— Эй-эй, Тоору-кун, это правда, что ты можешь соблазнить любую девчонку?
Сугавара не разговаривал с Тоору три недели и два дня. И никакие попытки Ойкавы это исправить не производили нужного эффекта. Коуши Сугавара умел быстро находить подход к людям. Примерно так заявил Ойкава, когда узнал, что Суга вдруг собрался прогуляться с Ушиджимой. Прошло около трех недель после того, как Тоору затащил Сугу на их товарищеский матч. Основной связующий был болен, поэтому Вакатоши настоял, чтобы играл именно Ойкава. «А один я туда точно не пойду!» — заявил он, буквально цепляясь в плечи Сугавары. Нехотя, Коуши пришлось согласиться. — Коу-чан, ты предатель! — скулил после Ойкава, наблюдая, как свободно общались Сугавара с Ушиджимой. И ничто не могло переубедить его в обратном, — Подумать только, мой лучший друг снюхался с моим злейшим врагом! Сугавара устало потирал виски, отложив в сторону конспекты, над которыми корпел несколько минут назад. Обычно Сугу забавляло подобное поведение Тоору, но сейчас это почти выводило его из себя. — Ойкава, я просто сходил с Ушиджимой в университетский кафетерий. Хватит делать из этого катастрофу. Ты ведешь себя как ревнивая женушка, ей-богу. Тогда Ойкава Тоору сделал вид, что обиделся. Надолго, правда, его не хватило — ему постоянно нужна была помощь Коуши. Распечатки и конспекты, собрания старост, обсуждение с группой каких-либо мероприятий. В университете за Коуши закрепился статус «серого кардинала», влиявшего (каким-то образом) на успеваемость всего факультета. Свершенное предательство забылось, а Коуши наконец нашел, с кем еще можно проводить время после занятий. Иногда встречаться с Вакатоши было действительно приятно, несмотря на все странности этого парня. Ушиджима был прямолинеен и прост, но именно тем и интересен. Несмотря на казалось бы скудный запас тем для разговоров, они быстро находили общий язык, обсуждая невероятное количество интригующих вопросов. В один из таких жарких июльских дней Ушивака внезапно заговорил о девушках и признаниях. Сугавара не был знатоком в таких вопросах, потому что никогда еще не получал признания от девушек. Нет, на праздники ему дарили шоколад, даже присылали любовные письма, но все это приходило анонимно, а потому он даже не знал, кому отвечать и как себя при этом вести. И в целом Вакатоши был с Сугой солидарен. До этого дня. — Она была в синем платье ниже колена, в таком пышном, как будто на бал собиралась. Я не понимаю, зачем они наряжаются в такие вещи ради одного единственного поклона, если не дают даже времени ответить? — Ушивака действительно недоумевал, пожимая плечами. Девушка была высокой и, несмотря на не совсем пропорциональную фигуру с широкими плечами и узкими бедрами, невероятно красивой. По словам Вакатоши она была брюнеткой, похожей на «Маленькую фею» (и это он сказал, что она была высокой?). В доказательство своих слов, Ушиджима показал письмо, якобы подаренное девушкой. Сплошь украшенное узорами в виде сердечек и цветочков, оно, кажется, даже пахло женскими духами. «Дорогой Ушиджима! Наверное, ты меня даже не знаешь, потому что я учусь на совсем другом факультете, в другом корпусе и не живу в общежитии. Но я очень часто встречаю тебя в кофейне возле университета. Ты всегда заказываешь одно и то же, это так круто! Я случайно узнала, что ты состоишь в нашей волейбольной команде, и теперь прихожу на каждый ваш матч. Ты потрясающий! Просто невероятный! Я очень хочу с тобой познакомиться поближе. Давай встретимся в той же кофейне через два дня после твоих пар? Я буду ждать тебя.Аяно Аяка»
Сугавара даже неловко улыбнулся, приободряя Вакатоши. — Что ты раньше делал с любовными письмами? — поинтересовался он спустя какое-то время, откладывая узорчатое письмо в сторону и возвращаясь к своей кружке кофе. — Ничего? — почему-то неуверенно прозвучал Ушиджима, все еще пялясь на открытый конверт. — Лично мне их еще не вручали. Да и с тренировками мне было некогда их читать. Я просто выкидывал их, чаще всего. Иногда отдавал Тендо, ему это было интересно. Гримаса ужаса появилась на лице Коуши, и он нахмурился, серьезно отругав Ушиваку за столь «неподобающее поведение», огромное упущение (и, возможно даже, за несколько разбитых сердец!). Коуши строго-настрого наказал принять приглашение красавицы и прийти на свидание. Он даже пообещал убежать пораньше с пар и помочь Ушиджиме в подборе одежды. Когда парни допили кофе, они вместе вернулись к общежитию и только потом разошлись в разные стороны. Подниматься к Ойкаве на четвертый этаж и рассказывать что-либо Сугаваре не хотелось, он довольно устал и надеялся хоть немного отдохнуть перед тем, как Тоору сам ввалится в его комнату. Тем более, Сугавара почему-то был уверен, что Ойкаве никогда не понять чувств Ушиваки — уж кто-кто, а Тоору точно регулярно получал признания и любовные письма. Однако стоило Коуши открыть дверь своей спальни, как увидел привычную уже глазу картину — Великий Король сидел за его столом и играл в какую-то телефонную игру. Как так вышло, что у Тоору всегда были ключи от комнаты Суги, сам он не знал, но уже успел привыкнуть к этому. Но сейчас что-то его насторожило. Только когда Ойкава встал со своего места и подскочил к Сугаваре, последнему наконец всё стало ясно. Поверх джинсов Ойкавы было надето легкое синее платье. — Коу-чан, почему ты так долго? Мне так нужна была твоя помощь! У меня застежка сломалась, не могу снять это дурацкое платье, — он цокнул языком, демонстрируя сломанную застежку на своей спине, будто оправдывался. — Почему на тебе это платье, Ойкава-кун? — медленно протянул Суга, уже зная ответ на свой вопрос. Тоору сделал самое невинное выражение лица из всех возможных. На щеке были заметны не до конца смытые румяна и остатки туши. — Только не говори мне, что это ты... к Ушиджиме... На лице Тоору заиграла улыбка. Он был только рад тому, что о его выходке уже кто-то знал. — Это... отвратительно. — Сугавара скривился, игнорируя Ойкаву и проходя вглубь комнаты. Сейчас он просто не мог спокойно вытерпеть подобное ребячество. Ведь Ушиджима действительно поверил Тоору. А Коуши еще и настоял на свидании. Как же стыдно! — Коу-чан, застежка... — Извинись перед Вакатоши-куном. — строго произнес Коуши, испепелив взглядом Тоору. — Прямо сейчас. Ойкаве идея не понравилась.***
Уже спустя неделю слух об оплошности и доверчивости Ушиваки прошелся по всему университету. Сугаваре было стыдно как никогда, ведь он будто бы подтолкнул Вакатоши к такому. Конечно, посмеиваться над грозным Ушиджимой смели немногие. Зато Ойкава стал только популярнее, и о нем теперь шептались целыми парами у Ушиджимы под носом. — За что он меня так ненавидит? — искренне недоумевал Ушивака. — Мы были соперниками, но это же в прошлом... Мы играли за одну команду уже дважды. Неужели я так противен ему? — Черт знает, что у него на уме, — впервые за долгое время позволил себе выругаться Сугавара, прикрыв глаза. Мелкие хлопоты, что доставлял Ойкава ежедневно, никогда так не нервировали его как то, что он сделал сейчас. В конце концов, это было немыслимо!***
Ойкаве казалось, что заполучить прощение Коуши невозможно. Он даже извинился перед глупым Ушивакой. Сказал, что перестарался и увлекся. И что не должен был так поступать. Но на Сугу это как будто не подействовало. Он все так же молча проходил мимо, молча помогал с конспектами и делами старост. Не проронил ни одного лишнего слова за три недели! Тоору пробовал все — заплетал мятый венок из ромашек (теперь он валялся у Суги на столе и увядал), пел настоящую серенаду под окном Коуши (кстати, голос у него ничего), таскался всюду за Коу-чаном и просил объяснить в чем дело. Вечером, на двадцать третий день обиды, Сугавара снова застал Ойкаву у себя в комнате. Однако на этот раз тот почему-то выглядел напуганным. — Коу-чан, наконец-то ты пришел! Там НЛО! Я не шучу! — вскрикнул он, показывая куда-то в сторону окна. Сугавара нахмурился. — НЛО не существует. — впервые за несколько дней ответил он Тоору, мягко парируя. Однако к окну подошел. — Тебе пора бы прекратить верить в детские сказки... это всего лишь листочек, залетевший в окно, наверняка не более того... или нет. Суга отошел от окна. В его руках был крошечный птенец. Выпал из гнезда, повредил крыло. Ойкава с интересом смотрел за процедурой «лечения»: Суга перевязывал крылышко. — Он будет жить?.. — раздался писк Ойкавы, и Суга лишь посмеялся. — Если ты позаботишься о нем. — он поднял руки наверх, прерывая возмущения Ойкавы, — Я же не смогу держать его здесь! Кто-нибудь заметит! А у тебя просторная комната... Коуши позволил себе забыть обиду на Ойкаву, когда тот напялил на него венок из ромашек. — Коу-чан! — скандировал Тоору, — Ангел во плоти и спаситель птиц! Они вместе засмеялись после того, как Ойкава получил удар в живот. Но вместо обиды, Тоору накинулся на Сугу с объятиями, повалив их обоих на пол. — Лечи, меня, доктор, лечи. И Ойкава счастливо выдохнул, улыбаясь и лежа на груди Суги. У Коуши не осталось сил злиться.