Мерзость

Она всё понимает. Понимает, что её никто не отпустит, понимает, что все её просьбы останутся без внимания, понимает, что к подобным мольбам он глух и безэмоционален. - Не надо, пожалуйста, не надо… - хнычет она, когда он неспешно подбирает инструмент, которым будет мучать её в этот раз: тестирует на пальце скальпель, шикает, слизывает быстро растущую каплю с пореза. Не соображает, не соображает, не соображает. - Отпустите… - шелестит она плачущим голосом, пока он рассматривает в руках хирургическую пилу. Зубчатые клинья блестят и бликуют таким страшным светом, что она зажмуривается и хрипит, истерично мотая головой туда-обратно. Лезвие пилы такое большое, такое острое… бедренную кость за пятнадцать секунд (если постараться) распилить может. Она зажмурилась сильнее, слыша в ушах сухой скрежет металла о кость, видя белые крошки и хлещущую литрами кровь. - Не надо, пожалуйста, - густым голосом просит он, повторяя её же слова. – Не надо просить меня. И откладывает пилу в сторону. В тяжёлых раздумьях смотрит на многочисленные щипцы, кусачки, крючки, иглы, ножи, но всё же останавливает выбор на скальпеле. - Никогда не любил фильмы ужасов, - откровенно признался он, натягивая на руки перчатки. – Обычно там психопаты любят разводить монологи на полчаса. Хотя это уже проблема сценаристов, как думаешь? Она забилась в угол, сжимаясь всем телом, насколько только могла – подтянула колени к подбородку, закрыла голову руками и рыдающе заскулила. Ослабшие пальцы (на некоторых были напрочь содраны ногти) вцепились в корни чёрных волос, расслабились, вновь сжались. - Эти бестолковые писаки раскрывают всю подноготную своего неуловимого психопата, призрака, который должен пугать своей загадочностью, и в итоге персонажи болтают о разных травмах детства или типа того – и я этого никогда не понимал, а почему они так делают? Она слабо, беспомощно завыла. - Нет, нет, нет… нет, пожалуйста, не надо… не на-адо! - А вот сейчас я понял, почему они это делают, - продолжал он, играясь с холодной сталью, покрытой сухоцветами ржавчины. – Маньяки - одинокие люди. А всем людям нужно общение, порой нужно высказывать свои мысли, делиться впечатлениями, историями. Она зажмурилась, дробно хныча, беспрестанно повторяя про себя одно слово. «Уйди, уйди!» Сталь блеснула по глазам, и тогда она вскрикнула. - Даже психам нужны друзья, понимаешь? – умилённо спросил он и резво отодрал её руку от тёмной головы. Осмотрел пальцы, приставил лезвие к указательному. - Нет, нет… - Будешь моим другом? Испытующе, глядя прямо в зарёванные, красные глаза. - Пожалуйста, я не хочу, не хочу!.. - Будешь? - Я… Что-то мокро хрустнуло, и оглушающий вопль ударился о потолок подвала. *** - Это тебе, - радостно произнёс он и достал из кармана жёлтого комбинезона крохотную коробочку. – Я сам выбирал. Надеюсь, тебе понравится. Она невольно дёрнулась от его руки, а потом польщённо растянула в дрожащей улыбке губы, аккуратно обхватывая оставшимися пальцами бархатную безделушку. - Спасибо. - Открой. Она посмотрела как-то тупо, без понимания. - Открой, - с нажимом повторил он, и девушка, сообразив, что от неё требуют, через секунду поражённо охнула, расширенными глазами уставившись на бриллиантовое кольцо. Его лицо довольно расплылось в морщинках. - Я помогу, - он выудил колечко и по-джентльменски помог надеть его на уцелевший палец. – Вот так. Ты очень красивый друг. Мой лучший друг. Он ласково скользнул рукой по пушистым, чистым волосам, и пленница обречённо прикрыла глаза, понимая, что - всё. Конец. Зря она так долго упиралась. А ещё она понимает, что её никто не отпустит, понимает, что все её попытки сбежать останутся бесплодны, понимает, что к мольбам он будет глух и безэмоционален. Она всё понимает.