Прилив

Хеди бы спустилась в бар и нашла там Пыра гораздо, гораздо раньше. Но рыжая около сорока минут просто протупила, сидя на краю кровати, в которой провела предыдущую ночь. Похмелье отдавалось некоторой дрожью в коленках и пальцах, так что Морроу чувствовала себя немного дезориентированной и потерянной. Теперь раздраенное состояние Хеди только усилилось. Если два часа назад она была всего лишь похмельной девицей, то теперь она была похмельной девицей с ущемленной гордостью. Возможно, Морроу спорола горячку, прямо заявив Пыру, что готова снова трахнуться с ним. Ладно, она действительно поступила как отъявленная идиотка. Но все это было выше ее сил, Хеди просто не вывозила на канатах своих хрупких нервов всю ситуацию. Присутствие Телфорда превращало ее кровь в нитроглицерин, и Морроу могла рвануть в любой момент. Это был лишь вопрос времени. Она терпела, пока они болтали в баре, как будто закадычные друзья. Она ела арахис, который даже не любит, лишь бы отвлечь себя и не пялиться на Пыра, как безумная сталкерша из-за живой изгороди. Хеди терпела, улыбалась и молчала, медленно варясь заживо в воспоминаниях. А сотни голосков под ее черепом услужливо твердили: «Вы переспали, вы переспали вчера». И все внутри Хеди рвануло, когда она вновь оказалась пассажиркой за крепкой спиной байкера. Не отдавая себе отчета, Морроу мурлыкнула на ухо Пыра ласковую просьбу, слегка отдававшую мыльной оперой. Она ждала в ответ чего угодно — вплоть до оплеухи. Но получила лишь молчание. Теперь Морроу стояла с сумкой наперевес перед домом своего отца и пыталась переварить произошедшее. Нет, Телфорд не отшил ее. Он попросту промолчал, высадив девчонку у калитки и сунув ей в руки ее багаж. Безмолвие было хуже топора — уж лучше бы Пыр дал Хеди по печени. Хоть какая-то реакция, все лучше чем ничего. Но нет, нет и снова нет. Глотая воздух, вмиг ставший горьким, Морроу выбила дробь о дверную створку. И только потом заметила звонок, но проявлять такт было уже поздно. Дверь распахнулась, а на пороге, как Сфинкс, возникла Джемма Теллер-Морроу. Хеди знала, что выглядит сейчас как очень дешевая шлюшка после бурной ночи. Чувствовала она себя практически также, только пяти долларов, заткнутых в лифчик не хватало. И взгляд Джеммы, сканирующий стихийно возникшую падчерицу, не стал для Морроу-младшей откровением. — Доброе утро, миссис Морроу, — произносит Хеди, глядя куда-то в сторону. — Утро? Ну, как скажешь, милая, — в голосе Джеммы арктические льды сдвинулись с места и раздавили пару белых медвежат. — Проходи, не маячь, — она покровительственно отступает в сторону, давая Хеди войти внутрь. Рыжая тащит за собой сумку, перешагивая порог. В коридоре темно и еще прохладно. После удушающего солнечного света — просто то, что надо. Наслаждение кондиционерным бризом мимолетно, потому что в реальность Хеди вновь врывается Джемма. Жена Клэя рассказывает его внебрачной дочери, где ей предстоит временно поселиться. Хеди только кивает. Она вдруг чувствует себя настолько уставшей, что едва передвигает ногами. Ей необходим душ, кровать и пара ударов по лицу. Морроу все еще кажется, что Пыр не просто помолчал, а переехал ее своим байком. — Мне нужно по делам, а запасные ключи все еще у Джекса, — голос Джеммы возвращает Хеди из мира самобичевания обратно в Чарминг. — Так что, будь добра, посиди дома до вечера. — Хорошо, — бесцветно произносит Хеди. — Мне все равно особенно некуда ходить. — Ну как же, — Джемма поджимает губы. — Ладно. До вечера, Хедвига, — полное имя больно стукает в гудящую голову рыжей, и маленькая мисс Морроу выдавливает вымученную улыбку. Дверь хлопает, отрезает Хеди от Джеммы и от внешнего мира. Теперь у Морроу есть целый вагон времени, чтобы загнобить себя за излишнюю порывистость, за неуместную влюбленность в товарища собственного отца и за отсутствие малейших искорок разума. Вся рефлексия сходит на нет, когда Хеди оказывается в душевой кабинке. Запах мыла и горячие струи воды возрождают желание жить и радоваться. К концу водных процедур Морроу словно складывает себя заново. В протертое зеркало смотрится уже старая добрая Хеди — та самая, что легко шутит с мужиками, вдвое старше себя, напивается в барах и творит ерунду. А от маленькой запуганной идиотки с кошачьей влюбленностью почти не остается и следа. Последним штрихом — метафорическим флюгером на съехавшей крыше — должна была бы стать чашка крепкого кофе, но Хеди предпочитает свалиться на мягкую постель в гостевой спальне и забыться сном. Она вновь приходит в себя спустя непонятное количество времени. Голова свинцово-тяжелая, в мозгу катаются стальные шарики, а во рту словно кто-то недавно разложился. От былой бодрости, подаренной душем, не осталось даже крохотной капельки. Морроу не спешит вылезать из-под легкого пледа. Она реанимирует севший мобильник, который разражается целой серией СМС-ок от Моники, большая часть из которых оповещения о том, что она пыталась дозвониться до дочери. В целой куче посланий от матери Хеди замечает безымянный номер, неизвестно как затесавшийся туда. Морроу открывает сообщение. Предсказуемо. «Запиши номер, это Пыр». Хеди устраивается поудобнее, перехватывая телефон повыше. Пальцы бегают по клавишам, вбивая номер в память мобильника. Секунду Морроу размышляет, какое имя присвоить контакту. На экран так и просится «дядюшка Фил», но осадок от его недавнего игнора все еще скребет девичью душу. Хеди выбирает вариант для ленивых — выбивает байкерское прозвище и кидает телефон на тумбочку, порывисто зарываясь лицом в подушку. Ей хочется кричать, как кричат истеричные барышни в фильмах. Нет, больше никакого самобичевания. Только глухая злость. И совсем чуть-чуть бессилия. Впрочем, и этот приступ сходит на нет. Хеди слышит стук входной двери и спешит встретить гостя, как-то игнорируя тот факт, что на ней всего лишь пижама. В гостиной Морроу находит высокого блондина. Хеди пялится на парня со спины, словно пытаясь понять, кого он ей напоминает. У него совершенно ужасная прическа и очень красноречивая нашивка на жилете. На секунду Морроу становится жутко — вдруг Клэй передумал приставлять к ней няньку-Пыра и прислал кого-то другого? Менее важного для клуба, кого можно занять бредовым занятием в виде эскорта боссовской дочки. — Привет? — вопросительно здоровается Хеди. Блондин вздрагивает и разворачивается. Что-то в его лице кажется очень знакомым, и навозный жучок девичьей памяти услужливо выкатывает шарик воспоминаний. — Джекс? — второй вопрос за три секунды. Морроу щурится, словно пытается убедиться, что мозг ее не обманывает. — Черт, Хеди! — блондин улыбается и делает шаг к девице. — Ты выросла, — он смеется, протягивая руки и неловко обнимая Морроу. — Ты типа тоже, — усмехается Хеди, слегка смущенная таким приветствием. — Ты как вообще? — попытка завести светский разговор выглядит жалко, но это лучшее, на что Морроу сейчас способна. — Я… ну ничего, — Джекс пожимает плечами. — Джемма просила забросить тебе ключи, так что вот, хватай, — Теллер укладывает в руку Хеди колечко с брелоком. — Ты надолго к отцу-то? — Понятия не имею, — честно отвечает Хеди, разглядывая побрякушку, прицепленную к ключам. — Ого, а у «Сынов» нехилый такой мерчик, — замечает она, поглаживая пальцем кусок пластика, под которым спрятана картинка со смертью. — Чего сказала? — переспрашивает Джекс, на что Хеди только машет рукой. — Забей, — она минуту раздумывает, насколько может чувствовать себя хозяйкой в чужом доме, но потом решает, что хер с ним. — Кофе выпьешь? — Да не, мне бежать пора. Был рад повидаться, малая. Забегай в гости, с Авелем познакомлю. — С Авелем? — С Авелем. У меня сын теперь. Так что я папашка. — Охренеть, — Хеди хлопает ресницами. Вот так веселые повороты выдает жизнь. Джекс стал отцом, кто бы мог подумать. — Ну, я тебя типа поздравляю. — Ну, а я тебе типа говорю спасибо, — хохочет Теллер. — Ладно, мне правда надо бежать. Но кофе мы еще выпьем. Досвидос, мелочь. — И тебе пока, большой папи, — Хеди растерянно машет на прощание Джексу, глядя как Смерть с косой с его спины скрывается за дверью. — Ну что, — говорит Морроу своему отражению в выключенном телевизоре. — Тогда пей кофе в одиночестве. Правда, пока закипает вода, телефон Хеди разражается звонком. Морроу принимает вызов, даже не глядя на экран. Она думает, что сейчас переживет очередную истерику Моники, но из трубки льется мужской голос, превращающий Хеди в маленький уголек. — Покатаемся? — говорит Пыр, а Морроу пытается сесть мимо стула. — Чего? — тоненько говорит она. — Ничего, пакуй жопу в джинсы, говорю. В свет тебя вывезем, — в голосе Телфорда слышны усмешки. Хеди в красках представляет, как в такт словам двигаются шрамы на его щеках и ей хочется заскулить и уползти под кухонный стол. Но вместо этого Морроу собирает остатки наглости и выдыхает в трубку. — Ну, раз уж ты решил со мной заговорить, то… — Ша, не пререкайся со старшими, — гремит Пыр, но уже через секунду произносит вполне миролюбивым тоном. — Если тебе хочется за что-то перетереть, лучше не по телефону. Через полчаса приеду. — Ладно, старший, как скажешь. — Хорошая Хеди, — и в трубке только гудки, знаменующие конец разговора. Морроу тупо смотрит на телефон, пытаясь соскрести остатки сознания со стенок черепа. — И что это было? — произносит она в тишину. А на фоне в это время звонко щелкает чайник, который со своим кипятком уже никому не нужен.