Жизнь за жизнь

      — Слушай, почему лекции у меня выходят не так разборчиво? — недовольно спросил Риан, корпевший над своими записями. Эрс, валявшийся на кровати с какой-то книгой, подошел и заглянул через плечо. Потом вытянул из-за воротника куртки амулет, поводил сначала над руками Риана, потом над бумагой.       — Скорее всего, это копия, — пожал плечами он.       — Что значит — копия? — возмутился Риан. — Я сам это писал, все сокращения, видишь, все мое. Н-но... как будто не совсем моей рукой написано?       Он наклонился, почти уткнувшись в бумагу носом. Отличия были едва заметны — почерк был похож. До жути похож.       — А ты что хотел? — Эрс снова завалился на кровать. — Надеюсь, ты хотя бы не писал ничего того, о чем я тебе велел молчать?       — Ты знаешь, о чем я писал, — огрызнулся юноша.       Он уже год без малого трудился над составлением собственного «Табеля о рангах», как в шутку именовал свои записи. Скрупулезно собирал всевозможную информацию о тех, с кем учился, каждый вечер с упорством королевских дознавателей вытрясая из Эрса любую мелочь, все, что эльф заметил, услышал и учуял, вплоть до того, на что сам Эрс никогда бы не обратил внимания. Дотошность Риана в этом занятии и в учебе почти пугала, хотя теперь юношу хвалили и учителя, и леди Лилея.       — Вот и прекрасно, — кивнул Эрс. — Я даже удивлен, что его высочество ждал так долго.       — Ты уверен, что мои записки сейчас у него на столе? — фыркнул, больше встревожено, чем раздосадовано, Риан.       — Только не начинай переживать, что ты и их плохо сделал, — расхохотался Эрс.       Риан зашипел и кинул в него скомканным листком бумаги.       — Мне за тот практикум поставили на два балла меньше, чем я хотел! На целых два балла!       — Из ста, — Эрс откровенно развлекался. — Это стоит подобных переживаний?       Риан вскочил и прошелся по комнате несколько раз, напряженно нахмурившись. Остановился как раз напротив эльфа.       — Ты знаешь, что я должен выйти отсюда лучшим. Сейчас до этого еще так же далеко, как отсюда до Морвика ползком.       — Кому ты должен? — поднял бровь Эрс. — Здесь нет единой системы оценки. Как нет единой системы оценки людей. Знания еще потребуется применять на практике, тогда и узнаешь, кто хорош.       Риан наклонился и постучал ему по лбу согнутым пальцем. Сделал вид, что прислушивается, вздохнул:       — Какой гулкий звук. Пустота потому что. Ты в самом деле не понимаешь? Должен я себе. Се-бе!       — Себе ты должен закончить с этим и заняться другими нуждами, — напомнил Эрс, глядя, как Риан садится обратно. — Еще много писать?       — Нет, я почти доделал. А из твоих слов проистекает все тот же вывод: я должен стать лучшим, чтобы меня выпустили с этой каторги.       — Пока не прослушаешь все курсы, все равно ничего не выйдет, — Эрс разглядывал потолок. — Увеличишь нагрузку — свалишься, мы это с тобой уже обсуждали... Ты и так уже даже спишь по часам.       — Послезавтра у меня начинается еще один курс, — не поднимая головы от работы, сообщил Риан. — Так что спать я буду на час меньше.       — В таком случае мне придется оставить пару приписок на полях твоих тетрадей.       — Что? Ты о чем? — Риан закончил строку и отложил перо на подставку.       — Намекну его высочеству, что он выбрал себе слишком ответственного подопечного.       Юноша посмотрел на пальцы, испачканные чернилами, и побрел пытаться отмыть их в умывальном тазу. Рядом с ним даже кусочек пемзы лежал, правда, толку от этого было мало, все равно пальцы снова были в чернилах следующим же утром.       — Я не могу подвести его. И себя тоже. Я лорд, понимаешь, Эрс? Я отвечаю за свои земли и своих людей. Перед собой в первую очередь.       — Эти три года за них отвечает принц, — возразил тот. — А я отвечаю за тебя. Так что — никаких дополнительных курсов, ты и так спишь на грани того, что может выдержать человек.       Риан замер, еле слышно фыркнул и повернулся к нему:       — Повтори.       — Может выдержать человек, — с готовностью повторил Эрс. — Лилея уже задает неудобные вопросы.       — Эрс, я и есть человек. Для всех вокруг и для себя в первую очередь. И человеком останусь, пока это будет возможно. В первую очередь вот здесь, — Риан постучал себя по виску. — Может, хоть так ты поймешь.       Эльф долго смотрел в ответ. Потом махнул рукой и встал.       — В таком случае я к Лилее.       Риан подавил приступ ярости, вцепившись в умывальный таз обеими руками. Вдох. Выдох. И еще раз. Вдох. Выдох. Дверь захлопнулась с тихим клацаньем. Вдох. В нее впечаталась и разлетелась на осколки глиняная кружка. Выдох.       — Или все-таки передумаешь? — поинтересовался заглянувший обратно Эрс, прикинув, что около Риана сейчас только таз и пемза.       — Пошел к хвыргам, — сипло от сдерживаемого гнева прорычал Риан.       Дверь хлопнула, но, вопреки ожиданиям, Эрс почему-то оказался рядом. Вжал, прижал к себе — при этом явно давая возможность вывернуться, Риан чуял, не зря целый год учился. Вырываться он не стал, вернее, он отстранился только для того, чтобы освободить руки и ухватить проклятого эльфа за уши, крепко, но аккуратно. И потянул его голову вниз: не тянуться же на цыпочках. Сопротивления не было, но вовсе не потому, что уши были особенно чувствительным местом. Эрс просто поддавался, без покорности, но принимая то, что сейчас должно было случиться, что бы это ни было.       Риан давно научился целоваться. И не только этому: он был очень внимательным, а леди Лилея — очень хорошим учителем, большинство чувствительных точек на теле эльфа Риан выяснил эмпирическим путем. Настало время проверить свои знания на практике. Но, прежде чем поцеловать Эрса, он сказал, глядя ему в глаза:       — Я все еще человек.       Эрс вздохнул, не то поняв, не то решив, что опять все то же самое, и подтолкнул Риана к кровати, на ходу начиная расшнуровывать рубаху. Дверь он предусмотрительно закрыл, окно было занавешено тяжелым плотным полотнищем, за год это уже вошло в привычку. И Эрс был уверен, что никто и не подозревал, что творится в комнате вечерами. Иначе бы о его постельных подвигах расспрашивали уже не Лилею, а лорда Морвика.       Риан остановился у края кровати, бросил быстро снятую одежду на стул, почему-то не позаботившись ее сложить. Отобрал у эльфа его рубашку, как только тот вынул руки из рукавов, сжал запястье, останавливая.       — Позволь, я сам.       — Хорошо, — если Эрс и удивился, то виду не подал. Обычно все сводилось к довольно обыденному действу, но если Риану сегодня надо было выплеснуть эмоции хотя бы таким образом, он был не против.       — Постой, не шевелись. И не трогай меня. Вообще лучше убери руки за спину.       — Но... — вот тут проняло, но Эрс все-таки сделал что просили, сцепив руки в замок за спиной. — Риан... не дури.       — Тише. Пожалуйста, просто сделай, как я прошу.       Риан улыбнулся, поднял руки, осторожно касаясь ушей эльфа, провел подушечками пальцев по кромке раковин до острых кончиков, по внутренней стороне до висков, от висков до мочек, сжал, совсем легко, только обозначив нажим.       Вздрогнув, Эрс тихо зашипел: уши были чувствительны у всего его племени, так что это было приятно — и странно. Странно вдвойне, потому что подобное затеял Риан. Тот же, не останавливаясь, снова обвел уши, завел пальцы за них, погладил, словно пугливого кота ласкал.       — Риан...       — Тс-с-с, тихо.       Теплые, чуткие пальцы прошлись по шее, вниз и вверх, очертили линию челюсти, снова вернулись к шее — и прервали синхронность движения рук. Левая скользнула к затылку, правая — вниз, к ключицам, к ямочке между ними. Грудь эльфа уже приподнималась резкими рывками, дыхание сбилось, и он закрыл глаза, сам не зная зачем. То ли чтобы не видеть, кто с ним, то ли чтобы лучше чувствовать невесомые прикосновения.       Пальцы перебирали волосы, ласкали и легонько массировали затылок, ладонь правой руки остановилась на солнечном сплетении, плеча коснулись горячие и сухие губы, потом — еще более горячий язык, пробуя кожу на вкус, прочертил влажную линию к основанию шеи. И ниже, к ключице, повторяя ее линию, до подмышечной впадины. И еще ниже, обжигая кожу горячими выдохами и холодя вдохами, к груди. Влажное кольцо замкнулось, очертив сосок, но не коснувшись его. И второе — симметрично ему. И легкий, словно в насмешку, поцелуй в солнечное сплетение, откуда убралась ладонь. Вторая скользнула по плечу, и обе уже легли на ребра, с нажимом, чтобы не было щекотно, медленно опустились вниз, на бедра, потянули пряжку ремня.       — Хватит... — через силу выдавил Эрс, уже не просто закрывший глаза, а крепко зажмурившийся. Стоять спокойно было неимоверно тяжело, но он еще держал себя в руках, хотя Риан уже стянул с него всю оставшуюся одежду, спутав ею ноги.       — Тихо, тише, тише, — выдохнул ему в солнечное сплетение Риан, ладони сжались крепче, словно предупреждая: не шевелись. Сухие, царапающие касания губ снова менялись местами с прикосновениями языка, вниз и вниз.       — Н-не-е-е... — Эрс мотнул головой, качнулся назад, пытаясь уйти от этого. Слишком хорошо и плохо одновременно. Хорошо — здесь и сейчас. Плохо — когда-то.       Риан удержал, умудрившись не впиться пальцами в мышцы, просто податься ладонями чуть назад, словно в танце. Выдохнул в рыжие завитки, потерся щекой, как ласкающийся кот, небыстро, с оттягом, влажным следом по щеке к губам.       — Пожалуйста, не н-надо... — Эрс уже не понимал, к кому обращается, только все пытался хоть как-то увернуться. — Райл...       — Я Риан, — все-таки возразил юноша и замолчал, занимая рот более нужным сейчас действом, чем разговоры. Вот в этом у него опыта не было никакого, так что приходилось быть поосторожнее.       Его не услышали. Эрса трясло, но он уже не пытался вывернуться, просто старался удержаться прямо, вцепившись в собственные запястья так, что на них уже налились первые синяки. Все что он мог сейчас — это перетерпеть, без возможности хоть как-то сбежать. Не мог, не давали, пусть даже тогда его и вжимали в кровать, а сейчас едва-едва придерживали за бедра.       Риан, хотя собственное возбуждение было уже почти болезненным, себя руками так и не коснулся: просто боялся отпустить Эрса. Передвинул левую еще дальше, на крестец, а правой обхватил, осторожно и ласково, помогая себе и эльфу. Он никогда не слышал, чтобы Эрс кричал — а тот вдруг сорвался, взвыл протяжно, выгнувшись до хруста. Чуть не упал, но в последний момент как-то удержал равновесие и так и остался стоять, опустив голову и тяжело дыша.       От того, чтоб подавиться, Риана спасло только чудо. Правда, по подбородку все равно тонкой струйкой текло семя вперемешку со слюной, но противно ему не было, как ни странно. Он просто провел ладонью, собирая влагу, посмотрел на нее и кивнул сам себе. Наклонился, помогая еле стоящему эльфу выпутаться из штанов и сапог. А потом, распрямляя немного затекшие ноги, медленно поднялся и направил Эрса к постели, так же бережно, как и держал, как направлял однажды лунатившую дочку Чернявой Хансы, перехватив ее у чердачного окна.       — Идем, Эрс, идем, вот так. Ложись, — тихо шептал он.       Руки эльфа, стиснутые за спиной, пришлось расцеплять силой — сам тот ничего не соображал, только судорожно пытался сжать пальцы обратно. А очутившись в постели и вовсе перевернулся на бок, сжался, будто пытаясь закрыться от кого-то. Видеть это было странно и страшно: Эрс всегда был сильным. Злился, бывало, нервничал, но никогда не лежал вот так беспомощно и забито.       Риан лег рядом, прижался, обнимая его, принялся гладить, шепча какую-то бессмыслицу. Потом снова погладил обвисшее ухо, подтянул себя повыше, потихоньку заползая коленом на бедро эльфа. Старательно облизав губы, поцеловал в крепко зажмуренные веки.       Эрс только сжался сильнее, попытался спрятать голову, будто боялся удара.       — Н-н... — то ли выдох, то ли просьба.       — Тише-тише, Эрс, лучик, солнце, — откуда берутся эти детские эпитеты, Риан не думал, просто нашептывал между поцелуями, не позволяя спрятать голову в подушку, обнимал ладонями лицо, удерживая.       — Яркий, красивый мой, Эрс, — и снова целовал, скользил по сомкнутым губам языком. Немного помогло: Эрс просто замер, как-то обмяк, теперь еще и послушный, слишком уж податливый, чтобы это было правдой.       Риану хотелось разрядки, выплеснуть наконец сжигающее изнутри наваждение. Но год сказался на его терпении в лучшую сторону, теперь он был способен не терять головы гораздо дольше. И поэтому продолжал свои попытки дозваться до спрятавшейся в какую-то страшную раковину души эльфа. Лежать на боку было не слишком удобно, но переменить положение тела он не рискнул, только еще выше передвинул ногу, обхватил ею бедро Эрса, притерся ближе. Приподнялся на локте, дотягиваясь губами до мочки эльфийского уха.       Добился он в итоге только того, что Эрс завозился, разворачиваясь к нему спиной, и замер, чуть выгнувшись и подставляясь так явственно, что ни за что другое это принять было нельзя.       «Ну нет, нет, не сегодня. Не сейчас, упрямец ты ослиноголовый!» — стиснув зубы, подумал Риан. И сам вывернулся, опрокинул его на спину, оседлал бедра, распластался по груди, опасаясь, что эльф сейчас попросту сбежит.       Но Эрс лежал, все так же зажмурившись и не делая попыток двинуться. Это напугало и обнадежило одновременно. Риан пинками загнал свою эльфячью суть, как он называл это сумасшествие, поглубже, прикусил щеку, чтоб болью немного отрезвить самого себя. И продолжил. Ухо, шея, плечо — чуть более заметные прикосновения. Снова ухо: прикусить мочку, совсем легко, втянуть в рот, погладить языком. Животом он почувствовал, что тело Эрса откликается, но вот что он сам... Увы, за последний год Риан слишком хорошо выучил, что рассудок и тело могут говорить совершенно разные вещи.       «Ничего, это ничего. Я тебя разбужу, обязательно. Сейчас, только еще немного потерпи».       — Эрс... Эрс, теплый мой, лучик мой...       Прервавшись на минуту, Риан сунул пальцы в рот, старательно облизал их. Он сто раз видел, как Эрс готовит себя к соитию, смазывая буквально в пару движений. Несколько дней назад он попробовал то же самое на себе в купальне, когда никого не было. Неприятно, но не смертельно.       Эрсу было проще: он пользовался мазью, которую местные красотки наносили на руки для мягкости кожи. Красивая глиняная баночка с ней стояла на столе, только дотянуться до нее Риану не светило, а встать и взять он боялся, вернее, боялся отпустить эльфа хотя бы на секунду — вернуть с таким трудом захваченную позицию будет сложно. Пришлось довольствоваться собственной слюной.       «Впредь идиотом не буду».       Тело Эрса на ерзанье по нему Риана отзывалось благосклонно, даже весьма. А сам Риан, обзывая себя мысленно трусом и тряпкой, медлил. Наконец, глубоко вдохнув, он приподнялся, нашарил мокрой от слюны ладонью то, что нужно, огладил и направил, чуть крепче сжав колени, будто под ним не эльф лежал, а норовистый, необъезженный рысак стоял. Хотя через секунду сравнение перестало казаться глупым. Не успел Риан охнуть и даже почувствовать хоть что-то, как Эрс, сообразив, что происходит, забился, пытаясь скинуть его.       — Тихо! Тише, тише, Эрс, тс-с-с, тише, солнце мое, тише!       Риану пришлось прильнуть к его груди, крепко обхватить за шею. Так утопающий хватается за древесный ствол в бурном потоке. А следующий рывок пришелся как раз в нужном направлении, если б только не было так больно — было бы совсем хорошо. Вскрик Риан сдержал ценой снова прокушенной губы. Там уже рубчик был, и не рассасывался.       — Опусти, — неожиданно четко прозвучало над ухом.       — Чтоб ты с-с-сбежал? — прошипел юноша.       — Чтобы тебе не было больно, идиот!       — Мне не больно, — упрямо возразил Риан. Конечно, соврал, но не совсем: когда Эрс не дергался, боль становилась терпимой.       — А то я не... Пусти, кому я сказал! — уже почти рыкнул Эрс. — Двинусь — только хуже будет!       — Вот и не двигайся, — против воли губы сложились в усмешку. — Лежи тихонечко, ладно? Я сам. Тс-с-с, лучик, — Риан поймал губами его ухо, облизал, потерся носом, заставляя себя почти незаметно опускать бедра.       — Ты сейчас удовольствия не получишь. Я, глядя на твое перекошенное лицо, тоже, — твердо сказал Эрс. — Слезай.       — Ты видишь мое лицо? — искренне удивился Риан, который утыкался эльфу в ухо носом и менять позицию пока не собирался. — Раскома-а-андовался тут, а? Нет уж, ти-и-ихо, — протянул он, прислушиваясь к своему телу. Боль стала глуше, а загнанное куда-то на задний план непреходящее возбуждение — ярче. Он даже удивился тому, что оно никуда на самом деле не девалось.       — Обними меня, пожалуйста, Эрс.       Помедлив, Эрс все-таки поднял руки. Неуверенно, будто делал это впервые, погладил юношу по спине, провел пальцами вдоль позвоночника, спускаясь вниз. В какой-то момент Риан рвано выдохнул: прикосновение отозвалось вспышкой удовольствия.       — Ох, да...       Эрс еще раз пробежался пальцами, уже уверенней. За год Риан почти не подрос — эльфы его возраста растут медленно. Зато тренировки сделали свое дело, и, хотя мускулов почти не прибавилось, он стал как-то плотнее и крепче, иначе ощущался при касаниях. Почти не двигая бедрами, лишь покачивая едва-едва, Эрс ласкал все уверенней, проводя пальцами по копчику и ниже, пока не прикасался сам к себе, и тут же обратно, постепенно усиливая нажим.       Риан подавался под его руку, тоже понемногу, потихоньку. Дыхание сбивалось, но уже совсем не от боли.       — Х-ха, Эрс... Да... тепло как... лучик... — бессвязные стоны вырывались сами собой, без участия рассудка. Когда они плотно соприкоснулись бедрами, Риан не выдержал, выгнулся, опираясь на плечи эльфа, запрокинул голову, замер в тщетной попытке удержаться на вершине того вала, что был и внутри, и снаружи, и в его сознании.       И не заметил поэтому, как странно разгладилось лицо Эрса, впервые став спокойным, почти сонным, только глаза сощурились от удовольствия, когда тело Риана снова сжало его, само, уже без их участия, доводя дело до конца.       Оргазм был оглушительный и долгий, Риан не зря столько времени терпел. Потом руки подломились, и он распластался по эльфу снова, совсем обессиленный, пустой и легкий-легкий. От этой легкости аж голова закружилась. А еще почему-то саднило горло, хотя кончил он молча, по установившейся за год привычке.       Часть сознания вяло удивилась, что Эрс не торопится вставать и тоже лежит, рассеянно поглаживая его по плечу. Обычно он вскакивал почти сразу, шел за полотенцем, чтобы немного привести их в порядок. А тут и не собирался, наоборот, завозился, переворачиваясь на бок и нашаривая край простыни.       Вторая часть обрадовалась: шевелиться не хотелось совсем. Вот так, в теплых объятиях, было удивительно спокойно и хорошо. О чем Риан и сообщил, проглатывая звуки, на которые не было сил, одним выдохом:       — Х-х-хрш-шо-о-о.       — Спи, — буркнул Эрс, пропихивая простыню между их животами.