Случайности не случайны, или "Добро пожаловать в Хейвен!"

Дункан сидел на полу в позе лотоса и из-под полуопущенных ресниц рассматривал люстру. Лежащую на полу. И как она там оказалась — было решительно непонятно. Ну то есть гравитацию, конечно, еще никто не отменял. Но и прикручена к потолку люстра была вполне даже на совесть. До тех пор, пока не свалилась внезапно Дункану на голову, проломив ему одним из изящных металлических декоративных украшений висок. Дункан почесал в затылке. Ситуация становилась все чудесатее и чудесатее. Потому что сегодняшнее происшествие было уже не первым. Далеко не первым. А началось все... Дункан задумался, припоминая. Да, пожалуй, началось все на второй же после переезда в Хейвен день. Именно тогда Дункан впервые остался в новом доме на ночь. А утром, спускаясь к завтраку, оступился. И, упав с лестницы, свернул себе шею. Тогда Дункан на это происшествие особого внимания не обратил. Хотя, возможно, и следовало бы: в конце концов, это было даже обидно — его победила обычная лестница. Однако потом подобные события стали слишком... регулярными, чтобы их и дальше можно было игнорировать. И это касалось не только лестниц, с которых Дункан теперь падал с завидным постоянством. Дункан поскальзывался, оступался, подворачивал ноги... Но окончательно понять и принять тот факт, что творится что-то странное и непонятное пришлось тогда, когда Дункан в процессе готовки умудрился зарезаться собственным кухонным ножом. А сегодня, когда рухнула люстра, Дункана после воскрешения осенило: быть может, упоминая загадочные Беды, жители Хейвена имеют в виду что-то подобное?.. Не такое, нет — иначе город уже давно бы опустел. Но... Дункан чувствовал, что находится на правильном пути. Удивляло — и, надо признать, радовало — то, что все эти в прямом смысле убийственные странности происходили с Дунканом исключительно дома. Но продолжаться так и дальше явно не могло. Неизвестно еще, распространяется ли непонятная напасть на гостей. Да и в случае нападения другого Бессмертного временная случайная гибель легко могла превратиться в гибель окончательную. Вместе с тем от переезда Дункана останавливало то, что, во первых, ему нравился этот дом. Во-вторых, ему нравился Хейвен. И, наконец, в-третьих, не понимая механизмов происходящего, Дункан не мог быть уверен в том, что странности останутся здесь, а не последуют за ним, куда бы он ни отправился. Так что Дункан не собирался уезжать. Напротив, ему лишь сильнее хотелось разобраться в том, что здесь творилось. Между тем вестей по делу о загадочной гибели человека у Дункана в саду по-прежнему не было. Дункана никто не подозревал — что было хорошо. В полиции говорили об утечке газа — что было плохо. И, вне категорий, все еще требовалось привести в порядок сад. Оставалось лишь надеяться, что убийственная аномалия, царившая в доме, не распространяется на сад. Ибо отпилить самому себе голову циркулярной пилой было бы слишком глупо. Впрочем... по здравом размышлении пилу Дункан все-таки брать не стал. Ограничился топором. И направился в сад, где вмешательство человека требовалось уже очень и очень давно. Начать же Дункан решил подальше от того места, где не так давно было обнаружено тело. Работа закипела. Дункан не вырубал бездумно все подряд. Он обновлял тропинки, которые еще угадывались, хоть и основательно заросли. И когда пару часов спустя Дункан оглядел результат трудов своих, он остался доволен! Весьма и весьма. Дункан стоял, прислонившись спиной к ограде, и оценивающе смотрел на сад. И в этот момент его грудную клетку что-то резко пробило. Дункан умер не сразу. Он закашлялся, пытаясь сделать вдох, изо рта потекла кровь. Но он еще успел увидеть, как из груди выходит древесный ствол. Как этот ствол становится все толще... и как самого Дункана буквально приматывает к изгороди...