же сам сказал, что ничего нам не угрожает — дай отдохнуть. — Но я не хочу отдуваться за троих! — Тогда поспи, — последовало предложение. Я аж покраснел от возмущения. — Вы обалдели? Кто в своем уме будет спать в таком месте? — Ты не в своем уме, но спишь же в разных стремных местах, — а это был явный намек на скелеты мышек. Я собрался было прочитать тираду, как мое внимание привлекла последняя мысль, и я вдруг сообразил, что происходит. И очень быстро побледнел. — Подъем, — сиплым голосом повторил я и стал быстро шлепать прямо по воде. Хлюпанье эхом отражалось от стен трубы, и я с ужасом понял, как громко кричал буквально минуту назад. Близнецы продрали глаза и недовольно застыли у «берега». — Мы туда не полезем, — хором заявили они. — У нас нет денег, чтобы купить новые ботинки. — Да оплачу я вам ботинки! — я нервно засмеялся. — А вот сбор по костям будет стоить куда дороже… Мальчишки стали догадываться, что в этот раз я серьезен. Она переглянулись и нагнали меня в два прыжка. Ух, мне бы так. Старость — не радость… — Ты же говорил, что тут нет ничего опасного, — прошипел Фред. — Я говорил, что звери меня боятся, а не то, что их тут нет! — оскорбился я такой интерпретации. Достал из кармана «камень». — Ты знаешь, что это? — Какой-то кристалл? — Это чешуя, парень, — я зашагал быстрее. — И, надеюсь, мы не последуем судьбе тех грызунов. Я криво усмехнулся: — Но поздравляю — мы определенно в Хогвартсе. Джордж вздрогнул и зло пихнул меня под ребро. Фред добавил, с другой стороны. Через пару минут мы ускорились — что-то приближалось, и это ощущалось в воздухе так же явственно, как надвигающаяся лавина. Эхо плещущейся воды было громким, но не громче, чем глухой гул, доносившийся позади. У меня стало сбиваться дыхание, и на одном из разветвлений я споткнулся и шлепнулся в воду. И тут же почувствовал, как руки дернули меня вверх и потащили под локти дальше. Я потерял счет времени, но внезапно мы остановились. Я поднял глаза и с ужасом увидел тупик. Решетка была недостаточно широкой, чтобы пролезть через нее. Джордж, тяжело дыша, прислонился к стене и была на грани того, чтобы потерять сознание. Я сразу подошел и проверил температуру. Высокая. И она не была признаком усталости. Я встал на ноги и оглянулся. Гул, похожий на цунами, продолжал приближаться. Тем не менее, у нас было немного времени. — Что с тобой? — спросил я, осматривая подростка на наличие повреждений. Люмос был слабым, но от его левой ноги расплывалось алое пятно, которое до этого скрывала черная ткань брюк. «Ах ты идиот!» — вспылил я, но заставил себя успокоится. Адреналин и гордость — вот они и не додумались сказать мне о ране. Вот только, рана успела заразиться и была явно не случайного происхождения. Я прищурился и заметил шевеление. «Попалась!» Маленькая похожая на пиявку серая лиана вцепилась в бедро и продолжала расти, как паразит, разрастаясь на коже. Фред испуганно замер. — Профессор?.. — Успокойся, Уизли, не помрет твой брат от такой мелочи. От взгляда ползущего за нами василиска — другое дело, но… — я мрачно усмехнулся. — Подозреваю, это не василиск. — Но тогда кто? — прошептал Фред. — Вскоре мы это узнаем, — я гнусно усмехнулся. — А пока надо заняться раной… О, точно. Фред, — предупредил я его. — На моей родине любой ребенок старше пятнадцати считается уже вполне самостоятельным, по крайней мере, для принятия решений. Ты должен хорошо подумать насчет того, что я скажу. — Да, сэр? — испуганно ответил он. — Мне нужна палочка. Но после того, что я сделаю, от нее придется избавиться. Начисто. — Возьмите мою, — после недолгого колебания прокряхтел Джордж. Я кивнул. Логично, что после операции подросток будет не способен на толковую магию. — Хорошо. А во-вторых, вы оба должны поклясться, что никому не расскажете, что потом увидите и услышите и не попытаетесь повторить ни одно из этих заклинаний. — Да… секунду, сэр, — вдруг оживился Джордж. — Вы собираетесь сделать что-то незаконное? — Здоровый Уизли — любопытный Уизли, — пробормотал я и снова кивнул. Глаза Джорджа загорелись. Я забрал палочку и пнул его брата подальше. — Скажем так — время для уроков шитья. Так что иди следи за коридором и помни, что мне пообещал. — Непреложный обет? — Да что вы все про него заладили?! — вспылил я. Ткнул пальцем парня в плечо: — Как только выберемся, объяснишь мне, что это за дрянь. А то Мастер тоже про эту фигню упоминал. А теперь свали с глаз моих долой. Я закрыл глаза. Вдох-выдох. Стоило успокоиться, а иначе… лучше об этом не думать. Я сжал волшебную палочку и стал вспоминать уже ставшую забываться магию. Привычным набором заклинаний обеззаразил и придал форму иглы мышиному ребру, достал из кармана нить и приготовился отдирать пиявку. — Будет больно, — предупредил я на случай, если анестезия не сработает. Но Джордж сам вырубился от болевого шока. Я сделал глубокий вдох. В принципе, я мог просто выжечь эту дрянь, но тогда останется ожог, и учитывая, что эти лианы такие опасные и встречаются так редко… Я усмехнулся. — Да соблаговолит Темнейшая пути нашему, полному страха и ненависти, в сердцах тех, кто отвергает ее… Прочитав молитву, и одновременно делая первый стежок, я выдохнул заклинание. Раздался взрыв. Стены Хогвартса содрогнулись. Северус схватился за стену, удержав за локоть проходящую мимо слизеринку. Большинство же попадало на пол. — Что происходит? — пискнула студентка. Северус стиснул зубы. — Морринштайн, — мрачно произнес он и двинулся в гостиную. Чем дальше он проходил, тем значительнее становились разрушения. У входа, рядом с болтающейся на одной петле дверью, староста наспех останавливала кровь Драко Малфою. — Там завал, — быстро проговорила бледная Джемма Фарли в разодранной мантии. — Взрыв произошел неожиданно, никто ничего не понял… — девушка шумно сглотнула. — Все просто провалилось вниз, Мерлин, может кто-то упал туда вместе с обломками… Северус автоматически сунул ей пузырек с успокоительным, проверил состояние здоровья бессознательного Драко и распахнул дверь. Все было и правда так плохо, как описывала мисс Фарли: статуи и доспехи лежали обломками, возле камина виднелись подпалины — едва не начался пожар. Лестница перекосилась, а ровно посередине большой комнаты зияла четырехметровая заваленная дыра. «Повезло, что потолок не обвалился», — подумал Северус и стал разгребать завал. Однако, на первом же обломке дело и застопорилось — леветируемая из дыры доска создала опасное шевеление рядом, и продолжи он, все могло бы упасть вниз, на тех, кто еще не убрался оттуда. В том, что где-то под гостиной была полость сомневаться не приходилось, только вот, откуда?! «Неважно, — откинул он лишние мысли и стал вновь читать заклинания. — Стоит убрать это прежде, чем мне снова помешают». Но через пять минут ему стало скучно, и Северус стал прикидывать, кто же ворвется сюда первым. По логике это должен был быть директор, но у Дамблдора логики никогда не было, да и сам он отсутствовал в школе (как же удачно нашел время). Так что Северус ставил на Минерву и, возможно, Локхарта, хоть тот и присмирел после того, как добрые дети решили попросить его обыграть сценку с пленением русалки из его книги. Морринштайн пришел от идеи в полный восторг и восстановил все в точности с текстом — отобрал палочку, завязал ноги и бросил Локхарта в озеро, в полной наивной уверенности, что книги про опасных тварей бывают только учебные. Про женские романы он так вообще никогда и не слышал. Как вытаскивали Локхарта, слухи умалчивали, но Северус был морально удовлетворен имеющимся. Словом, он ожидал многих людей, но точно не ошарашенного Люциуса Малфоя, вывалившегося из полуразрушенного камина. Мисс Фарли сработала отрепетировано — вывела лорда из опасной зоны, попутно введя в курс дела и заверив, что с Драко все в порядке. Правда, Люциусу это мало помогло. — Что произошло? — наконец спросил он, присоединяясь к внеплановому ремонту. Несколько кресел разлетелись в обломки и следовало их убрать прежде, чем любопытные дети найдутся храбрости спуститься вниз. Северус поморщился. — Говори прямо, тебя интересует не факт, а причина. И сразу скажу, что если ты немного разомнешь мозги, то поймешь, что спрашивать об это меня было непозволительно глупо для тебя, Люциус. — Да неужели? Скорее непозволительно для тебя, Северус, так циклиться на твоем профессоре. — Он не мой… — начал было зельевар и был перебит: — Я тебе поверю, когда начнешь вновь изливаться на всех ядом и мыслить критически. Или же я тоже предположу, что тебя подменили. Северус не удержался и уронил обломок в опасной близости от сиятельного лакированного ботинка. Решил все же защититься: — Морринштайн точно в этом всем замешан. Просто я еще не понял, как. Люциус вздохнул. — Вот об этом я и говорю. — Лучше в следующий раз… — Отец, крестный, — раздался тихий детский голос. Драко стоял рядом и смотрел на них незнакомым взглядом бесконечно уставшего человека. — Все уже знают, что Эдмунд ушел в гостиную Гриффиндора и так и не вернулся, хотя обещал показать нам, как говорить на серпентарго. Люциус уставился на сына. Мальчик показал рукой на выход: — Кроме того, профессор МакГоннагал уже близко. Северус прислушался и к собственному удивлению обнаружил довольно-таки громкие вопли Минервы. Это же насколько он ушел в головой в спор, что не заметил этого? «Люциус прав — надо перестать о думать о Морринштайне. Он на меня плохо влияет». Заместитель директора влетела в подземелья уже запыхавшаяся, со сбитой шляпкой и почти искрящаяся от негодования. Северус обрадовался, что встретил ее у лестницы — его змейки точно не удержались бы от комментария. Он же не удержался. — У вас случился взрыв, Минерва? — Северус! — задохнулась та. — Как вы можете!.. — А вот у нас случился, — как ни в чем ни бывало продолжил он. — Перестаньте шутить, — вновь отмахнулась женщина, и стоящий позади него Люциус поперхнулся воздухом. Северус посмотрел на приятеля долгим «только попробуй что-то сказать по поводу моего чувства юмора» взглядом, и вновь повернулся к наконец переставшей ругаться Минерве. Кажется, она что-то говорила про неотложные дела и экстренные ситуации. Как ирония, что у него-то ситуация действительно была экстренной. — Мистер Малфой прибыл в Хогвартс по неотложным делам, — начал он. — К несчастью, обстоятельства сложились иначе, — Северус принял самый высокомерный вид и вздернул нос: — Как вы можете, Минерва? Студенты же страдают, а вы эгоистично занимаете мое время и что-то требуете. То, что большинство называли гадким характером, Морринштайн называл «необходимой мелкой местью», и это был один из немногих вопросов, в которых он был несомненно прав. Женщина, услышав свою же тираду, раскраснелась и пораженно замолкла. Но уже через каких-то полминуты пришла в себя и стала нападать: — Но, Северус, ситуация из ряда вон выходящая: на стене очередное послание и в это время пропали студенты, — она осеклась, заметив в конце коридора толпу студентов и куски камней. — Что это такое? — Я же говорил, случился взрыв, — ехидно повторил Северус и добился результата: женщина побледнела. — Мерлин, надеюсь, никто не пострадал… — Уж точно не вашими усилиями. Минерва резко выпрямилась, поджала губы и быстрым движением расправила мантию. — Так уж вышло, что сейчас поиски зашли в тупик, так что я пришлю кого-нибудь вам на помощь. А сейчас мы пройдем в гостиную… Северус, у вас есть предположения, что происходит? Три человека пропали, этот взрыв… Да еще и Тайная комната! Не может быть, чтобы Наследник действительно объявился… У Северуса было, что на это сказать, но Люциус выглядел достаточно шокированным, чтобы давать ему еще подсказки к личности Морринштайна и его причастности ко всем катастрофам в Хогвартсе и штрафам, отправляемых в Попечительский совет. Северус мельком посмотрел на приятеля. «С его природной бледностью? Да он вот-вот грохнется в обморок». — Не единой мысли, — спокойно соврал он и задал встречный вопрос: — Кто именно пропал? — Близнецы Уизли. Тогда Северус действительно удивился. Он был о декане Гриффиндора лучшего мнения: уж об этих студентах ей точно не стоило беспокоиться — они могли дать фору даже Морринштайну. Северус замер на полушаге. Пазл склеился воедино. — Мистер Малфой, — обратился он. — Мистер Снейп? — подал голос Люциус, в легком недоумении нахмурив брови от резкой смены тона. — Ваш сын сказал, что профессор Морринштайн должен был вернуться в гостиную Слизерина, но не сделал это, не так ли? — Именно, — подыграл Малфой. — Когда именно пропали студенты? — продолжал Северус. — Вчера вечером… — начала говорить Минерва и осеклась, тоже все понявшая. — Думаю, нам стоит сосредоточиться на завале, — постановил он, решив не озвучивать выводы, которые следовали за логичной мыслью «проблемы всегда скапливаются в одном месте». — Но!.. — вновь попыталась возразить женщина. Северус раздраженно вздохнул: — Мне неприятно это говорить, но если ваши Уизли не появятся вместе с Морринштайном, то, возможно, не появятся вообще. Ему очень хотелось сказать, что профессор ЗОТИ бесполезен в условиях выживания, но на деле если кто и мог сохранить человека живым, то именно он. В каком виде — это вопрос десятый. — Скорее всего, Морринштайн найдет нас первым и, не приведи Мерлин, дыра в полу будет все еще открыта. Минерва живо представила себе это и содрогнулась, дальше без каких-либо возражений начиная делать свою работу. А Люциус Малфой продолжал молчать, начиная постепенно задумываться, что один и тот же талант можно применять по-разному. Вскоре командной работой завал был расчищен. Пол действительно провалился в подвал, который находился на пять метров вниз и не имел бы никакой опасности, если бы кто-то не додумался взорвать его изнутри. Северус спустился вниз и осмотрелся. Он ошибся — это был не подвал, а огромная труба. Достаточно огромная, чтобы про ней могла запросто проползти многометровая змея. МакГоннагал и Флитвик остались страховать на поверхности, а с ним спустились, удивительно, Поппи Помфри и Помона Спраут. Женщины имели вид самый ни на есть боевой. И если присутствие колдомедика он еще мог считать обоснованным, то в полезности специалиста по растениям убедился, лишь когда в десяти метрах от пролома Помона нашла оборванную хищную лиану, заляпанную кровью. Рядом валялось нечто, напоминающее иглу. И колтун рыжих волос. Северус усмехнулся и отлевитировал находки наверх. — Вот ваши доказательства, Минерва. Люциус придержал падающую в обморок даму, и, воспользовавшись моментом, сноровисто выхватил иглу. — Какие интересные заклинания… Не помню, чтобы такие преподавали даже в Мунго. Он многозначительно посмотрел на Северуса. «А значит, это может быть не единственное незнакомое заклинание, которое он использовал, — перевел для себя Снейп. — Мерлин, учитывая свойства этой лианы… он точно применил темную магию». По-крайней мере, Помона не могла понять, почему огромный комок лианы, полностью забивший один проход коридора, словно заледенел и ни на что не реагировал. А вот Северус оценил — в таком виде растение можно было уже резать и отправлять в котел. И точно не рисковать остаться полностью обескровленным. Возможно, замораживающее заклинание и вызвало взрыв, но по какой причине? Северус внимательно осмотрел темное сырое пространство и снова заметил кровь, но уже поодаль, на стене. Кто-то был ранен и держался за стену, чтобы не упасть… — Вызываем авроров? — осведомился спустившийся к нему Малфой. Минерва покачала головой. Наверное, поняла, что тогда Хогвартс точно прикроют. — Возможно, ничего страшного не произошло… — Возможно, — уступил Малфой, но настоял на колдомедиках из Мунго — кто знает, как далеко ушел раненый. — Нам стоит разработать план, прежде чем идти вглубь, — взяла себя в руки Минерва. — Мерлин, и где Локхарт, когда он так нужен? Северус приподнял бровь. «Неужто в этой школе кто-то еще верит в его компетентность? Как я удивлен». Но вдруг МакГоннагал кисло улыбнулась: — По-крайней мере, приманка из него вышла бы изумительная — все знают, как профессор быстро бегает. Некоторые слизеринцы услышали речь декана Гриффиндора и стали смотреть как-то... уважительно. Северус же не обращал внимания на приступ черного юмора — в конце концов, такое происходило в Хогвартсе не каждый год… — Стойте, — вдруг заговорила Помона. — Вы слышите это? По трубе разносилось эхо шагов…