5
11 октября 2016 г. в 16:18
Полноценный отдых в субботу вечером резко перечеркивается громким звонком в дверь. С учетом того, что родители уехали куда-то до понедельника, то это кажется как минимум странным. Вставать с насиженного дивана после горячего душа не хочется совершенно так же, как и одеваться. Но повторный звонок в дверь раздражает пуще прежнего. Но тут же стремится быстрее его закрыть, стоит только Чимину воскликнуть на столь обнаженный вид:
— Ой-ой, Гуки! Как же так? Я не готов!
Чонгук старательно пытается закрыть дверь перед наглым старшим, а у того словно сил немерено: резко хватается за ручку двери и раскрывает её полностью, явив ещё двум путникам обнаженного Чона. Юнги пытается вразумить Пака, закрывает ему глаза, а Тэхён смотрит пристально и слишком долго. Ровно столько, сколько хватает Чонгуку смириться и впустить трех наглых парней в свою обитель.
— И что вы здесь забыли? — интересуется он, сложив руки на груди и внимательно следя за тем, как двое разуваются.
— У Тэхёна родители не ушли, а боевик скачен и пиво куплено. Да и ты как раз говорил, что будешь один, — и с размаху хлопает по обнаженной спине.
Цокнув, он отвел их в гостиную, а сам поспешил к себе в комнату. Ловить на себе взгляд Тэхёна было не то, чтобы неловко, нет. Скорее не хотелось сидеть с покрасневшими от стыда щеками перед Чимином и становиться объектом насмешек.
Чонгук всерьез раздумывает над тем, стоит ли завернуться в одеяло, аля "я в домике" и надеяться, что про него не вспомнят. Только перспектива показать себя маленьким ребёнком не устраивает, поэтому он надевает футболку с шортами и глубоко вдыхает. Сидящий в его гостиной Тэхён накалял обстановку, определенно.
Чон поворачивает дверную ручку и мысленно надеется, что румянец с щёк ещё можно списать на принятый недавно душ.
— Могли хотя бы предупредить, — ворчит он, заходя в гостиную, где парни уже расположились со всеми удобствами, раскрыв упаковки с чипсами (которые теперь лежат на отодвинутый в сторону кофейный столик).
— Сюрприз! — восклицают в один голос закадычные друзья, отчего Чонгук окидывает их скептическим взглядом, а Юнги только закатывает глаза.
— Не обращай внимания.
Хозяин квартиры усаживается на пол, в отличие от всех присутствующих, прихватив с собой диванную подушку, которую подложил себе под спину. Тэхён хватает пульт и внезапно опускается рядом, настолько, что они соприкасаются плечами.
Противный ком в горле никак не проходит, а руки неосознанно начинают подрагивать. Осознание слишком близкого контакта до невозможности смущает. Родной дом теперь не кажется крепостью (уже ничуть не защищает), а мысли вновь заполняют голову.
Внезапное касание плеча сопровождается легким вздрогом всего тела и Чон прекрасно понимает, что его реакция слишком острая. Но когда он смотрит на Юнги, тот ухмыляется и протягивает ему жестяную банку.
— Я не пью.
— В твои годы я тоже не пил, — понимающе отвечает Мин, но продолжает пихать ему банку и свободной рукой путается в волосах Чимина, голова которого расположилась на его колене.
Необоснованный уют полностью завладевает, а белая зависть окончательно вскружила голову. Свет исходит только от ярких вспышек с экрана телевизора, а пиво уходит одно за другим, отчего вскоре пакет остается полностью пустым. Понятие своих поступков слегка притупилось и в какой-то момент он понимает, что половина банки уже пуста, а с непривычки во всём теле преобладает непривычная легкость.
Находящийся по близости Тэхён усугубляет положение и стараться держать лицо становится всё тяжелее. Чонгук смотрит на него совсем немного, оставляя в памяти точеный профиль и мягкие черты, которые до этого не представлялось видеть настолько близко. Неверие до сих пор остается с ним, грызет и, судя по всему, уходить не собирается.
Выглядеть безразличным становится особенно тяжело, когда Тэхён кладет голову ему на плечо. Снаряды взрываются в груди, сердце стучит ярко и через раз, хотя Чонгук уверен, что аритмией не страдает. А Тэхёна словно всё устраивает - он жмется ближе и Чонгуку предоставляется возможность вдыхать его аромат.
Отдаленно слышится ворчание Чимина по поводу большого количества крови в фильме, но у Чона только шум крови. Ким немного елозит, смотрит на Гука и выглядит недовольным (как это его и не замечают?). Он укладывается на выпрямленные колени, поворачиваясь на бок к экрану.
Касание мягкой ладони на колене ощущалось сродни раскаленной сковородкой, только Чонгук не хочет отдалиться. Наоборот, как заправский мазохист, наслаждается. Яркие рыжие пряди бросаются в глаза даже в темноте, что хочется проверить, настолько ли они мягкие. Бросаться в раздумья Чонгук не собирается. Он чувствует себя немного раскованным, да и банка уже давно опустошена. Поэтому он позволяет себе невесомо коснуться, но собирает всю свою волю в кулак и ведёт по немного жесткой шевелюре, отчего Ким едва слышно выдыхает.
Реакция неоднозначная, но от грудного выдоха мурашки собираются на спине. Такого он не ожидал, поэтому мягко массирует, балдея от такого контакта. Тэхён сжимает свою руку на его ноге и это уже совсем странно и непривычно. Какие ещё грани дозволенного будут переступлены, когда вот такие действия могут заставить счастье наполнять грудь, отчего дышать становится всё труднее?
— Эй, фильм закончился, — окликает Юнги, а Чон словно выныривает из своего маленького мира, где неотъемлемая часть принадлежит Тэхёну.
— А? Да…
Чимин свешивается с края дивана, практически падая на Чонгука.
— Я хочу пиццу, давайте закажем? — предлагает он, устраиваясь подбородком на плече Чона. Он ощущает, как Пака за плечо трясет Мин.
— Чтобы ты потом опять ныл из-за того, что лишнее набрал? — усмехается он и тянет брыкающегося Чимина на себя обратно.
— Не хочешь — не ешь! — заявляет он, — Ребят, вы как?
Тэхён переворачивается на спину, скользит взглядом по Чонгуку, слегка улыбаясь, а потом кивает.
— Я не против.
Чимин вскакивает с дивана и несётся к своей куртке, где по неаккуратности забыл телефон. Юнги недовольно ворчит, но плетется следом. Чонгук провожает их взглядом и в который раз удивляется тому, как такие разные люди могут быть настолько близки.
— У тебя взгляд такой странный, — полушепотом изрекает Тэхён, не отстраняясь, даже когда Чонгук возвращает свой взгляд ему, — Ты будто читаешь их, как книгу.
— Ну, тут и читать нечего, на самом деле.
Тэхён однобоко ухмыляется и поднимается, усаживаясь рядом, но при этом смотрит прямо.
— Если тебе это так легко даётся, то что ты можешь прочитать во мне?
Чонгук ничего ответить не может на подобный вопрос, пропадает в темноте карих глаз и совсем не замечает, как тот усаживается совсем близко. Отдаленно до сих пор слышится только шум крови, а чувства по-своему принимают разные формы. Только как реагировать на такого непривычного Кима он не знает. Тэхён становится совсем скрытным, полностью пропадая, словно накинул пресловутый плащ-неведимку и покажется только тому, кому захочет.
А Чон очень хочет, чтобы он показался ему, открылся хоть ненамного. Непонятные игры, которые строит Ким уже порядком измотали. Чонгук не знает, чего от него ждут. Поэтому сил на веру остается всё меньше и меньше, даже несмотря на то, что вот, Тэхён рядом, практически вплотную.
— Ты неопределенный и сам не знаешь, чего хочешь, — выдает Чонгук, а глаза Тэхёна словно наполняются искрами: ответ в яблочко.
На заднем плане слышится спор Чимина и Юнги по поводу того, что один не хочет в пицце грибы, а другой против пеперони. Но Тэхён оглушает по-своему...
Он сокращает расстояние между ними: их губы соприкасаются, а его ладони ложатся на крепкие плечи. Чонгук выдыхает через нос, неосознанно двигая губами в унисон, чувствуя легкую горечь пива и не может поверить в происходящее. Для достоверности он кладет руки на бока Тэхёна и тянет его на себя, ближе настолько, чтобы быть вплотную друг к другу.
Они оба такие неумехи. Стараются казаться мастерами своего дела и не оплошать друг перед другом, но оба трепещут от взаимодействия. Чонгуку окончательно сносит крышу, когда он ощущает, как шустрый язычок проходится по его губам и он позволяет проскользнуть ему внутрь, сплетаясь так, чтобы доказать ему, как он этого давно хотел.
Комнату наполняют неприличные звуки, а Тэхён отстраняется от его губ. Ему кажется, что захмелел от поцелуя куда больше, чем от банки пива. Он утыкается лбом в лоб напротив, прикрывая глаза.
— Помоги мне понять.
А Чонгук только рад. Поэтому обнимает ещё крепче и вовлекает в новый поцелуй, надеясь на то, что когда сладостный дурман хмеля сойдет, Тэхён будет думать так же.