Чёрный закат янтарной грани

*** Открыв глаза, я сталкиваюсь с темнотой. Ох нет, всё в порядке - это дежавю. Мне комфортно в этом месте, Где никто не знает меня... Мерцаешь... Словно пришёл посмотреть на меня. Я жду тебя... <Помогите> <Быстрее> Ladies' code – Galaxy ***

— Госпожа? Госпожа!       Лиос лениво приоткрыла один глаз. Она разомлела от тёплого света — он падал сквозь стёкла на корпус и ноги, приятно согревая. Плетёное кресло было крайне удобным — хотелось сидеть и сидеть, развалившись и перекинув ноги. Грудь едва заметно поднималась при вздохе. Волнистые снежные локоны генеральша распустила, и теперь почти полностью свисали со стула. — Госпожа Лиос... Вот вы где! — радостно воскликнула служанка. Она заметила патлатую гриву. Под неслышными, мягкими шагами чуть поскрипывали деревянные дощечки. Подойдя на достаточное расстояние, Хальдун присела в реверансе (больше по привычке, чем по надобности). — Вы спите, госпожа? — До того, как ты пришла. — Лиосцитравешга устало перегнула голову через спинку. Под двумя алыми глазами, даже под слоем косметики, заметны пролёгшие тёмные круги от бессонных ночей и выматывающей работы. — Простите, до вашего прихода не была в резиденции и только сейчас узнала о возвращении... Мне не говорили, что так скоро будете. — Я и не должна была, — вернувшись в исходное положение, бросила та. — Просто так надоел Элтенен, — сделала акцент на предпоследнем слове, — что собрала весь хлам раньше срока. А после возвращения оказалось, что очень быстро выполнила. Предложили в Белуслане переждать до начала вахты. Ну не совсем мазохистка, чтобы в очертеневшем, Айоном забытом месте проводить пару дней. За службу уже надоело до дрейкинов. Так что пока буду с вами. — уныло закончила. — Я понимаю, что вам сейчас нужен отдых, но у вас ничего не происходит в последнее время? С момента перед отправлением в Белуслан вы чаще злитесь и устаёте... — Хальдун, это просто работа. — Но у вас нет друзей, госпожа. А людям надо высказываться кому-то, чем-то делиться... Я бы могла вас выслушать. Как в детстве... — робко добавила, практически для себя, служанка. — То было детство, Хальдун. — Генеральша встала. Её рука, обёрнутая в ткань костюма, прошлась по плетёному основанию спинки. — Сейчас мы обе выросли и не имеем никаких прав на поблажек, — жестко констатировала Лиос. — Но ведь только хуже, если держать всё в себе, разве на так? Зачем изничтожать свою душу и делать её чёрствой? — Айон всемогущий, Хальдун! — слегка улыбнулась Лиос. — Ты знаешь законы нашего общества. Мы должны быть чёрствыми и жестокими. Тем более, я военный. Генерал. Я обязана быть машиной для убийств, а не человеком. — Пока она говорила, шла к девушке. — Таков наш мир. А ещё такова моя воля — я хочу спать, — резко сменила тон Верлассенхайт. — Так что иду спать до вечера!       И, хлопнув обеспокоенную Хальдун по плечу, ушла к себе в комнату. — Это слишком несправедливый мир. — Тёмные брови сложились уголком. — Почему госпожа думает, что нельзя с кем-либо делиться... Ведь именно ей будет хуже. Тем более, на работе тяжёлое время, — бубнила себе под нос девушка, нервно сжимая и разжимая пальцами рук чистый передник. — Человеку ведь не стать человеком без хорошего друга.       Она замолчала. Хальдун не знала, что маленький монолог слышала Лиос.       Генеральша никак внешне отреагировала, но на душе стало действительно погано. Хлопнувшись на бежевую кровать, она уткнулась маленьким носиком в одеяло. "Матушка уже в годах, я обязана быть сильной и стойкой. Чтобы позже править кланом. Чтобы защищать свою расу... Но что на самом деле я защищаю?"       Лиос накрылась одеялом с головой. "Как мерзко и стыдно признавать, что за доброй частью моих достижений стоит этот элиец. У меня ведь не было особых причин для решения стать генералом, кроме как слов матери. Да и не так упорно тренировалась бы, не будь его. Как противно знать, что часть жизни сейчас только благодаря врагу. Наверное, Хальдун права — был бы у меня друг, с которым можно всегда поделиться мыслями..."       Девушка прикрыла алые рубины глаз. "Но у генералов не бывает друзей. Никогда."       И провалилась в сон. ~~~~~Спустя несколько часов~~~~~       Её разбудил мерный стук капель. Отодвинув одеяло, Лиос приподнялась на локтях. За окном небеса потемнели. Шёл сильный дождь. Она тихонько сползла с кровати. Приблизившись к огромной раме, прикоснулась подушечками пальцев к холодному стеклу.       Лёгкое перестукивание когтей.       Там, за преградой, вода скапливалась в ямах, резво смывала преграды в ручейках, быстро проносилась в каналах, пенила близкое озеро... Казалось, дождь шёл не только за стеной, но и в самой душе наследницы. Груз, который взвалила на плечи, был ей подвластен, но эмоции, чувства, переживания — нет. Они давили хуже, чем непосильное поручение, с которым обязана справиться, но не может, потому что слаба — слаба душой, слаба тем, что живёт в хрустально-белом мире, слаба собственными забиваниями себя в угол тяжёлых раздумий, надежд и того, что они не хотят оправдываться. Но она обязана держать всё в себе. Слёзы и эмоции... Всё зиждется на несчастных двух вещах, с которыми борются все прагматики. И, балаур бы их всех побрал, что делать ей?       На стекле образовалось светлое пятнышко от дыхания. Моргнув, Лиосцитравешга резко развернулась. — Хальдун! Где моя кожаная броня? — Зачем вам кожаная броня? — Удивлённо спросила Хальдун, когда госпожа пронеслась рядом. — Ну... Она там, в сундуке с печатью А... — Спасибо!       Лиос распахнула тёмно-малиновый сундук. Быстро перерыв всё до желаемого, она вытащила белое обмундирование. — Но зачем...? — Помоги застегнуть. — Верлассенхайт уже натянула снежное трико.       Служанка аккуратно застегнула на спине молнию. — Куда вы? Разве вы не с нами остаётесь? — С вами. Но сейчас хочу проветриться.       Генерал схватила лук с колчаном и пару мечей с кинжалами. — Скоро вернусь! — раздался хлопок двери, и непонимающая Хальдун нахмурилась.       Проливной дождь стеной обрушился на неё. Скоро вся белая кожа потемнела, а ткань стала отдавать серым. Волосы, на этот раз заплетённые в простую косу, тоже промокли и жались к броне и шее. Но Лиос не обращала внимания и упорно брела под ледяным душем. Ноги сами вынесли к пристанищу воздушных кораблей. Тёмное дерево под дождём намокло и стало походить на карикатурную фигуру, начерченную бурым углём по влажной бумаге. Паруса одного из кораблей реяли в непогоду. То, что надо.       Шиго услужливо подсказал, куда идёт корабль. А ещё, что высаживает в Белуслане контрабандой. Лиосцитравешга без лишних мыслей отвесила пушистику мешок кинаров и взошла по трапу.       А дождь всё так же лил.       Броня промокла до последней нитки, но девушка не обратила внимания. Впервые одиночество так надавило на неё. И продолжает давить. Возможно, она бы расплакалась под дождём, сломалась, но не должна. Не имеет права генерал реветь от одиночества. К тому же, уж кто-кто, а Верлассенхайт знала, что показывать слёзы, тем более признаваться в них — самое последнее, что может сделать наследница дома. Она обязана всё выносить молча и в себе. Не имеет права подогнуть колени перед человеческими слабостями. И всё же сейчас, упираясь ладонями в поручни, едва сдерживается от слёз. Вот расплата за высокомерие перед чувствами. Она не стала по-идиотски спрашивать "Кто же снаружи? Что это за маска?". Глупо ломать драму с того, что огрубевшие верхние слои защищают нежные внутренние струны души. Защита на то и защита, чтоб охранять от раздражителей хрупкого внутреннего творца и созидателя. И вот сейчас этот творец нуждался в поддержке куда большей, чем оболочка.       И опять туда же. Нельзя...       Казалось, что хочется плакать от всего — от безысходности, одиночества, собственного малодушия и... Опять одиночества.       Она низко склонила голову. В памяти всплыло воспоминание. Флешбек. 18 лет назад.       Маленькая девочка сидела на корточках перед розами. В прошлый раз тот человек рассказал о розах, и так понравилось! Объяснил, как ухаживать...       Пальчиками аккуратно прикоснулась к шипу. Чуть больно, но терпимо. Скоро надо будет полить их.       Алые глазки обратили взор к небу. Может, уже пора? Лучше сейчас сделать, пока не забыла! Схватив маленькую лейку, малышка побежала к одному из садовых прудиков семьи Верлассенхайт. Бело-розовое кружевное платье трепыхалось, а тряпочные ботинки с небольшим, но звонким каблуком, постукивали по плитке. Небольшая каменная дорожка свернула налево, к дому, но ей нужен пруд. Так что спрыгнув на изумрудную траву, что забавно щекотала лодыжки, юная Лиос бежала, минуя валуны. Быстро сев, она опустила лейку в чистую и холодную воду. Подождав, пока все пузырьки выйдут, подняла. Воды было многовато, но девочка всё равно тащила. — Тебе помочь?       Малышка ойкнула и обронила лейку, полностью облившись. Озираясь по сторонам в поисках того человека, она заметила силуэт в тёмной листве вишни. — Вы снова тут? — Конечно. Ты не рада меня видеть? — Он подошёл к ней. Вокруг мужчины ощущалась аура уверенности и спокойствия. Доброты... Он казался таким солнечным и тёплым, как этот день. — Нет, мистер. Я рада вас видеть. Не думала, что смогу встретиться опять... — скромно добавила девочка.       Его лицо... Оно было *...* *. Длинные волосы, которые развевались на ветру, в тени казались чёрно-вороными, как уголь.       Лиос и мужчина стояли не двигаясь. — Почему вы не хотите выходить из тени, мистер? — На самом деле я пришёл попрощаться с тобой, малышка. — Но я думала, что мы друзья! Разве друзья прощаются друг с другом? — Прости. Но помни наш уговор: никому не рассказывай об этом маленьком секрете.       Он вышел из тени. Подойдя к девочке, она увидела еле заметное сияние около рук. Ей до невозможности захотелось спать, и, не сопротивляясь, Лиос упала на траву. Конец Флешбека.       Тот человек, что стёр своё лицо из её памяти, был последним другом в её жизни. С тех пор, с той солнечной, детской поры, у Верлассенхайт не было друзей, никогда.       За воспоминаниями протянулась поездка, внизу девушка заметила горы, предшествующие Белуслану. Маленький пушистый шиго сообщил, что скоро будет остановка.       Соскочив с трапа почти самой первой, девушка вдохнула морозный воздух. Может, стужа охладит тяжёлые мысли?       Генеральша аккуратно соскальзывала с почти отвесных скал. Пейзаж очень быстро менялся. Когда девушка закончила спускаться, по спине пробрался холодок, которым тут не пахло.       Лагерь Бакрамы.       Спокойной прогулки нельзя было ожидать. До ближайшего аванпоста асмодиан сорок минут быстрой ходьбы, но из-за кучи балауров всё замедлится.       Она стала красться. Что-то было не так — монстров было меньше, чем читала в рапортах, да и тише... Намного тише, чем представляла. Все патрульные были словно изваяниями.       Генеральша подумала, что такая информация может быть полезна интенданту, и на полусогнутых ногах двинулась к тропе в Драубнир. Её абсолютно не замечали, хотя должны были и давно.       Позади раздался тихий шорох. Молниеносно развернувшись, Лиос успела уклониться от разящей алебарды и перекатиться в сторону. Выхватив мечи, пыталась атаковать нага, но в голове всё помутнело. Последнее, что успела она услышать — балаурская речь. ***       Придя в сознание, Лиос инстинктивно попыталась продолжить действие, но лишь протяжно застонала, когда ватные ноги подкосились и девушка рухнула на холодный металлический пол. — Генерал?       Лиосцитравешга подняла голову. В глазах плыло и она никак не могла вспомнить знакомый голос. Неужели поймали кого-то из асмодиан? Очень и очень плохо. Тяжело думать, в голове словно бил молот... — Кто вы? — прошептала девушка, не оставляя попытки хотя бы сесть. — Ваш сокамерник, генерал. Какая прихотливая судьба.       Она заметила нечто золотое. Оно лежало на полу и рассыпалось кучей... Волос. "Великий Айон, нет, нет, нет..."       Лиосцитравешга наконец достаточно подняла голову. Через решётку она увидела своего заклятого врага.       Но было так мало сил для злобы, что после того, как смогла сесть, просто обречённо вздохнула. Да, прав он, какая прихотливая судьба заточить с врагом всей жизни. — Великий Айон. — Абсолютно разбитая, она откинула голову к решётчатой стене. — Вы тоже так говорите?       Лиосцитравешга медленно перевела глаза на элийца. — Какая разница, как говорят. — Мы в плену у балауров, — внезапно сказал он.       Она бы непременно съязвила по этому поводу, не будь такой уставшей. — Ваши раны... Почему не излечиваются понемногу? Судя по клеткам и решётке, мы не в конечной тюрьме, так что тонкие нити эфира до сих пор проникают сюда. — Я не хочу с вами разговаривать. Будьте добры, заткнитесь, неприятно слышать асмодианскую речь из уст элийца. — Вы не меняетесь. — Она услышала, как элиец усмехнулся. — Хотя... — Разве я вас не попросила? — Мисс, мы уже это обсуждали. Вы не обладаете знаниями элийского, чтобы мы могли понимать друг друга. А я хочу выбраться отсюда. Потому что уверен — балауры просто так в плен не берут. Пытки, эксперименты... Не хочу испытывать на себе. Один я не выберусь, уже пытался. Не хотите сбежать?       Лиос даже чуть повернула голову, несмотря на тупую боль в шее и ключицах. — Почему вы доверяете мне? Что пока будем сбегать, не воткну нож? И какая вероятность того, что вы этого не сделаете? — Потому что вы помогли мне. Вы спасли меня там, в Келькмаросе. Сколько даэвов таким образом пропало с нашей и наверняка вашей стороны из-за этого? Я бы погиб, если бы вы тогда не спасли меня. Не взирая на то, что я элиец. — Это была случайность. Я бы ни за что не спасла элийца. — Даэвы чуют врагов, не врите, генерал. — Я не вру. — Тогда почему заколебались после убийства человека в пустыне Элтенена?       Сердце Верлассенхайт пропустило удар. — Вы следили за мной. — Нет. Я с год патрулировал обстановку в Элтенене. И, конечно, в мои обязанности входит наблюдение за пустыней. Что-то не так с нашей судьбой, генерал. Мы слишком часто встречаемся для врагов. Кстати, если вы так хотите убить — сказали бы. Вы очень агрессивно реагируете на янтарно-золотые цвета. — Он усмехнулся. — Скажите, все элийцы такие кретины? — язвительно спросила девушка, бесясь с того, что беспомощна и не может надрать всё, что можно, этому любителю ухмыляться из-под своей крайне длинной чёлки. — Сочту за комплимент. Так вы согласны сбежать отсюда?       Верлассенхайт отвернулась. Если всё, что говорит он — правда, то... Решать надо быстро. Роль зверушки балауров или довериться врагу? "Как обычно, прекрасный выбор для прекрасной меня."       Запачкать гордость или остаться, где запачкают ещё больше?       Она вспомнила мысли, посещавшие днём. Жизнь научила, что лучше попробовать, довериться и оступиться, чем бояться и потом сожалеть о том, что не сделала. И даже весь негативный опыт в области подобного не должен влиять на решения. Она не хотела рисковать: одна промашка — и бесчестная смерть у балауров. Без похорон, без знания, что после смерти о тебе позаботятся... Лучше попытаться довериться элийцу.       Довериться. "Серьёзно, довериться элийцу..." — Если вы не ответите, сочту за "нет", — тихо сказал он. — Просто сложно довериться врагу.       Золотоволосый пододвинулся к прутьям. — Я понимаю, почему сложно. Наши расы воют тысячелетиями. Вы считаете меня заклятым врагом и понимаю, почему. Но нам действительно надо действовать сообща, чтобы выбраться. Поэтому... Вы не глупая, генерал. И я, смею заверить, тоже. Поэтому не вижу смысла убивать вас, пока сбегаем. Это помешает нам обоим.       Верлассенхайт всё так же молчала. В душе она боролась с гордыней и всем, что вбивали двадцать с лишним лет — элийцы враги, что будут использовать любую возможность, любую лазейку и слабость для одержания победы над врагом. То есть, ней. Но в голосе элийца она не почувствовала лжи. Возможно, в нём были какие-то нотки, заставляющие довериться судьбе и... элийцу. — Как вас называть? — Хор, — проверяюще бросил он. — Я... Согласна, Хор. Однако, дайте слово, что не попытаетесь убить, пока сбегаем.       Элиец наклонил голову. Она не видела глаза, но готова была поклясться, что оценивает что-то. — Даю слово. Понимаю, что оно звучит слабо из уст врага... — Ну, если вы его нарушите, потеряю всякую веру в элийскую честь. — Я бы сказал "словно вы думаете, что она есть у нас", но спасибо за доверие. Можете наклониться поближе — расскажу план побега.       Лиосцитравешга подвинулась к Хору. Он быстро зашептал некоторые детали и девушка порой медленно и вдумчиво кивала. Реже переспрашивала.       После почти сорока минут активного шептания раздался ужасный скрип за стенами помещения. Распахнув двери (Верлассенхайт ранее не подозревала о них), балаур прошёлся к клеткам.       Генерал отодвинулась от элийца и прикрыла глаза.       От балаура пахло кровью. Грузные шаги раздавались совсем рядом.       Но он прошёл мимо них. В этот момент девушка поняла, что он идёт к одной из пустующих тюрем. Когда балаур прошёл настолько, что можно было увидеть спину, Верлассенхайт внутренне содрогнулась — на плече лежал... человек? Ситуэт был едва различим в темноте, но Лиосцитравешга не могла перестать видеть асмодианина (или элийца?). Наконец, ящер остановился. Он действительно что-то стянул с плеча и кинул в открытую камеру. Захлопнув с жутким лязгом, он развернулся и протопал обратно.       У Лиос было ощущение, что такого страха ещё никогда не испытывала. Она сражалась с балаурами, конечно, но сейчас ситуация была иная.       Генерал чуть подвинулась поближе к дверце, чтобы рассмотреть нового пленника. Но было слишком темно. Она побоялась спрашивать — неизвестно, почему. Что-то в её душе зашевелилось и не дало этого сделать. — Нужно действовать раньше, чем мы предполагали, генерал, — почти неслышно произнёс элиец. Его тихие слова едва улавливались ею. — Я полностью согласна. Как вырвемся? — У меня есть кое-что, что может стать отмычкой. Но. Нужно достать. — Она не с вами? — волнительно прошептала Лиос. — Со мной, проблема лишь в том...       Элиец протянул руку сквозь прутья. Асмодианка увидела тыльную сторону предплечья. В голове промелькнула безумная мысль. — Мой дед был немного помешан на всей чуши по древним артефактам и я пару лет назад тоже, так что в руке спрятан один очень интересный кристалл. — Не буду спрашивать, как и зачем... Но при чём я? — Генерал, по глазам видел, что вы догадались ещё до объяснения. Вам надо достать ключ к нашему спасению. — Как, у нас же...       Лиосцитравешгу осенила мысль. — Вы очень умны, генерал, — с интересом прошептал Хор. — Используйте то, что дало вам тысячелетие во тьме. Используйте когти.       Верлассенхайт против воли улыбнулась. Боль чуть отошла за время разговоров, и девушка подняла руку. Острые концы пальцев нависли над песочной кожей. — Чего вы ждёте? — Первый раз буду что-то разрезать глубоко когтями. Это ведь не кинжалы или меч, они чуть тупые. — Уважаемый генерал, элийцы до смерти боятся коготков асмодиан. Не думаю, что их затупленность мешает создавать кровоточащие раны.       Лиос чуть приподняла ладошку и с силой, очень резко и быстро разорвала кожу элийца. Недостаточно глубоко. Сам же Хор стойко терпел и лишь отвернул голову и дёрнулся немного после удара.       Без лишних предисловий девушка вновь занесла руку. Приложив ещё больше усилий, она распорола вглубь руку врага. Кровь брызнула на лицо асмодианки. — Что за артефакт точно должна найти? Что за кристалл? — Золотой. Продолговатый. — Слова выходили рублеными. Элиец терпел боль. — Хорошо.       Ещё один резкий и быстрый взмах когтями. На этот раз они упёрлись во что-то твёрдое. Судя по глубине, это лучевая кость. И прямо на ней был странный кусок, чуть сверкающий от крови. Кристалл.       Лиос достала его из руки. Со стороны элийца послышался короткий резкий выдох. Он оторвал с помощью другой руки кусок тряпки с себя и завязал посредине разреза.       Пока элиец пытался облегчить боль, девушка рассматривала кристалл. Он быстро становился рыже-алым, а через минуту уже янтарный. Как только стал цвета золота, то кристалл, напоминающий тонкую, изящную иглу, перерос в обычный квадратный, изящно выглядящий, кусок какого-то камня. — Что за минерал такой? — Это не минерал. Мой дед верил, что давным-давно на нашей планете жила какая-то раса умных людей. И что наш род — последние потомки. И что после "уничтожения" расы их божество создало оружие для обеспечения безопасности последних потомков. Если коротко — то при контакте с кровью этот красивый камешек превращается в очень тонкую иглу. Он кровь поглощает, так сказать, для поддержания такой формы. — Невероятно. — Да... Сейчас я больше думаю, что просто чья-то разработка, но вот пригодилась. Передайте мне, генерал.       Он протянул ладонь. Лиос осторожно опустила аморфный кристалл. Хор приложил его к раненой руке и подождал пару секунд, пока камень не станет иглой и не побагровеет. Перехватив острие удобнее в пальцах, элиец стал копаться в наружном замке. Минута ожиданий — и дверца распахнулась.       Хор сначала не поверил, но быстро справился. Он вылез из клетки, не задевая скрипящие петли, развернулся к Лиос и стал так же копаться в её замке. Генеральша с надеждой посмотрела на скважину. И он поддался. Они оба были свободны — лишь беги и не оборачивайся.