***
Крутой спуск разодрал катящееся по нему тело, что тщетно пыталось ухватиться хоть за малейшую надежду в виде выступающего камушка или лозы. Но вместо этого Итачи лишь глухо упал на дно, давно потеряв закрывшийся свет, что исторгнул его в глубины ада. После попытки найти в лесу Рейко на рассвете Данзо вызвал его к себе «погонять чаи», чтобы отдохнуть и пуститься вновь в поиски заблудшей невесты детектива. Но уже через несколько глотков фарфор чайной кружки разбился, расплескав горячую жидкость на персидский ковер, и болезненно-тягостный сон уволок за собой на дно. Проснулся Учиха уже будучи в аду, где невесты Сатаны коротко, но доходчиво объяснили, что ему выпала великая честь участвовать в изощренных играх человека, за тенью которого он гонялся долгих 5 лет. И вот он, Мастер, сам позвал его к себе. Но увидеть его не представилось возможности. Под действием вколотого наркотика Итачи смог лишь услышать обрывки речи на арене, когда ему открыли глаза, да увидеть Рейко в месте, где он меньше всего ждал. Он не мог ухватиться за нить, переплетающую стежок за стежком хронологию произошедшего, ведь все приходившие догадки говорили об одном: Замок Мастера находится во владениях Данзо. Вот только где именно? В самом поместье? Подземелье? И насколько далеко он простирается? Сейчас это не так важно. В приоритете — выжить любой ценой и найти Акияму, что, словно спешащий Кролик из Страны Чудес, неосознанно завела его в Замок Чудес Мастера. Итачи попытался оттолкнуться локтем, но нащупал холодное чешуйчатое покрытие. Нечто возмущенно зашевелилось под его спиной, и Учиха замер, прислушиваясь к тихому шипению. Земля под ним продолжала извиваться, желая выбраться из-под свалившейся на неё ноши. Глаза постепенно привыкли к темноте, и, развернувшись, Итачи столкнулся с горящим змеиным взглядом. Острый высунутый язычок кольнул по щеке, и шипение затрещало чечеткой со всех сторон. Вторая величественно-грациозная тень встала на дыбы, возвышаясь. Третья поползла по обнаженной голени, пробираясь к бедру. Еще одна, ластясь, потерлась о плечо, двигаясь к груди. Итачи оказался в змеином гнезде. Не дышать и не двигаться. На какое-то время это поможет спастись от неминуемого. Змея, проползая от бедра к животу, поднялась, не без интереса изучая подаренный небесами презент, максимально приблизившись к лицу. Итачи не дышал, чувствуя лишь стекающий по виску пот да бухающее о грудь сердце. Сердце, к которому тянулась змея, словно почувствовало его страх, искусно скрываемый владельцем. Учиха не выдержал, когда змея легла на грудь, обнажив мелкие клыки, и, схватив и отшвырнув ту от себя, резко вскочил и подорвался вперед. Змеи, словно арбалетные стрелы, по команде ринулись на добычу. Одна вцепилась в лодыжку, другая оплела собой торс пробираясь к шее, душа гостя, не оценившего их гостеприимство. Впереди забрезжил свет. Прихрамывая, теряя власть над скованными движения, Учиха упорно продвигался к нему, рукой успев заслонить шею, до которой добралась гадюка, оплетая кольцом. Он упал, успев зацепить факел, что ударил рядом, и огонь обрушился на одну из змей, что в испуге отпрянула. Другие сестры ринулись по земле, спасаясь прочь от обжигающего пламени. Подтянувшись к стене, Итачи дотронулся до кровоточащей лодыжки, молясь, чтобы змеи оказались неядовитыми. Коридор вел лабиринтом к четырем направлениям, из одного он только что выбрался. Остается три, но какой из них менее болезненный? Выбор был только за ним.***
Чудовище преследовало, желая овладеть своей целью, что, словно невинный агнец, не переставала себя тешить попыткой побега. Но этот побег привел вновь к выбору. Рейко очутилась в непривычно ярком широком коридоре, насыщенного огненно-красным освещением, что струилось по искусственно вымощенным ровным стенам. Рейко пробежала вперед, но из-за стены, словно по щелчку автоматического механизма, вылетел маятник-убийца. Огромное лезвие, будто оружие палача, пролетело впереди, медленно возвращаясь обратно. Второй щелчок, и Рейко с криком обернулась на звериный рык преследователя — тот остановился перед выскочившим вторым маятником, закрывшим Рейко с двух сторон. Третий щелчок. Когда Акияма повернула голову, на неё стремительно летело огромное острие, от которого она успела отскочить назад, едва не столкнувшись с ним нос к носу. Монстр пробежал вперед в промежутке времени, миновав одно из рубящих лезвий. Девушка дрожащими руками оттолкнулась от земли, пытаясь оценить обстановку. Маятники ускорялись с каждым ходом. Шесть убийц заполнили коридор, оставалось еще четыре для неё, и пять —для монстра. Рейко считала секунды, определяя скорость, и как только лезвие поравнялось с ней, она со всей силы рванула вперед, обгоняя его. Монстр проделал тот же трюк, оказавшись теперь на её бывшем месте. Механизм ускорился так, что Акияма не смогла бы успеть пробежать. Монстр же вытащил топор из-за прикрепленных к спине ремней и со всего размаху запустил в крепящий механизм, разрубив держащую веревку маятника, отделяющего их друг от друга. Маятник с грохотом рубанул по полу рядом с ногами Рейко. Наточенные клыки расплылись в оскал, и мужчина обогнул препятствие. Качающееся лезвие свистело за спиной Акиямы, что смотрела в налитые кровью глумливо смеющиеся глаза смерти. Он ударил её наотмашь, припечатав к стене. И, схватив за скрученные волосы, подтянул к паху, потёршись острыми иглами искусственного фаллоса о лицо, оставляя красные дорожки царапин. Рейко зажмурилась, болезненно простонав. Её швырнули на пол, схватив за стопы, раздвигая ноги. Перевернувшись на живот, она попыталась отползти к противоположной стене, но чудовище держало стальной хваткой, придавливая к полу. И Акияме оставалось глупо тянуть руку к стене, чувствуя бедрами холодное острие. В глазах зарябило от подступивших слез, его липкая рука схватилась за единственную прикрывающую материю, сдирая вниз. Щелчок. Стена впереди отворилась на мгновение в раскрывшемся маленьком окошке, которое и не приметишь невооруженным взглядом. По полу прокатился маленький перочинный ножик. Что это? Галлюцинации от наркотика? Рейко засмеялась сквозь слезы, холодная сталь потерлась о её половые губы. Дрожащей рукой полицейская схватилась за ножик как за протянутую руку помощи. И он оказался осязаемым. Словно удар холодного ветра по лицу или поток ледяной отрезвляющей воды. Акияма не отдавала отчет своим действиям под проснувшимися инстинктами и, когда монстр грубо развернул её, вывернулась и воткнула нож в горло монстра. Мужчина захрипел, забулькав слюной, и выплеснул изо рта на Рей поток крови. Рейко оттолкнула бьющееся в конвульсиях тело и, схватив его топор, швырнула тот в крепящую веревку маятника, пробежав мимо павшего препятствия. Но насильник с ножом в горле в последних судорогах кинулся за ней. Рейко стояла лицом к сверкающему в вращениях лезвию и, закрыв глаза, попыталась сосредоточиться на рассекающем свисте, отринув остальной шум. Только она и свист стали. Она сделала два шага вперед, не почувствовав боли. Только если смерть не приходит в блаженном неведении сокрушившей тело боли. Но, открыв глаза, Акияма убедилась, что все еще находится в аду. Обернувшись на хрипящий рев, она стала свидетелем, как рванувшего вперед монстра разрубило пополам. Рейко завопила нечеловеческим визгом, от увиденных ошметков органов разрубленного пополам тела организм исторгнул ужин, которым накормил её Мастер. Эхо глумилось, повторяя раскаты крика. Акияма упала на колени, ползя прочь от растекающейся лужи крови, рыдая в голос. — Что это было? — вальяжно сидящий на своем троне Мастер лениво покручивал бокал вина, наблюдая за игрой Рейко. Она воткнула нечто в горло их палача. Нечто, что никак не могло находиться вне его ведения. Но стоящий рядом белый Зетцу со столько же озадаченным видом лишь пожал плечами. — Может, кто-то из персонала обронил нож.***
Белый круг коридора, в который спустился Итачи, словно в насмешку освещался неожиданно ярким освещением, природу которого Учиха не мог найти. Стены сами воплощали свет с одним лишь изъяном: ноги погрязли в трясине, затрудняя каждое движение. Почерпнув немного вязкой жидкости, перекатывая ту меж пальцев и принюхиваясь, Учиха ощутил, как ноги грязнут в смоле сильнее с каждым шагом, словно спрятанные в них черти тянут его вниз. Тогда он ухватился за край белесой стены, отталкиваясь от нее, уже почти достигнув другого края. Он вытянул ногу из черного омута. Но стена схватила его. Короткий возглас удивления вырвался вместо крика, и Итачи попытался выдернуть руку, но стена, будто человеческая кожа, тянулась за ним. Вторая рука потянулась, будто дитя, бьющееся в утробе матери. Учиха ударил свободной рукой, которую немедля захватила третья дьявольская длань. Его прижало к живому извивающемуся организму, тянущему крепкие пальцы, хватающие и терзающие плоть, желая разорвать на части. Итачи укусил один из пальцев, но тот лишь юркнул в его рот, ища язык. Тогда Учиха сжал пальцы сильнее, чувствуя солоновато-горький привкус, слишком похожий на человеческую кожу, и слыша тихий хруст. Рвущие на части руки отпустили, и Итачи, вдохнув полной грудью вкус свободы, летел спиной вниз в черный омут, что принял его другим десятком тянувших ко дну рук. Утопая в смоле, он нащупал острое лезвие и, опустившись чуть ниже, нашел твердую деревянную рукоять. Схватив неизвестный попавшийся предмет, Итачи, насколько это позволяла вязкая сковывающая жидкость, потянул руку вверх и резко опустил, рубанув по невидимой, но осязаемой руке, шарящей на его торсе. Тихий визг раздался у самого уха, скользкие объятья отпустили. Он не переставал рубить до тех пор, пока не вынырнул из агатового моря, но другие руки из плоти и белесой кожи надвигающихся стен тянулись к нему, желая прикоснуться к желаемому. Топор покрылся черно-алой влагой, лезвие его обрушивалось на ожившие стены до тех пор, пока Итачи не вырвался из сомкнувшихся в страстном поцелуе стен. Тяжело глотая знакомый мерзлый воздух подземной пещеры, Итачи подбросил топор — подарок судьбы, без которого его разорвали бы в клочья, оставив в смоляной могиле. Но действительно ли судьба оказалась к нему благосклонна, или в этом аду существуют дьяволы-хранители, ступающие по левое плечо? Падающая капель билась о камни, отчитывая пройденное или, быть может, оставшееся время. Из-за занавеса густого дыма неподвижно возвышался обитатель Преисподней. Лик красной испещренной старыми порезами маски на фоне платиновых зализанных назад волос обернулся в сторону Итачи. Капель ударилась о рог черта, чьи залитые кровью глаза моргнули из-под маски. Учиха попятился назад, завернув в другой коридор лабиринта — фигура дьявола двинулась в его сторону. Бензопила в руках взывала в предвкушающем крови плаче и рассекла дымчатый смог. Итачи кинулся прочь, топор в руках просился в битву вместе с ударившим в голову наркотиком, но ведомый здравым рассудком детектив не прекращал бежать. Черт гнался за ним, громыхая тяжелыми армейскими сапогами со звенящими цепями. Тупик почти всплыл из ниоткуда, словно стена выросла из-под земли. Учиха успел увернуться от разящего движущегося механизма, выбивающего искры. Детектив пригнулся от очередного удара, отрезавшего кончик собранного хвоста. Итачи нанес удар топором по движущейся зубчатой ленте, отбивая атаку. И, юркнув под вскинутой рукой, бросился обратно в коридор. — Какой знакомый образ, — заинтригованно прокомментировал Кисаме, наконец попавший на игры. Он сидел в одной из кабинок вместе со своими коллегами — Змеем и Финансистом. — Не образ ли это старого доброго Потрошителя? — Именно, образ Черта Хидана на играх так полюбился старыми зрителями в клубе «Акацуки», что мы его решили воссоздать. Хоть его никому и не затмить в ловкости и кровожадности. Все ради услады больной фантазии и туго набитых кошельков, — объяснил Какудзу, просматривая на личном мониторе поступающие ставки. — О, снова взнос «благотворительной помощи». — О чем ты? — Орочимару с любопытством, сидя в кожаном кресле перед мониторами, транслирующих прямой эфир игр, попытался разглядеть, что делает Финансист, но тот, игнорируя его, коротко прошептал на рацию: — Сектор Б-8, слезоточивый газ. Рев бензопилы слился с криком Итачи, зубья прошлись по плечу, окропляя стены свежей кровью. Но, не успев достигнуть кости, лезвие вновь лизнуло воздух, разбрызгивая алые крупинки. Учиха перекатился, схватившись за раненое плечо, чувствуя мягкую разодранную плоть. Перекинув топор в здоровую руку, он швырнул его из последних сил в отвернувшегося на мгновение убийцу. Но тот безрезультатно вонзился в спину, а Черт даже плечом не повел. Развернулся как ни в чем не бывало, будто не по его спине ручьем текла кровь из разрубленной раны. И тогда Итачи понял — он тоже под действием наркотика, еще более сильного, не позволяющего ничего ощущать. Однако, даже если он не чувствовал боли, движения его сковало, убийца замедлился, обрушивая удары на ловко уворачивающегося мужчину, что рывком кинулся на него и, сбив с ног, отправил на пол. Итачи заблокировал руки палача, удерживая стальной хваткой, пытаясь переселить и оттянуть лезвие бензопилы в его сторону, но Черт противился. Зубчатая лента лизнула кровавым языком по лбу Итачи, кровь застелила глаза. Прорычав из последних сил, Итачи приложил все усилия, оттесняя противника. Щелчок. Впереди из раскрывшегося маленького окошка прокатился баллончик, остановившийся за головой Черта. Чуть дальше лежал окровавленный топор, отскочивший во время падения. Но для кого именно предназначался этот баллончик? Черт с новой силой поддался станом вперед, и бензопила чуть было не разрубила пополам, если бы Итачи не успел откинуться назад и врезать ему между ног, но отрезала лишь кусочек плеча, а Черта повело в сторону. Итачи прополз вперед, сжав зубы от пронзившей плечо боли, будто разрывающей плоть пополам, и, поймав баллончик, направил струю в сторону поднявшегося убийцы. Коридор заполнился дымкой, скрывающей их двоих в своем сером плену. Бензопила ударила по пустоте, пока Учиха, нашарив топор, непроизвольно плача, левой рукой нанес удар по кисти.***
Скалистую пещеру покрыло сизым флером. Доселе заглушающий боль наркотик прекращал свое действие, и Рейко ощущала каждый острый выступ, ступая разодранными в кровь ногами, вздрагивая от каждого шума, будь то упавший камушек или далекое эхо. Из последних сил взобравшись на утес, скрытый внутри пустого пространства, она упала ничком, прижавшись к мерзлой сырости камня, чувствуя на губах игольчатый привкус крови. Непонятно, собственной или чужой. На какое-то время Рейко показалось, что она потеряла сознание, проспав недолгие подаренные минуты покоя, но, пробудившись, услышала посторонний копошащийся шум. Не сразу найдя силы подняться, Рей заскребла сломанными в кровь ногтями, оттолкнулась от земли, присев на колени, пытаясь вслушаться в едва слышимые шаги. Она доползла обратно до входа пещеры и, опираясь на ту, поднялась. Руки скользнули по вырезанным буквам, в которые провалились подушечки пальцев. Полицейская пригнулась, пытаясь вчитаться в знакомые слова, смысл которых уплывал. «Лучше болезненного взлета только безболезненное падение». — Что? Что это еще такое? — Рей заскребла по камням, словно могла найти в них брешь, чтобы открыть потайную комнату. И пока она тщетно пыталась найти выход, не заметила приблизившиеся шаги. Рычание пробрало вибрацией от пяток до макушки, заставляя замереть. Протяжное и свирепое, на этот раз не принадлежавшее монстрам-людям. Сглотнув горько-соленный ком из слюны и запекшейся во рту крови, Акияма медленно обернулась к глубинам пещеры. Стоящий напротив тигр заскрипел выпущенными когтями по месту, на котором она лежала. И, подняв морду, обнажил острые клыки. Сердце заклокотало, Рейко плавно опустилась на корточки, чтобы оказаться со зверем на одном уровне, судорожно вспоминая из уроков папы, как вести себя с дикими зверями. Главное — это не показать страха и не делать лишних движений. Однако, скорее всего, ради игр зверя предварительно изнуряли голодом и, возможно, даже натаскивали человеческим мясом. Ниточка голодной слюны, тянувшаяся из скалившейся пасти, лишь свидетельствовала об этом. Акияма попыталась отползти, но тигр угрожающе зарычал, сделав два стремительных шага. Рей замерла, затаив дыхание, чувствуя, как холодный пот струится по лицу. Даже при оставшемся эффекте наркотика ей не удастся убежать далеко, зверь все равно догонит и загрызет. А уповать на удачу с внезапно появившимся ножиком не стоило. «Лучше болезненного взлета только безболезненное падение». А что, если это подсказка? Утес вел к обрыву пещеры в бескрайнюю мглу. Расстояние его неизвестно, и, если сигануть в него, скорее всего, разобьешься насмерть. Но если выбирать снова две смерти, то лучше разбиться быстро, чем быть медленно обглоданной тигром. Рей не прерывала зрительного контакта, смотря свирепыми бесцветными залитыми потом глазами в янтарные голодные очи тигра, что встал в позицию, явно готовясь к прыжку. Но Рей прыгнула первая. Она рванула к краю обрыва со всех сил, зарычав, словно агонизирующий зверь. Но оттолкнулась слишком поздно. Яростный рев тигра достиг вместе с вонзившимися в её плоть когтями. Акияма сокрушенно рухнула на колени, тигр одним ударом исполосовал всю спину, вырвав хриплый крик, наполненный болью. Рейко согнулась пополам, опершись о руки. Спина горела инфернальным огнем. Клыки, ворвавшиеся в ляжку, заставили тело инстинктивно потянуться вперед к обрыву. Рейко рефлекторно ударила зверя в морду свободной ногой. И тот на мгновение отвернулся, выпустив добычу. И она подорвалась, чтобы наклонить стан вперед, сорвавшись вниз с обрыва. Тигр не успел настигнуть её — лишь исполосовал окропленными её же кровью когтями воздух, опоздав на долю секунды. Рейко летела в бездну, расправив руки. Совсем как в своем болезненном влажном сне, когда Кукловод исписал её тело как холст картины. «Но почему? Почему ты не убил меня тогда?» — хотелось закричать до сорванных связок. Ведь сейчас Рей желала легкой смерти. И, хватая ветер пальцами, она летела в ее объятья, ждущие её где-то в глубинах горы. Мгла поглотила её, хлеща по лицу ледяным колющим потоком. Вспышка света озарила внезапно, словно дурное видение в виде конца света в тоннеле. «Неужели смерть и правда так легла?» — подумала Рей, когда пробила телом мозаичное переливающееся обманчивым светом стекло, что треснуло под её весом. Акияма открыла глаза. Разбитое ею стекло, пестрящее радужными цветами, сопровождало её полет в резервуар, в который он упала ничком, оставив каскад брызг. Затхлая резкая жидкость наполнила легкие, отрезвляя и заставляя вынырнуть наружу. Рейко с глухим стоном раскрыла уста, словно задыхающийся после кораблекрушения, жадно глотая воздух, смотря в пустоту, что извергла её. На поверхности воды плавали стеклышки, оттеняя воду разными причудливыми оттенками. Акияма выбралась на берег, всунув два пальца в рот, исторгнув смердящую жидкость, от которой скручивало органы. Она принюхалась к телу, пытаясь вспомнить природу запаха. Осознание того, во что именно она упала, пришло, когда Рей выбралась в сузившийся коридор, устланный сотней свечей, — бензин. Мерцающие огоньки подмигивали на каждом шагу — на земле, подвешенные в воздухе за цепи. Словно звезды в бескрайнем небе, через которые ей предстоит совершить путь к терниям. Ведь, обернувшись назад, Рейко встретила рассекающие воздух иглы. Выплюнутые стенами, они появлялись и исчезали без возможности вернуться на старый путь. В этот раз у неё не было выбора. Рейко легла на живот рядом с ближайшей свечей, осторожно подув на неё, но огонь в ответ попытался поцеловать её губы. Акияма дернулась назад от жалящего пламени. Его нельзя погасить. Поднявшись, Рейко закрыла глаза, пытаясь восстановить дыхание и успокоиться. Но слишком сложно: выстреливающие иглы, будто стрелки часов, напоминали, что зрители не ждут. И Рей сделала шаг к свободному пространству меж свечей. Минное зримое поле, где взрывчатка — она сама. На цыпочках, прихрамывая на изувеченной ноге, не смея дышать и лишний раз пошевелиться. Пригибаясь под очередным висящим ищущим её пламенем. Она огибала стоящие свечи, чувствуя их жар. Они будто дышали на неё своим горячим драконьим паром. Акияме было страшно вглядываться вдаль: вдруг края и нет. Но обернуться назад — тоже смертельный исход. Только вперед, навстречу заждавшийся смерти, что терпеливо топтала ногой и скрупулезно проверяла время на наручных часах. Рей вздохнула, качнувшись на больной ноге, и тут же замерла, потому что огонь перед лицом заплясал в поисках источника. Он извивался в расширившихся зрачках. Акияма пригнулась, на корточках продвигаясь дальше, но не выдержала, оступившись от боли, и стоящий у стопы огонь лизнул обжигающим поцелуем, жаля истерзанную плоть. Рей взывала, боясь смотреть вниз, и рванула вперед. Пламя перекинулось на лоснящееся тело, в диком танце распространяясь по ногам вверх. Рейко бежала вприпрыжку, наступая на огонь и крича от пожирающего её пламени. Вырвавшись из огненного зева, она рухнула на землю, прокатившись, пытаясь потушить его. Впереди лежало покрывало, к которому она поползла на четвереньках, ухватившись за материю трясущимися руками и замотавшись в неё, и вновь покатилась по земле. Легкие наполнил запах горелой плоти, потушенный огонь все еще съедал обожженную кожу ног. Рейко кричала охрипшим голосом, лежа на спине, смотря в горные породы пещеры, и молила. Молила о скорой смерти, больше не в силах выносить весь ад. — Пожалуйста, я так больше не могу. Просто пристрелите меня, — захлебываясь в слезах и слюнях, взломали Рейко, обращаясь к невидимым свидетелям её падения.***
Пот застелил глаза, вспышки факелов взрывались под дурманом разливающегося в венах наркотика, что заставлял набирать скорость, прекрасно увеличивая расстояние между ним и преследующим хищником. Тигр мчался по кровавым следам вприпрыжку, предвкушающе рыча и сопя. Итачи обогнул очередной угол лабиринта, едва не столкнувшись с вылетевшим лезвием кинжала. Упав, он вновь подорвался, когда хищник свернул из-за угла. Лезвие просвистело у глаз, вонзившись в стену. И, схватившись за обжигающую оставляющую шрамы рукоять, Итачи бросил кинжал в зверя, отпрыгнувшего в сторону. Учиха кинулся прочь, огибая торчащие ножи, пролетающие лезвия, что изрезали его тело вместо выпущенных когтей, жаждущих вонзиться в его плоть. Святая кровь, приносимая в жертву во славу Мастера, окропила все тело, оставляя разводы на серых стенах. Очередной кинжал вонзился в плечо, заставляя рухнуть на четвереньки. Взревев от боли, Учиха выдернул проклятое орудие пытки. Тигр, спокойно минувший уже пройденный им путь, нагонял. Коридор впереди замыкался опускающейся перегородкой, не дающий выбора в этом раунде. Но Итачи плюнул в лицо правилам и подорвался, помчавшись рысью к исчезающей впереди надежде или ждущей смерти. Стальная дверь почти сомкнулась с землей, но детектив, не сбавляя скорости, завалился на бок, прокатившись по земле под острыми зубьями. Оставив за собой алую дорожку после поцелуя стали, мужчина запрокинул голову. Протянутые тигром лапы разрубило опустившейся стеной, перекрывшей истошный рев раненого зверя. Их кровь смешалась в образовавшемся омуте.***
— Я наконец-то приготовил антидот, — заговорщически не то прошептал, не то прошипел Орочимару, чуть наклоняясь в сторону Какудзу, стоящего у зоны непосредственного наблюдения за голографической стеной над пещерой, где Акияма Рейко опустилась на корточки напротив тигра. Какудзу, оторвавшись от зрелища, удивленно вскинул бровь. А Орочимару лучше любых объяснений протянул склянку, которую Финансист спрятал в кулаке. Пять лет они находились под контролем Мастера ради антидота после того, как тот отравил их на последнем собрании в деле с Потрошителем. — Больше Мастер нам не нужен с его «противоядием». Можно его убирать. — Что за чудесная новость. Но, по правде говоря, грустно расставаться с этим местом. Здесь я делаю хорошие деньги на ставках, а также на видеозаписях, которые продаю особо ненасытным. — Если так нравится, оставайся, а с меня хватит. Знал бы, что так все выйдет, — сдал бы этого ублюдка его родственнику. — Ты знаешь, кто он? — ошеломленно спросил Какудзу, переводя взгляд с Орочимару на сиганувшую в пропасть Рейко. — Оу, она первая, кто догадался спрыгнуть в пропасть. Ушлая девка. — Ушлая? Смеешься? Кто-то купил у тебя подсказки, не прикидывайся. Мастер, если узнает… — Теперь это не имеет значения, — усмехнулся Какудзу, осушив противоядие. — Уж если и можно её как-то охарактеризовать, то либо идиоткой, либо смелой. — Смелость — единственное, что остается обреченным на смерть. Им уже нечего терять, — Какудзу раздавил пустую склянку и, оглядев других снующих зрителей, отбросил осколки в сторону. — Так кто он — Мастер? И откуда информация? — Я спас его на свою голову. Никогда не поверишь, он — Учиха Обито. — Учиха? Родственник Мадары и того детектива? — Дальний. Но вел дело «Потрошителя» вместе с Мадарой. Смешно, не правда ли? Сам за собой гонялся. Но, что куда ироничнее, его убило его же детище — Хидан Дзимпачи. — Но он выжил, — поправил Какудзу. — Верно, — скривился Орочимару, вспомнив свою ошибку. — Если бы я знал, что так все сложится, добил бы этого ублюдка в морге, когда мы его потрошить на органы собирались. Кстати, сердце предназначалось для этого Учихи Идзуны, ради которого Мадара и стал нам помогать. — Вот уж анекдот, — криво улыбнулся Финансист. — Но на кой черт ты спас его? — Неправильно проанализировал ситуацию, думал, что смогу выиграть, а в итоге попал в ловушку. Орочимару замолчал, увидев мелькнувшую тень. Скорпион, будто левитируя по воздуху, проплыл мимо за углом, даже не обернувшись в их сторону. — Это ведь он? — с толикой страха спросил Орочимару, кивнув на исчезнувшего гостя. — Он, — отрезал Какудзу. — У этого твоего Учихи Обито шарики в конец заехали, если он позвал на вечер серийного убийцу. — Хах, видимо, у нашего «босса» фетиш на серийных убийц.***
Скорпион осветил прихваченным со стены факелом подземелье, в котором содержались камеры для будущих игроков. Темное пространство за решетками пустовало, однако Скорпион выломал одну из дверей ударом хвоста, после чего пошел обратно по крутой лестнице вверх, направляясь через коридор, где прогуливались «маски» в зоне непосредственного наблюдения. Сасори остановился, присев на колено, вглядываясь в прозрачный пол, открывающий вид на десятки мерцающих свечей, в стороне от которых извивалось тело Рейко с обожженными ногами. — Пожалуйста, я так больше не могу. Просто пристрелите меня. Сасори ступал следом за катящимся телом Акиямы, смотря пустым стеклянным взглядом искусственных глаз.***
Кагуя походкой ленивой львицы передвигалась по комнате с бокалом белого вина в руке, нисколько не охваченная азартом игры. Напротив, она не без улыбки наблюдала, как быстро пляшут пальцы её спутника по клавиатуре, а безликая маска неустанно оборачивается к экрану с действиями сражения Учихи Итачи. Ооцуцуки облокотилась о спинку кресла, взглянув на монитор со ставками, печально вздохнула: — И все-таки ты любишь своего племянника. Какудзу уже, наверное, от счастья обкончался от поступающих за купленные тобой подсказки денег. Мужчина молчал, ударив по клавише Enter, очередная сумма поступила на счет казначея замка. Мастер подскочил с трона, в ярости сжав кулаки. Если все это время он и сомневался, то теперь все лицезрел воочию — игрокам нагло и беспардонно помогали проходить все уровни. Акияма Рейко сгорела бы заживо, не упади с «потолка» покрывало». Учиху Итачи бы разрубили бензопилой, не попади ему в руки топор, не говоря уже о слезоточивом газе. Мастер в бешенстве взревел: — Кто?! Кто посмел им помогать?! Что здесь происходит? Черный Зетцу, переглянувшись с белым, как можно мягче попытался предположить: — Наверное, это то самое новое правило, недавно введенное Финансистом. Если тебе нравится игрок, ты можешь купить ему подсказку, чтобы он продолжил игру. — Почему меня об этом не уведомили?! — отчеканил Мастер, прорычав последнее слово. Мастер немедля попытался связаться с Какудзу, но тот был слишком занят, искрящимися глазами следя за скачущими цифрами на счете. — Не знаю, кому эти двое так приглянулись, но если дело так пойдет и дальше, я стану миллиардером, — завороженно ахнул мужчина, когда цифра округлилась еще на один ноль.***
— Рейко! — гулкое эхо прокатилось по пещере. Итачи не терял надежду найти подчиненную, все еще тешась надеждой, что она жива. Наплевав на то, что он может выдать себя, детектив не переставал звать её, минуя пустые лабиринты и крутые ступеньки. Присев на одни из них, Итачи подобрал лежавший камень и принялся чинно точить топор. Время потерялось в нескончаемых испытаниях, но казалось, что уже больше часа ничего не происходило: либо ему готовили нечто грандиозное, либо в Замке что-то происходило. Когда детектив прикреплял оружие обратно к поясу за спиной, то наткнулся на вырезанные на стене точки. Подушечки пальцев легли на неровные буквы сложившиеся во фразу «Страх неосязаем». — Что это? Итачи заскреб по камню, ободрав загрубевшую за день кожу. Карканье рассекло таинственную тишину. Прилетевший ворон по-хозяйски уселся на выступ лестницы, с любопытством наклонив голову. Рассекающие крылья били по воздуху, слетающиеся птицы осыпали ступеньки черными перьями, словно медленно оседающий черный снег. Итачи настороженно поднялся, пятясь назад, спускаясь вниз, не теряя из виду прибавляющихся птиц, по поведению больше напоминающих хищников, ищущих добычу. По мере того, как он отступал, вороны подрывались, тревожно рассекая тени подземелья, не отпуская гостя Мастера. Итачи развернулся, быстрым шагом направляясь вперед, но карканье лишь усиливалось. Возмущенные птицы синхронным полетом ринулись за ним, заставив инстинктивно пуститься в бег от надвигающейся опасности. Словно черный мор, они сгруппировались в разящую стаю — единый организм, несущейся на жертву. Гвалт предвкушающего крика заглушил собственное тяжелое дыхание. Учиха оборачивался, продолжая нестись навстречу неизвестности, выбежал из лона пещеры, попав на утес, что вел в бездну. Детектив затормозил у самого края, балансируя вытянутыми руками. Извращенная игра, дающая право выбора: какой именно смерти отдать свою душу. «Страх неосязаем» — что это? Помощь, как и найденные топор и слезоточивый газ, или же ниточка, брошенная костлявой старухой. Его трясло, пот испариной покрыл все тело, топор скользил в мокрых руках, норовясь выскользнуть. Медленно выдохнув, прислушиваясь к воинственному крику воронов, Итачи развернулся навстречу смерти. Посмотреть в глаза страху с гордо поднятой головой, затаив дыхание. Ощутить столкновение со смертью, самому отдаться в её острые объятья. Вороны приближались, рассекая крыльями как сотней лезвий. Итачи затаил дыхание, шире открыв глаза, будто боясь упустить последний миг своей жизни. И стая вонзилась в его тело, пройдя насквозь. Десятки летящих птиц проходили сквозь его тело, мерцая искрами плывущей по телу голограммы, искажая черный цвет изумрудными волнами. Они вонзались в грудь и вылетали нетронутыми, стремглав уносясь в пустоту. Приняв в себя всю иллюзию, что рассыпалась о его тело черными перьями, исчезающими в зеленом плавящемся мареве, Итачи закрыл не раз обманывающие его глаза. Дотронулся до груди, ожидая ощутить разорванную плоть, но почувствовал лишь все еще бьющееся сердце. В распахнутых глазах вспыхнула искра надежды. Он понял негласные правила игры. И собирался победить во что бы то ни стало, а призом ему будет плевок в лицо безумца, правящим балом.***
Платформа, по которой, прихрамывая, ступала дрожащая от спавшего действия наркотика Рейко, вела от одного края лабиринта к другому, словно переходящий мост. Но стоило Акияме достигнуть середины, как твердая незыблемая дорога затрещала, кренясь вниз. Платформу, трещащую и скрипевшую предсмертным хрипом, повело в вертикальное положение. Рейко катилась вниз, отчаянно хватаясь изодранными пальцами, в надежде найти маленький выступ, чтобы зацепиться. Но платформа полностью накренилась, и Рейко поглотила пустота, в которую она падала уже долгие годы и только сейчас наконец нашла дно. «Прощайте», — хотелось крикнуть ей. Вот только кому? Вопреки старому изречению о проносящейся перед глазами жизни, она не увидела ни одного лица, не всплыло ни одно имя — нет ниточки, за которую бы можно было зацепиться. Такая же темная пустота, что ждала её в судьбоносном рандеву. Акияма закрыла глаза, теряя не только сознание, но и себя. Воображение сыграло с ней злую шутку, ведь полицейская почувствовала крепкий захват пальцев на её запястье, а тело толкнулось о воздух, повиснув. Видимо, она все-таки умерла, пойманная в руки смерти, ведь сознание покинуло её.***
Она нежилась в неге неизвестности, наслаждаясь тишиной, а самое главное — непривычной теплотой и мягкостью, словно нечто окутало её и несло к лестнице в другие неизведанные человеческой душой края. Но сокровенную тишину посмели нарушить шаги. Они били игольчатой пульсацией по вискам, пытаясь пробудить от забвения. И Рейко сжалась, прижимаясь щекой к бархатной материи. Легкий холодок укусил за босые качающиеся в невесомости пятки. Легкий испуг кольнул все еще бьющееся сердце, и Рейко открыла глаза. Первое, что попалось на глаза, — черная материя, к которой она прижималась, Рей подняла голову, уткнувшись в маску, а точнее шлем, покрывающий голову неизвестного. Болезненно-серая кожа сейчас не казалась естественной, как на пересечении двух миров, где Мастер приветствовал гостей. Шлем заглушал дыхание, отчего оно казалось тяжелым. Скорпион, как представил его Мастер, нес Рейко на руках по узкому вымощенному камнями коридору, где с каждым пройденным метром факелы редели, погружая и без того мрачное место в мир теней. Акияма, как ни странно, больше не ощущала страха, давно потеряв нить реальности, и просто наслаждалась минутой покоя в чужих руках. Пускай даже если он был следующим её испытанием и нес в пыточную камеру. Она устала, умерев уже два с половиной года назад в стенах безумного гения, и все это время лишь обманывала себя, считая спасшейся. Не отдавая себе отчета, Акияма легонько вытянула руку, легонько толкнув очередного монстра в плечо, прошептав невинное: — Простите? Скорпион, не прекращая идти, опустил застывшие искусственные глаза и после минутного молчания, не проронив ни слова, аккуратно поставил Рейко на ноги, продолжив путь, из-за чего полностью выбил полицейскую из колеи. — Вы не за мной? Скорпион остановился у факела, вытащив тот из крепления, — дальше коридор не освещался. — Спасибо, — растерянно поблагодарила Рей, сделав несколько шагов назад, — кем бы вы ни были. — Она хотела уйти, но странное чувство охватило её волной паники. Что-то из глубины души, потаенное и знакомое, заставляющее сердце невольно клокотать, а ноги подгибаться. Скорпион не двигался, смотря застывшим уродством, тени и свет факела лишь еще сильнее искажали безобразное лицо. И Рейко сделала шаг вперед, будто загипнотизированная змеей. Она приближалась медленно, надеясь, что он уйдет. Но Скорпион не шевельнулся, даже когда её руки легли на шлем, скользнув к застежкам, скрытым под мантией на металлических креплениях. Механизм крепления щелкнул, и шлем раскрылся внизу, освобождая из оков шею. Гость Мастера даже не пытался помешать ей, и Рейко потянула шлем вверх, медленно открывая бесстрастные полные губы, меланхолично-отстраненный взгляд карих преследующих её в кошмарах глаз. Уста Рейко задрожали, вырвав тихий постанывающий трепет несорванного крика. Красные волосы подались вверх за шлемом, но упали обратно. Маска Скорпиона с глухим эхом ударила о землю между их ног. Слезы застелили глаза, перекрывая четкий образ человека, вырвавшего её душу из все еще движущегося тела, что дрожало в мелких конвульсиях. Будто потеряв воздух, она открывала пересохшие уста, откуда вырвался тихий не то крик, не то хрип, льющийся лишь неразборчивым завыванием из заглоченного воздуха. Рейко сделала шаг назад, но и без того исколоченные ноги отказали так же, как и голосовые связки. Она упала не в силах оторваться от надменного взгляда Акасуны Сасори. Будто он набросил невидимые нити, не позволяя отвернуться или произнести хоть слово без его веления. — Довольна? — рассек его безучастный голос наигранную тишину. Если Рейко и могла надеяться, что все еще спит, то голос ударил словно пощечина, и её затрясло еще сильнее. Слезы застряли соленым комком в горле. — Этого ты желала? Встречи со мной? — Сасори вскинул брови, сделав шаг вперед, нагнувшись, наклоняя свет факела к мертвенно-бледному лицу. Рейко попятилась назад, сильнее прогнувшись в спине. — Иначе зачем ты поехала в Киото с детективами, а, Акияма Рейко? Затянувшаяся интермедия наскучила серийному убийце. И, презрительно хмыкнув на беспомощный и жалкий вид своей незавершенной работы, Сасори выпрямился, позволив той наконец-то вздохнуть. Он направился в царство ночи, оставив её в собственных слезах и бьющей дрожи. Кое-как Рейко села на колени, утирая слезы трясущимися пальцами, проклиная себя за свою жалкость и трусость. Она ненавидела свою слабость. Сколько раз она представляла их встречу? Воображала, как плюнет ему лицо, воткнет нож в горло, чтоб тот истек кровью, как и все его жертвы. Как будет биться его тело в судорогах на электрическом стуле. Но что в итоге она сделала? Плюхнулась на задницу и распустила сопли. Она не продвинулась ни на йоту, оставшись все той же сбежавшей жертвой. Гнев на саму себя нахлынул волной и, заметив рядом лежащий булыжник, Рейко подползла к нему на четвереньках, подхватив, и, поднявшись на ватных ногах, побрела следом за Кукловодом. С отчаянным рыком она замахнулась из последних сил, но Сасори просто увернулся — камень ударил о пол. Акасуна перехватил обмякшие, уже неспособные никому навредить руки Рей, и прижал её к стене. Девушку трясло, она зажмурилась, пытаясь внушить себе, что это очередной кошмар и скоро она проснется на смятых и изодранных в истерике простынях. — Мы уже проходили это, Рейко, а я на одни и те же грабли не наступаю. Ну же, посмотри на меня, раньше ты была рада и 5 минутам общества со мной. Взгляни страху в глаза. Но Акияма ретиво затрясла головой, заскулив. — Открой глаза, посмотри на меня, потрогай меня, я что ни на есть настоящий, во плоти. Рей зажмурилась еще сильнее и резко распахнула заплаканные очи, но упрямо уставилась в сторону. Его руки ласково накрыли её лицо, но не поворачивали к себе, даря призрачное ощущение собственного выбора. Рей протянула трясущуюся руку, наугад задев лицо, пальцами пройдясь по подбородку, проведя по нижней губе, и задохнулась еще сильнее, будто пламя лизнуло её. Она отдернула руку, прижав к груди. Рей вскрикнула, когда Сасори резко дернул её в сторону и, не ослабляя хватки, покрутил вокруг оси, отойдя на расстояние, поднял факел, претенциозно цокнув языком, осматривая её взглядом заядлого ценителя прекрасного, приобретшего дефектный товар. — Отвратительно. Что они сделали с твоим материалом. И, вновь схватив за предплечье, потащил её навстречу тьме. — Нет! Не трогай меня! — первое, что Рейко смогла произнести, вырвалось истошным воплем, пробившегося страха. Акияма вцепилась в его руку, пытаясь разодрать в кровь, но игры высосали из неё последние силы, и единственным, на что она оказалась способна, был лишь смехотворный удар локтем. Акасуна подхватил её под талию, оторвав от земли и насильно волоча за собой. — Успокойся, ты ведь не думаешь, что я сейчас забальзамирую тебя? Ты нужна мне пока что в целости и сохранности во внешнем мире. — Почему? — сквозь рыдания простонала Рей. — Почему ты вытащил меня? Все эти подсказки: перочинный нож, та фраза — это твоих рук дело? — Подсказки? — искренне удивился Сасори. — Не имею понятия, о чем ты. Но я не мог позволить, чтобы материал моего незавершенного произведения испортили, — интимными нотками прошептал он на ухо, прижимаясь щекой к виску. Акияма лишь беспомощно замотала головой, шепча тихое «Пожалуйста», как умоляют остановиться надвигающегося с ножом убийцу. — Я вытащу тебя из этого маленького ада. За вечер я успел изучить многие укромные уголки на случай побега после неудачной беседы с Учихой Обито. — Что? — Рейко зацепилась за фамилию, прекратив стенания. Она точно услышала «Учиха». — При чем здесь Учиха? — Ты не знала? Странно, не знаю, на полицию или еще на кого ты работаешь, но о деле Мастера ты должна быть в курсе. Мастер, что создал Потрошителя. Сасори остановился, не выпуская Рей, костяшками пальцев руки, держащей факел, нашарил выступ, надавив на тот. Стена заскрипела, разинув пасть. Акасуна юркнул внутрь, таща за собой Рей. Единственный источник света в пламени осветил скалистую пещеру, что крутыми выбитыми ступенями вела вниз. Они провалились в воду, что поглотила их до коленей. — Мастер и есть Учиха Обито. Акияма пыталась ухватиться за логическую нить ошеломляющей новости или, скорее, откровения, в которые пустился злой гений. Но усталость не позволяла проанализировать все слова. — Я не понимаю, но… — Как только выберешься, вызови такси и уезжай прочь. А я сам найду тебя, и мы поговорим о минувших двух годах, поностальгируем о прошлом или чем ты хотела со мной заняться, но это все когда ты будешь в адекватном и отдохнувшем состоянии. — Как я вызову такси? — заверещала Рей, вырвав наконец руку. Сасори вынул из-под мантии мобильный телефон, швырнув его Рейко, лаконично прокомментировав: — Он водонепроницаемый. Не сломается. — Почему ты думаешь, что я не сдам тебя полиции? — с не прикрытым отвращением Рейко наконец подняла взгляд, рой мурашек пробежался по позвоночнику, заставляя сжать телефон, словно он мог сослужить ей оборонительным орудием. — По тому, почему не сдала меня полиции два года назад, — спокойствие и расчетливость звучали в каждом слове. Даже то, как он двигался и приближался, вызывало трепет и ужас одновременно, напоминая о каждом продуманном шаге убийцы. — Как я и думал, ты с кем-то связана еще. Впрочем, не важно, у меня будет для тебя задание, но все после. Сасори осветил клеть, что держалась над водой, старый рычаг управления покрылся мхом и паутиной. Сасори без брезгливости очистил его и отварил клеть, подсадив и затолкнув Рей внутрь, прочно закрыв дверь на засов. Рейко вцепилась в прутья, проскрипев осколками сорванного голоса как можно более гневно: — Ты спас меня — помоги Итачи, он должен быть где-то в замке. Тебе ведь это ничего не стоит. — Мне на него наплевать. Он слышал, как скрипят её зубы. Пятясь назад, Сасори дотянулся до рычага. — Да, и купи себе мазь от ожогов, я не хочу, чтобы на материале остались эти уродливые шрамы. — Будь ты проклят! — выплюнула со всей скопившейся ненавистью Рей, прежде чем простонал рычаг. Клеть провалилась вниз, вырвав испуганный и тут же утонувший визг. Вдалеке раздался хруст. Свет от факела при резком повороте на посторонний шум упал на мелькнувшую тень, скрывающуюся за поворотом из крутых ступеней. Откинув ткань мантии, подключив механизм хвоста за спиной, Сасори кинулся по ступенькам вверх. Свидетель исчез за открывшейся потайной дверью, даже не удосужившись закрыть обратно. Акасуна вновь оказался в коридоре, преследуя охранника в деловом костюме. Мужчина бежал прочь из сектора игр к лифту, чтобы выбраться в верхнюю зону замка, при этом тщательно пытался поймать связь по рации. Хвост Скорпиона ударил по потолку. Мужчина, пригнувшись от осыпавшегося камня, вытащил из-за пазухи пистолет, проскочив в другой коридор лабиринта, чтобы заманить гостя в ловушку. И стоило Сасори выйти к нему, как дуло пистолета презрительно указало в его сторону. — Без глупостей, подними руки и подойди к стене, — с чопорным спокойствием приказал охранник, наконец поймав связь. — У меня нарушитель, сектор… Капель с потолка бусинками билась об образовавшуюся скопившуюся лужу. Ноздри раздулись под резким запахом, заставляющим сжаться желудок. Сасори проследил путь плачущего потока. Над ними находился резервуар с бензином, куда недавно провалилась Акияма. И, вновь скользнув по образовавшемуся ручью, ведущему дорожкой от него к охраннику, Акасуна выполнил приказ: поднял руки и выпустил факел, плавно упавший в бензин. Огонь взорвался всполохами искр, заплясав по бензинной дорожке к противоположному краю. Охранник не успел выстрелить, поглощенный огненным объятьем. В карих глазах танцевали пылающие тени, исторгающие песнь агонизирующей боли. Взметнув хвостом, что вновь пришел в лежачее положение, Кукловод вернулся в коридор, где оставил шлем и, забрав тот, направился в неизвестном направлении.***
Клетка стремительно летела вниз, ударив по внутренним водам горы. Вода проникла в ноздри и рот, заполняя желудок и душа. Акияма вовремя успела задержаться дыхание, вцепившись в прутья, пока лифт не ударил с треском о каменистое дно. Повиснув посередине клети, она проплыла к решетке и нашарила засов, отперев дверь, и выплыла наружу. Потерянная и обессиленная в беспросветном омуте, где подводные растения цеплялись, волоча за собой на дно, Рейко забрыкала ногами, ища источник света, плывя навстречу неизвестности. Кислород в легких заканчивался, и если она сдастся сейчас, то проиграет последнюю финальную игру, где финиш прячется совсем близко. Нужно лишь найти в себе последние силы для финального прыжка. Подземные тоннели вывели к потоку, что вынес в устье реки толкающим ударом, и Рей выбросило в глубины реки. Борясь со слипающимися свинцовыми веками, Акияма чувствовала, как её тянет вниз. Но неяркий проблеск света струился из водяного купола. И в последних попытках девушка поплыла вверх. А когда вырвалась наружу, закричала протяжным победным стоном, дарящим её личный выигрыш — глоток кислорода. Пьяняще-свежий воздух вскружил голову так, что Рей, продолжая чертыхаться на поверхности, в панике озиралась вокруг, не сразу узнав место утилизации тел после игр. И она поплыла к тому самому берегу, где началась битва за жизнь. Она вернулась к финишу не победившей, но и не проигравшей.