Когда боги дают шанс

      Всю ночь Санса не могла сомкнуть глаз и молила, чтобы утро наступило раньше. Как нитка из клубка, медленно разматывались ее воспоминания о Клигане. Девушка вспомнила первую встречу с ним на Королевском тракте, частые пугающие столкновения в темных коридорах Красного замка, безумие на улицах Королевской гавани после отплытия Мирцеллы в Дорн. Какой же глупой она была! Почему она еще тогда не нашла в себе смелости закрыть глаза на обезображенное лицо, ошеломляющую грубость и прямоту воина и не поняла, что за все время заточения в столице именно Сандор был ее единственным другом. Только Пес никогда ей не лгал и давал верные советы, только Пес вспомнил о девочке, когда ее поглотила толпа. Лишь сейчас девушка поняла, как же ей недоставало своего свирепого защитника после битвы на Черноводной. И именно ради затравленного и нелюдимого Пса, которому она многим была обязана, ей хотелось защитить веселого и отзывчивого мальчика, каким он когда-то был.       Рассвет наступил, серый и безрадостный. Усталость отяжелила веки Сансы, но девушка не могла позволить им сомкнуться. «Когда он придет, я все ему расскажу. Пусть он решит, что я сошла с ума и откажется знаться со мной, лишь бы он остался цел и невредим! — Она прислушалась к щебету птиц. — Сейчас он, должно быть, уже занимается с мастером по оружию». И, чтобы скоротать время, девушка взялась за шитье. Обычно монотонная работа успокаивала девушку, но сегодня все было иначе: игла не слушалась и рвала полотно, стежки получались кривые, а нитки только путались. Взвинтившись еще больше, Санса отбросила работу в сторону. «Нужен воздух!»       Солнце медленно продвигалось к зениту, но лес не обнаруживал чужого присутствия. «Он всегда проверяет силки, прежде чем прийти ко мне». Девушка двинулась знакомым маршрутом, надеясь перехватить мальчика по дороге. Силки были нетронуты, в один даже попался кролик, но Санса не испытывала к нему никакого интереса. Она поторопилась вернуться к шалашу. Как умелая пряха свивает нить, весь день Санса пряла свою надежду, не давая ей оборваться. Но даже самые отчаянные упования померкли с лучами заходящего солнца. Тогда, собрав решимость в кулак, девушка затушила огонь в шалаше и двинулась тропой, по которой обычно приходил Сандор.       Сумерки надвигались, и дорожка часто терялась в темноте, но вскоре Санса увидела огни крепости и направила шаги в ее сторону. Замок Клиганов не претендовал на изящество. Это было крепкое и надежное строение, вполне соответствовавшее своим хозяевам. Ворота охраняли двое стражников, сильно удивившихся, когда из леса вышла девушка и направилась прямо к ним. Сансе почудилось даже участие в их простых лицах, когда они попросили ее назваться. — Я Алейна… Риверс, — Сансе приходилось повторять ложь так часто, что она уже иногда и сама в нее верила. Только поменяла фамилию Стоун на Риверс, характерную для земель Трезубца, о которых знала гораздо больше, чем о Долине. — Я два дня не могла выйти из леса. Скажите, где я? — Ты в замке Клиганов, дитя! — проскрежетал со стены знакомый голос. Санса подняла голову и увидела Пса. Но замешательство ее длилось не больше мгновения: это был не Сандор. Та же мощная мускулатура, те же волевые черты лица и насупленные брови, но щеку его не покрывали ожоги, в черных волосах проступала седина, а глаза были полны печали. Мужчина продолжил, — А я лорд Клиган. Здесь чтут законы гостеприимства. Пустите ее! ***       Большой зал замка Клиганов не шел ни в какое сравнение с Великим чертогом Винтерфелла. Хотя людей было немного, Сансу преследовало ощущение тесноты. Но, может, это было вызвано обращенными на нее взглядами? Девушка села в конце стола, ближе к очагу, и, наконец, решила осмотреться.       Немногочисленная челядь и войско Клиганов были поглощены едой и лишь изредка переговаривались. Само семейство лорда сидело во главе стола, а не на помосте, как принято. Видимо, лорд Клиган не пытался подчеркнуть свое превосходство над остальными. По правую руку от отца сидел Григор. Оказалось, что годы почти не изменят этого человека, добавив лишь несколько шрамов грубому ожесточенному лицу. Слева сидела незнакомая девушка, вероятно, старшая сестра Сандора. Спина ее была прямой, но лицо низко опустилось. Девушка выглядела болезненной и хрупкой, и Сансе стало ее жаль. Сандора видно не было, как и мейстера, впрочем. «Может, они еще занимаются?» — заставляла себя надеяться Санса, переводя взгляд на Клигана-старшего и встречаясь с не менее внимательными серыми глазами, устремленными на девушку. Санса испуганно потупилась, но лорд Клиган заставил ее снова посмотреть на себя: — Сядь рядом со мной, дитя!       Под обстрелом обращенных на нее взглядов Санса подошла к противоположному концу стола и села рядом с сестрой Сандора. — Алейна Риверс, что тебя привело в Западные земли?       Ответ на этот вопрос Санса уже обдумала. Она начала рассказывать историю о том, что родилась в Риверане. Матерью ее была портниха, отца же она не знала.       Лорд Клиган внимательно на нее посмотрел и хмыкнул: — Рыжие волосы, синие глаза, надо ли сомневаться в том, кто отец? А я-то думал, что ж это Черная Рыба не торопится жениться?       Санса опустила глаза. Она никак не хотела запятнать честь дяди Бриндена, но отступать было некуда, поэтому она продолжала плести свою ложь. Санса-Алейна рассказала, что недавно ее мать умерла. Глаза рассказчицы невольно наполнились слезами, и девушка рядом с ней сочувствующе погладила ее по руке. Петир говорил, что ложь хороша тогда, когда в ней есть крупица правды, и совет явно работал. После смерти матери заботу об Алейне взял на себя ее дядя. Он обещал отвезти ее в Ланниспорт и пристроить швеей в мастерскую, где у него были друзья. Лорд Клиган вновь оборвал ее, недовольно прогрохотав: — Как же, мастерская! Хорош дядя, нечего сказать! Знаю я такие мастерские. Девчонок туда всегда берут, только они там не шьют нихера! Боги милостивы, раз ты отделалась от такого помощника. Как же ты здесь оказалась?       История, вопреки замыслу Сансы, приняла совсем иной оборот, видимо, песня об оскорбленной невинности, а точнее — о попытке таковую оскорбить, пришлась больше по душе ее собеседнику. Расхрабрившись, девушка продолжила. На границе Западных земель на них напали разбойники. Дядя ценой своей жизни задержал негодяев, а Алейна успела ускакать. Она долго гнала лошадь через лес, но та сломала ногу, и девушке пришлось два дня плутать в чаще с остатками провизии из седельной сумки. Наконец, на закате она увидела огни и вышла к замку Клиганов. — Куда ты теперь подашься, дитя? Хочешь, оставайся здесь: рук в замке мало, а работы всегда достаточно. Но неволить я тебя не стану. Хочешь — топай в Ланниспорт, в свои мастерские. Голодной ты там не останешься, если такой хлеб поперек горла не встанет, конечно. — Я не боюсь работы, милорд! Я умею шить и вышивать, могу стать горничной и ухаживать за больными… — С последними словами она устремила все внимание на реакцию лорда и пробежавшая по его лицу тень не укрылась от нее, холодом сковав сердце. Уже помертвело она продолжила, — Я очень благодарна вам и с радостью останусь в стенах замка. — Ну и славно, — попытался улыбнуться мужчина, но тут же оглянулся на шум раздавшихся шагов. В зал вошел худой, скрюченный годами мейстер. Когда он наклонился к лорду, Санса заметила, что под его глазами залегли глубокие тени. — Пришлось дать ему еще макового молока, чтобы он, наконец, заснул. Напиток крепкий, но боль сильнее. Мальчика лихорадит. Если он перенесет эту ночь, то у нас появится надежда.       Сестра Сандора всхлипнула и слеза капнула в ее тарелку. Она торопливо вытерла щеки и выбежала из комнаты. — Спасибо, мейстер Абель! Поешьте и отдохните, а если Вы понадобитесь, то я Вас позову.       С поклоном мейстер направился к свободному месту за столом. — Наш замок постигло несчастье, — обратился к Сансе лорд Клиган. Руки его дрожали, но говорил он твердо. — Кровать моего младшего сына, Сандора, загорелась. — Боги наказывают воров, — жестоко процедил Григор. — Закрой свою пасть! — неожиданно взъярился отец. — Сгинь с глаз моих, пока я не вырвал твой поганый язык и не скормил его собакам!       Григор сжал кулаки, но покорно поднялся и, бросив на отца злой взгляд, вышел из трапезной. Ложки перестали стучать, а люди разговаривать, но лорд Клиган этого не замечал. Он какое-то время пытался подавить нахлынувшую ярость, делавшую его как никогда похожим на Пса. Все же он справился с чувствами: — Лана, моя дочь, уже сутки не отходит от брата. Того и гляди, сама сляжет. Помоги ей, чем сможешь. — Конечно, милорд, если вы позволите… —, но не успела она договорить, мужчина кивнул и закрыл рукой усталые глаза.       Получив разрешение, Санса кинулась вслед ушедшей девушке. Она бы ни за что не нашла нужных покоев, если бы не выскочившие ей навстречу собаки. Они приветливо махали хвостами и тыкались мокрыми носами в руки старой знакомой. К спальне было темно, и лишь факел в коридоре давал тусклый свет. Санса различила кровать и небольшое тело мальчика на ней. Ребенок спал беспокойным сном: голова его металась из стороны в сторону, а с губ то и дело срывались стоны. — Он боится огня, — раздался голос из темноты. Санса пошла на звук и нащупала сотрясающиеся от плача худые плечики. — Он выживет? — Конечно, выживет! Он сильный, он не сдастся! — холодная ладошка благодарно накрыла руки Сансы. — Вам нужно отдохнуть, миледи! — Я не могу заснуть! Что, если, пока я буду спать, он… он… — Тогда сходите в септу и поставьте свечу Матери! А я останусь здесь и обязательно позову Вас, если что-то изменится.       Девушка всхлипнула и вышла из комнаты.       Санса впотьмах набрела на стул и села в изголовье кровати. Она нашла на покрывале маленькую горячую руку и приложила ее к губам. Привыкшими к мгле глазами она различала обезображенное лицо мальчика. Вся левая сторона лица мальчика превратилась в кровавое месиво, густо смазанное пахучей мазью. Из глаз Сансы брызнули слезы, и она лишь сильнее прижала к губам руку Сандора. Не было следа прежнего страха при взгляде на него, не было отвращения, только боль, жуткая, раздирающая на части боль от его мучений. Она не спасла Сандора! Если Санса не смогла защитить его тело, сможет ли не дать ожесточиться его душе?       Мальчик снова застонал и заметался. Санса аккуратно убрала налипшую к мокрому лбу темную прядь и запела тихим голосом:

Матерь, Матерь всеблагая, Помилуй наших сыновей, Огради щитом их крепким От стрел каленых и мечей. Матерь, женщин оборона, Помилуй наших дочерей. Утешь безумство супостата Рукою благостной своей.