Dragon Drabbles

Тайный канцлер Инквизиции замерла в паре шагов от своего стола в недоумении. Вероятно, специфика ее деятельности больше располагала к тому, чтобы обнаружить там чью-нибудь голову, прибитую кинжалом к столешнице. Возможно, она попросту давно не допускала для себя возможности получить нечто подобное просто из чьих-то добрых побуждений. А, может, дело было в том, что маленький букет подвядших белых цветочков, оставленный кем-то среди бумаг, вдруг воскресил в душе Лелианы нечто почти забытое и загнанное на самое дно памяти. Лелиана огляделась. Посреди дня воронятня была почти пуста, лишь у противоположной стены башни маячила спина одного из ее людей — тот, присев на корточки, копался в сундуке. — Каулер, — окликнула она. — Подойди. Он вскочил и спешно приблизился, чуть поклонившись. — Ваша милость? — Кто-то входил сюда? — спросила Лелиана, кивнув на стол. Каулер удивленно поднял брови и замотал головой. — Нет, ваша милость. Очевидно, что нет… — Очевидно, что да, — мягко поправила Лелиана. — Ты отлучался куда-то? — Я… буквально на минутку или две, ваша милость, спускался в библиотеку за картой прибрежных районов Орлея, — нервно ответил юноша. — Но если бы кто-то пробрался сюда тайком, вороны устроили бы шум. А они были спокойны. — Вот как, — усмехнулась Лелиана. — Занятно. — Я сейчас все уберу, ваша милость, — засуетился Каулер. Схватив какую-то тряпку, собрал букетик и, быстро двигаясь в сторону выхода на стену, сказал: — Я их сожгу на стене. Судя по виду, следов горючих или ядовитых смесей на них нет, но лучше перестраховаться. Сию минуту, ваша милость! Когда дверь за Каулером закрылась, Лелиана устало присела на стул, поймав взглядом тающие перед изваянием Андрасте свечи. Такие цветы в изобилии росли во внутреннем дворике. И не то, чтобы ей было очень интересно, кто их принес, но… Почему вороны не забеспокоились? Коул? Нет, это была теория на грани бреда. Лелиана отмахнулась от собственных мыслей и взяла со стола пачку отчетов. Дел и без того была уйма. Второй букетик она нашла в ручке двери, возвращаясь в свою комнату поздней ночью. На нем еще оставались капли вечерней росы. Лелиана осторожно поднесла цветы к лицу и понюхала. Никаких признаков яда или сонного зелья. Просто цветы. Ничего особенного. Она когда-то часто находила почти такие же около своей палатки поутру. Только там, среди полей Ферелдена, они были ярче и крупнее, чем здешние, выросшие в почти лишенном солнца дворике крепости. Те цветы пахли слаще и, казалось, хранили тепло рук, их сорвавших. Кто-то знал об этом? Кто-то хотел ее таким образом задеть, заставить вспомнить то, что до сих пор нестерпимо болело, стоило лишь слегка притронуться? Лелиана заперла за собой дверь и положила букетик на подоконник. Может, все-таки Коул? Нет, даже несмотря на то, что в воронятне никто не заметил того, кто принес цветы, а пробираться настолько незаметно умели слишком немногие. Коул никогда не стал бы причинять ей боль — а на помощь это совсем не походило. Хотя, все могло быть и простым совпадением. В конце концов, Скайхолд – не антиванский сад с огромным разнообразием трав и цветов. А что до тайных поклонников, так на это у миледи тайного канцлера попросту не было времени. Как не было и желания подпускать кого-то к себе слишком близко. Так, как Стража. Старые раны все-таки еще не затянулись. Она не любила молиться в общей часовне, предпочитая свой собственный уголок в башне. Но почему-то ноги сами принесли ее в заполненный гомоном церковный дворик. В часовне кто-то уже находился, и Лелиана решила переждать, устроившись в тени колонны. Цепким внимательным взглядом она обвела двор, по привычке стараясь не просто глазеть на людей вокруг, но и делать полезные выводы. У матери Жизель, кажется, снова разболелась спина — та, пытаясь держаться ровно и стройно, то и дело невольно касалась ладонью поясницы. Несколько Серых Стражей обступили какую-то молоденькую сестричку, и та с жаром им что-то повествовала, следуя присущей юности горячности. Стражи же кивали, то и дело отводя глаза — никто из них уже, кажется, не верил в проповеди. Молитвы Создателю не могли освободить их от Зова, насланного Корифеем, но они все же пытались найти хотя бы какое-то облегчение. В беседке поодаль сидела Морриган, листавшая толстый фолиант. Лелиана едва заметно поморщилась — если бы не необходимость работать вместе над разгадкой тайны сети элювианов, она бы предпочла вообще не подходить к чародейке близко. Несмотря на то, что прошло время, и каждая из них была уже вовсе не той, что когда-то, слишком многое в ведьме заставляло Лелиану вспоминать. И не все воспоминания были приятными. Детский голос, прозвучавший откуда-то из-за зарослей можжевельника, заставил Лелиану вздрогнуть. Сынишка Морриган выскочил из-за кустарника, что-то напевая себе под нос, и в его руках Лелиана увидела ровно такой же букетик белых цветов, какие нашла на столе и у двери. А потом Киран увидел ее. Но вовсе не стушевался, не бросился наутек, не попытался сделать вид, что вовсе не собирал никакого букета. Он уверенно направился к ней и, встав прямо перед перилами галереи, обратился: — Как здорово, что ты пришла! Это тебе, — и протянул ей смятые в ладошке цветы, широко улыбаясь. — Мне? — Лелиана машинально приняла цветы. — Почему — мне? — Потому что ты красивая, — пожал плечами Киран. — Командир Каллен сказал, что если женщина красивая, то ей надо дарить цветы. Я видел, как он дарит их миледи Инквизитору, и спросил, что это значит — мама никогда мне такого не рассказывала. — Ну конечно, — усмехнулась Лелиана, вдыхая слабый аромат. — И я решил, что тебе цветы тоже понравятся, — невозмутимо докончил Киран. — Я хотел подарить их тебе сам, но никак не мог тебя дождаться. В башне тебя не было, я ждал, разговаривал с воронами, но потом ушел, иначе бы меня хватились. А вечером мама велела мне идти спать, — он вздохнул, но потом просиял. — Поэтому хорошо, что ты сама пришла. Ты ведь такие любишь, да? — Это тебе мама… — Лелиана запнулась. Она никак не могла сопоставить Морриган с этим словом. — Мама рассказала? — Нет, — покачал головой мальчик. — Я же сказал, она мне ничего такого никогда не объясняла. Я просто знаю. Ты такие любишь. — Так-так, — Морриган возникла почти из ниоткуда и взяла Кирана за плечо. — Мне кажется, мой юный друг, отправила тебя я заниматься. Скажи, ты выучил уже все то, что я тебе велела прочитать? — Да, — с готовностью закивал мальчик, а Морриган бросила на Лелиану ядовитый взгляд. — Я могу все рассказать, мама! — Расскажешь непременно, — пропела Морриган, уцепившись взглядом за букет в руках Лелианы. — Но после. Сначала мне вот это объяснишь. Ты их собрал? — Да, — ответил Киран. — Я знал, что они ей понравятся. Ведь понравились, правда? — с надеждой посмотрел он на Лелиану. Та мягко улыбнулась. — У тебя прекрасный сын, Морриган. Настоящий кавалер. Правда, предмет избрал немного… не тот. — С тобой я соглашусь, — холодно произнесла Морриган и подтолкнула мальчика под спину, готовясь увести. — Но в этом не могу его винить. Похоже, по наследству достается любовь и склонность к всяким рыжим девкам. Иди, Киран, — шикнула она на сына. — Тебя я догоню. Урок проверим, и задам тебе другой, чтоб времени на глупости поменьше было. Тот, виновато оглядываясь, потрусил по галерее прочь. Морриган с усмешкой добавила, повернувшись к Лелиане: — Его отец тому виной, пожалуй. Пусть все-таки тебя когда-то он избрал, а не меня, оставил мне он память и наследство. А что тебе? Тоску воспоминаний? Есть справедливость в мире, Лелиана? Как считаешь? Язвительный смешок ведьмы, плавной походкой удалившейся за сыном, еще какое-то время стоял у Лелианы в ушах. Нелепый букетик Лелиана унесла к себе в покои и вложила меж двух тяжелых книг. Похоже, что мальчик с душой древнего бога действительно что-то в ней разгадал. Даже если и это станет, в конце концов, всего лишь одним из ее многочисленных воспоминаний, оно, по крайней мере, будет светлым. Как глаза ее Стража, которыми на нее чисто и по-детски искренне смотрел Киран.