Junk

В нашей компании не принято было устраивать стандартных детских утренников с родителями и клоуном, мы устраивали настоящий беспредел в подвалах и гаражах. Сегодня как раз был день рождения Баттерса. Не знаю, что ему пришлось сотворить со своим нудными предками, чтобы они согласились оставить толпу подростков в своём доме ещё и без присмотра, но он обещал, что их не будет. Я не торопился туда, даже несколько раз хотел забить и отправиться домой, однако не мог упустить такого скопления людей, где совершенно точно будет море наркоты. Естественно когда я стоял на пороге дома Стотчей, никакого подарка в моих руках не наблюдалось, однако, судя по сияющей улыбке на лице Баттерса само моё появление уже было отличным подарком. Я буркнул себе под нос, что-то вроде «С днём рождения» и поторопился протиснуться внутрь. Вечеринка давно началась, и в подвале было душно как в аду. Людей набежало гораздо больше, чем я думал, все отрывались, кто как мог. На столе уже зажигали обдолбанные девушки, под дружный свист скидывающие с себя одежду. По полу катались пустые бутылки из-под вина, валялись какие-то объедки, а глаза резал едкий дым от травы. Мне для веселья не хватало дозы, я нервно оглядывал толпу в поисках Картмана, уж у него-то должен быть героин. Отыскав, наконец, жиртреста на диванчике в самом углу я направился туда. - Здорово бедняжка Кенни, ты что-то ищёшь? Неужели героин? Неужели этот бедняга подсел на геру? - он явно издевался, на его свином рыле сияла широчайшая улыбка. - Не гони жиртрест, ничего я не подсел, просто захотелось разок уколоться в честь праздника! - Так иди колись сколько влезет, или ты пришёл опять клянчить порошок у меня? Отсоси оборванец! Сегодня ты не получишь от дяди Эрика ни грамма. Высказав Картману всё, что о нём думал, я спешно ретировался в другой конец помещения и уселся в пустовавшее кресло. Это стало моей самой большой ошибкой за весь вечер. Там неподалёку крутился Баттерс, завидев меня, он тут же подлетел. - Как праздник Кенни? – прощебетал он. - Худший из всех, на которых мне приходилось бывать – вяло отозвался я. - Хочешь героина Кен? – как бы в продолжение разговора, не заметив моей реплики, предложил Баттерс. Мне хотелось, очень хотелось. Пришлось отправиться с Баттерсом, куда-то наверх. Он привёл меня к себе в комнату, и спешно стал искать, что-то в своём ящике. Я присел на кровать. Наконец поиски увенчались успехом, и в руках у него оказался маленький пакетик с порошком. Я, было, протянул за ним руку, но Стотч только спрятал пакетик в свой карман. - Что за дела ты же сам мне его предложил? – возмутился я. Баттерс нахмурился. - Ты и сам знаешь, как не просто достать порошок. Я хотел бы получить кое-что в замен – Баттерс был серьёзен как никогда, от его детских ужимок не осталось и следа – Кенни я хотел бы получить тебя. - Да ты в своём уме? – завопил я, перспектива продаться за четверть этому идиоту меня вовсе не прельщала. Я уже направился к двери. - Стой, не уходи, пожалуйста, я... я люблю тебя! – вот это уже больше похоже на Баттерса, сопливые признания достойные лишь девчонки или мыльной оперы в детском саду – просто поцелуй меня один раз, я же видел, как ты целовал Венди за один косяк так почему не можешь меня поцеловать!? – перешёл на крик Баттерс. Вот теперь я был в недоумении. Такой непроходимой глупости я не ожидал даже от Баттерса. Я вовсе не целовался с Венди тогда, я переспал с ней, да и не из-за тупого же косяка! Она бы и без того со мной поделилась. Передумал. Пожалуй, надо преподать этому сосунку жизненный урок. Подошёл к кровати, резким движением повалил Баттерса на спину, а сам сел сверху, прочитал в его глазах чистейший страх, но это только завело меня ещё больше. Он не сопротивлялся. - Чего ты так напрягся Стотч, ты же хотел получить меня? Ты меня уже не любишь? - Может не надо Кенни – жалобно пискнул в ответ Баттерс. Я окончательно потерял над собой контроль, спешно расстегнув на его джинсах ширинку, вовсе стащил их и отправил на пол. Баттерс видимо решил, что деваться некуда и осторожно расстегнул молнию на моей парке. Без своего капюшона я чувствовал себя уязвимым, это была единственная преграда, отделяющая меня от людей, и уж точно я не хотел быть беззащитным перед Баттерсом. Молча схватил его за руку, но этот поганец вырвался и стащил таки с меня парку. Тогда я силой прислонил его лицом к стене, скрутив руки за споной, он жалобно застонал. Мне не нужно было быть нежным как этого требовали девчонки, уж на Стотче я решил отыграться по полной. Я чувствовал, как напряглось его тело, слышал его прерывистое дыхание. Одним резким движением я вошёл в него. Баттерс застонал, и всё тело его выгнулось от резкой боли, мне казалось, он сейчас заплачет, но нет держится. Он явно был на грани полного экстаза вперемешку со жгучим отвращением ко мне, тому, кто разрушил его маленький детский мирок. По всему телу прокатилась горячая волна, похоже на героин только лучше. Я осторожно вышел. По ногам Баттерса стекала вязкая белая жидкость, а сам он без сил прислонился к стене, всё его тело била крупная дрожь. Я привстал с кровати, спешно напялил парку. Баттерс лежал, уткнувшись в подушку. Джинсы с героином я не сразу нашёл, перерыл почти все завалы шмотья на полу, когда, наконец, отыскал Баттерс уже сидел на кровати и смотрел на меня полными ненависти и красными от слёз глазами. Сунув в карман куртки пакетик с белым порошком, я покинул комнату, оставив его в одиночестве переживать худшие моменты жизни. На пути обратно я не удержался, завернул в ванну. Шприца у меня не было, пришлось сделать на крышке унитаза дорожку. Приятная усталость тут же овладела телом, на ватных ногах я поплёлся в подвал. Вечеринка продолжалась до самого утра. Баттерса я тогда больше не увидел, наверно в комнате заперся. «А мне всё равно, сам виноват глупый мальчишка», убеждал я себя, хотя какие-то жалкие отголоски совести, давно заглушенной героином, во мне иногда просыпались. К шести утра подвал напоминал поле боя, повсюду валяются люди в самых неестественных позах, они, конечно, спали, хотя за некоторых я не был так уверен. Вернувшись, домой я осторожно залез в окно своей комнаты, бухнулся на софу и провалился в сон на целые сутки. *** Лето продолжалось, и жизнь моя тем временем тоже не остановилась, но с каждым днём вокруг меня будто сжималось плотное кольцо из стен. И просвета я не видел. Дни слились для меня в один мучительно долгий. Меня больше не пускали в штаб. Эти мудаки сказали, что им надоело снабжать меня героином. И вот тогда я впервые столкнулся с ломкой. До этого мне казалось, что у меня нет никакой физической зависимости, и я в любой момент могу соскочить, но на уровне подсознания я и сам понимал, что беззастенчиво вру самому себе. Наркота убивала меня, и я слишком поздно решился это признать. Но видимо кому-то на верху показалось, что мне слишком легко живётся, и судьба подкинула мне очередной сюрприз в виде моей очнувшейся от алкогольной комы матушки. Она внезапно одумалась и бросила пить, отдраила наш сарайчик и рьяно взялась за воспитание детей, даже слишком. Мой брат Кевин теперь ходил чистенький и отглаженный. На него было тошно смотреть, да он и сам был явно не в восторге. Лучше бы она так и заботилась о Кевине, проверяя его оценки, и отчитывала за сигареты. Только мать всё же вспомнила про Кенни, добродушного мальчика четырнадцати лет, который в отличии от Кевина всегда слушался родителей… Каково же было её удивление, когда любимый сыночек оказался опущенным наркоманом. Короче, в результате была масштабная истерика с битьём Кенни, и в итоге я оказался на улице. Мне уже приходилось ночевать под мостом, только это, как правило, была одна ночь и та под кайфом. Сейчас же мои дела обстояли куда хуже, я провёл на улице уже три дня, и всё это время меня дико ломало. Когда на четвёртый день мне стало немного лучше, я решил что надо что-то делать, не валяться же всю жизнь, около помойки собирая чужие объедки. Нет, надо было определённо со всем этим завязывать. И я решил завязать с жизнью. Я не пошёл прыгать с моста, бросаться под машины или топиться. Мне нужны были деньги на золотой укол. Именно так я хотел уйти из этой жизни, спокойно. Деньги маленькому мальчику можно было найти только двумя способами, украсть или продать себя какому-нибудь извращенцу. На мелких кражах много не заработаешь, и я выбрал второе. Меня часто останавливали на улицах мужчины в деловых костюмах, с виду ничего необычного, но каждый нарк видел таких типов насквозь. Они предлагали тебе заработать, потом отвозили на пустырь и если повезёт, то просто просили им подрочить за это давали денег на дозу, если нет, то имели прямо на заднем сидении и на том же пустыре выкидывали. Картман всегда издевался надо мной из-за того, что мне крайне везло на этих типов. Наверное, я был действительно красивый, раз, даже не смотря на анарексично тонкое тело и синяки под глазами, пользовался таким успехом у этих старпёров. Вот и сейчас я без труда подцепил, какого-то типчика на дорогой машине. Он предложил мне хорошую цену, и я согласился. Мы отъехали подальше от города и встали у обочины шоссе. Сегодня мне пришлось работать по-французски, признаться я не получил от этого процесса ни капли удовольствия, лишь липкое отвращение комом вставшее в горле. Потом он равнодушно сунул мне пачку денег и вышвырнул прямо на шоссе. Не знаю, как мне удалось ночью добраться до города и не быть сбитым фурой, но через час я уже был на точке. Денег этот козёл дал меньше, и я выяснил это только сейчас. Обида на него и на весь этот грёбанный мир душила меня, на глаза впервые за три года навернулись слёзы. Я, наконец, вспомнил, что мне только четырнадцать лет, что я не сидел в кругу семьи уютными вечерами, не срывал пёстрой обёрточной бумаги с подарков, и никогда не был в Диснейленде. А сейчас стою с пачкой грязно добытых долларов, покупаю героин. Денег было меньше, на хорошую дозу хватало, но я мог не умереть. И я принял решение в последний раз испытать судьбу.