Возвращение

В воскресенье Теон проснулся поздно, а после неторопливой прогулки в парке с девочками решил посвятить выходной блаженному ничегонеделанию. Он завалился на кровать и, невольно улыбаясь, глядел в потолок, прокручивая в памяти оба свидания с Рамси. Его бывшего мучителя словно подменили, теперь он казался совсем другим. Теон вспоминал глаза Рамси и как тот смотрел на него с нежностью, но в то же время с таким жадным вожделением, что по спине бежали мурашки. В это верилось с трудом, однако Рамси обещал подождать и не навязываться, если Теон будет не готов его принять. В ушах стоял мягкий вкрадчивый голос, который обволакивал голову, как серая дымка. Девочки осторожно забрались на кровать и расположились рядом с ним — Кира и Джейни, как обычно, в ногах, а Хелисента под боком. Теон крепко обнял ее, притиснув к себе. Неожиданно перед глазами промелькнули картины, как они вместе с Рамси будут гулять с девочками в парке, играть с ними в мяч, кидать фрисби… Боги, какой бред. Неужели ты так и не понял? Это все вранье! Все, от первого до последнего слова! Вспомни, как он разозлился, когда ты пришел в перчатках! Он считает твои руки красивыми, потому что именно он сделал их такими. Он поставил на тебя свое персональное клеймо, пометил, как вещь, и теперь хочет любоваться результатом своих трудов. Он хочет тебя — но не Теона, а Вонючку. Он хочет трахать свою любимую жертву. Трахать и забавляться со своей любимой игрушкой — так, как прежде. По спине Теона побежал холодок. Отпихнув Хелисенту, он поднялся с кровати и, достав пачку затертых по сгибам листов, которые Рамси присылал ему из тюрьмы весь прошлый год, перечитал первые три письма. Вот он, настоящий Рамси Болтон. Читай, идиот. Вот что он с тобой сделает, когда выйдет из тюрьмы. Он не простит тебе предательства. Он накажет тебя и отомстит, глупый Вонючка! Неужели ты все забыл? Внезапно девочки заворчали, навострив уши, спрыгнули на пол и с топотом понеслись в прихожую. Раздался звонок в дверь. Теон быстро перебрал в памяти возможных посетителей, благо кандидатур было немного. Сегодня он не заказывал продукты на дом, а те, кто приносили письма от Рамси, никогда не звонили, лишь просовывали желтые конверты под дверь. Маша Хеддль, управляющая домом, предпочитала общаться с жильцами во дворе и подъездных холлах, сообщая последние сплетни или высказывая претензии о засоренных трубах и невовремя выброшенном мусоре. Далла, Манс или Эд не бывали у него в гостях, к тому же если бы им пришла в голову идея навестить его, наверняка они бы сначала позвонили. Стир и Игритт решили сделать сюрприз и приехали повидаться с ним? Это вряд ли. Джон Сноу взял отпуск и примчался на встречу с ним из своего Дозора? Нет, он ведь даже не знает, где Теон живет... Может, не открывать? Деймон снова нетерпеливо вдавил палец в кнопку звонка и держал до тех пор, пока резкая трель не начала бесить его. Ну что ж так не везет, твою мать! Потратился на такси, час мотался по этим гребаным трущобам, а эта тварь, видите ли, где-то шляется! Не повезло нам, Бланкита... моя хорошая, ты, наверное, голодная... но ничего, мы его подождем... прямо вот здесь и подождем! И посмотрим, как он нам обрадуется. Деймон прекратил звонить в дверь и оперся спиной о стену. Порывшись в карманах, он вытащил пачку крепких дорнийских сигарет и закурил, выпустив четыре колечка белого дыма подряд. Потом, сделав глубокую затяжку, приготовился перебить рекорд и выдохнуть не меньше семи колец, как вдруг услышал за дверью какой-то шорох. Он опустил руку с горящей сигаретой и напряг слух. За дверью что-то скреблось, отфыркивалось и тихо поскуливало. Собаки Рамси… Раз они не лают, значит, ты скорее всего дома. Ах ты сука! Прячешься от меня! Деймон, растоптав сигарету, начал колотить в дверь ногами. Бланкита испуганно запищала, вцепившись коготками в куртку, и он осторожно взял крысу поперек живота и сунул ее за пазуху, чтобы не слетела с плеча. Теон одернул футболку и натянул носки. Седьмое пекло, снова трезвонят… Все-таки придется открыть. Он не хотел, чтобы человек за дверью — кем бы он ни был, увидел его шрамы. За прошедшие месяцы Теон хорошо изучил все возможные реакции незнакомцев на его увечья. Кто-то, не стесняясь, начинал задавать вопросы, кто-то строил предположения об аварии или несчастном случае, кто-то деликатно молчал и старательно делал вид, что не смотрит на руки и шрамы Теона, при этом все же украдкой бросал взгляд то на волосы с сильной проседью, то на ладони без пальцев. И бесцеремонных любопытствующих, и стеснительных молчунов объединяло одно — в их глазах светилась жалость, смешанная с брезгливостью, словно Теон был прокаженным. Именно этот взгляд больше всего смущал и раздражал Теона, и он предпочитал скрывать свои изувеченные руки и тело от посторонних. Правда, перчатки, в которых несколько пальцев были набиты ватой, валялись на кухонном столе. Ничего страшного, он просто сунет левую руку в карман спортивных штанов. Отсутствие мизинца на правой не очень бросалось в глаза. В дверь изо всех сил колотили ногами. Точно Стир! Поругался с Игритт, нажрался виски и приехал изливать душу. Вот ведь неугомонная деревенщина! Теон вздохнул и направился в прихожую. С пьяного Стира станется высадить дверь, а потом извиняться, разводя руками и поливая отборной бранью качество городских дверных петель. Так, а почему девочки не лают, а крутятся возле двери и радостно скулят? Кира суетилась больше всех. Странно, почему самая меланхоличная из всех собак вдруг стала себя так вести? Значит, в квартиру ломился все-таки не Стир. Дверь ходила ходуном, со стены сыпалась мелкая пыль штукатурки. Да кто же там такой нетерпеливый, седьмое пекло?! Теон взялся за ручку двери и, придерживая девочек ногой, повернул ключ в замке. Дверь распахнулась. Теон увидел человека, которого совершенно забыл и вовсе не ожидал обнаружить на пороге своей квартиры. Он растерянно уставился на Деймона, открыв от удивления рот: — Ты? Деймон окинул Вонючку взглядом — смотри-ка, как потолстел и расправил спину... Видно, что на воле он жрал хорошо. И спать ему никто не мешал, и работа у него явно была непыльная. Собаки радостно кинулись приветствовать Деймона, он, не глядя, почесал Киру между ушей. А потом сделал шаг вперед и, закрывая за собой дверь, толкнул Вонючку ладонью в грудь. Собаки продолжали весело скакать вокруг него хороводом, тыкаясь мокрыми носами в руки, а Кира радостно лаяла и все норовила привстать на задние лапы, чтобы облизать Деймону лицо. — Что, совсем не скучал по мне? У Теона душа ушла в пятки. Деймон почти не изменился, только под глазами появились темные круги, а взгляд стал более жестким. Он усмехался своей гаденькой презрительной улыбкой — точно так же, как и год назад. Деймон снова с силой пихнул его в грудь, направляя в комнату. Теон растерянно отступил назад — ему даже в голову не пришло оттолкнуть эту наглую руку или начать хоть как-то сопротивляться. Происходящее казалось ему кошмарным сном, как будто он снова очутился в подвале у Рамси. — Ну что застыл, Вонючка? Совсем не рад мне? Теон испуганно втянул голову в плечи. Деймон повертел головой по сторонам. Стекло в кухонной двери пересекает трещина, дешевый линолеум, облупленные стены, ветхая мебель, грязный потолок... — Ну и свинья же ты, Вонючка! И живешь в вонючем свинарнике... — Уж лучше в свинарнике, чем в тюрьме! — выпалил Теон. — Ого, посмотрите-ка, кто у нас тут заговорил без спросу! Надо будет сказать Рамси, что ты совсем отбился от рук. Хамишь мне… нарываешься! — Деймон схватил оторопевшего Теона за ворот футболки и притянул к себе. — Давно не огребал, а? — Отвали! — Теон, пытаясь вырваться, уперся Деймону руками в грудь. — Какого хрена ты тут делаешь? Деймон от удивления выпустил его. Он не привык, чтобы Вонючка возражал или сопротивлялся. Обычно тот старался проскользнуть неслышной тенью и вжимался в стены, когда кто-то проходил мимо. Если Деймон передавал ему поручение Рамси, Вонючка мелко кивал и ковылял исполнять то, что было велено. Видимо, год, проведенный на воле, явно не пошел Вонючке на пользу. Надо было проучить засранца. — Да ты совсем от рук отбился, сучка! — Деймон с размаху пнул Вонючку по ногам, а потом снял куртку, и, помня, что во внутреннем кармане прячется Бланкита, осторожно положил ее на зеленое кресло с продавленным сиденьем. Теон молчал, хотя Вонючка внутри него истошно верещал от ужаса. Деймон был таким же садистом, как и Рамси. В отличие от бесстрастного Живодера, который невозмутимо выполнял самые жестокие приказы Рамси, Деймон получал удовольствие от мучений своих жертв и старался продлить экзекуцию как можно дольше. Теона затошнило от страха и отвращения. — Ну что, сучка, давай-ка вспомним, чему тебя учили в доме Болтонов, — сказал он, ухмыляясь и с хрустом разминая руки. Интересно, чем был так дорог боссу этот засранец? Деймон вспомнил, что в последние месяцы Рамси сутками не отпускал Вонючку от себя. И если поначалу забавы с этой тварью, висящей на цепях в подвале, были общими, потом Рамси запретил трогать его даже пальцем. Все ребята знали, что Рамси трахает это убогое беззубое чучело с прореженными пальцами на руках и ногах, но вслух об этом никто не говорил. Если бы эти разговоры дошли до ушей Рамси, он вряд был бы в восторге. Деймон так смотрел на Теона, что тот боялся поднять на него глаза. Ладони превратились в две ледышки, во рту пересохло от страха. «О Боги старые и новые, ну вот за что мне это?» — тоскливо подумал Теон, отчаянно мечтая повернуть время вспять. Если бы он не подошел к двери… если бы он не открыл ее… Он бы просто бездумно лежал на кровати и гладил девочек. А теперь появился Деймон, свидетель и непосредственный участник его кошмаров, и сейчас все начнется заново — избиение, унижение и пытки. Теон обреченно посмотрел на Деймона и еле удержался, чтобы не опуститься на колени по старой привычке, умоляя о пощаде. Деймон с радостью отметил, как изменился взгляд Вонючки — глаза потухли и вообще он как-то сник. Да, ему ненадолго хватило внезапного запала храбрости, и сейчас он стал самим собой — прежним привычным Вонючкой. Интересно, босс сильно разъярится, когда узнает, что я отделал этого засранца? Наверное, нет. Рамси был в таком бешенстве после суда, что едва не грыз прутья решетки. Живодер тихим голосом рассказывал Деймону в столовой, что Рамси двинулся. В разговоре через каждое слово он вспоминал предателя-перевертыша и тут же начинал с жаром расписывать, что он с ним проделает, когда выйдет на волю. Глаза у Рамси при этом были такие безумные, что даже Живодера пробирало. А значит, скоро Вонючку ждет расправа — как только Рамси выйдет на свободу. Босс закроет глаза на этот маленький урок, который Деймон преподаст Вонючке — пусть тот привыкает к участи, которая вскоре его ожидает. Теон привычно сгорбился в ожидании боли. Деймон всегда с удовольствием избивал его, особенно он любил пороть кнутом. Со своим длинным плетеным кнутом он обращался мастерски и не без доли позерства. Наверняка со стороны все его выверенные движения были по-своему красивы. Однако в отличие от малочисленных зрителей в подвале, Теон не мог оценить его искусство, поскольку для него в те моменты весь мир сокращался до горящей огнем спины и ожидания свиста летящего ремня, после которого все тело охватывал очередной всполох боли. Теон слышал, что несколько человек Деймон запорол до смерти. Но Болтоны всегда умело прятали трупы, и даже после его показаний ищейки Баратеона так и не смогли обнаружить ни одного тела. — Ну что, Вонючка? Будешь извиняться? Молить о пощаде? Если хорошо попросишь, я не буду с тобой долго работать. — Перестань, Деймон, ты не в подвале, — выдавил из себя Теон, упершись взглядом в пол. Его руки и ноги тряслись, хотелось забраться в угол и закрыть голову ладонями. Деймон скалился в жестокой усмешке, и Теон боялся смотреть ему в лицо. Деймон вдруг почувствовал возбуждение. Было очень приятно ощущать, что Вонючка находится в его полной власти, когда рядом не было ни осторожного Бена, ни трусливого Алина, ни грозного Рамси. Никто не мог помешать ему в полной мере насладиться унижением, страхом и мольбами Вонючки. Деймон подумал, что, наверное, Рамси испытывал примерно то же самое, когда запирался в подвале с этим засранцем. Он мог делать с ним все, что взбредет в голову — и оставаться безнаказанным. — Я сказал «молить о пощаде», а не вякать что-то мне в ответ, — сказал Деймон и быстро приблизился к Вонючке. Он, отступая, прижался к стене, и Деймон вдруг сообразил что, если тот начнет вопить, крик могут услышать соседи. В этих трущобных домах такие тонкие стены! Какая-нибудь тварь немедленно вызовет полицию, а потом… Деймон вспомнил слова Рисвелла: «если хоть один из вас влипнет в дерьмо и подставит мистера Болтона…» и сразу почувствовал, как у него противно засосало под ложечкой. Только полиции здесь ему не хватало! Ругнувшись про себя, он схватил Вонючку за волосы, рванул на себя и подсек пинком ноги так, что тот оказался на коленях. Вонючка застонал, когда грохнулся коленями на жесткий пол, и Деймон зажал его шею сгибом локтя. — Я просто зашел поздороваться, — размеренно зашептал он, встряхивая Вонючку. — И передать записку босса. А тут меня встречает такой «теплый» прием... да ты совсем страх потерял, сучка! Но это ненадолго! Я тебе напомню... я тебе сейчас все напомню! Теон кусал губы и молил Богов, чтобы все поскорее кончилось. Однако он прекрасно помнил, что Деймон, когда входил в раж, никогда сам не останавливался. Жертва либо теряла сознание от побоев, либо Рамси приказывал Деймону прекратить. Но сейчас они были одни в пустой квартире, и перепуганный до смерти Теон оказался полностью беззащитен перед Деймоном. Даже девочки не могли помочь ему — они не понимали, что перед ними враг, а не «член стаи Рамси». — Ну, что же ты молчишь? — Деймон придушил его еще сильнее и зашептал на ухо: — А только что был такой смелый... Что ты там мне брякнул у входа? Повтори-ка сейчас! — Деймон, не надо... Пожалуйста, отпусти меня… — безнадежно просипел Теон. — Вот так-то лучше, — тихо сказал Деймон. Он посмотрел на дрожащего Вонючку — ссутуленные плечи, трясущаяся голова, блеклая кожа... Шрамы... Какой же он урод... и почему босс трахал его? У Рамси было много разных женщин, с которыми он забавлялся, однако помимо горячих телочек он также трахал и Вонючку, а в последние месяцы перед арестом и вовсе переключился только на него. Что в нем такого особенного? То, что он покорно подчиняется и выполняет все приказы? Или то, что униженно отдает себя на милость того, кто сильнее?.. Деймон чувствовал кожей предплечья, как сильно бьется жилка на шее Вонючки. Он боится меня, до смерти боится... От этой мысли в паху внезапно потяжелело, словно он только что вышел из тюрьмы, и не было той горячей девчонки-стриптизерши, а также четырехдневного загула с непрерывным сексом. Стоя на коленях в собственной гостиной, Теон чувствовал горячее дыхание Деймона прямо над ухом. Он сжался и закостенел, думая только об одном: «Боги старые и новые, пожалуйста, пускай это все поскорее закончится». Деймон почему-то медлил, и от этого ожидание становилось все мучительнее. Казалось, Теон вернулся в прошлое и снова стал жалким скулящим Вонючкой, который терпеливо сносил унижение и боль и никогда не отрывал взгляд от пола. Он начал тихонько всхлипывать, точно так же, как прежде, когда готовился принять наказание от рук Рамси или его подручных. Деймон встряхнул Вонючку и неожиданно для себя приказал: — Посмотри мне в глаза, сучка, и повтори то, что сказал у дверей! Теон не поднимал головы, и Деймон, держа его шею, сгреб волосы на макушке и дернул вверх. Вонючка негромко взвыл и наконец-то встретился с ним взглядом. Какие у него глаза! Зрачки как под кайфом, а сам дрожит от страха… Смотрит, как гребаный мученик... отводит взгляд в сторону… Смотри на меня, сучка! От взгляда перепуганного Вонючки член стоял колом, и Деймон быстро облизнул губы. У него и раньше вставало, когда кто-то из жертв начинал биться в ногах и вопить о пощаде, но сейчас Вонючка просто смотрел, и это почему-то возбуждало все сильнее. Наверняка Вонючка и на Рамси так же смотрел. Что, если ему сейчас попробовать то, что прежде было доступно только боссу? Всего один разочек… «Рамси ничего не узнает!» — мелькнула шальная мысль. Вонючка не посмеет ничего рассказать… впрочем, это неважно. Он все равно уже покойник, это всего лишь вопрос времени, когда Рамси до него доберется. Так почему бы не воспользоваться подвернувшимся шансом? Деймон тяжело дышал, приоткрыв рот, и вдруг обнаружил, что уже отпустил шею Вонючки и, перехватив его затылок, нагибает вниз, заставляя опуститься на четвереньки. Пах распирало так, что не было сил терпеть. «Я его трахну и заставлю смотреть мне в лицо! А потом заставлю молчать об этом!» От этой мысли по телу пробежала судорога. Деймон хотел снова увидеть этот влажный страдальческий взгляд, он воспламенял его желание словно наркотик. Деймон смотрел на Теона в упор, его глаза масляно блестели, а губы были мокрыми от набежавшей слюны. Он облизнулся и шумно сглотнул. Это было очень плохо. Теон отлично помнил это выражение и этот взгляд. Точно так же смотрел на него Рамси, когда собирался трахнуть. Деймон давил ему на затылок, тяжело дыша, и у Теона началась паника. — Нет, пожалуйста, нет, не надо! — он забился, пытаясь встать или хотя бы откатиться в сторону, подальше от Деймона, подальше от этого жадного масляного взгляда. — Не трогай меня! Деймон рванул вниз спортивные штаны Вонючки, и они сползли на колени вместе с трусами. Тот дернулся, пытаясь вывернуться, но Деймон прижал его к полу, навалившись сверху. Вонючка бился и трепыхался под ним. Седьмое пекло, без смазки будет тяжеловато... Засранец наверняка будет орать и вырываться... Испортит все удовольствие, сука! Если связать его и чем-то плотно заткнуть рот, никто ничего не услышит. Деймон обежал взглядом комнату, однако кроме провода от старого телефонного аппарата других шнуров или веревок не было. Девочки бестолково прыгали рядом, они соскучились по Деймону и радовались ему, а тот, не обращая на них особого внимания, то и дело отпихивал коленом разжиревшую Киру. А Теону хотелось выть от обморочного липкого страха, сковавшего все тело и не дающего пошевелиться. Все было тщетно. Ему не помогут ни собаки, ни крики о помощи. Девочки помнят и любят Деймона, они не нападут на него. А соседи в этом доме слишком привыкли к воплям и крикам, ни один из них не выйдет из квартиры и даже не удосужится позвонить в полицию. Деймон схватил телефонный провод и, вывернув Теону руки за спину, начал связывать ему локти и запястья. Тот обреченно закрыл глаза. Опять все, как прежде. Опять у него нет выхода, кроме как терпеть и ждать, когда все закончится.