Все дороги ведут ронинов

      — Это тебе. Красивая женщина всегда должна быть в окружении цветов, — Рони вежливо улыбнулась, принимая из рук Борджии букет незабудок. Где он его взял, учитывая то, что в G-3 нет незатопленной суши, вопрос хороший, но так и не заданный. Озвучивать его девушка не стала, опасаясь, что Борджиа примет её вопрос за проявление интереса и с радостью расскажет. Страшный человек. — Я не слишком хорошо рисую, особенно лица, но, думаю, что всё же смог передать красоту женщины, на которой собираюсь жениться.       Рони мысленно хмыкнула на последнее заявления — лесть такая лесть, — но все же решила посмотреть на рисунок. Отметив интерес девушки удовлетворенной улыбкой, Борджиа достал из нагрудного кармана сложенный пополам лист. Развернул. Шантау удивленно присвистнула; девушка на картине стояла спиной к рисующему, опираясь руками на деревянное ограждение и смотря вдаль. Из-за заката её фигура была как будто подсвечена, волосы легко развевались на ветру, а тело облегало длинное черное пальто. Даже несмотря на то, что девушка стояла спиной, в ней легко угадывалась Рони. Только действительно талантливый человек может нарисовать кого-либо так, чтобы его узнали. Даже у такого нуба в изобразительном искусстве, как Шантау, Борджиа вызывал уважение.       Только что-то в этом рисунке было не так. Рони внимательно вгляделась, пытаясь найти то, на что намекал мозг, и что в упор игнорировал разум. На спине пальто был какой-то значок, прорисованный слабо, едва заметно, словно, тайный знак. Так и оказалось: после секундного просмотра нечёткий символ приобрел очертание смайла. Символа пиратов Сердца.       Стоп, неужели он понял, кто она? Рони прошиб холодный пот, пока она смотрела на рисунок. Невозможно. Он не мог понять. Капитан же специально строил из себя безумца, да даже Бастилия поверил… рисунки. Всё упиралось в эти чертовы рисунки. У капитана просто не было времени, чтобы убрать все следы их существования, как и желания. Одежда, оружие, рисунки. Особенно многочисленные рисунки с изображенными на них лицами команды. Теперь всё встало на свои места. Борджиа с самого начала знал, кто она такая. Знал и молчал, выжидая удобного момента, чтобы поймать её в ловушку. Вопрос был только в том, что именно он потребует за своё молчание? Хотя, учитывая его заявления о замужестве, выбор невелик.       Проследив за её взглядом, Борджиа как-то странно нахмурился и рванул листок из её рук. Изображение оказалось разорванным пополам, как раз по линии улыбки смайлика. Рони похолодела — собственное располовиненное тело нервировало.       — Ты ведь понимаешь? — вопрос прозвучал скорее утвердительно, но Рони с искренним испугом кивнула. — В таком случае нет смысла что-либо отрицать.       Рони сглотнула. Неужели он хотел чистосердечное признание? Чтобы она упала на колени и умоляла его молчать и не рассказывать ничего Бастилии? Разве не так полагается вести себя перед человеком, от чьего поступка зависит твоя жизнь?       — И что вы собираетесь делать, Борджиа-сан? — она не сразу поняла, что произнесла вопрос вслух. Только после того, как встретилась с тяжёлым взглядом дозорного.       — А какие варианты? Предлагаешь идти к этому выродку и просить нарисовать тебя? — о чём это он? — Я, конечно, понимаю, что моя попытка произвести впечатление на даму сердца с треском провалилась, но так унижаться из-за какого-то портрета я не собираюсь.       Стоп. Неужели… неужели он не понял? Рони внимательно посмотрела на Борджию. Так и есть. Он не понял, кто именно изображен на рисунке. Кажется, Борджиа решил, что Рони просто раскрыла, что автор рисунка — это не он. А сходство изображённой и лейтенанта на самом деле не более, чем просто совпадение. Вот только неужели он и правда не догадался?       Шантау просто не верила в свою удачу.       — Ну, раз не хотите, то оно того не стоит, — Рони как могла играла не напуганную лань, а светскую кокетку, потому мысленно вспоминала самые неловкие ситуации своей жизни, опускала глаза и усиленно краснела. — Вместо этого вы могли бы сводить девушку на свидание.       Борджиа лукаво улыбнулся сквозь усы и внимательно взглянул на неё, явно ожидая продолжения. Но Рони не торопилась, осторожно подбирая слова.       — И что же ты предлагаешь, Шантау-чан? — с интересом и немного нетерпеливо осведомился он.       — Ну, не знаю… как вариант можно было бы посетить Бе… медведя, которого поймали матросы. Животные очень милые, да и я всегда любила полярных медведей. Белая шерсть, мягкая шкурка.       — Хочешь из него шубу?       — Воздержусь. А вот погладить бы хотелось, — Борджиа неопределённо хмыкнул, глядя куда-то в сторону. Рони тем временем с силой сжала кулаки, про себя повторяя: «соглашайся, соглашайся, соглашайся…» Встретиться с Бепо было жизненно необходимо. И сейчас её билет в камеру друга молчал и думал, видимо, над смыслом жизни. Секунды текли слишком долго, чтобы Рони могла спокойно ожидать. Ну чего он медлит? Разве это не то, чего Борджиа так хотел? Рыбка сама плыла ему в руки!       — В принципе, это можно устроить. Я зайду за тобой вечером, часов в восемь. Идёт?       — Эм, может, вечером просто погуляем, а медведя посетим пораньше? В конце концов, его увозят из крепости в семь, так что мы просто не успеем.       — Тогда в четыре.       — Договорились! — Рони искренне улыбнулась и кивнула, радуясь тому, что хотя бы один из заявленных капитаном пунктов удастся осуществить. Самое сложное было, конечно же, впереди, но, чем чёрт не шутит, может, всё пройдёт как по маслу?       Когда Борджиа удалился, Шантау ещё долго смотрела ему вслед, качая рукой, как китайский болванчик. Ясно, у неё было ещё сорок минут на то, чтобы сама Рони пошла переодеваться. Это хоть и не совсем свидание, но что-то очень на него похожее. Так что надо бы сменить униформу на ту одежду, в которой она была изначально: чёрную тунику и джинсы. Внешний вид — вещь важная, особенно, когда тебе нужно кого-то соблазнить, но не слишком. Куда важнее в её случае придумать, как избавиться от Борджии и остаться с Бепо наедине. Хотя бы на минуту. Идей как назло не было.       До четырех было ещё сорок минут, а до времени отправки Бепо — три часа сорок минут соответственно. Чем заняться, Рони не знала, потому решила тщательно обследовать предоставленные ей апартаменты. Вчера очень хотелось спать, а сейчас ей не очень-то хватало свободного времени, так что некоторые комнаты так и остались не открытыми. Первый этаж был студией — гостиной, частично оборудованной под кухню. Сбоку располагалась лестница на второй этаж, а под ней было две двери. Одна оказалась маленькой кладовкой, а вторая вела в затопленный подвал. G-3 в этот момент неслабо напомнил Венецию, и сравнение это коку не понравилось. Венеция — грязный маленький город с тесными улицами, грозящий рано или поздно полностью уйти под воду. И почему все так им восхищаются? Отвратительное место.       Поднявшись по лестнице, Рони оказалась на втором этаже. Там находились спальня, уже опробованная вчера, компактная ванная, совмещённая с туалетом, и еще какая-то дверь. Именно к ней и направилась Рони.       — О бездна… Я сплю? — третья дверь вела в комнату с тысячью тюбиков, большим зеркалом и джакузи. — Если все дозорные живут в таких апартаментах, то я ухожу в… остаюсь в пиратах. Чёрт бы вас побрал, капитан.       Ни одно джакузи не стоит предательства.       Рони с наслаждением оглядела каждые пузырек с эфирными маслами, мешочек соли для ванной и бутылочку с лосьоном. Она в раю. Природная любовь к этой ароматной ерунде требовала опробовать на себе всё и по несколько раз, но до встречи с Борджией оставалось меньше двадцати минут. Она не успеет. Оставалось только клятвенно заверить свою мятежную душу, что она вернётся сюда вечером. Каждым из грядущих трёх.       Стук в дверь раздался ровно в четыре, напомнив Рони о настоящей пунктуальности. Ни раньше, ни позже — вовремя. Она никогда не могла так чётко рассчитать время, чтобы приходить именно к назначенному сроку. Либо раньше, либо намно-о-о-ого раньше. Борджиа перед ней стоял в красной рубашке и чёрных брюках. С ромашками. Стиль у него определенно был разве что в кавычках.       — Прошу, — Рони был галантно предоставлен локоть, за который она и взялась. Даже мило улыбнулась. Эти три дня нужно просто пережить, а потом никогда не вспоминать. И убить Шачи, если он напомнит.       Бепо держали на заброшенном складе, находящемся сразу за тюремными помещениями. Как вскользь упомянул Борджиа, держать животное в темнице было бы негуманно, потому было решено посадить его там. Рони даже спрашивать не стала, какие же у них казематы, раз уж медведя туда даже на пару часов не поместили. А ведь капитану там предстоит провести ещё уйму времени… жуть.       Охраны было немного, всего три человека. Рони вежливо поздоровалась с ними, но в дискуссию вступать не стала — вид у них был какой-то пришибленный. Даже можно сказать — пугающий. Рони было не по себе рядом с ними.       На складе было темно. Видимо, никто из дозорных не задумался о том, каково же может быть дикому животному, поэтому даже не задумались о том, чтобы включить свет или поставить миски с водой. Пока Борджиа с руганью возился с выключателями, Рони успела разглядеть помещение. Обычный склад, наподобие того, куда её перенёс капитан. Множество коробок, бутылок, сено на полу, цепи и медведь. У Бепо был такой вид, будто он умирает от скуки.       — У цепей странный цвет.       — Это кайросеки — металл, помогающий выявить фруктовиков, если вдруг ты не знаешь, Шантау-чан. Если надеть цепи из него на тип Зоан, то человек принимает свою истинную форму. Медведь посреди моря — достаточно редкое явление, чтобы в него мало кто поверил.       Рони покачала головой, отчётливо осознав, почему её друг выглядит таким вялым. И пожалела, что пришла сюда. Шантау чувствовала себя ребёнком на экскурсии. На очень жестокой экскурсии. Искренне хотелось помочь навигатору, но девушка хорошо помнила наказ капитана. Передать Бепо его указания и уходить. В следующий раз они встретятся только на Кюка… если им всё же удастся сбежать. В крайнем случае хотя бы Бепо окажется на свободе и в безопасности, если смотрителям зоопарка хватит ума снять с него кайросеки.       Пользуясь тем, что Борджиа занят, Рони подошла вплотную к штурману и шёпотом попросила его не сбегать, аргументируя это словами капитана. Чувствовала она себя при этом крайне мерзко, поскольку как ни кто другой ощущала его обречённость и обиду. Даже слабая аура выдавала чувства медведя с головой. Сейчас Рони была предательницей. Вот только непонятно кого. Какой-то частью она чувствовала себя настоящей дозорной, по мундиру которой только что прошлись грязью. Было стыдно. Стыдно за то, что существа перед ней не коснулось правосудие пусть даже лживое — его судьбу решило простое людское равнодушие. В этот момент Рони поняла, что ни за что не спросит у капитана про Флеванс. Она не имеет на это право. Лицемерная дрянь.       — Ну как тебе, Шантау-чан? Нравится мой подарок? — Борджиа подошёл к ним и по-хозяйски обнял Рони за талию. Она шарахнулась в сторону, тут же уколов себя за эту реакцию. Лейтенанту Шантау не зачем опасаться сослуживца, на свидание с которым она напросилась сама.       — Да, спасибо. Но, может, вернёмся по домам? Я, право, неважно себя чувствую. И настроение ни к чёрту, — хоть это и было правдой, Рони быстро смекнула, что большую часть из сказанного не следовало говорить. Борджиа ожидаемо напрягся.       — Значит, тебе не понравился мой подарок… Что ж, я знал, что вы, женщины, существа привередливые, — Рони затрясла головой. Да нет же! Он не так её понял! — Но чтобы настолько… Мне понятная твоя позиция, Шантау-чан.       Рони попыталась оправдаться, но Борджиа её не послушал, буквально вылетев из амбара. Больше в конспирации не было смысла: Рони и Бепо остались в помещении одни, так что она могла сказать всё, что посчитала бы нужным, но девушка поспешила выйти. На улице ощутимо стемнело и подул пронизывающий ветер. До конца этого тяжёлого дня была ещё уйма времени, но Рони было на это плевать. К чёрту ужин, к чёрту указания Трафальгара Ло. К чёрту. До ужаса хотелось вернуться в свои апартаменты, набрать тёплую ванну и просидеть в ней весь вечер, пропуская сквозь пальцы ароматную пену и играя в бумажные кораблики.       Пожалуй, так она и поступит. На сегодня хватит. Но гнетущее чувство, что произошедшее ей ещё серьёзно аукнется, не давало толком расслабиться даже в прекрасной ванной. Тревожное предчувствие звенело на самом краю сознания, не давая переключиться. Рони отчётливо осознала, что была слишком оптимистична. Пора бы уже понять, куда она попала.