Прилив

Говорят, снаряд дважды в одну воронку не попадает. Врут. Снаряд класса «Хеди Морроу» снова попал в воронку имени Пыра, разметав все в клочья и перевернув с ног на голову весь мир. Телфорд так и ощущал себя — непоправимо контуженным, оглушенным и выброшенным на вражескую территорию. Куда ни ступи — мины. Какое решение ни прими — все выйдет боком. Как оказалось, нельзя просто так взять и сказать: «Хеди, мы больше не трахаемся». Нельзя, потому что чертова девка не оставляет ни малейшего желания их произносить. Сначала она заявляется на стрелку в блядских шортиках, в которых ее задница кажется просто божественным даром. Потом она весь вечер смотрит этими своими странными глазами, а под таким взглядом слово «нет» даже боится просочиться сквозь голосовые связки. И уж совсем невозможно произнести «нет», пристраивая длинные девичьи ноги на собственные плечи. — Ты так на меня смотришь, как будто что-то хочешь сказать, — маленькая мисс Морроу оказывается еще и проницательной. Пыр материт про себя юную Вангу, но вслух ничего не произносит, только отрицательно мотает растрепанной головой. Он и Хеди валяются на его кровати, в его же берлоге. Телфорд поглаживает татуированное бедро рыжей, всего пару минут назад слезшей с байкера, и сейчас только что не мурчащей от удовлетворения. Сам Пыр ощущает себя довольно славно — ох уж эта приятная послесексовая усталость. Главное отбросить мысли о том, что его попытка поступать благоразумно потерпела мучительный крах. Байкеру оставалось только одно: признать, что избавиться от Хеди, выбросить ее из головы у него не выйдет. До тех пор, пока ее горячее тело находится в зоне доступа, совершенно точно ничего не получится. Придется мириться с мыслью о том, что он трахает дочку своего друга; девицу, годящуюся ему в дочки. Мезальянс жуткий, но ведь Телфорд не принуждал ее? Он даже пытался противостоять, но… Хватит оправданий. Мужчина старался быть честным с собой, и не мог не признать, что если бы действительно хотел послать Морроу, он бы так и сделал. Но как найти в себе силы сделать это? Пыр не знал. Ему нравилось то, что сейчас происходило в этой комнате. Еще больше ему было по душе то, что происходило несколькими минутами ранее. Хеди была настоящим пожаром. Ее энтузиазма хватило бы на целую роту черлидерш, а смелость могла бы действительно брать города. — Нравится? — Хеди выглянула из-за бока подушки. В глазах скакали бесы, и Пыр был готов поклясться, что где-то там промелькнули и все Всадники Апокалипсиса. — Ничего так, — признался он, проводя пальцем по чернильным линиям, выбитым на мягкой девичьей коже. — Не партак. — Вот спасибо, ценитель, — ноготок Морроу царапнул по рисункам на плече Телфорда. Девица выбралась из своего постельного гнездышка и перелезла непосредственно на байкера, удобно устроившись на нем. — Почему дракон? — ладонь Пыра почти наполовину скрыла рисунок, покрывавший бедро Хеди. — Потому что, — Морроу закусила губу, явно собираясь ограничиться этим, но потом сдалась. — Я в детстве хотела быть драконом. Телфорду хотелось расхохотаться, но он позволил себе только короткий, почти недоверчивый смешок. — Драконом? Я думал все мелкие девчонки хотят стать принцессами со всей этой блестящей белибердой. — Я выросла среди блестящей белиберды, которую носили преимущественно стриптизерши. Так что против обилия блесток у меня с детства очень крепкая позиция, — пояснила Хеди, ерзая на Телфорде, как на не очень удобном стуле. В какой-то миг байкеру захотелось ухватить рыжую за нежную шейку, швырнуть ее на кровать и вытрахать из нее саму жизнь. Но этому желанию не дала сбыться строчка из песни «Металлики», заоравшая из груды одежды на полу. Хеди соскочила с кровати прежде, чем Телфорд успевает ей помешать. Байкеру остается лишь разочарованно вздохнуть и повернуться на бок, созерцая божественную девичью задницу. И то ли тени в темноте ложатся неверно, то ли у Пыра глюки от перетраха, но на левой ягодице мисс Морроу отчетливо виднеется светлая полоска. Интересно, как нужно умудриться получить шрам на заднице? Телфорд решает спросить у Хеди позже, наблюдая за тем, как она расхаживает голышом туда-сюда, болтая по телефону. Не нужно быть гением, чтобы догадаться о том, кто ей звонит. Хриплый голос Клэя слышен даже на месте Пыра. Телфорд только хмурится, садясь в кровати. Звонок товарища напоминает ему о том, что он сейчас, по факту, совершил предательство. И нечто очень похожее на совесть неуютно скребется под ребрами. — Да, он со мной, — говорит Хеди, подбираясь к кровати и усаживаясь рядом с байкером. — Нет, все нормально. Ну кто меня обидит в такой компании, ты чего. Хорошо, я поняла, — реплики девчонки мешаются с паузами, в которые отчетливо слышны слова ее отца. Это так не похоже на Морроу-старшего, но, кажется, он действительно переживает за дочурку. И не зря, чувствует Пыр, снова ощущая, как мерзость по имени совесть трется шипами о его внутренности. Не самое лучшее чувство на свете, напоминает о том, что шотландец даже перед собой свои обязательства не выполнил. Он же собирался прекратить все не далее, как два часа назад. А теперь… — Пока, пап, — Хеди откладывает телефон на тумбочку. На ее лице написана смесь смущения и удивления. — Не привыкла, что кого-то и правда волнует, где я нахожусь и что я делаю, — произносит она, вновь пытаясь оседлать Телфорда. Но Пыр, движимый внезапно вспыхнувшим благоразумием, хватает тощие девичьи плечи и удерживает ее на месте. Внутри него — разброд и шатания; вместо сердца — воющая дыра, а в голову как будто углей насыпали. Взгляд Хеди, наткнувшейся на сопротивление, не придает ему уверенности, а словно добивает. Не глаза у девчонки — а два дробовика, которые окончательно сносят крышу. — Я думаю, — произносит Пыр, чувствуя себя идущим против урагана. — Я думаю, нам не стоит больше… Господи, ну нахрена ты так на меня смотришь? — байкер бессильно разжал руки, оставляя на плечах девушки белые пятна. Хеди не хватало только трясущейся нижней губы, которая бывает у накуксившихся детей. В остальном она выглядела ровно так же, как и малыш, оставшийся без подарка в рождественское утро. — Прекрати, — потребовал мужчина. — Я так никогда не закончу фразу и… — Я не хочу, чтобы ты ее заканчивал, — в углах рта девушки обозначились жесткие линии. — Я знаю все, что ты хочешь сказать. Бла-бла-бла, Хеди, я не могу тебя трахать, бла-бла, потому что твой папочка и все такое. Верно ведь? Пыр молчал, только хмурил брови. Морроу шустро забралась под одеяло, прижимаясь к байкеру. Девица была холодной, словно разгуливала нагишом по морозу, а не провела пару минут в теплой комнате, пусть и без одежды. — Так вот, дорогой мой дядюшка Пыр. Я может и чокнутая, но не идиотка. Я прекрасно понимаю, чем это все чревато, — рыжая вытянула руку и уложила ладонь на щеку Пыра. Большой палец задел его шрамы, но Телфорд стерпел это прикосновение, вопреки первому позыву отшвырнуть девичью лапку куда подальше. — Но я не могу просто взять и перестать тебя хотеть, — едва слышно продолжила девица, устраиваясь поудобнее. Пыр глубокомысленно хмыкнул. Хеди, сама того не зная, выразила и его мысли. Ситуация складывалась просто чумовая. Ни дать, ни взять — мексиканский сериал. Кипящие страсти и опасные связи прилагаются. В главной роли — Филипп «Вселенский долбоёб» Телфорд и Хеди «Лавры Лолиты не дают покоя» Морроу. Казалось бы, носи девица другую фамилию (хотя, что уж там — другие гены), все было проще. Однако ни одна история в мире еще не терпела сослагательного наклонения. И Хеди с Пыром Фортуна миловать не собиралась. — Ты думаешь, что это действительно хорошая идея? — интересуется Телфорд, проводя пальцами по спине рыжей. — Вообще, зачем тебе такой старый шкаф, как я? Хеди рассмеялась, пряча лицо в сгибе одеяла. — Вини во все детство без отца, так будет правильнее, — выдала она. — Но, буду с тобой честна, если не собираешься снова меня выебать, то лучше отвези домой. — А ты вот не в отца прямолинейная, — фыркает Пыр, сгребая девушку в охапку. Отпустить ее вот так уже было невозможно. Телфорд спустил внутренний вентиль, впиваясь поцелуем в губы Хеди, сминая ладонью ее волосы, жадно прижимая ее тело к своему. Морроу с готовностью отвечала ему, бесстыже опуская руки туда, куда воспитанным девушкам даже смотреть заказано. Однако, как показывал опыт, воспитание мисс Морроу хромало на все возможные конечности и, возможно, страдало синдромом Туретта. Во всяком случае, в выражениях девица не стеснялась. Но Пыру нравилось, его сводила с ума ее несдержанность в такие моменты. Хеди Морроу была громкой, черт подери, какой же громкой она была. Телфорду же хотелось заставлять ее кричать все громче и громче, и с каждым движением он словно пытался выбить из нее новый крик. Что у него выходило весьма успешно. — Скажи теперь, что ты хочешь прекратить это, — хрипло выдала измученная Хеди, пока Пыр раскуривал послесексовую сигарету. Он собирался предложить девице, но вспомнил, что его любимая марка для нее слишком крепкая. — Я бы хотел, но черт тебя возьми, маленькая мисс Разврат. Ты мне в бухло тогда что-то подмешала, да? — Телфорд хлопнул Морроу по заднице. — Приворотную хуйню какую-нибудь? — Ага, конечно, — фыркнула Хеди, поворачиваясь на спину. — Специально везла из дома, чтобы споить бедного старину Пыра. Так ты вроде хотел отвезти меня домой, да? — Возможно. Это, кажись, единственный выход, иначе я пополню ряды старичков, умерших от инфаркта на молоденькой кобылке. — Это ты меня сейчас лошадью назвал? — Спокойно, спокойно. Иди пакуй жопу в то, что ты называешь одеждой и поедем, — Пыр сел на кровати. Кто-то должен был сделать это первым, иначе Хеди пришлось бы плести свою первую ложь для папочки, почему она не ночевала у него дома. Оставив девицу собирать разбросанную одежду, Телфорд ненадолго скрылся в ванной. Чуть позже, когда байк нес его и Хеди к дому Морроу, Пыр запоздало пытался пристыдить сам себя. Но он уже и сам понимал, что чертов порочный круг так просто не разорвется. Не сейчас, когда Хеди разгуливает по Чармингу. Не сейчас, когда он только-только вспомнил, каково это — спать с девушкой, которой не нужно совать оплату до или после секса. Не теперь, когда запретная черта переступлена, да и не один раз. — До завтра? — спрашивает Хеди, когда Пыр ссаживает ее у подъездной дорожки к дому Клэя и Джеммы. Телфорд пожимает плечами: — Ну, у меня есть целая ночь, чтобы собрать манатки и свалить от тебя-маньячки в какое-нибудь Тимбукту. Так что я бы не ставил на то, что мы увидимся утром. — Увидимся, — фыркает рыжая девица. Телфорд ловит себя на том, что фактически любуется ею. — Ладно, уговорила. Тимбукту подождет, — Пыр машет ладонью вслед Хеди. Морроу оборачивается у порога и украдкой шлет ему воздушный поцелуй. Все это так напоминает сцену из дешевого кинофильма, что у Телфорда даже скулы сводит. И как только дверь хлопает, скрывая девичью фигурку за надежной створкой, Пыр заводит байк и мчится подальше отсюда. Ему просто физически необходимо запить все, что сегодня было сказано или сделано.