Все дороги ведут ронинов

      Как выяснилось, за время стояния в солдатских доках субмарина полностью разрядилась.       — И что будем делать? — негромко поинтересовалась кок, впрочем, особо не надеясь получить ответ. Солнце садилось, так что вариант «подождать, пока субмарина зарядится» отпадал. Как они вообще планировали плыть на разряженной подводной лодке, Рони старалась не думать.       Капитан едва заметно пожал плечами: — Не знаю. Попробуем протянуть время, всё же они не знают, что мы на одной стороне. С помощью Takt я перемещу субмарину на максимальное от острова расстояние, а потом мы с тобой догоним её на лодке. В остальном понадеемся на попутный ветер, иначе нас быстро схватят.       План был так себе. Это понимал Трафальгар Ло, понимала и Рони. Но времени было слишком мало, а врагов слишком много. Нужно действовать решительнее. Спустя считанные секунды базу накрыла синяя сфера. Прозвучали названия техник, и Рони обнаружила себя стоящей на палубе субмарины. Повинуясь движению руки, подлодка взмыла в воздух и полетела вперед. Рони едва удержалась.       — Заложницу я оставляю на вас! Развлекайтесь! — капитан бодро отсалютовал, обнажил меч и встал в боевую стойку. Из переулка показалась Хина.       Спустя мгновения субмарина рухнула в воду, скрыв пирата и дозорных за плотным шлейфом зданий. Сфера исчезла. Начался бой.       В крепости ветра почти не было. Через высокие плотные стены едва ли проникал воздух, и даже по узким улочкам не бродил сквозняк. Полный штиль. Как в таких условиях устраивать побег — вопрос открытый, и потому весьма интересный. Приземлившись в очередном канале, субмарина не сдвинулась ни на миллиметр. Рони беспокойно оглядывалась, не зная, чем себя занять. Солнце стремительно садилось, но пираты надеялись, что полученного заряда хватит хотя бы для частичного функционирования. Если подлодка будет совсем разряжена, освещать её придется свечами, а ужинать овощными нарезками. И это в том оптимистичном случае, если они смогут сбежать.       Судя по всему, где-то здесь также были расположены улитки наблюдения, поскольку отряд Борджии внезапно замер и сменил направление. Теперь он двинулся к субмарине. Рони действительно не знала, что будет, если он доберётся до подлодки раньше капитана. Им придётся принять бой?       Рони заранее сжалась, не успели дозорные показаться в поле зрения. Честно говоря, ей было стыдно объявить людям, с которыми она несколько часов назад вместе разговаривала и смеялась, что она все это время их обманывала. Лгунья. Предательница. Необходимость необходимостью, но совесть всё равно грызла. Да ещё и слова такие… били в самое сердце.       — Шачи, кажется, самое время взять меня в заложники.       Шачи пафосно кивнул и приобнял её за шею.       — Нормально взять.       — Чем тебя этот способ не устраивает?       — Ну, не знаю. Ты, что ли, хотя бы нож к горлу приставь, а то как-то несерьёзно.       — У меня нет ножа.       На этой веселой ноте явился Борджиа. Сильный, опасный и донельзя пугающий. Рони остро чувствовала веющую от него ауру убийцы. Она ещё никогда не встречала людей подобного типа, но они наверняка были именно такими. Это был тот самый случай, когда Дозор пугал сильнее пиратов.       — Вы окружены и совершенно беспомощны. Отпустите лейтенанта и немедленно сдайтесь, иначе ваш корабль будет немедленно затоплен! — Борджиа по-хозяйски взмахнул клинком, призывая подчиненных подготовить ружья к бою. Всего на улице находилось порядка трёх десятков офицеров плюс сам капитан. Рони с ужасом поняла: если наступит бой, драться придется всем, независимо от пола, умений и желания. И если Рони не сможет преодолеть свой страх нанести вред человеку, это может выйти боком не только ей, но и всей команде. Хотя девушка до сих пор продолжала надеяться, что до этого не дойдет.       — А если мы не хотим сдаваться? — довольно нахально осведомился Шачи, видимо, стараясь ввести капитана в заблуждение своей уверенностью. Но на Борджие не сработало.       — Тогда мы откроем огонь по подлодке.       Казалось, его слова ошеломили всех.       — Но ведь у нас в заложниках лейтенант Морского Дозора! — Рони согласно закивала, стараясь не думать о том, как вместе с остальными пойдет ко дну.       — Да, я знаю и думаю, лейтенант не будет против пожертвовать своей жизнью ради поимки опасных преступников.       Все фразы противоречия застряли в горле. Рони поверить не могла: и этот человек называет себя дозорным? Легко предаёт своих же, оскорбляет сослуживцев и бескомпромиссно обрекает якобы «любимую» на смерть? У него вообще есть принципы? Ядовитый. Ядовитый, ядовитый, я-до-ви-тый…       Пираты переглянулись. Не хватало слов, чтобы описать всё то, что они чувствовали, но мысль, посетившая каждую из их светлых голов, была одна: нельзя допустить повреждения субмарины. В их команде не было ни плотника, ни механика, так что ремонтом заниматься некому. Вряд ли хоть кто-то из присутствующих и не присутствующих обладает для этого необходимыми знаниями.       Внезапно раздался странный звук. Словно пение какой-то огромной рыбы из диснеевского мультика. Рони с удивлением обнаружила, что его издавала маленькая улитка, которую Борджиа достал из нагрудного кармана.       — Капитан Борджиа на связи.       Улитка вдруг заорала на перебой разными голосами. Одно дело знать, что так называемые ден-ден муши используются для связи, а совсем другое — наблюдать воочию. Рони стояла как громом поражённая. Наконец, звуки из трубки стихли. Им на смену пришёл один голос, громкий и чёткий. Мужской.       — Капитан Борджиа, у нас ЧП. Десять минут назад был обнаружен труп лейтенанта Шантау.       Господи-господи-господи, почему именно сейчас?! Почему не несколькими часами позже, а лучше днями и неделями, когда Рони будет уже далеко отсюда?! Лже-лейтенант мысленно стонала, а зрительно бледнела, искренне стараясь не выдать своего беспокойства. Она настоящая. Так что подобного рода заявления не должны её волновать. Но всё-таки, почему именно сейчас?       Ответ пришел сам, когда Рони, наконец, узнала говорившего. Фулбоди.       Борджиа нахмурился: — Что все это значит?       — Лейтенант Шантау, всё это время пребывавшая в крепости — самозванка, убившая настоящего лейтенанта и занявшая его место. Её подлинные цели — неизвестны, но в Централе уже происходит пересчёт имущества и секретных документов. Злоумышленницу уже ловили в кабинете вице-адмирала Бастилии, потому поступил приказ доставить её живой. Украденные документы, если таковые были, должны быть всё ещё при ней.       — Вас понял. Будет сделано, — Борджиа с особым удовольствием оглядел саблю и выступил вперед. Шачи и Пенгвин попятились, инстинктивно ощущая угрозу. Рони не двигалась; глаза капитана пугали и гипнотизировали одновременно, придавая тому сходство с изготовившейся для броска коброй. Его определение ядовитости, видимо, было чертовски верным. — И как это понимать, лейтенант?       Рони сглотнула, передёрнув плечами. Что на это ответить, она не знала. Борджиа зло прищурился.       — Понравилось лгать, женщина? Видеть, как сотни людей тонут в твоей мороке? Ядовитый язык, ядовитые манеры, среди всех женщин самая ядовитая!       — Я этого не хотела! Просто у меня не было выбора: в ином случае меня бы сразу же отправили в тюрьму как пиратку! — глупо оправдываться, но Рони никак не могла замолчать. Было неловко до ужаса. И стыдно.       — Да неужели? — издевательски протянул Борджиа, подходя вплотную к субмарине. — Так какая теперь разница: сразу отправиться в Импел Даун или с задержкой в неделю? Тут даже суд не понадобится, хотя я бы с удовольствием подписал указ о твоём отправлении в Эниес Лобби. Я прослежу, чтобы тебя поместили на нижние уровни Импел Дауна, женщина, чтобы всему твоему роду гнилому неповадно было.       Рони крепко зажмурилась. Резкую критику в свой адрес всегда было трудно выносить, а тут хотелось плакать. Она ничтожна. Самоуважение, в попытках оправдаться перед собой, сделало последний рывок и окончательно пало.       — Я не лгунья! — прозвучало жалобно.       — А кто тогда? Сказочница?       И Борджиа напал.       По субмарине открыли огонь из десятков ружей. Пираты синхронно юркнули по углам, стараясь не попасть под обстрел. Корпус подлодки был металлическим, и потому пули не пропускал, но небольшие отметки они всё же оставляли. Поняв, что долго так продолжаться не может, Шачи и Пенгвин спрыгнули на землю. Самое время продемонстрировать всё, чему научил их Бепо.       Рони последовать их примеру не могла. В отличие от парочки фармацевтов, её выбрал своей целью сам Борджиа, так что, помимо пуль, уклоняться приходилось ещё и от его колющих атак. Быстрых, точных и невероятно смертоносных. Капитан словно танцевал, играючи выбирая жизненно важные органы, по которым бить. Становилось понятно, почему именно он был назначен инструктором по фехтованию для целой базы. Его мастерство было невероятным, что в её случае совсем не радовало. Собственная гипер-интуиция приносила облегчение и пугала одновременно: хорошо видеть атаки противника наперед, а вот собственное исколотое тело — так себе. Рони бы передёрнуло, будь у неё на это время и возможность — нападения Борджии не оставляли момента даже чтобы просто о чём-то подумать. У кока было преимущество: если она использует своё самоубеждение, никакая атака ей будет не страшна. Но тренировки показали, что окаменять Рони может только определённые части тела, ненадолго и после предварительной подготовки. В столь быстром бою её самовнушение абсолютно бесполезно.       В голове всплыли слова Бепо: Рони-сан, запомните. Ваших способностей не хватит, чтобы победить хорошего бойца в рукопашном бою. Но вот не сильные, может, даже средние мечники имеют перед вами заметную слабость. Усилив руки, вам будет удобнее парировать удары и наносить их. Единственные, кого вам действительно следует опасаться — это владельцы колющих орудий. Например, сабель и шпаг. Вы намного уступаете в скорости хорошему бойцу, так что, выждав момент, лучше отступите.       Надо бы выиграть время. Рони менее, чем на долю секунды стрельнула глазами в бок, стараясь определить расстояние до земли, сможет ли она его преодолеть и время полёта — хватит ли его для самовнушения. Не вышло — глазомер у кока всегда хромал по причине своей полной ненадобности в прошлой жизни. Осталось прыгать наугад. Выждав подходящий момент, Рони отвернулась, разбежалась и прыгнула. В боку почувствовался легкий укол — видимо, к таким выходкам даже её тренированное тело оказалось неготовым. Борджиа незамедлительно последовал за ней.       Посадка вышла почти мягкой, не считая того, что, не удержав равновесия, Рони шлёпнулась на спину. Только нечеловеческая удача и рефлексы помогли девушке поймать метнувшееся к лицу лезвие. Хоть Рони и приказано было захватить живой, приказ этот, похоже, никто выполнять не собирался. Борджиа нависал прямо над ней, раздражённо дёргая оружие, но стальная хватка напитанных самовнушением рук не давала сабле пошевелиться. Сама того не ведая, Рони получила минуту передышки. Тело было свинцовое, в боку неприятно кололо, но в груди начал разрастаться огонёк надежды. Надежды покинуть этот остров живой.       Видимо, поняв, что ситуация патовая, Борджиа решил сменить стиль боя. Сабля была отпущена на развлечение пиратке, а сам мужчина встал в какую-то боевую позу. Кажется, фехтование — не единственный стиль боя, которым он владел. Но здесь уже должно было быть преимущество у Рони. Вряд ли мастер фехтования ещё и в рукопашке так хорош, а со слабым противником её интуиция и самовнушение справятся.       Быстро вскочив на ноги — сабля была отброшена в воду, вызвав выражение подлинной боли на лице противника — Рони приготовилась сражаться. Если ей хватит силы воли нанести удар, то вместе с этим появятся шансы на победу, если же нет… Об этом девушка старалась не думать. Разозлённый её поступком, Борджиа поспешил атаковать.       Кажется, его скорость и навыки только увеличились, когда опытный боец заметил закономерность в её движениях. Удары шли теперь куда более сильные и точные. Уклоняться становилось всё сложнее. Рони пока была морально не готова ударить человека, но какой смысл был готовиться, если Борджию нельзя даже коснуться? Пока он нападал, девушка решила тоже попробовать нанести ему удар. Хотя бы просто дотронуться, чтобы вернуть уверенность в собственных силах. Но даже это оказалось не так-то просто. Борджиа легко уклонился ото всех её попыток, а сама кок едва не лишилась головы, стараясь нанести пробный удар — кулак с огромной силой просвистел в считанных сантиметрах от её лица. Рони чувствовала, что уступает этому человеку в силе. Но если то был всего лишь капитан, то на что был способен вице-адмирал Бастилия?!       Позади прогремела серия взрывов. Рони отвлеклась, из-за чего пропустила ощутимый удар в плечо, но это дало ей возможность прочувствовать ситуацию. Многие дозорные были мертвы, несколько десятков без сознания, голос Хины звучал слабо, а сама она не шевелилась. Капитан же быстро двигался в сторону своей команды. Очевидно, он победил.       Разум накрыла горькая пелена обиды и разочарования в самой себе. Капитан сражался, не жалея сил, и потому смог выйти победителем. Где-то на периферии дрались фармацевты, медленно, но верно расправляясь со своими противниками. А Рони не могла сделать ничего. Месяц тренировок; и что он дал? Возможность трое суток разгуливать в лейтенантской накидке? Но был ли от этого толк, если в действительно важный момент Рони оказалась бесполезна? От осознания того, что она подвела всех, облажалась, что в их случае хуже предательства, стискивало горло и мешало нормально вздохнуть. Хотелось рыдать, горько, навзрыд, а потом, сгорая от жалости к себе, навсегда покинуть пиратские просторы и нервно переводить тему, когда разговор коснётся морских корсаров. Слишком стыдно, чтобы вспоминать. Особенно для человека, бегущего от трудностей. Бегущего всю свою жизнь.       А ведь… она и тогда сбежала. Выдала бегство от родного мира, от раздражающей реальности, за желание прожить полноценную жизнь. За верность, доброту и жажду приключений. То её решение — остаться здесь несмотря ни на что — было не более, чем очередной попыткой начать всё сначала. Очередной новой «школой», на этот раз — пятой, с новыми людьми, интересами и идеалами. Вот только, как показала практика, сколько не беги, а когда-нибудь придётся остановиться. Иначе нельзя. Потому что за спиной должно быть прошлое, всё то грустное, радостное и раздолбайское, что было в её жизни. Что-то, на что можно оглянуться, покачать головой и шагнуть вперёд, зная, что в воспоминаниях всегда есть то, что не даст скатиться в бездну, а рядом идут те, кому ты по-настоящему дорог. Так может, хватит бежать?       Если она не победит Борджию, то не сможет остаться в этой команде. Не сможет больше злиться на Шачи из-за его постоянных шуточек, издали следить за капитаном и петь все ночи напролёт о судьбе, море и страшных сказках. Даже не потому, что её не простят товарищи — хотя этого она тоже боялась, — просто из-за её ошибки будущее может не наступить. Лишнее промедление лишь даст возможность появления Бастилии, что для команды будет означать конец. А прошлое… её новое прошлое оказалось слишком прекрасным, чтобы его отпускать. Слишком прекрасным… чтобы, наконец, начать бороться. Рони с силой стиснула кулаки и, собравшись, всерьёз напала на Борджию. Если это действительно нужно, она готова его убить. Готова, потому что ей действительно хочется жить этой новой жизнью. Страстной, интересной и чуточку тёплой — ровно настолько, насколько не могла быть её прежняя. Ради этого она заплатит даже самую страшную цену. Она уже всё давно решила, даже если в этом будущем ей придётся горько рыдать из-за собственного выбора. Пираты знают, на что идут.       Борджиа замешкался. Был тому причиной появившийся в переулке капитан, или даже слёзы уже не лейтенанта, но факт оставался фактом. Ловко поднырнув ему за спину, Рони сложила руки замком, представила их каменными и со всей силы ударила дозорного по спине. Неловко взмахнув рукой, Борджиа рухнул навзничь. Просто. Это оказалось слишком просто — ударить человека. Сложно было посмотреть на свои руки, отчётливо ощущая текущую по ним кровь. Она ударила слишком сильно. Рони казалось, что если она на это посмотрит, то что-то внутри неё сломается. Не будет уже той девушки, которая злилась из-за неоправданного насилия и искала в интернете сайты, подробно описывающие оказание первой помощи. Не будет человека, который всеми силами старался быть полезным.       — Поздравляю с первым противником, — несмотря на твёрдый тон голоса, фраза прозвучала, скорее, как вопрос. Рони медленно обернулась, взглянув на капитана. Особых повреждений её глаз не заметил, но вот разбитый висок вызывал опасения — снова ранение в голову — и желание помочь. Тяжесть на сердце отступила, когда Рони поняла, что, что бы ни случилось, она всегда будет желать помочь капитану, волноваться за дураков-фармацевтов и думать, не попал ли в неприятности их штурман. Опустив взгляд на руки, кок быстро нагнулась и вытерла их о плащ Борджии — надпись «правосудие» оказалась перечёркнута. И чёрт с ней — он никогда не заслуживал её носить. А вот сама Рони окончательно осознала свои мысли и приняла их: она больше не боялась ударить, а если понадобится — смогла бы и убить. Это то, ради чего она сегодня сражалась. И чего добилась в итоге.       — Спасибо. Но я не думаю, что Бастилия даст нам время отпраздновать. Нужно спешить.       — Да уж. Запрыгивайте на субмарину! — по иронии именно в этот момент Шачи вырубил последнего дозорного, что позволило ему с особым пафосом отдать честь. На субмарину и он, и Пенгвин запрыгнули почти мгновенно. А вот Рони замешкалась: теперь, когда битва с ядовитым капитаном подошла к концу, тело окутала неприятная вялость. Слабость. Если бы кок была в состоянии адекватно мыслить, она бы сравнила ощущения с тем неприятным периодом своей жизни, когда ей приходилось недоедать. В голове звенящая пустота, а если резко дёрнешься — в глазах темнеет, и земля стремительно приближается к лицу. Незабываемое полуобморочное состояние. — Рони, ты… почему ты не сказала, что ты ранена?!       Глядя в суровое лицо капитана, Рони слушала и не понимала, о чём он говорит. Кто ранен? Она? Она ранена? … Почему?       — Ты… не чувствуешь, не так ли? — Трафальгар Ло поморщился, сквозь зубы пробормотав что-то про шок и избыток адреналина. Девушка почувствовала, как капитан мягко обхватил её за плечи и потянул в сторону подлодки. Нодати был вручен ей же. — Оно и к лучшему. Не оборачивайся. Я с этим разберусь.       Кок изумленно хлопала ресницами и кивала головой. Как болванчик, пока капитан шёл так близко, тем не менее, почти не обращая на неё внимания. Он отдавал какие-то приказы, вынуждал Шачи и Пенгвина суетиться, полностью игнорируя приближение Бастилии. Рони пыталась объяснить ему важность времени, но у неё не было и шанса — коротко шикнув на подчинённую, Трафальгар Ло вытолкнул её перед собой, отобрал обратно свой меч и создал Room. Коротко взмахнув проклятым клинком, пират проделал какие-то странные манипуляции с её телом, после чего буквально вручил Рони Пенгвину, а сам удалился внутрь субмарины. Кок заторможено ощупала себя: что же он сде…       Бок. В боку не хватало огромного куска. Это что-то невероятное, видеть работу собственных внутренностей и одновременно бояться сломаться пополам. Позвоночник — штука, конечно, сильная, но Рони недостаточно хорошо разбиралась в строении человеческого тела, чтобы утверждать, что из-за изменившегося распределения веса он не сломается. Зачем он это сделал? Зачем капитану нужна её… печень? Или что там слева находится?       Ответ пришёл сам. Быстро, ясно и неутолимо. Сзади по пояснице, прямо под местом «выреза», струйкой стекала кровь. Явно не Борджии. Вместе с этим осознанием пришла боль.       Рони закричала.       Сознание плыло, а плоть горела. Осознать сколько именно прошло времени со злополучного хирургического вмешательства капитана не представлялось возможным, но, учитывая, что Пенгвин всё это время крепко держал её в вертикальном положении — немного. Рони еще никогда не испытывала такой боли. Что уж там — ей даже кости ломать не приходилось, не было ни одного вывиха в её жизни, а тут… Кажется, ей что-то дали, поскольку паника начала отступать, и сквозь плотную завесу тумана проступили разумные мысли. Рони опасливо перевела взгляд на бок, снова, опасаясь нового приступа паники и ужаса, но на этот раз всё обошлось. Подавив вздох, девушка с интересом протянула к боку руку. В её теле отсутствовал идеальный квадрат плоти, чуть нагнув голову вперёд, кок могла видеть то, что находится у нее внутри, но именно в этот момент она действительно заинтересовалась силой капитана: несмотря на зияющую пустоту в её теле, кровь не шла. Ей и раньше приходилось видеть, как из отрубленных голов изливаются потоки разве что криков, но видеть и проверять на себе — вещи совершенно разные. Хотелось прикоснуться к месту разреза, попробовать: есть ли там какая-нибудь плёнка или что-то вроде? Или, быть может, там оголённая рана? Или по ощущению будет, как обычная кожа? Этого одновременно хотелось до невыносимого сильно, и одновременно было дико страшно. Рони боялась, что в открытую рану после её манипуляций попадёт инфекция, а вот сможет ли она исцелиться от неё в эпоху пиратов… вопрос спорный. Кок до сих пор так и не выяснила, на каком уровне находится здешняя медицина, так что приходилось слепо уповать на профессионализм капитана.       Появление капитана Рони доблестно пропустила. Просто в один момент субмарину накрыла светло-голубая сфера, а девушка ощутила рядом знакомую ауру. И тяжесть на своих плечах.       — Как ты? Обезболивающее должно уже подействовать, — Рони неопределенно повела плечами, все еще боясь полноценно пошевелиться. Тяжесть на плечах принадлежала плащу «Правосудие», неосмотрительно потерянному в бою с Борджией. — Я сейчас застегну его. Не расстёгивай и к ране не лезь. Просто забудь про неё. Договорились?       Рони кивнула. Боли действительно больше не было, но само тело ощущалось ватным. По логике вещей ей бы сейчас в медпункт, отлежаться хотя бы недельку. Но в настоящих условиях это было невозможно: к дозорным спешило подкрепление, ворота были закрыты, а из Централа неотвратимо приближался Бастилия. Солнце окончательно село.       Раздав быстрые указания, капитан спрыгнул с судна и отошёл в сторону. Сфера появилась не сразу, слегка неровная и мерцающая — видимо, силы пирата подходили к концу — но их хватило, чтобы перенести субмарину ещё на сотню метров вперед, в очередной канал. Прямо по курсу показались ворота: огромные, широкие и всё ещё закрытые. Нужно было срочно что-то придумывать: Рони сильно сомневалась, что капитану хватит сил миновать ещё и их.       Рони поднялась на ноги и отошла к бортику, желая осмотреться. После приёма обезболивающего — или что ей там вкололи — её здорово пошатывало, но ходить было можно. Вокруг стало слишком шумно. На площадь повалили десятки дозорных, но подходить к пиратам близко они не рискнули. Видимо, в Централ уже доложили о Дьявольском Фрукте капитана, что и послужило сдерживающим фактором. Жаль только, самого пирата здесь не было. Он остался стоять там же, где был в момент перемещения. Двигаться вслед за подчинёнными мужчина не спешил — видимо, решил дать себе короткую передышку. Рони нервничала.       Отовсюду звучал резкий громкий звук — дозорным настойчиво звонили. Рони старалась не думать о том, что звонивший прикажет наступать. Ещё одну битву они не переживут.       На палубе остался только Шачи, столь же напряжённо озиравшийся по сторонам. Похоже, что второй фармацевт спустился в комнату управления, в надежде хоть как-то изменить ситуацию в их пользу. По крайней мере, так думала Рони. Хотела так думать. По рядам дозорных прокатился громкий шёпот. Слов девушка не разобрала, но солдаты почему-то опустили ружья, перегруппировались и покинули эту часть крепости. В зоне видимости остались только пираты Сердца, включая медленно приближающегося капитана.       Однако не прошло и секунды, как площадь буквально накрыла ужасающая аура. Рони побледнела: по мостовой шагал Бастилия.       У них не было ни шанса.       Бастилия шёл медленно. Ему некуда было спешить, не из-за чего торопиться — пираты всё равно не смогли бы уйти, а временных рамок для их поимки ему никто не ставил. Сейчас, пожалуй, Рони впервые сталкивалась с ним в бою. В тот случай в кабинете она была до жути напугана, но вице-адмирал даже не думал на неё нападать. Теперь же кок однозначно стала врагом, и это чувствовалось. Аура легкого флегматизма вокруг дозорного исчезла — её место заняла решимость.       — Нам… нужно спуститься. Нельзя допустить, чтобы субмарину повредили в бою, — Рони кивнула и на негнущихся ногах последовала за Шачи. Она была уверена: фармацевту страшно не меньше, чем ей, но ему хватало гордости этого не демонстрировать. Кок постаралась поступить также. Натянула на лицо маску безразличия и гордо подняла подбородок. Однако, глаза её выдавали. Не дойдя до пиратов каких-то десять метров, дозорный остановился. Рони не понимала, чего он ждал. По логике вещей: чем быстрее он с ними покончит, тем быстрее уйдёт заниматься своими делами, правильно? Зачем же тянуть? Разве у дозорных есть жалость к пиратам? Или она снова что-то не так поняла? Вскоре цель его ожидания стала ясна — к Рони и Шачи подошёл капитан. Бастилия обнажил меч.       Девушка не поняла, как это случилось. Просто в один момент слева от неё никого не оказалось, а откуда-то спереди раздался крик. Находясь под действием обезболивающего, Рони и так воспринимала всё замедленно, но это… просто отказывалась понимать. Шачи резко отлетел в сторону, а на его форме дозорного выступила алая линия. Через всю грудь. Рони забыла, как дышать.       — Шачи? — шёпот в оглушающей тишине прозвучал почти громоподобно. Рони нервно дёрнулась в сторону друга, в то время, как капитан из последних сил создал сферу и кинулся на Бастилию. Она слышала его голос — Трафальгар Ло определенно что-то говорил, но слов разобрать не могла. Единственное, что она сейчас слышала — это голос Шачи, его ауру. Постепенно слабеющую и погибающую. Что им делать?!       Капитану повезло чуть больше. Бастилия ударил его со всей силы, но, очевидно, плашмя. Крови не было, хотя мужчина явно был едва в сознании. Спустя секунду Бастилия исчез из виду. Вот теперь точно конец.       Резкий поток воздуха сверху едва не пригвоздил Рони к земле, заставив упасть на колени. Перед девушкой возник Бастилия, размахнулся и нанёс удар.       Рони сидела ни жива ни мертва. Огромный меч воткнулся в мостовую прямо у её носа, настолько близко, что она могла в мельчайших деталях видеть собственное перепуганное выражение лица. Но на ней всё ещё не было ни царапины. Почему Бастилия её пощадил?       — Я собираюсь схватить всю вашу команду и отправить в Импел Даун, дара, — пророкотал Бастилия, зорко глядя на Рони сквозь прорези в маске. — По закону и по справедливости, заставив вас предварительно пройти через суд. Всех, включая Трафальгара Ло, и осудить за все те преступления, что вы совершите. За всё то, что я мог бы предотвратить, но не стал. А знаете почему, лейтенант?       Рони не знала. Её вымышленная личность лейтенанта Шантау — тоже. Она вообще не до конца понимала, что именно он говорил. Просто испуганно смотрела на человека, даже присев, нависающего над ней. В полный рост пиратка была ему чуть выше колена.       — Потому что у меня есть честь. Потому что я знаю, что с момента образования пиратов Сердца вы ещё ничего не успели натворить, дара. Потому что передо мной стоит не убийца, а испуганная девчонка, которую невесть как занесло в пираты. Потому что я должен лейтенанту Шантау.       Отшатнувшись назад на считанные сантиметры, Рони попыталась нормально вздохнуть. Что все это значит? Неужели… неужели он их отпускает?       Бастилия, словно почувствовав её смятение, перешёл на шёпот: — Я обязательно вас поймаю, всех. Но. Запомните одну вещь, лейтенант. Пока что из вашей команды в розыске только Трафальгар. Он уже не сможет вернуться к мирной жизни, а вот вы трое — ещё как сможете. Стоит ли губить свою жизнь из-за амбиций этого мальчишки? — мужчина внимательно заглянул ей в лицо. С запозданием кок поняла, что от неё ждут ответа.       — Не знаю, стоит ли, но я попробую.       Вице-адмирал покачал головой и достал из нагрудного кармана небольшой изрядно помятый конверт; на скорую руку его разгладил.       — Я ожидал услышать что-то подобное. В конце-концов, я ничего не знаю о ваших принципах, лейтенант, но всё же считаю нужным заметить. Я позволю вам покинуть G-3 и дам фору в сутки. После этого начнётся преследование. Скорее всего за голову каждого из вас будет назначена награда, все пути будут отрезаны. В море пираты — одни против целого мира. Вас будут искать и дозорные, и даже просто охотники за наживой. Но, вижу, мои слова ничего не меняют, дара, так что перейду к сути. Судя по пропавшим документам и карте с корабля капитана Хины, ваш путь лежит на Бирку. Где-то недели через две там же будет Дрейк. Передашь ему это, я ясно выразился?       Рони осторожно приняла письмо, мысленно отметив, что руки едва слушаются. От нервов суставы просто заледенели.       — Хорошо, — девушка слегка замялась, но всё же спросила. — А ничего, что вы собираетесь упустить пиратов? В Дозоре под вас и так уже копают…       — Ничего, — вице-адмирал коротко усмехнулся. — Мои проблемы решаемы. В конце концов, я знаю, за что сражаюсь. В конце канала будут ворота. Они оборудованы последним изобретением Вегапанка — голосовым идентификатором. Подплывите поближе и снимите трубку ден-ден муши, в неё скажете пароль: коалиция. Врата распахнутся, создав достаточно сильное течение, чтобы вы смогли покинуть крепость и отплыть от неё на небольшое расстояние. Далее можете надеяться только на попутный ветер. Прощайте, дара.       Ловко вынув из камня меч, Бастилия убрал его в ножны и огляделся. Спустя секунду Рони и капитана схватили за шкирку и закинули на палубу. Благодаря самовнушению посадка вышла довольно мягкой, чего нельзя сказать о хирурге — он болезненно захрипел. С трудом поднявшись на ноги, капитан создал сферу и переместил на борт Шачи, тут же приступив к осмотру его раны. Бастилия коротко кивнул и с силой оттолкнул подлодку. В канале шёл спуск, так что судно начало самостоятельное движение.       Рони не понимала Бастилию. Не понимала, почему он их отпустил. Вряд ли потому, что она сдуру наговорила ему в кабинете… Но и не может же это письмо быть таким важным, чтобы отпускать из-за него пиратов? Вернее, отправлять его с пиратами. Рони бы точно не стала так делать — она бы не доверилась первому встречному. Но это Рони, а Бастилия, кажется, был из того редкого типа людей, которые жили мечтами, убеждениями и принципами. Максимально честные и благородные, а потому никогда не встречаемые. Хотя вице-адмирал тоже не идеален: Рони всё ещё не забыла того голосования. Но, может, теперь тот смог измениться? Порой, даже одна фраза может преобразить человека до неузнаваемости, заставить самостоятельно думать и бороться. Это кок знала по себе.       Переносить Шачи пришлось Пенгвину и Рони, что послужило великим открытием для последней: оказывается, на субмарине всё это время была операционная. Зато теперь стало понятно, что с фармацевтом всё будет в порядке. Капитан хоть и устал, как чёрт, но Шачи даже с того света вытащит. В этом Рони была уверена.       Оставив Шачи на остальных, девушка возложила на себя управление субмариной. Дождалась, пока она подплывет к воротам, Рони вернулась на палубу, чуть не упав за борт, дотянулась до ден-ден муши и открыла врата. Массивное каменное сооружение заскрипело, затряслось и медленно начало открываться. У Рони бешено колотилось сердце, она всё боялась, что с минуты на минуту возникнут дозорные и схватят нарушителей. Но эти самые секунды шли, а вокруг никто не появлялся. Наконец, ворота были полностью открыты, и лица коснулся уже почти забытый морской бриз. Рони сглотнула. Свобода, вот она. Так близко. Но радости это не приносило. Они попали в G-3 по воле судьбы и собственной глупости, а покинули крепость — благодаря сочувствию и обостренному чувству долга Бастилии. Это не победа и даже не бегство. Их команде позволили жить с острым осознанием собственной слабости и бесполезности. Даже быстрое обучение Бепо — читерская способность его Дьявольского Фрукта — не помогло. Это угнетало больше, чем что бы то ни было. Несмотря на отсутствие навигатора, в ближайшие дни Рони собиралась тренироваться. До потери пульса и сознания. При следующей встрече с противником она сумеет дать достойный отпор.       А пока оставалось лишь закрепить паруса и позволить субмарине плыть, подхваченной яростным ветром. Это приключение было окончено.