***
Следующим утром Шере проснулась одна. Она провела рукой по соседней подушке и поняла, что та совсем холодная. В носу снова защипало, и Шере судорожно вздохнула. «На ней никто не спал сегодня», — подсказал внутренний голос. Ашелайю словно ударило током — она вскочила с кровати и заметалась по комнате в поисках телефона. Но его нигде не было. Он испарился так же вовремя, как это любят делать ключи, носки, пульт от телевизора и тому подобные вещи. Виски сдавила тупая боль. «Почему так?» — внутренний голос словно бился о невидимые стены. — «Почему именно в этот момент?» Телефон нашёлся в складках спутанного одеяла. Хатарра похолодевшими пальцами набрала номер мужа, но его телефон оказался недоступен. Шере нервно закусила губу и поспешила в детскую, чувствуя, как рыдания рвутся наружу — давно ей не доводилось так бурно реагировать на семейные ссоры. Криста и Эйдан мирно спали, а вот Лили… Заплаканная девочка свернулась калачиком на кровати, засунув в рот край одеяла. Диди преспокойно лежал у неё в ногах, всем своим видом демонстрируя, что он ни в чём не виноват. — Солнышко, что такое?— испугалась Шере. — Мне приснился плохой сон, — еле слышно ответила девочка, и очередная прозрачная слеза, оставив мокрую дорожку на щеке малышки, скатилась куда-то в подушку. — Про тебя и папу. — И что же там было? — Ашелайя села на пол и обхватила своими ладонями маленькую руку дочери. — Папу унесла большая сова, — прошептала Лили, — такая, как тётя Тайра нарисовала… Ты сказала мне ждать и убежала за ними. И не пришла. Ты не пришла! — Котёнок, это просто плохой сон, — Шере погладила дочь по голове, — ты же видишь, что я здесь? Таких больших сов не бывает. — А где папа? Пусть он придёт! — Он уехал по делам рано утром. — Он приходил? — Конечно, — она попыталась быть убедительной, — но ты уже спала. — Вчера ты сказала, что мы полетим на самолёте, — девочка села в кровати. — Да, так и будет, — согласилась Хатарра. — Без папы? — Скорее всего, — вздохнула Хатарра, — но он нас догонит. Прилетит немного попозже, вот и всё. Что ты хочешь на завтрак? — Хлопья с шоколадным молоком, — шмыгнула носом Лили. — Хорошо. Буди Кристу и брата, а я пойду на кухню. Договорились? — Ашелайя взъерошила волосы и улыбнулась дочери. — Не хочу её трогать, — закапризничала девочка. — Пусть лежит здесь! — Лилиан! Помоги мне, пожалуйста! Состроив недовольную рожицу, Лили спрыгнула на пол и пошлёпала босыми ногами к раскладной кровати, на которой спала дочь Мины. Шере выскользнула за дверь. Может быть, она и одна отлично справится?..***
— Ну, что у вас там? — поинтересовался Флаке, вытягивая длинные ноги. — Молчит, — покачал головой Тилль. — Знает же, что я волноваться буду, и всё равно молчит. Ещё чаю? — Он у меня уже в ушах плещется, — поморщился Лоренц. — Так ты и пришёл на два часа раньше, — не смутился Линдеманн. — Чем, по-твоему, я должен тебя занять? — Мне не спалось, — начал Флаке, и тут в дверь постучали. — Кажется, твоя пропажа нашлась… — Это вряд ли, — не согласился Тилль, поднимаясь с дивана, — у неё есть ключи. — Судя по тому, что ты мне рассказал, София могла их где-нибудь оставить, — Лоренц отвернулся, не желая стать свидетелем приватной сцены. Линдеманн открыл дверь и с недоумением уставился на гостью: вместо Томаллы на его пороге стояла высокая брюнетка с коротко остриженными волосами, а за руку женщины цеплялась девочка лет трёх. Тилль попытался вспомнить, где он видел эту даму, но не смог. Однако её бледное лицо упорно продолжало барахтаться в глубине его памяти. — Извините, вы ко мне? — поинтересовался Тилль. — К тебе, — голос женщины дрогнул, и тогда Линдеманн заметил, что у неё мелко дёргается щека. — Забирай, — гостья выставила девочку перед собой, и та исподлобья посмотрела на немца. — Простите? — не понял Тилль. — Ладно, пусть Мина — дура, но ты же взрослый человек! Раз отправляешь кого-то на аборт, так доводи дело до конца, — прошипела женщина. — Это твоя дочь, зовут Криста, в марте ей будет три года. Забирай, — повторила она, нервным движением одёргивая воротник. — То есть, мы с тобой… — до Линдеманна медленно начал доходить ужас его положения. — Не со мной, — отрезала собеседница. — Мина, Мина Этцельшторфер, помнишь такую? Тилль отступил назад. Ещё бы. Разумеется, он помнил. У него не было каких-либо определённых предпочтений, когда дело касалось женщин: поддерживая любовные отношения с зеленоглазой блондинкой, он параллельно завёл любовницу, яркую черноглазую брюнетку с довольно редким именем Вильгельмина. Его подкупал её неподдельный восторг по отношению ко всему окружающему миру, да и что скрывать, искренние чувства к нему самому. София смотрела на остальных свысока и казалась чем-то недостижимым, в то время как Вильгельмина была, что называется, «своя в доску». Она являлась своего рода ресурсом, поэтому её беременность стала большой помехой, которую Тилль попытался устранить. Как теперь выяснилось — неудачно. — Шере, о господи! — Флаке выглянул из-за спины Тилля. — Это твоя девочка уже такая большая? Да вы зайдите, не стойте в подъезде, холодно ведь! — Не моя. Его, — коротко ответила женщина, кивком указывая на Линдеманна. — Не понял, — Лоренц поправил очки и растерянно оглянулся. — Что это значит? — Разве меня можно понять неправильно? — нахмурилась Ашелайя. — Вот, — она протянула Тиллю папку, которую держала под мышкой, — все документы на неё, которые я смогла найти. У Мины в доме просто кошмар. — Не уходи! Нет! Нет! Не уходи! — зарыдала Криста, когда Шере попыталась отцепить её пальчики от подола своего пальто. — Всё хорошо, малыш, — женщина погладила девочку по голове, — не нужно бояться. Это твой папа. — Деда? — с изумительной непосредственностью уточнила Криста. Шере подавила смешок, Флаке, казалось, сделал то же самое, невольно передёрнув плечами. — Нет, папа, — ухмыльнулась Хатарра, подтолкнув Кристу вперёд. Девочка сделала пару неуверенных шагов. В её глазах Тилль, наверное, был огромным и страшным. — Здравствуй, Кристи, — по лицу Линдеманна было сложно сказать, о чём он думал. — Ты у нас почти как Кристиан, — он представил малышке второго музыканта, — только Кристи. Флаке Лоренц приветливо протянул девочке руку, но Криста лишь удивлённо посмотрела на него и не двинулась с места. — Я сейчас принесу сумку с вещами, — сказала Шере, когда Лоренц помог Кристе перебраться через порожек, и они зашли внутрь. — И что это за акция? — в своей привычной манере непрошибаемого спокойствия поинтересовался Тилль. — Мина совсем плохая, — Хатарра понизила голос, чтобы девочка не могла её услышать, — она скоро допьётся до того, что спалит дом или замёрзнет на улице. Забери ребёнка. Хотя бы на время, потом я что-нибудь придумаю. — Что, например? — Я бы могла её оставить у себя, но моя сестра… — Ты сейчас в обморок упадёшь, — Линдеманн вдруг схватил Шере за руку чуть выше локтя. — Что случилось? — Тебе не нужно это знать, — Хатарра разом обмякла и стала похожа на промокшую под осенним дождём больную ворону. — Я скоро вернусь за девочкой. Криста очень умненькая и крепкая физически, поверь мне. И не смотри, что дикая! Она хорошо говорит для своих лет, причём на мамином языке, хотя Мина ей почти не занималась. Просто к ней нужно найти подход. — С Софией мне что делать? — пожал плечами немец. Шере боялась, что он задаст этот вопрос, потому что не знала ответа. Она сгорбилась под равнодушным взглядом Линдеманна и сжала кулаки, чувствуя, что её пальцы окончательно замёрзли. — Я должна оказаться в Штатах как можно быстрее, — прошептала Ашелайя. — Тилль, помоги мне, пожалуйста. Помоги нам. — Синяки ребёнку кто наставил? — Не знаю. Когда мы с Люком приехали к Мине, она была не в себе. — Ясно, — помрачнел Линдеманн. — Телефон своей подружки оставь. Ашелайю покоробило такое обращение к Мине, но начинать скандал у неё не было ни желания, ни сил. С трудом передвигая ставшие ватными ноги, она спустилась во двор, добралась до своего автомобиля и вытащила из багажника небольшой саквояж с одеждой, которая стала мала Лили. — Пусть Флаке тебя довезёт, — предложил Тилль, когда Хатарра вернулась к его двери, — ты зелёная вся. — Со мной всё в порядке, — ответила Шере, услышав свой голос откуда-то издалека. — Далеко тебе ехать? — уточнил мужчина. — Я с детьми, они в игровой комнате при торговом центре, здесь рядом… — А потом куда? — Я не знаю! Не знаю! — выкрикнула Ашелайя, чувствуя, как её начинает бить дрожь. — Вот что, — нахмурился Тилль, — забирай своих ребят и дуй сюда. Я тебе налью чего-нибудь, успокоишься, переночуете у Флаке, а там и решишь, что делать. Кстати, муж твой где? — Мы вчера поссорились, я не могу… — Хатарра не успела договорить, потому что в кармане завибрировал телефон. Шере вмиг забыла и про Кристу, и про Линдеманна, только провела пальцем по экрану и приложила холодную трубку к разом вспыхнувшему жаром уху. — Луки, где ты был?! Я уже сутки не могу до тебя дозвониться! — Прости, забыл тебе сказать, — Эванс даже не пытался звучать виновато, — я в Берлине, на прослушивании. Через пару дней буду дома. — Где? — полушёпотом уточнила Хатарра, едва не ляпнув «я тоже». — В Берлине, — повторил Люк, чем-то хрустя в трубку, — я же собирался. Просто, раз так вышло, я ещё вчера вечером сел на поезд. — Ты телефон почему не брал? — Ашелайю нарочито спокойный тон мужа просто поразил. Впрочем, откуда ему было знать, что произошло с её сестрой… — Батарея села, негде было зарядить! Как у вас дела? — Нормально. — Эй, ты что, обиделась? Шере, я не хотел, чтобы так всё вышло… Я погорячился. Прости меня, пожалуйста. Я вернусь домой, и мы обязательно куда-нибудь сходим. «На хрен мы сходим», — едва не вырвалось у Ашелайи, но вместо этого она пробормотала что-то невразумительное и сбросила вызов. — Что он сказал? — поинтересовался Тилль. — Он тоже здесь, в Берлине. — Так поезжай к нему! — Не хочу, — Хатарра подняла на него усталые глаза, и Линдеманн заметил в них злобный огонёк. — Давай, потроши свой бар, а я поехала за Эйданом и Лили. — Как скажешь, — пожал плечами тот, отступая в квартиру. Флаке что-то терпеливо объяснял Кристе, та в ответ пронзительно кричала, и Тилль почувствовал, что у него начинает болеть голова.