Возвращение

В плотном кольце охранников Рамси вывели в неприметный боковой двор с припаркованными машинами. Варис распрощался с ним в зале суда после оглашения вердикта — масляно улыбающийся адвокат крепко обнял его, обдав приторно-сладким ароматом духов, и направился к главному входу под прицелами камер и нависающих микрофонов. Кажется, на суд сбежались все газетные шакалы. Наверняка будут выклянчивать у Вариса эксклюзивное интервью с болтонским маньяком. Хрена с два. Эти суки не получат ни слова ни от него, ни от его ребят. Рик Рисвелл позаботился, чтобы всех его подручных после дачи показаний немедленно вывели из здания через черный ход. Теперь настал черед Рамси избегать назойливых охотников за горячими новостями. Первые шаги на воле. Он глубоко вдохнул — прохладный осенний воздух ничем не отличался от запахов тюремного прогулочного двора. Сейчас Рамси должен в полной мере ощутить вкус победы и радоваться долгожданной свободе, однако вместо эйфории он испытывал странную апатию. Так всегда бывало, когда он слишком долго добивался желанной цели и торжество триумфа сменяла безразличная опустошенность. Он наконец получил долгожданный трофей, но ценность его была утрачена. Единственное, чего сейчас хотел Рамси — увидеть Теона. Наедине. От этой мысли его бросало в жар, поэтому он старательно гнал ее прочь. Глупо смаковать предвкушение их первой встречи на воле в окружении полицейских бычков. — Ты свободен, мудак, — кольцо охранников распалось, и капитан, возглавляющий отряд, сплюнул под ноги Рамси. — Надеюсь скоро снова увидеть тебя за решеткой. Рамси посмотрел на серую нашивку. «Капитан Дж. Байвотер». Дж. Байвотер держал автомат левой рукой, правая же, судя по черной перчатке с чуть согнутыми неподвижными пальцами, была искусственной. «Похоже, федералы берут под крылышко всех убогих калек-ветеранов», — хмыкнул Рамси, вспомнив мемуары однорукого гвардейца и хромающего охранника Карла. — Я запомнил твою фамилию, — сказал он, глядя в глубоко посаженные глаза Байвотера. — Ну так подай на меня жалобу, ублюдок, — ответствовал тот, не отводя глаз. — Не надейся, что долго пробудешь на свободе. Я придержу для тебя твою камеру. «Хочешь, чтобы я тебе врезал? Когда за тобой шестеро быков с автоматами? Я не настолько тупой, безмозглая скотина». — Жалобу, говоришь? — переспросил Рамси. — Спасибо, что подсказал, капитан. Неизвестно, куда бы зашел дальше этот своеобразный обмен любезностями, если бы не Рикард Рисвелл, выскочивший из серого автомобиля. — Рамси, мать твою, Болтон! — Рик, улыбаясь во весь рот, потряс обеими руками ладонь Рамси, а затем обнял за плечи и повел его к своей машине с распахнутыми дверцами. — Наконец-то под вольным небом, а?! Дружище, ты даже представить себе не можешь, как я за тебя рад! Офицер, не могли бы вы… — обратился он к Байвотеру, и тот, не глядя, подал сигнал открыть ворота. Автомобиль выехал в узкий проулок и свернул в скопление маленьких улочек, удаляясь все дальше от Дворца Правосудия с высоким зеленым куполом. — Все так же нарываешься на неприятности? — сухим тоном осведомился Рисвелл. — Байвотер провоцировал тебя. — Да неужели? А я был уверен, что это их стандартное прощание по протоколу, — без улыбки ответил Рамси. — Байвотер всего лишь брехливый пес без зубов. На золотой цепочке Рисвелла раскачивался фамильный медальон — лошадиная голова из оникса с рубиновыми глазами. Рик постоянно трогал ее, словно талисман на удачу. Рамси вспомнил отвратительные сухие щелчки серебряной зажигалки с вычервленным скакуном и добавил: — А вот дорнийский коневод меня заинтриговал. Скажи ребятам выяснить, кто именно дергал Уллера за ниточки. Потом разберемся и с ним, и с заказчиком. Эта сволочь едва не сорвала мне апелляцию, такое нельзя оставлять безнаказанным. Не поворачивая головы, Рисвелл кивнул и машинально провел пальцами по лошадиной голове на цепочке. Он объехал небольшую пробку по боковой улице и вышел на главный городской проспект. — Гони к Зеленому бору, — сказал Рамси, — я выйду у парка. Под красивым названием скрывался квартал дешевых однотипных многоэтажек, грозящих в скором времени превратиться в трущобы. В одном из муниципальных домов Зеленого Бора последний год жил Теон Грейджой. «Я наконец-то увижу его без этого проклятого стекла». Сердце неожиданно толкнулось у горла — в голове Рамси вихрем пронеслись образы, один непристойней другого. Его снова бросило в жар, во рту мгновенно пересохло, но Рамси одернул себя. Не нужно торопиться. Нельзя выплескивать весь пыл на первой же встрече, у них впереди целая жизнь. Однако, как он ни гнал соблазнительные мысли, перед глазами настойчиво вставала одна и та же картина: прижав обнаженного Теона к стене, он жадно целует его, проникая языком в его рот все глубже. Теон робко отвечает на поцелуй и трется пахом о колено Рамси. Мгновение спустя он уже стоит к нему спиной. Вид бледной кожи в рубцах заставляет потерять голову от горячего желания… тощие запястья стиснуты в правой руке и прижаты над головой Теона, который чуть прогибается назад, раскрываясь, и Рамси входит в него, помогая левой рукой, и начинает трахать — жестко, быстро, вгрызаясь в основание белой шеи с давними следами укусов. Рамси прикрыл глаза и с силой сжал пальцы правой руки — так, что боль прострелила от локтя до плеча, — и твердый бугор, распирающий ширинку, обмяк. На лбу выступила испарина. Надо контролировать себя, иначе их первый секс окажется весьма болезненным для Теона. А он обещал ему больше не причинять боли. Хотя бы поначалу — а значит, надо постараться удержать себя в руках. Он встряхнул ноющую ладонь. Хотя после переломов прошло несколько месяцев, пальцы все еще плохо слушались его, и, стоило сделать резкое движение, руку пронзала боль. Рамси подозревал, что тюремный коновал неправильно срастил ему кости. Что ж, это поправимо, на свободе его ждут лучшие ортопеды в лучших клиниках Вестероса. Боль отвлекла его внимание ненадолго. Он вновь вспомнил Теона в темной мешковатой одежде и мысленно сорвал ее. Похоже, чем ближе они подъезжали к Зеленому Бору, тем труднее было выкинуть из головы худого обнаженного мерзавца в шрамах, который так искушал его. Всего несколько минут, и он будет всецело в его руках. Его. Только его. Теперь он никогда не упустит его. Никто не посмеет встать между ними. Ни одна тварь. Ни прокурорский олень, который явно поимел от Грейджоя не только свидетельские показания, ни сука-Манс, который взял его на работу, определенно получив кое-что взамен, ни ублюдок-Сноу, который подкатывал к нему не раз и не два, ни лживая сучка Миранда… хотя трахалась она с огоньком и весьма скрасила последние месяцы пребывания Рамси в тюрьме. Но лучше бы ей не попадаться ему на глаза. Посмела выбросить письмо и пыталась настроить его против Теона — и она должна получить за это сполна! Рамси никогда ничего не забывает и исправно платит по счетам. Теон, Теон, Теон… сначала он трахнет его. Потом трахнет снова. И снова. О Боги, да первую неделю он вообще не будет выпускать его из постели. Правда, придется забрать его из той паршивой конуры, где он сейчас обитает вместе с девочками. Рамси увезет его как можно дальше. Нужно, чтобы улеглась шумиха вокруг судебного процесса и его имени. К тому же необходимо срочно отсечь от Теона лишних людей, которыми этот наивный дурень оброс за последний год. Отныне для него существует только один человек — Рамси Болтон. — …ты совсем меня не слушаешь? — Рисвелл щелкнул пальцами у его лица, и Рамси невольно отшатнулся. — Следи за дорогой, идиот! Совсем рехнулся? — Рамси бросил взгляд в окно. — Твою мать, ты куда меня завез?! Вместо того, чтобы свернуть к окраине, автомобиль направился в развлекательно-коммерческую часть города, где наряду с торговыми центрами и увеселительными заведениями раскинулись лавки для толстосумов, закрытые клубы и дорогие рестораны. — Какого хрена ты творишь, Рисвелл? — переспросил Рамси. — Я же сказал тебе ехать в Зеленый Бор. — А я повторил два раза, что мистер Болтон хочет поговорить с тобой. Ты едешь к нему на встречу, — Рик шумно выдохнул и принялся теребить свой ониксовый медальон, держа руль одной рукой. «Экая честь… Значит, мистер Болтон все же соизволил снизойти до меня». Рамси представил, как закручивает цепочку вокруг шеи Рисвелла все сильнее и сильнее — до тех пор, пока его лицо не станет таким же черным, как гребаная конская башка на медальоне. Он медленно переплел пальцы и стиснул их, наблюдая, как постепенно белеют ногти. Правую руку снова стянуло болью. Папочка. Надо же, какой сюрприз. А он думал, что отец больше не желает знаться с ним и будет продолжать вести общение только через Рисвеллов. Интересно, что же хочет сообщить ему мистер Русе Болтон, чей голос в последний год он слышал только в записи на судебных заседаниях. «Он не посвящал меня в свои дела, а я не вмешивался в его жизнь. Почему? Странный вопрос. Рамси давно достиг совершеннолетнего возраста. Он сделал свой выбор и должен нести ответственность за наступившие последствия». «Я не понимаю, к чему вы клоните, мистер Баратеон. Я не имею никакого отношения к тому, что натворил мой побочный сын и его дружки». «Нет, мистер Баратеон. Рамси хитер, жаден и жесток от природы. Его изоляцию от общества я почитаю за счастье. Свою судьбу он вполне заслужил». Рамси расцепил руки лишь когда правый локоть начало дергать от жгучей боли. Зал «Лисского гурмана» пустовал. Единственная посетительница — толстуха с многоярусным подбородком, затянутая в нелепое розовое платье с рюшами, — восседала за столиком у панорамного окна. У ее ног громоздился ворох разноцветных пакетов с покупками. Все они были старательно развернуты к залу так, чтобы виднелись названия дорогих торговых марок, оттиснутые на картонных боках. Отодвинув кофейную чашку, она что-то печатала одним пальцем на дисплее своего телефона. Улыбчивые официанты стояли навытяжку у барной стойки, все как один в черных костюмах и белых рубашках. Столь же приторно-улыбчивый метрдотель в черной жилетке и бабочке провел Рамси в закуток с отдельными кабинетами. Русе Болтон сидел в одиночестве за круглым столом, покрытым бежевой скатертью. Свернутый конус салфетки, отороченной кружевом, остался нетронутым. Кроме переливающихся голубоватой белизной тарелок и серебряных приборов на столе ничего не было. Русе читал «Вестеросский Вестник» и пил из высокого бокала минеральную воду с долькой лимона. Рамси почувствовал, как взмокли ладони. Отец совсем не изменился за прошедший год — строгое гладкое лицо, редкие серые волосы, зачесанные назад, высокие залысины на лбу без единой морщины. — Привет, отец, — хрипло произнес Рамси. — Давно не виделись. Русе поднял на него светло-серые глаза и кивнул подбородком на соседний стул. — Здравствуй, Рамси, — ответил он так, будто они расстались вчерашним вечером. С шумом отодвинув стул, Рамси долго устраивался на нем, а затем положил локти на стол, сцепив руки в замок. Горечь, гнев и обида разом нахлынули на него. Русе вел себя как обычно, словно не было долгих месяцев сводящего с ума молчания и уклончивых ответов Уолдера Фрея. Он смотрел в спокойные прозрачно-серые глаза, и злоба на отца разгоралась все сильнее. Казалось, еще немного, и этот нарыв в его душе наконец прорвется, и он вывалит все, что думает — прямо в это долбаное бесстрастное лицо. «Я все скажу тебе, дорогой папочка. Как ты бросил меня в тюрьме. Как ты все свалил на меня и сбежал из города. Как не отвечал на мои письма. Как не соизволил ни разу навестить меня в тюрьме. Ни единого гребанного, твою мать, раза. Даже Теон в конце концов пришел ко мне. Но родной отец решил, что денег, уплаченных Фреям и Варису, вполне достаточно для выполнения родственного долга». — Рад, что смена адвокатского бюро наконец-то позволила завершить это затянувшееся дело, — сказал Русе, аккуратно складывая газету по швам. Рамси, опустив голову, взял широкой плоский нож из разложенных по старшинству столовых приборов и принялся бездумно чертить заостренным кончиком полосы на скатерти. «Жаль, что я не могу воткнуть его тебе в глотку, папочка!» — Избавь меня от перечисления своих обид, — сказал Русе, с оттенком брезгливости наблюдая за занятием Рамси, — и оставь в покое нож для рыбы. — Ты, верно, ждешь, что я рассыплюсь в благодарностях за счастливое освобождение? — спросил Рамси, надавив на рукоять. Полоса на скатерти стала отчетливей. — Ты обвинил во всем меня и бросил гнить в тюрьме. — Я полагал, что ты будешь рад оказаться на свободе, — ответил Русе. — А еще я полагал, что у тебя хватит мозгов понять мой замысел. — Ты молчал целый год. Я не знал, что мне делать и готовился торчать в тюрьме до самой смерти. Надо признать, это был самый паршивый год в моей жизни, — Рамси взял другой нож, однако и этот оказался слишком тупым, чтобы прорезать плотную ткань скатерти. — Но ведь у тебя ни разу не возникло мысли предать меня, мой мальчик? — Тонкие пальцы с массивным гранатовым перстнем накрыли ладонь Рамси и тот, вздрогнув, поднял глаза. Их взгляды встретились — в отцовском чудилась насмешка. — Нет, — Рамси попытался убрать руку, но Русе придержал ее. — Наверное, не последнюю роль в этом сыграли мои деньги, которые регулярно передавали тебе Фреи и Рисвеллы, — усмехнулся Русе. — Но мысли были, ведь так, Рамси? — Твою мать, ты бросил меня там! — взорвался Рамси, отшвырнув отцовскую ладонь. Он бросил нож на пол и грохнул кулаком по столу. — Ты бросил меня в тюрьме, а сам вышел чистеньким! Ни слова, ни полслова за все это время, за весь этот долбаный год! Давал деньги и подсылал Фреев! Откуда я знал, что это были твои деньги?! Даже когда включился Варис, я был уверен, что меня вытаскивает старый хрен Родрик, потому что Рисвеллы тоже замарались в твоем дерьме! Русе Болтон протянул ему носовой платок с монограммой. — Успокойся и вытри рот, — тихо приказал он, — еще немного, и у тебя пойдет пена, как у бесноватого. Рамси, тяжело дыша, провел по разгоряченному лицу тонким платком. Почему он продолжает выполнять распоряжения этого человека? Почему он до сих пор не может послать его в пекло, где ему самое место? Он и не подозревал, что так сильно ненавидит собственного отца. — А теперь послушай меня, мой мальчик, — не меняя тона продолжил Русе. — Во всем случившемся виноват только ты один. Это твоя подвальная зверушка сдала нас федералам. К счастью, Теон Грейджой знал о моем бизнесе совсем немного и дал показания только по твоим чудачествам. Мои люди успели уничтожить улики, которые похоронили бы не только меня, но большинство верных мне домов Севера. И не только Севера. Он отпил глоток минеральной воды, а затем с нажимом добавил: — Благодаря тебе я едва не лишился головы. Рамси, не поднимая глаз, отдирал красные нити монограммы с угла пепельно-розового платка. — Благодаря тебе дом Болтон разорен. Мне придется потратить немало лет, чтобы восстановить то, что в одночасье разрушила твоя зверушка. Мне даже пришлось влезть в долги, чтобы заплатить Варису. Видят Боги, этот паук вытянул из меня столько денег, что хватило бы на очередной военный переворот в Астапоре. — Мог бы написать мне хотя бы пару строк, отец, — сказал Рамси, выдернув из платка красный хвостик буквы «Р». — Мог бы посвятить в свои планы. Неужели ты настолько не доверяешь мне? — Ты так ничего и не понял, — вздохнул Русе. — Все мои наставления прошли даром. Ты был хитрым жестоким подростком, который наводил страх на мелких лавочников. Возмужав, ты ничуть не изменился, и это печалит меня. Ты считаешь, что грубой силой можешь заставить всех подчиняться, но это не так, Рамси. Как я могу передать тебе бизнес, если ты не умеешь принимать гибкие решения и извлекать уроки из своих поражений? — Ты ничего не знаешь обо мне, — ответил Рамси. — В тюрьме свободного времени хоть отбавляй, и я потратил его с пользой, можешь не сомневаться. — Не буду спорить с тобой. Взаимные обвинения и обсуждение ошибок не самое лучшее времяпровождение, — сказал Русе после паузы. — Мы не виделись больше года, потому что я публично отрекся от тебя и твоих делишек, но с тебя уже сняты все обвинения и теперь мы можем изредка встречаться в приватной обстановке. Может быть, хочешь чего-нибудь выпить в честь своего освобождения? Здесь подают прекрасное сухое белое вино двенадцатилетней выдержки. В тот год на виноградниках Лисса вызрел удивительный урожай. — Виски, — отрезал Рамси, — чистый. Бокал молниеносно появился перед ним на столе — крепкий борский напиток, не испорченный кубиками льда или содовой. — На следующей неделе я женюсь, — будничным тоном объявил Русе, снова едва пригубив минеральную воду. От неожиданности Рамси залпом осушил бокал, едва не поперхнувшись. Виски обжег горло и заставил выступить на глазах слезы. «Он сказал это всерьез?!» — Свадьба будет скромной и пройдет в поместье невесты. К сожалению, ты не приглашен на торжество. Надеюсь, мне не нужно объяснять причины? — Нашел богатую наследницу? — сказал Рамси первое, что пришло в голову. — В соседнем зале моя невеста дожидается окончания нашей встречи. Ее зовут Уолда Фрей. «О Боги! Та жирная свинья в розовом?!» — Сделка более чем выгодная для меня, — сказал Русе. — Фреи не только списали все мои долги, но и передали долю в бизнесе, причитающуюся Уолде. К тому же издательство предложило моей будущей женушке неплохой гонорар за продолжение ее романа. — Она успевает что-то настрочить в перерывах между едой? Поразительно, — скривился Рамси. Разговор с отцом принял весьма неожиданный оборот. Неужели тот и впрямь вынужден жениться на розовой толстухе только для того, чтобы поправить финансовые дела? Рамси не подозревал, что у отца настолько туго с деньгами. — Успевает, и весьма удачно. Ее книга пользуется большим успехом у домохозяек, — Русе спрятал легкую улыбку за салфеткой. «Рецепты сраной выпечки с тонной масла и сливок?» — Зачем тебе жениться на ней? Неужели дела настолько плохи, что пришлось вытрясти даже оффшорный банк в Браавосе? — Почему тебя интересует оффшорный банк в Браавосе? — удивленно приподнял брови Русе. — Твоих денег там никогда не было. Что же касается моей грядущей свадьбы, я бы продолжил наш разговор, если бы тебе хватило ума понять, насколько выгоден в перспективе альянс с домом Фреев. Однако ты, как всегда, все пропустишь мимо ушей. Для человека, который привык действовать напролом, мои мотивы будут непонятны. У Рамси на языке вертелся ответ, однако под пристальным взглядом Русе он не осмелился раскрыть рот и лишь шумно фыркнул. — Кстати о свадьбах, невестах и семейной жизни, — продолжил Русе. — Я думаю, что твоим сумасбродствам пора положить конец. Пришло время остепениться. «Что он несет?» — Я подобрал тебе подходящую девушку, Рамси. Она скромна, послушна и недурна собой. Ее статус и приданое… — Я не желаю брать в жены какую-то тупую овцу только лишь потому, что она полагается мне по статусу! — перебил его Рамси. — Надеюсь, денег Фреев тебе хватит, что восстановить былое величие дома. Я не намерен участвовать в свадебном фарсе. — То есть ты готов бросить меня, своих людей и свой дом ради Теона Грейджоя? Рамси резко вздрогнул. — Я прекрасно знаю про твою противоестественную привязанность к перевертышу, — холодно сказал Русе. — Он вновь попал под твое влияние, и это сыграло нам на руку. Благодаря тому, что он ходил к тебе на свидания и даже признался в любви, Варис полностью переиграл сценарий защиты и это помогло быстрее вытащить тебя из тюрьмы. Внутренности Рамси будто слиплись в мерзлый тяжелый ком. Его замутило, на лбу выступил холодный пот — он понял, какие слова сейчас произнесет отец. — Теон Грейджой сыграл свою роль и сейчас является опасной помехой. Завтра против него будет выдвинуто обвинение в преступном оговоре, и, если полиция поймает его раньше нас, твое счастливое освобождение продлится ровно один день. Если, конечно, ты не пустишься в бега. Хочешь прожить всю жизнь в сырных республиках? В Мире? Пентосе? Или Волантисе? — Значит, я должен забрать Теона раньше, чем в его квартиру нагрянет полиция. Рамси начал подниматься из-за стола, но, услышав приказ сесть на место, нехотя подчинился. — Что ты задумал? — спросил он, глядя в холодные светло-серые глаза. — Если быки собираются арестовать Теона, какого хрена я торчу здесь с тобой? — Я слишком долго закрывал глаза на то, что творится между тобой и этой пародией на человека. Ты думал, что сломал его, думал, что он всецело подчиняется тебя и не посмеет навредить. Однако при первой же возможности он сдал тебя. Теон Грейджой тянул тебя на дно и продолжает тянуть — когда же ты наконец поймешь это, Рамси? Ты должен избавиться от него. Если ты не в состоянии это сделать, я лично отдам приказ устранить его. — Он принадлежит мне. Ты не можешь забрать его у меня, — медленно произнес Рамси. Под немигающим взглядом отца он чувствовал себя так, словно вновь очутился на душном тюремном дворе перед Горой Клиганом и его псами. — У тебя ничего нет, — сказал Русе. — Ни дома, ни людей, ни денег. Я дал тебе все, чем ты владеешь. Если Теон Грейджой когда-то был человеком Болтонов, значит, он мой человек. Человек, который предал меня. Ты прекрасно знаешь наши правила и знаешь, что я вправе поступить с предателем по своему усмотрению. — Ты не посмеешь! — выкрикнул Рамси, и его нижняя губа задергалась. Он вскочил на ноги и рванул на себя скатерть. Брызнули осколки, на звон и грохот из-за портьеры вышли двое телохранителей отца. Сзади них маячил встревоженный метрдотель. — Теон Грейджой мой! Ты не смеешь забрать его у меня! — Рамси, Рамси… — покачал головой Русе с легкой улыбкой. — Перевертыш должен умереть. Я бы мог заставить тебя лично выполнить эту грязную работу, но я пощажу твои чувства. Поэтому ты всего лишь пригласишь нашего универсального уборщика. Он достал из внутреннего кармана пиджака черный телефон и положил его на голый стол. — Ты позвонишь давнему другу нашей семьи мистеру Локку и попросишь его обставить самоубийство Грейджоя как можно более естественно. После сегодняшнего слушания во Дворце Правосудия у перевертыша появилась веская причина свести счеты с жизнью, ты не находишь? В его добровольный суицид должны поверить журналисты, Станнис Баратеон, верховный судья и даже сами Боги, Старые и Новые. Локк — мастер своего дела и никогда не подводил нас. Рамси безотчетно взял со стола телефон, еще хранящий тепло отцовского тела. — Смелее, мой мальчик. Набери номер Локка. — Это месть? Наказание? Зачем ты делаешь это со мной?! — Рамси швырнул телефон на пол. По черному экрану разбежались трещины. — За все нужно платить, Рамси. Считай, что это цена твоей свободы. — Я не отдам тебе Грейджоя. — Вот как? — Русе легко побарабанил пальцами по деревянной столешнице, гранат в его перстне сверкнул темно-алым всполохом. — Тогда я буду очень разочарован. Через два часа я перезвоню Локку и если узнаю, что ты так и не переговорил с ним, твоя зверушка умрет гораздо мучительнее, чем предполагалось вначале. Решать тебе, Рамси. Вне себя от тревоги и гнева Рамси подхватил телефон с пола. Несмотря на разбитый экран, тот работал. — Тюрьма совсем не изменила тебя, — сказал Русе, — дурную кровь ничем не исправишь. Я не могу позволить себе снова все потерять из-за твоего нездорового влечения к Вонючке. Не воображай, что если ты мой единственный сын, я все спущу тебе с рук. Когда я женюсь на Уолде, у меня появятся и другие дети. Помни об этом, Рамси. Задыхаясь от ярости, Рамси растолкал телохранителей и выбежал из ресторана, сжимая разбитый телефон в руке. Рисвелл уже уехал, и пришлось останавливать такси. Назвав водителю-летнийцу адрес, Рамси откинулся на спинку заднего сиденья, а затем обхватил голову руками и зарычал от отчаяния. Седьмое пекло, почему его продуманный до мелочей план рухнул за считанные часы?! Когда Теон не пришел на свидание во вторник, Рамси больше всего опасался, что тот явится в зал суда. Услышь он показания ребят и пояснения Вариса, непременно устроил бы спектакль на потеху зевакам и журналистам. Процесс был бы сорван. Однако перед началом суда Варис шепнул ему, что Теона нет ни в зале, ни в толпе у Дворца Правосудия, и Рамси с облегчением подумал, что все неприятности позади. Однако Русе одним ударом отправил его в нокаут. В мечтах о Теоне он совсем забыл, что отец может вмешаться и принудить его исправить то, что считает ошибкой. Рамси замолотил кулаком в стекло-перегородку, и чернокожий летниец возмущенно глянул на него в зеркало заднего вида. — Гони быстрее! — Сэр, здесь запрещено повышать скорость. — Да мне насрать на гребаные знаки, просто жми на газ! Я плачу тройную цену. — Как пожелаете, сэр. Что, если отец уже «позаботился» о Теоне? Что, если звонок Локку всего лишь проверка? «Испытание на лояльность», — с легкой усмешкой называл это отец. Рамси представил Теона, раскачивающегося в петле на перекладине в гардеробной. В кармане будет торчать предсмертная записка, написанная Теоном собственноручно — Локк всегда умудрялся получить написанный под диктовку текст от своих жертв, не причиняя им видимых повреждений. Но сначала Локку пришлось бы избавиться от девочек. Только бы успеть! В Волчьем лесу есть охотничий домик, о котором знали лишь он и Рик Хеке. Но Хеке давным-давно мертв. В погребе дома полно припасов — на случай, если бы в нем пришлось отсиживаться несколько недель или даже месяцев. Он увезет туда Теона, и ни отец, ни вездесущий Локк не смогут их найти. Затем он возьмет деньги со счета Теона, выправит документы на чужие имена, и перевезет его как можно дальше на юг. В Просторе много крупных городов, где легко затеряться двоим беглецам с деньгами. — Здесь! Тормози, твою мать! — заорал Рамси, и водитель резко остановился. Кинув на заднее сиденье смятый ком купюр, Рамси распахнул дверь подъезда и, перескакивая через ступени, вбежал на шестой этаж. В холле воняло мочой и застарелым мусором. Обшарпанная дверь в квартиру Теона была чуть приоткрыта, и Рамси похолодел от страха. «Я опоздал. Твою мать, я опоздал!» Когда он влетел в узкий коридор, из кресла в гостиной ему навстречу поднялся изумленный Деймон с белой крысой на плече. — Босс? Поздравля… — Где Вонючка?! — Рамси в несколько шагов обошел небольшую квартирку и дернул запертую дверь уборной. — Мы не знаем, босс, — ответил Деймон. — После суда мне позвонил Родж Рисвелл и велел караулить Вонючку в квартире. Мы с Желтым Диком сидим здесь, а Алин дежурит на улице. Когда мы пришли, тут никого не было — ни Вонючки, ни собак. Из уборной донесся шум спускаемой воды, и в коридоре появился Желтый Дик. При виде Рамси он перепугался и отступил назад, едва не упав на унитаз. — Дик, скажи, что Вонючки не было, когда мы пришли! — крикнул Деймон, и Желтый Дик быстро закивал, схватившись за дверной косяк, чтобы удержать равновесие. У Рамси немного отлегло от сердца. Если отец отдал приказ стеречь квартиру, значит Теон пока еще жив. Он внимательно осмотрел комнаты и кухню. Ну и берлога! Затхлый запах рухляди и псины, разваливающаяся мебель, треснувшие стекла… Новыми выглядели только лежанки для собак и боксерские перчатки, повешенные на спинку ветхого стула. Странно, куда мог подеваться Теон? Если бы он торчал в своем сраном магазинчике, то девочки оставались бы в квартире, а если он взял на сегодня выходной — уже должен был вернуться с прогулки в парке. Рамси знал наизусть нехитрый распорядок дня Теона. Что если тот все-таки увидел трансляцию из зала суда? С перепугу этот глупыш мог схватить собак и умчаться куда глаза глядят. На кухне Рамси поддел ногой одну из мисок с надписью черным маркером «Хелисента». Его сердце екнуло — он узнал почерк Теона. В миске по краям прилипли комки засохшего корма, успевшие задубеть до каменного состояния. Рамси открыл маленький холодильник — тот был пуст, если не считать бутылки пива и початой коробки дорнийской еды четырехдневной давности. Внезапная догадка осенила его. — Деймон, поди сюда, — сказал он, и тот приблизился, неуверенно кривя губы. — Когда ты передал Вонючке мое письмо? — Сразу же как вышел, босс! — с готовностью ответил Деймон, стрельнув глазами вправо. — Вручил лично в руки. — Тогда почему он не выполнил мой приказ, который был в письме? — Я… я не знаю… — Деймон покосился на моток телефонного кабеля в углу. — Он вообще вел себя странно. Видимо решил, что раз он под защитой быков, то ему все дозволено. Рамси смотрел на него в упор. Деймон явно что-то недоговаривал и избегал его взгляда. «Что ты скрываешь от меня, Деймон? Плевать, разберусь с тобой позже». Крыса щекотала усиками ухо Деймона, и тот, боясь поднять руку и почесаться, забавно дергал головой. Его челюсть с левой стороны припухла, сквозь слой консилера виднелся кровоподтек. — Босс, Вонючка изменился, и не в лучшую сторону, — добавил Деймон и замолк. — Он прочитал письмо или нет? — Я не знаю. Он взял его, но я не видел, что было дальше. Рамси рывком распахнул дверцы старого шкафа, одна из створок закачалась на полусорванной петле. Внутри лежали вещи Вонючки: несколько темно-серых худи, растянутые футболки и пара джинсов. Рамси сгреб футболки и прижал к лицу. Запах от них шел незнакомый, чужой — его Вонючка пах совсем по-другому. Он выгреб содержимое шкафа на пол. Когда Рамси вывернул последний ящик, на ворох одежды шлепнулся пухлый желтый пакет, из которого торчали потертые блокнотные листки. Рамси на мгновение замер. — Оба вон отсюда, — тихо сказал он и поднял пакет, когда за Деймоном и Желтым Диком захлопнулась входная дверь. Внутри лежали все его письма, рассортированные по порядку. Последнее письмо тоже было там — затертое до дыр. Сунув пакет за ремень брюк, Рамси продолжил обыск квартиры и обнаружил за облупленным по краям зеркалом в прихожей сложенный вдвое листок. Это оказалась квитанция на услуги ветеринарного питомника Ридов, датированная вторником. Негнущимися пальцами Рамси набрал номер клиники на треснувшем дисплее телефона. — Добрый день, ветеринарная клиника Ридов! Чем я могу вам помочь? — отозвался тонкий женский голос. — Мой друг Теон Грейджой несколько дней назад оставил у вас погостить своих собак. Три взрослых девочки, доберманы: Кира, Джейни и Хелисента, — растянув губы в улыбке, сказал Рамси. Кажется, ему удалось справиться с тоном своего голоса — он звучал вполне приветливо и беззаботно. — Минуточку… да, верно. С собаками все в порядке, немного скучают по своему хозяину. — Вот как… Неудивительно, — Рамси почувствовал, как задергался в тике левый уголок рта. «Спокойнее. Нужно держать себя в руках. Все под контролем». — Ситуация изменилась. Мой друг вряд ли вернется в город в ближайшие месяцы, поэтому попросил меня забрать его собак. — Почему же он сам не позвонил нам? — спросила девица. — Как мы можем быть уверены, что вы забираете собак по его просьбе? «Потому что это мои собаки, тупая ты сучка!» — Возможно, я просто опередил его, — как можно мягче сказал Рамси. — Уверен, что он скоро позвонит вам. У меня с собой оплаченный счет на содержание собак. — Это три взрослых добермана и, если у вас нет навыков обращения с ними, я бы посоветовала взять с собой помощника, — девка явно размякла, услышав про бумагу и будущий звонок. — Я справлюсь один. Они меня хорошо знают и очень любят, — сказал Рамси. — Когда я приду за ними, увидите их реакцию. Собаки, в отличие от людей, никогда не лгут. Он нажал кнопку отбоя и несколько секунд смотрел на погасший экран телефона. Итак, Деймон доставил письмо вовремя. Грейджой прочел его и запаниковал. Во вторник, вместо того, чтобы прийти на свидание, он скрылся из города, пристроив собак в клинику Ридов. Он сбежал не из-за суда. Вонючка сбежал, потому что не желал быть с ним. Рамси набрал номер банка, где был открыт счет на имя Грейджоя. Один из членов правления был многим обязан Болтонам, так что получить от него информацию не составило большого труда и не заняло много времени. — Да, конечно. Я подожду, — сказал он оператору. Страх, недоумение и гнев сменились холодной опустошенностью. Рамси понимал, что именно ответит ему банковский клерк и, услышав подтверждение своей догадки, с горечью усмехнулся. Сучий перевертыш снова предал его и сбежал, не дожидаясь апелляции. Эта тварь сняла все деньги со счета и смылась, в то время пока он, как последний идиот, предвкушал их первую встречу и строил планы на будущее. Зря он так спешил спасать перевертыша. Скользкий гад прекрасно сумел сам позаботиться о себе и вновь вывернулся из рук Рамси, точно угорь. Подлая трусливая сучка! Рамси с размаху сел в продавленное кресло и крепко обхватил подлокотники. «Как он мог так поступить со мной?! Как он посмел обмануть меня? Как он мог меня предать?» Перевертыш. Предатель. Перевертыш. Вонючка. О Боги, еще немного, и он сойдет с ума от бешенства и бессилия отплатить предателю сполна. Рамси как неживой нажал на единственный сохраненный номер в телефоне, который дал ему отец. — Здравствуйте, мистер Локк. Спасибо. Да, я тоже рад. Дом Болтон снова нуждается в ваших услугах.