Проблема

Когда Мёрфи говорит Томми не спускать глаз с его дочери, он не шутит. Это даже не пахнет иронией или сарказмом, просто данность. Аксиома, которой Десть Штук обязан придерживаться. «Не спускать глаз» читается, как «преследовать по пятам в качестве няньки-охранника». Работа не пыльная, но жутко выматывающая: приглядывать за гиперактивным ребёнком-зомби. За Люси. Утром и днём Томми хвостом увивается за светловолосой бестией, ночью — за долбанным озабоченным ублюдком, у которого после «перерождения» обнаружились лишние, чтоб его, силы. А спустя пару дней-чтоб-мать-его-короля-раздавило-под-тонной-его-же-необъятного-эго Томас не обнаруживает своих вещей на прежнем месте: те мирно покоятся в спальне Мёрфи. Нехитрая одежда, совершенно не стильная, но удобная, висит рядом с дорогими и пафосными костюмами Мессии. Пистолеты спрятаны в комод, ключ от которого сиротливо лежит в чашке на самом верху. Видимо, чтобы Люси не смогла добраться до опасного оружия. А вычищенные солдатские ботинки (они сроду такими новыми не казались) пылились на полке аккурат у входа в спальню. Томми явно чего-то не догоняет, а Мёрфи берётся ему объяснить. — Во-первых, — издевательски тянет надежда-как-же-он-всех-заебал-человечества и ловко промакивает* салфеткой уголки рта, — мы уже полгода спим вместе. — Занимаемся сексом, если точнее, — брюнет фыркает и закидывает ногу на ногу. Шестое чувство запоздало вопит о том, что эти слова ему аукнутся. Рано или поздно. — Это имеет значение? — Секс — потребность тела в резком выбросе гормонов, — цитирует давно прочитанную книгу Десять Штук, — а сон в чьих-то объятиях — это признак доверия. — Хорошо, — кивает блондин, усмехаясь. Глубокая тарелка перед ним пуста и скрыта под серебристой крышкой с витиеватым узором. Мёрфи всегда обедает в одиночестве, а на ужинах присутствует лишь ради галочки. Мол ваш Король с вами. Как будто это кого-то сильно волнует. — Я пришёл к тому, что тебе пора бы начать мне доверять. И не только свою задницу, но и разум. Самовлюбленный гавнюк*. Грёбанный нарцисс. — Ты пришёл к выводу, — Томас кривится, собираясь сказать всё, что он думает о своём… боге? О, ну конечно, боге… Только не в этой чёртовой вселенной. — Не перебивай. Во-вторых, моя комната находится напротив спальни Люси. Вероятно, это что-то должно сказать Томасу, но не говорит. — И что? Зомби её не трогают. Как и полукровки, которые без твоего «разрешения» и за периметр выйти не могут. Они скоро начнут отпрашиваться в туалет. Новый Идол предпочитает не озвучивать то, что подобное уже происходило не раз и даже не два. Всё-таки минусы от вакцины тоже имеются, но они едва ощутимы. — Меня не пугают зомби, малыш, — Мёрфи говорит это специально, насмешливо вскидывая брови, дразнит нерадивого любовника, — люди из Зоны гораздо опаснее. Десять Штук печально вздыхает: — Знаешь, ты просто невероятно продуманный засранец. — О, я знаю. Мёрфи тянет Томаса на себя, впиваясь в его губы жёстким поцелуем. Секс на рабочем месте? Почему бы и нет. *** — Папа, — Люси сжимает крохотными ручками брюки родителя, привлекая к себе внимание. В свете ламп лазурная кожа кажется почти синей, как сам Лазурный океан, и, если Мёрфи не подводит зрение, едва заметно мерцает. После «перерождения» малышка приобретёт естественный цвет кожи, а пока она будет привлекать к себе слишком много лишнего внимания. — Да? — улыбается Мерфи. — Теперь дядя Томми живёт с тобой? — Так и должно быть. — Это хорошо, что ты взял его под присмотр, — важно кивает Люси. — Мне надоело за ним приглядывать. Мерфи смеётся.