Кукловод: Реквием по Потрошителю

Тьма — верный спутник, преследующий под покровом век, за сомкнутой заученной улыбкой, запутавшийся в эфемерно дрожащих ресницах. Тьма не рассеется даже тогда, когда откроешь глаза в полуденный час под открытым небом, если носишь её в собственном сердце. Рейко проснулась лишь для того, чтобы вновь окунуться во тьму, порожденную закоулками души. Но в этом потерянном пространстве, находясь в горизонтальном положении, ощущая каждой клеточкой обитого тела металлическую поверхность, Акияма оказалась на этот раз не с собственными кошмарами. Нет, куда хуже. Она оказалась наедине с самой собой. Кошмары исчезли, как и приступы паники. Ей казалось, что она всего лишь ослепла и не способна уловить блики света, умерла, попала в пустоту чистилища. И она закрыла глаза: так ощущала себя спокойнее со смеженными веками. Руки туго перетянуло веревками, кости жутко ломило от ровной твердой поверхности. Пошевелиться страшно. Вдруг упадешь в неизведанную пустоту. Дверь в стороне заскрипела, принеся неожиданную радость. Ведь нет ничего хуже, чем находиться в неведении и ждать. Мужская фигура промелькнула лишь на мгновение в прорвавшемся свете, после её подхватили за плечи и заставили подняться. Пару раз Рейко потеряла равновесие, лишенная опоры. Ее протолкнули вперед, глаза непривычно ослепил тусклый свет лижущего огня, что горел в факелах, развешенных по всему каменистому коридору. Будто пещера приняла форму лабиринта в старинном жутком замке. Близнец-блондин, стоящий доселе в стороне, поднес один из факелов к её лицу. Рейко поморщилась, опустив голову, но стоящий позади черный Зетцу толкнул её вперед. Коридор представлял собой вымощенный из камня лабиринт. Скорее всего, они действительно находились в некоем подобии пещеры. Дорога привела к выбитой из камня крутой лестнице без перил, ведущей как вверх, так и в бескрайний простор, спиралью уходящий вниз. Их путь лежал вверх, но к небесам ли? Стены наверху мерцали горными породами, словно посыпанные блеском. Пустое, глухое пространство охранялось двумя стражами в черных мантиях в пол, в масках быков, что развернули свои клыкастые прогнившие пасти на их шаги. Стражи потянули круглые чугунные ручки, и изображение выбитого на красном дереве быка расчленило двумя разошедшимися дверцами. Черный Зетцу прошел вперед, раболепно склонив голову, и официально объявил: — Как вы и просили, пойманный в лесу зверек, Мастер. Если ад и существовал, то Рейко попала в него. Потому что сидящие за столом, занимающим почти всю комнату, фигуры воплощали собой все грехи и нечисть этого мира. Их не сокрытые за масками лица обратились в её сторону. С любопытством, азартом, дешевым весельем. Восседающий на бархатном резном троне Мастер, лениво перебирающий пальцами бокал, подскочил с места и, взметнув черной мантией, ленивой поступью направился к входу. — Боже-боже, где ваши манеры? Этому зверьку ни к чему веревки, он разве что кусается, — достав из-за пояса кинжал, Мастер демонстративно развернулся к присутствующим, выводя в воздухе лезвием замысловатый узор. И под одобрительные усмешки разрезал веревки. Рейко чувствовала лишь горький комок тошноты, стоя не в силах просто поднять взгляд на того, кого человеком-то язык не поворачивался назвать. А его маска лишь отображала нечеловеческую сущность. — Не стесняйся, проходи, устраивайся, — нараспев протянул Мастер, жеманным жестом указав на собственный трон. — Может, ты голодна или хочешь выпить? Но вся наигранная галантность была отрезвлена резким захватом за локоть, и Рейко буквально швырнули в сторону законного места Мастера. Она, наконец, подняла взгляд. Мужчина наклонил голову, и из-под маски донеслись насмешливо-игривые нотки: — В чем дело, мы такие страшные, что засмущали маленькую охотницу? В лесу ты мне нравилась куда больше, когда стреляла в меня. Горло сдавило тугим узлом, и даже если бы Акияма захотела, то вряд ли смогла бы ответить. Страх парализовал своим ядом. Она лишь оторопело смотрела на маску и тонкие губы, растянувшиеся в улыбку в ее прорези. — Садись! От резкого и грубого приказа, произнесенного голосом, совсем никак не вяжущимся с доселе непринужденным тоном, Рейко упала на место Мастера, сконфуженно сложив руки на коленях. Как именно она умрет, и имело ли это сейчас хоть какое-то значение? Нет, она провалила задание, и теперь, спустя неделю, станет лишь очередным найденным в Токийском заливе телом. И это в лучшем случае. Ведь Рейко не знала, что именно ей уготовано. И сейчас ей казалось, что, возможно, куда лучше бы было умереть от обескровливания на кресле у Кукловода, чем в Замке Мастера. Это было бы безболезненно и не сулило нескончаемо длящейся агонии. И почему-то мысль, что смерть уже стояла по правое плечо от неё, отдалась внезапным приливом сил — краткой вспышкой агонии смелости. Полицейская подняла взгляд на присутствующих, уже долго и испытывающе изучая каждого. Вот они. Все как на ладони из рассказа босса. Вся свита Мастера и даже новое незнакомое лицо. Орочимару. Гениальный ученный, чьи знания не оценили по достоинству из-за того, что тот посчитал, что цель оправдывает средства. Всю жизнь находится в бегах из-за проводимых экспериментов по созданию допинга, который искусно использовался Мастером во время боев в подполье клуба Токио. Кончик языка его прошелся по губам, что расплылись в заносчивой улыбке, словно он увидел перед собой подопытного кролика, которого удав был не против разделать на этом же столе. Какудзу. Контрабандист и мошенник, которого Токийский Потрошитель наивно считала своим биологическим отцом. Как будто его одного нисколько не забавляла данная ситуация: он занимался своими делами, громко печатая на ноутбуке, рядом с которым лежала стопка денег. А вот рядом сидящий с ним незнакомый мужчина, опершийся щекой о ладонь и поставивший локоть на столешницу, немигающими маленькими глазенками с интересом смотрел на неё как на экзотический заморский продукт, нечаянно завезенный к ним в страну. — Ну что, господа, у кого какие идеи и пожелания? — Мастер хлопнул в ладоши, прерывая затянувшееся молчание. — Убить и выбросить в реку, — лаконично вынес вердикт Какудзу. — Я мог бы опробовать на ней еще не протестированные сыворотки, мне как раз нужна была подопытная крыска, — Орочимару блаженно перекрыл глаза, мечтательно улыбнувшись. — Вы это серьезно? — разочарованно вздохнул Кисаме, разведя руками. — Где ваша фантазия, коллеги? Сегодня ведь вторые сутки игр, а к нам сам пришел такой симпатичный доброволец. — Вот именно, что она пришла сама, — отчеканил Какудзу, захлопнув крышку ноутбука. — Мы не знаем, откуда взялась эта сучка. — Кстати, и правда, откуда ты взялась такая? — Мастер склонился над Рейко, вытянувшись через трон, на что Акияма сползла по спинке. — Я… мимо проходила, — голос прохрустел так незнакомо и хрипло, что Рейко казалось, будто не она его владелец. — Что же, а имя у заблудшей не в то время и не в то место души есть? — спросил Мастер все в той же фривольно-непринужденной манере. — Есть, — Рейко на мгновение прикрыла глаза и после интригующей паузы произнесла как нечто само собой разумеющееся: — Нарико. Выпитый Какудзу виски в этот момент ретировался на волю на ни в чем неповинного Орочимару, сидящего напротив, что механическим движением стер влагу с лица рукавом пиджака. Мастер зловеще и гортанно захохотал, после чего, поигрывая пальцами и едва касаясь ими подбородка Рейко, насмешливо уточнил: — А фамилия случайно не Инаеси? — Случайно нет, — Акияма, увернувшись от кожаных пальцев, развернулась в пол-оборота, подняв широко открытые глаза на Мастера: — Я — Карито*. Беспечная зловещая ухмылка стерлась в прорези маски одним взмахом. Мастер смотрел в упор, мужчина не двигался, его рука так и повисла в воздухе. По воцарившейся напряженной тишине легко было догадаться, что все присутствующие мужчины пребывали в легком ступоре. И так как терять ей все равно было нечего, Рейко продолжила: — А вам представляться надобности нет, Мастер. Гуру секты, берущей начало с ночного клуба Акацуки. Я знаю каждого из вас, — и обернулась обратно к столу, — Орочимару — спортивный врач, бежавший из Европы, специализировавшийся на допингах, нашедший свое применение на жертвах Мастера. Какудзу — кастрированный контрабандист, отец Токийского Потрошителя, отправивший собственную дочь на групповое изнасилование. Стакан лопнул в сжавшейся в кулак руке Какудзу. В одно мгновение он подорвался с места, но был остановлен повелительным жестом руки Мастера и вовремя подоспевшими близнецами. — Спокойствие, мой друг, — Мастер похлопал Рейко по макушке, словно маленькое нашкодившее дитя. — Любопытно, откуда же столько информации у мимо проходящей тезки Потрошителя? — А я писала по вам книгу. — Ооо, — заинтриговано протянул Кисаме, которого обошли стороной. — А по мне? Меня-то точно должны были упомянуть! — А вы кто вообще? Кисаме оскорбленно цокнул языком, пренебрежительно скривив ехидную улыбку. Какудзу без агрессивных намерений все-таки подошел к трону Мастера, вот только все его демонстративное спокойствие вмиг рассеялось. Мужчина ударил ладонями по подлокотникам, нависнув над оскорбившей его девушкой, прищурив горящие гневом изумруды глаз. — Слушай сюда, маленькая шлюшка, не имеет значения, кто ты. Извращенцам, к которым я отправлю тебя, как когда-то мою самопровозглашенную дочь, до этого не будет никакого дела. А пока будут драть и рвать тебя на кусочки, сниму все на видео, чтобы другие идиоты пересматривали его на досуге за 1000 долларов за сеанс. — Стол Чудес Мастера или Арена Правосудия? — Акияма с трудом выдавила из себя слова в лицо мужчины, что обдал её горячим дыханием, пропитанным алкоголем. Он уже замахнулся кулаком, когда дверь проскрипела, и все присутствующие переключили свое внимание на стук трости. Появившийся Данзо, прихрамывая, неспешно подошел к столу, и последний стук прокатился эхом. Единственный прищуренный глаз стрельнул своим прицелом в сжавшуюся Рейко. «Нет, не может быть…» Окружной судья собственной персоной, свободно разгуливающий по замку Мастера в его же владениях. — О, Господин Судья, вы как раз вовремя! Объясните Финансисту, что применение наказания без соответствующего постановления противоправно в демократических странах! — сетующе вспыхнул Мастер и щелкнул пальцами. — Кстати говоря, мы тут нашли в своих владениях маленького зверька с ружьем в жокейке. Данзо молчал, смотря тусклым глазом на Рейко, что молилась всем существующим и придуманным богам, чтобы он её не узнал. Лучше умереть безымянной, чем подставить под удар близких, ведь… — Эта девчонка, Рейко, она пришла на прием с детективом Учихой, — доложил бесцветным и равнодушным тоном Данзо. Пальцы Мастера сжались на плечах Рейко с такой силой, что ей пришлось прикусить губу, чтобы не простонать. — Учиха? — переспросил он. — Да, Учиха Итачи. Мастер напряженно выдохнул и отвернул голову в сторону. От Орочимару не скрылось потерянное самообладание лидера, и он не помянул с ехидством уточнить: — А, тот самый юнец, раскрывший дело Потрошителя. — Девку ищет поисковая группа по всему лесу, — не унимался Данзо, постукивая тростью. — Мы тебя поняли. Мастер наконец отпустил несчастные плечи облегченно вздохнувшей Рейко. Какудзу отошел от них в сторону, скрестив хрустнувшие пальцы за спиной. Все их веселье улетучилось из-за одной фамилии. Разве что Кисаме не переставал улыбаться и еще нашел наглость подмигнуть Акияме. Рейко побледнела, увидев острозаточенные зубы, и вспомнила слова Суйгецу: «Чтоб человек, который мне её отдал, доказал свою „верность“ Мастеру. Настоящие координаты передали мне, чтобы я передал их нашему боссу». Человек, сидящей напротив неё, не иначе, как один из Семи Мечников, из той же группировки, что и Суйгецу… — Нужно избавиться от девки, — предложил Кисаме. — Вдруг на ней жучок. — Уже проверили, жучков на ней нет, — доложил белый Зетцу. Рейко машинально дотронулась до груди, отгоняя крамольные мысли о способах проверки. — Все равно от нее лучше избавиться сейчас же, — упорствовал Данзо. — Убейте её и выбросите в лес, как жертву дикого зверя. Не хватало мне только полиции в поместье на второй день «игр». Но Мастер гневно вскинул голову, и от одного лишь жеста мужчины втянули головы, послушно смолкнув. — Нет, у меня есть идея получше. И вы, Господин Судья, поможете мне её организовать. Черный Зетцу, отведи Данзо-сана ко мне в третий зал, чтобы мы спокойно переговорили. Орочимару, Кисаме и Какудзу, вы пока что свободны. Оставьте меня. Названые лица поспешно удалились. Рейко смотрела на пустые тарелки с объедками, полупустые бокалы. Из початых бутылок веяло дорогим алкоголем. Она скользнула взглядом по столовому ножу, прикинув, как быстро бы наступила смерть от вонзившейся в её горло стали. Так просто. Но вопреки мыслям о самоубийстве в животе постыдно заурчало, напоминая, что она еще жива, что не скрылось от фланирующего взад-вперед лидера безумной сексты. — Что, маленький зверек проголодался? — Мастер пододвинул одно из оставшихся блюд в виде куриной зажаренной грудки. Но Акияма недоверчиво отвернулась, проглотив слюну. Мужчина пододвинул соседний стул ближе и толкнул тарелку со звенящим грохотом, рявкнув: — Ешь! Дрожащими руками Рейко оторвала кусок мяса и заставила себя проглотить его практически не разжеванным. Нож соблазнительно лежал на расстоянии вытянутой руки, будто моля перерезать им себе вены или попытаться воткнуть в рядом сидящего мужчину. — Ты мне нужна сегодня полная сил и жизненной энергии. Жуя очередной сочный кусочек, что вставал поперек горла, Акияма выдавила из себя тихий вопрос: — Почему вы это сделали? — Сделал что? — Сделали из Нарико Токийского Потрошителя. Действительно, Рейко всегда было интересно, для чего Мастер толкнул Инаеси на путь безумия, а в том, что это его рук дело, Акияма была уверена. — Видишь ли, — рука Мастера легла на неё ладонь, Рейко перестала дышать, побледнев: слишком интимным и противоестественным выглядел этот жест, отчего она даже не сразу услышала хлопка двери. А когда подняла взгляд, в другом конце стояла женщина, чьи ледяные глаза смотрели с неприкрытым гневом. — Что здесь происходит? — отчеканила каждое слово вошедшая, цокая шпильками и приближаясь к ним. Мастер тут же подорвался с места. Если бы Рейко не была в том положении, в каком оказалась, то могла бы представить, что жена застукала мужа за приставаниями к непонятно откуда взявшейся соплячке. — Мастер, — платиновая блондинка резко смягчилась, почтительно склонив голову в знак приветствия, но глаза её попрежнему горели незнакомой яростью. — Кагуя, в чем дело? — Нам нужно поговорить. — Но… — Немедленно! — рявкнула женщина. Её забила мелкая дрожь, но она сжала кулаки, уже сдержано прорычав: — Зетцу, убери её прочь, — и вновь переключилась на мягкий сожалеющий тон. — Прощу прощения за мою агрессию и дерзость, Мастер, но у меня недобрые новости. Мастер кивнул Зетцу, и близнец-блондин потянул Рейко на выход. Акияма обернулась на мгновение, чтобы увидеть, в какой непозволительной близости находилась Кагуя, крепко сжимая предплечье Мастера, почти нашептывая ему на ухо некие слова, в которых Рейко успела уловить лишь «утечка информации».

***

Они пришли спустя несколько часов. Если, конечно, только минуты не превратились в часы. На острых цокающих шпильках с изображенными перевернутыми крестами, головы двух блудниц венчали черные кожаные маски, открывающие лишь нижнюю часть лица из-под незамкнутой собачки замка с вульгарными алыми губами. Тело покрывал второй слой кожи из черного латекса, на грудях, будто иглы дикобраза, торчали шипы. Заискивающе улыбаясь, женщины велели, чтобы Рейко следовала с ними. Акияма поняла, что тешиться побегом даже не стоит. На каждом углу стояла охрана: быкоголовые в черных мантиях и с острыми пиками. Другие охраняли лестничные пролеты с пистолетами за пазухой в деловых черных костюмах — их сразу и не заметишь в темноте подземелья, освещающегося языками пламени в факелах. Сошедшие с экрана садо-мазо фильма женщины привели Рейко в комнату, отапливаемую разожженным камином. В центре стояла наполненная ванна. Одежду грубо срезали кинжалами, отбросив лохмотьями в сторону. Дойдя босыми ногами по холодным камням, Рейко окунулась в горячую воду. Её натирали губками, будто пытались содрать кожу вместе с грязью. А когда на теле избавились от лишней растительности, посетила шальная мысль, что её готовят Мастеру или куда хуже. На Стол Чудес. После принятой ванны ей поднесли махровый красный халат, но не предоставили обувь. Разгоряченными ногами по мерзлым камням — самая настоящая пытка. Следующая комната такой же извращенно-искусственный будуар. Всевозможные косметические средства наполнили воздух резким и пряным ароматом. Аляпистые, кожаные, на любой вкус и цвет костюмы. Женщины усадили ее в мягкое кресло, что прогнулось, подстраиваясь под изгибы тела и легко удерживая. Пушистые кисти появлялись и исчезали, от пудры в носу защекотало. Они не прекращали ласкать её лицо. Подняли волосы в незамысловатую прическу в виде тугого узла на затылке — вероятно, чтобы не мешались. А после предоставили ей одежду. Если это можно было назвать одеждой. Трусики-танга из плотного кожаного коричневого материала сели словно вторая кожа. На грудь наложили бандаж в виде такого же цвета веревок, что окружили её полушария, змеей поднимаясь и переплетаясь на шее в виде ошейника, застегиваясь на спине, чтобы конструкция не упала. — А обувь? — вопрос прозвучал сипло и никчемно. — Она вам будет мешать. Стены близнецы — бесконечные лабиринты. И их мерзлость и сырость отдавались игольчатым покалыванием на босых ступнях. Сначала Рейко ступала на цыпочках, надеясь, что, быть может, её приведут к пыточному столу Мастера, и там не нужно будет заботиться о холоде. Ни о чем больше. Но как она ошибалась. В одном она оказалась права. К Мастеру её привели. Повелитель бала Сатаны, заведя левую руку за спину, стоял на красном ковре с золотой каймой, пожимая руку мужчине в волчьей маске. — Мастер, — с трепетным страхом произнесла женщина. Лицо дьявола обернулось в их сторону, и мужчина протянул руку вперед. — О, вы закончили быстрее, чем я думал, гости еще даже не заняли свои места. Но раз так, то оставьте её здесь. Красная, будто кровь всех павших жертв, кому не суждено было выбраться из Обители Мастера, дорожка ввела пышной величественной лестницей вниз, по которой лениво поднимались обитатели преисподней в самых уродливых масках и несомненно изысканных туалетах. Дамы в вечерних платьях, будто только покинувшие раут окружного судьи. Их кавалеры в смокингах и деловых костюмах, вылизанные до блеска, которому позавидовало бы сияние солнца. Все они, приспешники дьявола, учтиво кивали, приветствовали и даже кланялись человеку, встречающему их на границе двух соединяющихся замков. Двух миров: мира простых смертных и его личного выкованного Ада. — Вы сегодня не один, Мастер-сама, — очередная тень поднялась из инфернального огня ступеней — зализанные седые волосы и бычьи торчащие вверх рога. — Это сегодняшняя акция. Игрок лично приветствует зрителей перед тем, как ему выпустят кишки. Есть в этом своя изюминка. Не находите? — Чудесная идея! Только сейчас Рейко вспомнила, в каком непотребном виде стояла перед десятком поднимающихся людей, что скользили спрятанными больными взглядами из-под масок по её телу. Словно истинные гурманы, проходящие мимо постамента с дивным заморским блюдом, втягивали его аромат, оценивали, смаковали перед тем, как вонзить в него свои клыки. Рейко прикрыла грудь скрещенными руками и попыталась отойти. Но куда? Охрана оцепляла периметр полукругом, дыша своим свинцовым дыханием в затылок. Мастер, заметив её замешательство, схватил за кисть, опуская руки, не давая возможности прикрыться. — О! Наши самые дорогие и желаемые гости! Кролик-сан и… Неведомый, не так ли? Столько грации Рейко не видела ни в одной женщине: платиновая копна волос спадала с плеч на роскошное черное платье в пол, полностью закрывающее тело, но зато подчеркивающее каждый изгиб. Женщина будто плыла, такими легкими были её движения. А маска была невинно-белая с забавными кроличьим ушками, словно она купила её в обычном маскарадном магазине. Однако стоило женщине приблизиться, как та замерцала, украшенная бриллиантами. — Дорогой Мастер, вы решили выгулять игрушку перед тем, как сломаете её? — голос Кагуи — женщины, которая прервала их «беседу». Все вставало на свои места: маска кролика, одна из приближенных в шайке Мастера. Ею и была Кагуя. Под руку её вел статный высокий мужчина с выправкой, будто подвязанный за невидимые нити кукловода, столько гордости и надменности было в одних его движениях, чтобы сделать один вывод: достойный спутник для женщины-якудза. Маска была бескрайне черная, как и будущее Акиямы. Ни намека для глаз и рта, словно он в них и не нуждался. Пышным, но непослушным волосам цвета агата позавидовала бы любая барышня. Спадали они ниже плеч, топорщась иголками. — А это Неведомый, — представил Мастер, будто Рейко было дело до того, кого она потешит сегодня своей смертью. — Но у него нет языка, чтобы ответить тебе любезностью. — Верно, — насмешливо подтвердила Кагуя, властно перекинув непослушную прядь за спину. — Я отрезала его, чтобы он не смел мне возражать. Эксцентричная пара уплыла тенью в открытые двери, ведущие к следующей лестнице. — Зря! Зря она отрезала ему язык! — досадно прокомментировал Мастер. — Столько наслаждения теряет. Ты ведь понимаешь, о чем я? Рей качнула головой и на ответную тишину взглянула на стоящего рядом Мастера, чуть склонившегося над ней. — Так ты у нас, значит, невинная девственница? — издевательски, почти злобно коротко захохотал он в кулак и, выпрямившись, снисходительно махнул рукой. — Ничего, сегодня мы это исправим. Холодные камни подземелья превратились в раскаленные угли, от которых шел невидимый пар. Рей жгла фантомная боль предвкушения. Страх внезапной лавиной захлестнул, окунув головой в грязный омут воды. Их слащавые кичливые голоса превратились в задний фон из помех. Уродливые лживо скалящиеся маски, мелькающая одна за другой, кружили голову, и каждый раз Рей видела за их спинами нити. Марионетки. Они превращались в марионеток, таких же неестественных, играющих под чужую дудку. Наизусть склоняющиеся и восхваляющие лжегуро. Рей затошнило, её качнуло в сторону, и, чтобы не потерять равновесие, она непроизвольно схватилась за руку Мастера и обомлела. Он был из стали, нет, все его тело было будто покрыто сталью, специальными доспехами. Он даже не почувствовал её прикосновения, продолжая беседу. И Рей медленно подняла руку выше, ощущая всю ту же непробиваемую бронь. Вот почему он так медленно шел за ней в лесу: ему мешала покрывающая тело броня. Доспехи, спасшие от пуль. «Но чего он боится?» — только сейчас Акияма поняла, что охрана предназначена не для неё и не для гостей. А для него. — О! Еще один не менее важный и более импозантный гость! Злой гений искусства, чьи работы украшают многие мои пыточные камеры! Рад видеть вас наконец-то лично на сегодняшнем вечере, Скорпион-сан! Глухой стук шагов эхом звенел в воздухе. Ленивые, почти как у Мастера, но более тяжелые, словно и не человеку вовсе они принадлежали. Он и не был человеком. Существо в черной мантии, окаймленной алой парчой. Два скорпиона скрещивали свои клешни на цепи, что держала материю на плечах воплощения уродства. В отличие от других, чьи маски скрывали лица, голову Скорпиона полностью покрывал уродливый шлем. Но он так естественно выглядел, что казалось, будто это и есть его истинное лицо. Искусственные редкие волосы торчали иглами на неестественно серо-бежевой коже с припухшими венами, покрывающими его, словно шрамы. А деревянные налитые кровью глаза с суженными точками-зрачками смотрели как живые, направив свой взор на оторопевшую Рейко. Глазные яблоки чуть шевельнулись — Рейко вздрогнула. Знакомый холод ужаса и отвращения прошелся по и так покрывшейся мурашками коже. Ком подступил к горлу, когда Акияма почувствовала нечто холодное, скользнувшее по ноге. Не двигаясь, она опустила взгляд, чтобы увидеть, как остро наточенный конец скользил по бедру, перебираясь к пояснице. Механический хвост, идущий из-под мантии, обвел талию, не позволяя шевелиться уже и так окаменевшему в страхе телу. Мастер лишь хмыкнул, заметив эфемерные манипуляции пальцев в кожаных перчатках Скорпиона. Существо приблизилось к Рей, не отводя искусственных глаз. Из-под маски донесся грубый хрипловатый баритон, безэмоциональный, словно владелец его и правда был куклой: — Вы достойны быть украшением вечной красоты вместо того, чтобы дарить мимолетное наслаждение в обители Мастера. Металлический хвост сжался на талии, вырвав глухой стон, а кончик невесомо полоснул по бледной коже живота и тут же пополз юркой змеей обратно по ноге. Скорпион провел пальцами по ледяному плечу Акиямы и направился к следующей лестнице теми же тяжелыми шагами. Хвост полз по земле вслед удаляющемуся телу. — Не обращай внимания! — Мастер проводил взглядом гостя. — Люди искусства все немного чудны. По правде говоря, скажу тебе по секрету, что он никто иной, как… — Мастер, — появившийся белый Зетцу в черном фраке ухмыльнулся из-под половинчатой маски, — настало время участнице пройти в «закулисье». — Конечно-конечно, — Мастер лишь пожал плечами и вновь обернулся к последним опоздавшим гостям. Не проронив ни слова, словно Рейко больше не существовало как личности. Ведь так оно и было. Рейко умерла в тот момент, когда в лесу конь Мастера встал на дыбы. Теперь она была лишь плотью и кровью и в скором времени отправится по течению реки, чтобы стать очередной глухой зацепкой. Зетцу отвел её по парадной лестнице вверх, но, в отличие от снующих по серо-каменистому коридору гостей, повел участницу по крутым ступенькам еще выше, в помещение, действительно напоминающее закулисье. Суетящиеся люди с проводкой сновали из угла в угол, совершая последние штрихи. Кто-то не прекращал ворчать в рупор, отдавая приказы. Все эта вакханалия напоминала извращенную подготовку к ток-шоу, но с одним лишь отличием — спецэффекты здесь настоящие. Мужчина в маске змеи подошел вплотную, заставив остановиться, и вытащил из-под серого пиджака шприц с длинной иглой. Черные жидкие волосы спадали на маску, откуда донесся шипящий голос: — Не дергайся. Больно будет недолго, пока что. Игла вошла в шею, на глазах выступили непроизвольные слезы, не испортившие макияж, лишь прозрачные бусинки одиноко скатились по щекам. — Что это? — дрожащим голосом спросила Рей. — Небольшой допинг, чтобы ты была юркая и ловкая и не подохла в первые же 5 минут, — цинично объяснил Орочимару, выкидывая шприц в принесенный одной из шипастых женщин бортик. В конце страха всегда ждет смирение. Если бы страх и смирение можно было измерить временем в 24 часа, первое бы заняло все 23 часа 59 минут — невозможно томительное, растягивающее ожидания в резину. Смирение приходит лишь в последнюю минуту, если и не в секунду. И к Рейко оно явилось. Смысл жизни заключается в том, чтобы в конце вернуться туда, откуда ты начал свою историю. И Рейко вернулась — в клетку. Створка закрылась как за невиновно посаженным преступником, но была ли Акияма невиновна? Гордыня — один из смертных грехов. И именно она захлестнула её, опьянив и одурманив, приведя в Замок Мастера. Клетка поддалась вверх, Акияму резко толкнуло вниз, и она упала на спину, вцепившись в нижние прутья ледяными пальцами, смотря, как высокая цепь, утонувшая в мгле, тянет в свой океан. Но клетка остановилась и качнулась в сторону, влево. Вновь остановилась. Цепляясь дрожащими пальцами за прутья, Рейко села, нога провалилась в пустоту меж створками. Спиральный пол пополз вниз, образуя лоно, куда они опускались. Гул механизма да скрип цепи — единственная музыка, бьющая в такт её сердцу. Тишина. Тишина резала как тупой скальпель, вырывая лишь немой крик жертвы, забывшей вколоть наркоз. Рейко не переставала оборачиваться, стреляя сузившимися под воздействием наркотиков глазами. Воронка открывающихся зубьев распуталась, пропуская клетку. Тонкое молчание из тяжелого дыхания и урчащего механизма воронки прервалось завибрировавшим воздухом. Звон возбужденных голосов пробирал до костей, ломая их невидимыми плетями. Заставляя сжимать прутья вспотевшими ладонями. Удары барабанов, словно сакральный мотив, известный лишь просвещенным в этих стенах, заставлял невидимую публику гудеть и рукоплескать. Клетка вырвалась из лона купола, опускаясь в улей-колизей. Десятки, сотни рядов высились от самого купола до нижних рядов над пустынным полем, где мерцали светлячки танцующих огней. В переливающемся под софитами радужными всполохами воздухе на высоких башнях извивались загорелые женщины, чья кожа мерцала в блеске масла, а руки укрощал огонь. Клетка опустилась мимо одного из постаментов, и огонь лизнул прутья вместе со сжимающими их пальцами. Рейко отскочила к стене, вновь упала, нога и рука привалилась вниз, а она лишь хватала воздух ртом, пытаясь закричать. Но крик все равно утонул бы в грохоте барабанов и кричащих улюлюкающих масок. Огонь мерцал повсюду. Снова показались башни на средних ярусах с обнаженными девушками с пылающими головами, пока другие в черном латексе не прекращали акробатические трюки, пролетая мимо опускающей клетки. Одна зацепилась за их прутья и глумливо заржала, скаля белесые зубы, но тут же умчалась на канате-маятнике. Акияма поднялась, взглянув вверх. Все они спускались из мглы купола. Девушки с черными крыльями и порочным нимбом медленно будто летели вслед за ней, подвешенные за спины прочными цепями. В сторонах ближе к зрительским на качающихся пустых клетках, вероятно, бывших участников сидели существа в черной коже, полностью покрывающей тело, головы их венчал черный суженный рог, откинутый назад. Раскрывая пасти, они извергали из красных губ инфернальный огонь. Клетка с глухим хлопком ударилась о землю, облако пыли поднялось вверх, медленно оседая мерцающим песком. Дезориентирующие лазеры софитов сошлись на ней и, предсмертно вспыхнув, исчезли. Танцующее пламя материализовалось в обнаженных девушках, чье лоно прикрывала такая же грубая кожаная материя, как и на ней самой. В шипастых масках, закрывающих нижнюю часть лица, они не прекращали грязные пляски с файер шоу под бой барабанов, превращая арену в саму преисподнюю. Быкоголовые мужчины с голыми торсами синхронно, будто единый организм, отбивали ритм со всех сторон. Бам-бам-бам. Это сердце Замка бешено билось в предвкушении еще свежей крови, струящейся в её жилах, что прольется на алтарь во славу Мастеру. — Мастер! Мастер! — голоса скандировали патетично и восторженно в больном исступлении. Двери клетки отворили те же девушки, что приводили её в порядок. Они вывели Рейко на середину сцены, вскинув руки, безмолвно объявляя о готовности главного блюда. Лучи прожекторов сошлись на ней. — Друзья мои! Арена взорвалась аплодисментами, голос Мастера эхом прокатился по колизею. Определить источник трудно, ведь голос словно шел из воздуха, живя собственной жизнью. Но Акияма, прикрыв глаза от слепящего огня и десятка ламп ребром ладони, нашла ложе повелителя вакханалии. Экран с видеосъемкой отразился на одной из глухих стен с ложей Мастера, что простиралась на пятом ярусе, закрытая пуленепробиваемым стеклом. Стоя у панорамного окна, Мастер возвел руки к небу, приветствуя публику. По бокам от него стояла верная охрана из адских близнецов. — Добро пожаловать, друзья мои, в мой замок! В место, где нет месту притворству! Нет места сдерживающим надуманным законам! Есть лишь высшая справедливость. А она и есть выживание! — Что за ересь он несет? — прошептала Рейко, крутясь вокруг оси, оглушенная поддерживающими аплодисментами. — Это не суд и не эшафот. Это настоящая реальность, где человек таким, каким создала его природа и каким сделало общество, откинет все свои роли и покажет истинное лицо — ЖЕЛАНИЕ ЖИТЬ! Мастер вскинул руки в сторону, провозгласив последние строчки вырвавшимся криком, что эхом прокатился по рядам. — И сегодня я решил внести изюминку в игры за жизнь! И, в отличие от предыдущего шоу, участников будет двое, а не один! — Мастер приложил указательный палец к прорези, где расплылась улыбка-струна. — Выпускайте второго участника. Участок на арене напротив с глухим треском раскрылся, спиралью разъединяя зубья, откуда проступил искусственный свет. Крутящийся гудящий постамент подымался вверх вместе с мужчиной в одних коричневых бриджах, чьи руки сковывали за спиной цепи, прикрепленные к полу подъемника. Рейко под взрыв новых аплодисментов обернулась, когда пол постамента слился с ареной. Глаза её задрожали вместе с подкосившимися ногами. — Не может быть… Она смотрела на обнаженную спину мужчины, черный хвост спадал на правое плечо. Две шипованные женщины сняли цепи и ленту с глаз, и тот размял затекшие кисти рук. Мастер, не включая динамика, глухо захохотал. — Не забудьте напомнить, чтобы я поблагодарил Данзо за содействие. Старый черт-таки не подвел, — и, включив динамик, провозгласил: — Итак, дамы и господа! Как долго смогут продержаться сегодняшние участники? Ведь их двое, а значит, делить испытания они будут пополам, что увеличивает их шансы продержаться дольше. Обернувшись и увидев застывшую со страхом в глазах Рейко, Итачи вздрогнул, не веря зароптав: — Рейко? — Итачи-сан! — Акияма бросилась к Учихе. Итачи, поддавшись её порыву, кинулся навстречу. Но земля под ногами разошлась, обнажив песочные зубцы. Словно в замедленной съемке они тянули руки друг к другу, пока пустота уносила их за собой. И Рейко, и Итачи повалились в свою открывшуюся полость под короткий вскрик, утонувший в захлопнувшейся преисподней. — Итак, дорогие зрители, занимайте свои места, подключайте экраны, проходите в зоны непосредственного наблюдения, делайте ставки! Наслаждайтесь! Добро пожаловать в Замок Чудес Мастера, откуда никто еще не выбирался, — помпезно возгласил Мастер, хлопнув в ладоши, и грудным насмешливым басом добавил: — Живым.