Прилив

Вязкая противная тишина обволакивает кабинет Клэя. Сам папаша сидит за столом, сцепив узловатые пальцы в замок. — Ну? — вопрошает он, когда Хеди, запнувшись о ступеньку на пороге, появляется в помещении. Морроу пристально рассматривает дочь: на бледном, крайне воинственном лице нет и толики стыда или виновности. Наоборот: она, знакомым Клэю жестом, задирает подбородок — готовится атаковать. Короткий вопрос, небрежно брошенный, стоило ей появиться, выбивает Хедвигу из проторенной колеи. — Что «ну»? — переспрашивает она, скрещивая руки на груди в жесте защиты. Клэй долго и молча на нее смотрит. Серьезно, изучающе, словно видит Хеди впервые. Может, так все и есть? Он никогда не думал о ней, как о взрослом человеке. Ей же девятнадцать, господи, ну какая взрослость? Это было обычное родительское лицемерие: считать своих детей несмышленышами, даже если они приближаются к пенсионному возрасту. Причем, если бы к родителю (вообще любому) в такие же лета относились подобным образом — было бы много вытья о несправедливости. Клэй вспоминал себя в ее возрасте: что же, Хеди выглядела белым ангелом на его фоне. Подумаешь, завела кавалера, который ей в папочки годится. Ну так что же? Признаться, между Моникой и Клэем тоже была разница в пять лет, а когда случилась Хеди, Мон едва стукнуло двадцать два. Немногим больше, чем этой рыжей засранке, воинственно сверлящей его глазами сейчас. Конечно, Хеди была умнее своей матери: уже хотя бы потому, что в шестнадцать не делала абортов, в семнадцать не слезала с мефедрона, в восемнадцать не крутилась у шеста… Правда, на фоне историй своих родителей, Хедвига действительно была ангелом. Да, не пошла в колледж, но ценность высшего образования все же преувеличивают. Хедс была не по годам умна, самостоятельна (это был не ее выбор, девочке иначе было не выжить), у нее был клэевский пробивной характер и способность Моники выкручиваться из любой ситуации. То, что она пришла сама — говорило Клэю о многом. По крайней мере о том, что девочка с его фамилией и генами умеет отвечать за свои поступки. — Ты пришла ко мне и смотришь так, словно я убил минимум пять христианских младенцев, — произнес Клэй, кивая на ряд стульев у стены. — Садись, в ногах правды нет. — Если ты что-то сделаешь с Пыром, я. я еще не придумала контрмеры, но тебе точно не понравится! — заявила вдруг Хеди, тыкая в папашу пальцем. — Ты угрожаешь мне? Я же даже ничего не сказал! — Клэй всплеснул руками. — У тебя на лице все написано. Ты наверняка будешь винить его, а не меня. Но, папа, просто поверь. Все было по согласию. Меня не растлевали, не насиловали. Я… он правда мне нравится, пап. — Я, конечно, ожидал однажды такого разговора, но что этот загадочный «он» окажется Пыром, я представить даже не мог. — Но это он. Могло бы быть хуже, ну ты подумай… Тиг, например! Оба — отец и дочь — одинаково скорчились и передернулись от показного отвращения, а потом расхохотались. Хеди показалось на миг, что острые углы сглажены, но не тут-то было. Клэй посерьезнел, потер пальцами подбородок, заросший седой щетиной. — Ты же понимаешь, что я не могу этого так оставить? Вы лгали мне. Вы лгали всем вокруг! Хеди, нельзя… Нельзя просто так врать и надеяться, что все сойдет тебе с рук! И ладно ты, ты ребенок… — Я не ребенок! — Не перебивай отца! Ты — для меня — ребенок. А Пыр прекрасно знал, на что идет, поступая так с тобой. — Да как? Как он со мной поступил, по-твоему? Я что, растленная монашка? Я что, похожа на жертву абьюза? Боже, пап, мне уже есть восемнадцать, возраст согласия давно пройден! Я способна отвечать за свои желания, знаешь ли. — И что же ты хочешь? — Пыра. Клэй сидел с видом, словно ему только выдрали оба глазных клыка без наркоза и предупреждения. Именно на этой ноте в кабинете появилась Джемма. Она несла картонную подставку со стаканчиками кофе — логотип «Сонной совы», самой популярной кофейни в Чарминге. И самой дорогой. — Доброе утро, Хедвига, — церемонно поздоровалась миссис Теллер, кивнув падчерице и поцеловав мужа в щеку. — Принесла нам всем кофе, — она расставила стаканчики, на удивление Хедс, ей достался ее любимый черный кофе, без дурацких молочных пенок и прочего. Встав за спиной Клэя, Джемма изучила Хедвигу глазами. — Ты молодец, — сказала вдруг она. Морроу-младшая едва не сверзилась со стула, пытаясь уловить в голосе мачехи хоть толику сарказма. Но Джемма была серьезна, как сердечный приступ. — Клэй, я надеюсь, ты своими нравоучениями еще не успел испортить отношения со своей единственной дочерью. Единственной — из тех, о которых мы знаем, — Джемма словно стучала молотком по крышке гроба, вколачивая вместо гвоздей слова. — Потому что, лично я хочу сказать Хеди, что она — умница. Хедвига, мирно пившая кофеек, и ожидавшая очередной лопаты грязи в хорошенькое личико, поперхнулась своим американо и минут пять просто кашляла, будто пытаясь выплюнуть свои легкие. Джемма же, картинно выгнув бровь, спокойно подождала, пока Хеди придет в себя и продолжила с того момента, где ее прервали. — А чего ты хотел, Клэй? — спросила Джемма, пожав плечами. — Это полностью твой ребенок, и она принимает такие же херовые решения, как и ты. Но у нее хотя бы достает мозгов отвечать за свои херовые решения… — Джемма, не начинай… — Клэй угрожающе сдвинул брови. — Ты не понимаешь… — Я понимаю, — прошипела Теллер, размахивая своим стаканом с латте. — Я все понимаю. Тебя бесит, что у тебя под носом уже больше месяца крутились все эти страсти, а ты ни сном, ни духом. Снимаю шляпу, Хеди, ты действительно хороша в том, чтобы прятать концы в воду. Подумай, Клэй, такой игрок на поле «Сынов»… — Серьезно? — Клэй поднялся, грохнув стулом. — Ты меня будешь учить, как мне с моей дочерью разбираться? Джемма, не забывайся! Будь ты хоть трижды моей женой, но я в состоянии сам решить эту проблему! — Стойте, стойте, всё! — тут даже Хеди не выдержала, взвилась в воздух и замахала руками. — Меньше всего на свете я хочу быть причиной, из-за которой все переругаются! Хватит! Я уже все сказала тебе, пап, если уж хочешь искать виноватых — пусть это буду я. Джемма, спасибо за поддержку, это было правда неожиданно. — Не за что, милая, я действую в своих интересах. Твой папаша хотел вызвать сюда твою мать. Поверь, я вовсе не горю желанием видеть тут ее персону, — сказала Джемма, скручивая пустой кофейный стакан и швыряя его в корзину для бумаг. — Охотно в это верю, — произнесла Хеди, которой значительно полегчало после того, как доброте Джеммы нашлись вполне логичные пояснения. — И так с тобой солидарна, что выразить не могу. — Миленько, — хмыкнул Клэй. — Оказывается, чтобы вы обе смогли поладить, надо было лишь позвать сюда Монику! Как же я раньше не догадался! — Даже не думай! — заорали две фурии, а Клэй в ответ только рассмеялся. — Ладно, бросьте. Но я повторяю — я не могу… — Что ты не можешь? — Джемма оперлась на плечо супруга. — Поверь мне, пусть лучше твое непутевое дитя будет под присмотром Пыра. Это ведь ты назначил Филиппа ей в няньки? Могу сказать, со своей задачей он даже слишком хорошо справился! — Это ты сейчас о чем? — напрягся Клэй. — Если это какие-то твои шуточки… — Нет, я немного поговорила со своим сыном, пока Омлет гонял за кофе, — Джемма поглядела на Хеди. — Хедвига, детка, ты не хочешь рассказать своему папе, что с тобой произошло вчера? Хеди хотела. Хеди очень хотела и она это сделала. Между тем, по ту сторону кабинетных дверей, настроения были, скажем так, ниже нуля по Цельсию. Пыр мрачно пил кофе, Джекс теребил картонную подставку под стакан. Музыка в баре не играла, никто не травил похабные байки, не делился свежими новостями об общих знакомых. — А я все знал, — вдруг сказал Шустрый, отрываясь от своей тарелки с начос. Реплика бритоголового разбила тягостное молчание, висевшее с тех пор, как Хеди скрылась в отцовском кабинете. Теперь воцарилось недоуменное молчание, причем все молчавшие в едином порыве уставились на татуированную башку Ортиза. — Что? — пробубнил он с набитым ртом. — Я видел, как вы двое, — он ткнул пальцем в оранжевых крошках в сторону Пыра. — Зажимались у туалетов на тусовке, когда тебя выписали. — Вот видишь, Джексон, — произнес Телфорд. — Некоторые умеют держать при себе длинные языки. — Эй, ну-ка полегче, — произнес Джекс, вскидывая ладони. — Тара всего лишь сказала правду… — Которая ее, в общем-то, не касалась. Я не маленький, разобрался бы сам, — припечатал Пыр. Джекс отложил подставку, явно собираясь ответить, но… Но в тишину зала, словно три снаряда разного калибра, влетело семейство Теллер-Морроу в неполном составе. Хеди, словно изящная пуля со смещенным центром тяжести, обогнула отца и Джемму, и ткнулась лицом куда-то в изгиб плеча Пыра, прикрытый жестким кожаным жилетом. Пыр неловко обнял ее: было очень странно делать это на глазах у Клэя, у Джеммы, у всех остальных. Клэй тут же недовольно засопел, стоило рукам Телфорда сомкнуться на талии его дочки. — Бога ради! — заорал Морроу так, что стены дрогнули. — Хотя бы при мне ты можешь не лапать ее, старый извращенец! — Папа! — взвыла Хеди, тут же поворачиваясь к нему. — Клэй! — недовольно каркнула Джемма. — Нет, ну ты если хочешь разобраться, так давай выйдем, — глухо произнес Пыр, крепко сжимая плечо Хедвиги. — А на нее орать не смей. — Поучи меня еще дочь воспитывать, — прошипел Клэй. — Так себе из тебя воспитатель, давай признаем, — вставил Телфорд. Клэй сжал кулаки и побагровел, Хеди метнулась к нему и вцепилась в его предплечья. — Пап, пап, пожалуйста, мы ведь разобрались, — запричитала она, сжимая руки. — Ты ведь обещал мне, ну, пап! — она даже топнула ногой, так по-детски, что даже каменное сердце предводителя «Сынов» немножко дрогнуло. Клэю сейчас было непросто: слишком много информации, затрагивающей Хеди (и проблемы ее взросления, о которых Морроу никогда не был готов говорить), что голова начинала ехать. — У нас сейчас другие проблемы, но ты не надейся, что отделался легко, — четко произнес Клэй в последний раз, прежде, чем перейти к основному вопросу. — Я знаю, что случилось вчера в баре с Хеди. И — это ничего не меняет, но — я благодарен, что ты спас мою дочь. — Я спасал свою девушку, — вставил Пыр, а Хеди заулыбалась, как форменная идиотка. — Не расчесывай мне нервы, — гаркнул Морроу-старший. — Все имеет предел. И мое терпение — не кот с яйцами, которые ты можешь крутить, пока не надоест, — Джемма аккуратно погладила его по плечу, и Клэй сделал пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. — Но я действительно хочу поговорить о другом. Что это за тип — Грант Бойдлин? Он собирался опоить Хеди и хрен его знает, чем бы все закончилось, если бы не та случайная девица. Его надо за это наказать. — Но Пыр знатно измордовал ублюдка, — встряла Хедвига, успевшая своровать из тарелки Шустрого пару начос. — Этого мало, детка, — сказал Клэй и, кажется впервые за долгое время, Пыр согласно кивнул его словам. — Мы должны узнать, что это за доктор Бойдлин. А если свидание с тобой — не первая такая проделка? В любом случае, он должен исчезнуть из города. А как — это твоя, Пыр, забота. Что же, приговор Гранту Бойдлину был объявлен. И, кажется, обжалованию он не подлежал.