Начало конца

POV Мать Райана       Раньше он всегда оставлял дверь открытой, чтобы я в любой момент могла войти в его комнату и поговорить с ним. Я до сих пор помню те вечера, когда уставшая приходила с работы, когда не могла ничего делать, так утомлялась за день. Но стоило мне зайти к Райану в комнату, попасть в эту атмосферу подростка, только открывавшего для себя мир, поговорить с ним — все мгновенно проходило. Мой мальчик всегда был жизнерадостным, торопился узнать все вокруг, ему было все интересно. Он многое рассказывал про свою школу, про своих друзей и веселые истории, связанные с ними. Он был обычным подростком. В его комнате висели плакаты с рок группами и любимыми фильмами, на столе — всегда беспорядок, где лишь изредка можно найти среди всего хлама что-то стоящее. Иногда на кровати валялась какая-нибудь книга, не обязательно по школьной программе. Но Райан вряд ли хоть один раз прочитал книгу полностью. Он вечно спешил куда-то. Спешил жить.       После смерти Марка все намного изменилось. Точнее, все как будто перевернулось с ног на голову, мир вокруг развернулся на 180 градусов, изменилось с позитива на негатив, как старая фотография. Я больше не узнавала своего сына. С прежним Райаном было покончено. Заходя в его комнату теперь, я больше не чувствовала уюта и тепла. Холодные и темные стены, которые Райан покрасил как-то ночью в темно-серый цвет, давили на психику, а старые плакаты лишь усугубляли ощущение одиночества и опустошенности. Комната стала совсем другой, как и сам Райан. Он прикрепил замок и теперь всегда закрывался в своей комнате. Я не знаю, что он там делал, но он мог находиться там целыми днями, выходя только в душ и туалет.       Однажды ночью я проснулась от того, что услышала чьи-то всхлипывания. Скорее всего, что это Изабель рыдает над очередной мелодрамой. Но на кухне, откуда слышались тихие всхлипы, была не моя дочь, а мой сын. Райан, облокотившись о стол, стоял с закрытыми глазами, а из его глаз капали слезы прямо на гладкую поверхность. Я хотела его успокоить, хотя бы попытаться, но он не дал мне сделать этого. Только заметив меня, сразу стал другим — спокойным, с холодным взглядом грустных глаз.       Теперь я почти не говорю с ним. Он этого не хочет. Он ничего больше не хочет. И вот этого-то я и боюсь больше всего. — Мам, что ты тут делаешь? — я не заметила, как он пришел, и продолжала сидеть на его кровати, погрузившись в свои мрачные мысли. — Райан, — хотелось, чтобы было как раньше. Я скажу, что устала, и он улыбнется, а потом сядет рядом и начнет говорить о школе. Но не сейчас. — Скажи мне, пожалуйста, что нужно сделать, чтобы ты снова стал прежним? Надежда на то, что сын вернется, меня не покидала никогда, но почему-то когда я говорила это, мне меньше всего верилось, что это может произойти. — Мне нужно побыть одному.       Всего четыре слова. Ни эмоций, ничего. Я потеряла своего сына в своих же надеждах. POV Автор       Представь, что ты падаешь в воду. Холодная жидкость поглощает тебя, полностью обхватывает твое тело. Ты опускаешься еще на несколько метров, а потом начинаешь подниматься наверх, хочешь вернуться на воздух. Но теперь на том месте, куда ты упал — ледяная кора, пластина, которую невозможно выбить, расколоть или убрать. И вот ты мечешься и никак не можешь найти выхода. Воздух прямо перед тобой, всего лишь в нескольких миллиметрах льда, однако ты не можешь добраться до него, вздохнуть его. Ты продолжаешь тщетно барахтаться, стучать по льду, надеясь, что произойдет чудо, и он расколется. Но чудес не бывает. И ты так и остаешься навечно — пытаясь добраться до того, что находится у тебя под носом.       А теперь представь, что льда нет. Ты подплываешь к самой поверхности воды и уже предвкушаешь, как вздохнешь свежий воздух, как твои легкие наполнятся кислородом, но внезапно что-то тянет тебя вниз, не давая выпутаться. Ты бессчетное множество раз дергаешься, пытаешься освободиться, но все равно, медленно, но верно продолжаешь тонуть, опускаясь все ниже и ниже. Ты видишь свет, знаешь, что там наверху — свобода, но тебя поглощает тьма, миллионы кубометров воды окружают тебя, не давая выбраться из оков. И чем яснее ты это понимаешь, тем страшнее тебе становится.       Но вдруг все исчезло. Нет больше тяжести в ногах, которая тянула тебя вниз, нет больше льда, мешавшего тебе на пути к свободе. Ты подплываешь к кромке воды, всплываешь, жадно заглатывая воздух в легкие, как будто он может кончиться прямо сейчас. А потом открываешь глаза. Видишь, что вокруг — лишь километры воды со всех четырех сторон и больше ничего. Ты освободился, вынырнул, но что тебе это дало? Как это помогло тебе, если ты один среди бескрайнего водного пространства, конца которого не видно, да и вовсе вряд ли он существует? Тебе казалось, что ты знаешь, чего хочешь, к чему стремишься. Но теперь больше нет этих понятий. Все исчезло в окружающей тебя пустоте.       Райан чувствовал все это, знал, что что-то должно произойти, или надеялся на это. Он не хотел больше оставаться на месте, хотел большего. Парень чувствовал прилив сил, которые должен был потратить на что-то стоящее. Он начинал оживать, медленно, но с мыслью о том, что он сможет преодолеть мрак.       Иногда мы позволяем себе поверить в то, что все будет хорошо. Иногда мы забываем о том, что должны помнить всегда. Иногда нам кажется, что мы на пути спасения, что начало новой жизни совсем близко. Однако забываем, что перед смертью всегда происходит что-то такое, после чего хочется жить сильнее всего, а умирать не хочется совсем.