***
Позже они видятся только перед тренировкой. Но всё происходит как обычно — Тэхён уходит на свое место, а парней гоняет привычно активный Хосок. И если обычно все соки выжимал из танцоров, то сегодня вообще как с цепи сорвался. Прогонял по нескольку раз каждое движение и добивался необходимого результата. Когда сил не осталось ни у кого и все валялись кто где, он громко похлопал в ладоши, привлекая внимание. — Итак, думаю, вы заметили, что сегодня тренировка получилась немного интенсивнее чем обычно, — начал он, но крики явного недовольства заставляют остановиться, — Да угомонитесь вы, это было необходимо! — Ты просто хотел вымотать нас до смерти, признайся. — Ащ, нытики несчастные, — бурчит Чон, — Так вот. Проблема в том, что в августе намечается двадцатипятилетие со дня основания школы. Обещают грандиозный концерт и прочее дерьмо, но суть не в этом. Теперь директор нас заметил и решил проверить, не зря ли позволяет заниматься нам, а не создать команду волейболистов. От нас требуют бомбезного номера. Так что готовьтесь. Со следующей недели, думаю, начнем готовиться. А потом уходит в раздевалку первый, оставляя за собой нарастающий гогот. Чонгук не пытается даже с кем-то обсудить всё подобное: мысли заняты другим. Он уверен, что количество тренировок увеличится, при том, что ещё и экзамены вскоре. Шансов на встречи с Тэхёном становится всё меньше - никакой надежды. До дома они идут молча и его кидают на перекрестке. Тэхён забирает Чимина с собой, послав на прощание воздушный поцелуй, когда хотелось бы весьма весомый. Ничего не остается: он бредет до дома в полнейшей тишине наушники вдруг оказываются не нужны. Вообще он всю дорогу прислушивается к редким звукам проезжающих машин или тихой болтовне мимо проходящих. Всё смешивается и как-то умиротворяет, но такая позиция скидывается на усталость после тренировки. Фантомное ощущение чужой руки в своей приятно греет. Кожа в принципе впитывает каждое касание, остается с ним надолго и ему это нравится. После ужина и ванны Чонгук валяется без дела на кровати, листая новостную ленту, когда в какаотоке появляется несколько новых сообщений: «Родители уходят завтра на полную смену» «Я не пойду в школу» «Ты тоже» Глаза раскрываются шире от удивления и он ещё раз перечитывает. Прекрасная возможность наконец остаться наедине спустя столько времени не радует - это что-то намного круче. Снаряды в голове взрываются слишком громко, практически оглушительно. Бесспорно, быть практически постоянно рядом приятно, но всю идилию нарушал Чимин, который всегда был поблизости. И ладно, плевать, всегда своя атмосфера и никто этому не помешает. Чонгук частенько представлял, что может быть между ними наедине. И конечно, без романтики никуда. Но при этом никаких пошлостей: приглушенный разговор, постоянные объятия и обязательно поцелуи. Мечты строятся сродни конструктору: так же собираются ввысь, а в голове уже не хватает места. Святая возможность. На короткое «Ок», незамедлительно прилетает адрес. Сердце готово пробить грудную клетку к хренам от одной только мысли. Правда наедине. Чонгук далеко не извращенец. Но Тэхён как личный фетиш - его хочется касаться, слушать и незамедлительно ловить каждую новую эмоцию. И вот этот шанс. С Чимином он объясняется скупо, что-то выдумывает про больную кошку сестры его бабушки по маминой линии, но Пак крайне проницателен: «Удачно посидеть» и куча ужасных подмигивающих смайликов.***
План до невозможности прост. Они списались с Тэхёном с утра, разрабатывая план действий. Чонгук решил, что лучше не привлекать внимание, поэтому старался вести себя как обычно, но постоянное нервное вздрагивание от каждого пришедшего сообщения и беглый взгляд на часы только вызвали скептизм у родителей. — Ты опаздываешь? — интересуется мама. Он качает головой и улыбается. Из дома Чонгук выходит в привычное время и спешит быстрее, примерно представляя куда идти. Глаза слипаются: он пол ночи проворочался. Волнение и трепетное ожидание полностью захватили. Поэтому, когда он стоит на пороге квартиры, то даже не раздумывает: стоит нажимать на звонок или нет. Жмёт сразу. Тэхён появляется слегка заспанным, в свободных штанах с футболкой, а так же макушка теперь не рыжая, а каштановая. Он тянет к нему руки, утыкаясь шею и тихо шепчет приветствие. От него пахнет зубной пастой и порошком. Так по домашнему и тепло, что хочется видеть его таким как можно чаще. В идеале, каждое утро. — Тебе идет, — выдыхает Чонгук, пока с него снимают портфель и пиджак, — Для этого Чимина вчера с собой забрал? — Ага, — кивает Ким, — Ты проходи, не стесняйся. Он ведет его за собой, слегка потягиваясь по пути, являя на свет милые ямочки на пояснице. Зрелище заманчивое и по ним очень хочется провести, пощупать. От подобных мыслей в горле пересыхает, особенно когда он наблюдает, как с одного плеча широкий ворот спадает, а острые ключицы ярко выделены на песочной коже. В комнате полумрак, тяжелые шторы перекрывают солнечные лучи, поэтому сперва он немного привыкает, прежде чем присесть на заправленную постель. Чонгук оглядывается, отмечая несколько плакатов на стене около кровати и различные наклейки. Всего по минимуму: ничего лишнего, но своя изюминка есть в нескольких фотографиях в рамках, непонятных фигурок и различных сувениров. — Коллекция? — кивает он в сторону них. Тэхён пожимает плечами. — Дядя привозит иногда, а мама отказывается ставить их где-либо в доме, потому что не гармонирует. Хотя мне кажется, у нее просто нет вкуса. Они располагаются вдвоем на постели перед монитором, где уже мелькает заставка. Тэхён лежит на боку, обхватывая Чона поперек живота и закинув одну ногу на него. С уверенностью во все триста процентов можно сказать, что он слышит стук его сердца отчетливо и громко. Чонгук особо не следит за развитием событий. От тепла рядом глаза слипаются и сонливость окончательно берет свое. Вырубается он мгновенно с ощущением легкого поглаживания по груди. Снится что-то непонятное, явно наркоманское и совершенно не запоминается. Отчего-то во сне становится жарко и трудно дышать, а внизу живота тяжело. Он ворочается и трёт глаза, прежде чем открыть их. Картина перед ним непонятна. Он помнит как уснул, но совершенно не может даже припомнить, как Тэхён оказался между его разведенных ног. Он сидел, упираясь коленями в матрас и водил рукой по явному возбуждению. И Чонгук не сомневается, причина этого возбуждения явно кроется в Тэхёне. Он замечает его и только слегка улыбается. — Что ты… — Я сам только недавно проснулся, а ты все спал и мне стало скучно, — поясняет он, расстегивая пуговицу на школьных брюках, — поэтому я решил кое-что попробовать. От понимания что именно он имеет в виду, в низу живота раскаляется всё сильнее, а щёки явно выдают его с потрохами. Он поднимает на него взгляд, смотрит серьезно и нечитаемо. — Ты же не против? Ответа не следует, только кивок, но Тэхёну и это хватает. Он тянет язычок замка вниз и пытается стянуть с него штаны с бельем. Чонгук слегка приподнимается, позволяя старшему раздеть его. Закрывая глаза ладонями, он пытается скрыться от картины перед ним, а она ещё какая.Сосредоточенный взгляд Тэхёна выдает с потрохами, словно он пытается что-то вспомнить. Но не медля, он обхватывает его член, смахивая большим пальцем смазку и заключая в кольцо, ведет вверх-вниз, медленно, словно оттягивает момент. Шальная мысль о том, чтобы прекратить всё сейчас улетучивается, когда на головку слегка дует, но член только вздрагивает в чужих руках. Чонгук натурально скулит. — Ты, это, не бойся, я читал. Что он там читал Чонгук спрашивать не успевает. Тэхён касается губами на пробу и ведет вниз, удобнее устраиваясь. Одна его рука на чужом бедре, а вторая всё так же придерживает у основания. Только у Чонгука стоит железно и опасений старшего он не понимает. Какие-либо мысли поспешно покидают голову, когда он размашисто ведет языком снизу вверх, захватывая головку, слегка посасывая.Он насаживается, неглубоко, но и этого хватает. Чонгук дышит прерывисто, через сжатые зубы, когда ощущает, как далеко не робко Тэхён старается принять глубже, только не получается. Он отстраняется с кашлем и поднимает виноватый взгляд на Чонгука и тот может рассмотреть скопившуюся влагу на пушистых, слипшихся в треугольники, ресницах. Такое невообразимое количество тепла переполняет Чона, когда он слегка проводит по щеке старшего, успокаивая. Он до конца не уверен, что такого Тэхён разглядел в его выражении лица, но внезапно вдыхает больше воздуха и вновь обхватывает член плотным кольцом губ. Ведет вокруг головки языком и лижет полностью, задирая чужую школьную рубашку вверх, чтобы провести по плоскому животу рукой. Он делает как может: старается и кончиком языка давит на уретру, отчего Чон сжимает в руках помятые простыни. Словно всё понимая, Тэхён отстраняется и доводит его до оргазма рукой. Горячие капли спермы обрушаются на оголившийся живот, а хриплый стон невольно срывается. Белые пятна долго не рассеиваются, а сквозь пелену он слышит тихое мычание Тэхёна. Когда все проясняется легкой пульсацией во всём теле, он замечает старшего все так же между своих ног, с рукой в штанах. Мокрое пятно на серых спортивках проявляется постепенно. Выглядит настолько довольным и удовлетворенным, что наконец Чонгуку становится неловко. Понимание того, что его парень ему только что отсосал, никак не укладывается. Он принимает из его рук салфетки, на скорую руку смывая подсыхающую сперму. — Как тебе? — интересуется Тэхён, лукаво улыбаясь. Чонгук со стоном прячет лицо в ладонях. — Мега неловко, но чертовски приятно, — отвечает Чон, а парню только это и надо было. Он укладывается на младшего сверху, целуя. Напористо и не сдерживаясь, словно изголодался по ласке и Чонгук не может ему противиться. — Ты уверен? Я делал такое впервые, поэтому не уверен. — Ты себя недооцениваешь, хён. Чонгук обнимает его, крепко прижимая к себе. — Это довольно занимательно, если честно, — он строит скромную улыбку, утыкаясь в чужую грудь. Святая невинность. — И часто у тебя появляется такой интерес? — Чонгук приподнимает одну бровь. Тэхён подмигивает ему. — Ради необычных ощущений я как-то дрочил в школьной душевой, — и внезапно смотрит таким взглядом, словно что-то знает. Чонгук точно не был замечен. Хотя, кто знает? Может те стоны были адресованы именно ему. У старшего он спросить, разумеется, не успевает, так как дверной звонок разносится по квартире. Они испуганно смотрят друг на друга, пока оба не вскакивают. Со стороны это выглядит крайне комично: один со спущенными штанами, а второй в спешке скидывает с себя испорченную одежду, спеша натянуть другую. Чонгук даже моментом насладиться не успевает: страх того, что их раскрыли крайне силен. Он натягивает штаны и выбрасывает в мусорку использованные салфетки, пинком отправляя чужие штаны в угол комнаты. Из коридора слышится знакомый голос, прерываемый всхлипами. На пороге стоит Пак Чимин собственной персоной, зареванный, с опухшими глазами и пытается обнять Тэхёна. — Да что случилось-то? — взволнованно восклицает он, притягивая рыжего к себе. — Он… — всхлипывает Пак, — Он меня оттолкнул! Понимаете? Я для него как зверек: рядом постоянно. А я же его…. И вновь льет слезы. Кажется, Юнги крупно профейлился. Успокаивается их друг на удивление быстро - сидит на кухне с кружкой какао и таскает одну печенку за другой, не пытаясь хоть что-то объяснить. Чонгук сидит напротив него и не понимает в чем проблема. Юнги же не мог тупо его продинамить и уж тем более бросить. Может он и сдержанный, но к Чимину испытывает большую и чистую, если судить только по взглядам и действиям. Тэхён подходит ближе к другу, опуская руку на плечо. — Ну, Чимин-а. Мы же не знаем как тебе помочь, если полностью не услышим, что произошло между вами. Он крупно вздрагивает при обыденном «между вами» и поднимает тоскливый взгляд краснючих глаз на Тэхёна. — После школы я к нему пошел, он сам меня позвал. Ну мы сидели, дурачились и я у него на коленях оказался и всякое такое... — он стыдливо переводит взгляд на стену, — Он сам меня целовал, гладил, я уже практически с него футболку стянул, а он просто оттолкнул меня, скидывая с коленей. Я просто не выдержал. Чонгук с Тэхёном обмениваются взглядами, одновременно тяжело вздыхая. — У вас же уговор был: пока ты не станешь совершеннолетним ничего не будет или вроде того, — вспоминает Чон, складывая руки на груди. Пак всплескивает руками в воздух и кажется таким обиженным, что в любую секунду готов взорваться. — Да неправда всё это! Наверняка всё выдумал, чтобы не спать со мной, — а потом на пол тона ниже добавляет, — Я ему наверное так противен. В итоге до конца вечера они пытаются переубедить его в обратном, но Пак не поддается. Чимин кидает номер Мина в черный список, а потом ноет о том, как ему больно. Легкие деньки окончательно заканчиваются для всех. Только если кто-то будет мучиться по собственной инициативе, не доверяя своему парню, то Тэхён с Чонгуком топят в себе искреннее желание съездить по рыжей макушке, надеясь вставить мозги на место, и молча хоронят вечер на двоих ради друга.