I need home (our tangled bones)

Луи уже почти готов уволить следующего человека, который войдет в его кабинет. Ну, на самом деле он не собирается этого делать. Но мысль, безусловно, есть. Получается так, что следующим вошедшим человеком оказывается Лиам, и Луи не в том состоянии, чтобы увольнять его, так что он просто кидает на него свирепый взгляд. Лиам приподнимает бровь, садясь напротив Луи, и когда Луи видит в его руках два стаканчика с кофе, он сразу же протягивает руку. — Отдай мне его, или я тебя убью, — угрожает Луи без какого-либо намерения исполнения, но Лиам все равно протягивает ему один из стаканчиков. — Кто-то встал не с той ноги, — сухо отвечает Лиам, кладя ногу на ногу. Луи хмурится, прежде чем отпивает кофе. Почти сразу же он чувствует, как головная боль начинает отступать. Наверное, это имеет какое-то отношение к психологии. Но Луи это не особо волнует. — Я вообще не спал этой ночью, ты, бесчувственный засранец, — огрызается он, отпивая еще немного. — И почему же? — спрашивает Лиам, складывая руки вместе. Его кофе стоит у него на подлокотнике, и Луи планирует украсть его сразу же после того, как он закончит со своим. Луи слащаво улыбается своему старому другу. — Может, потому что мне нужно заботиться о семилетней девочке-угрозе, которая отказывается спать по ночам? В ответ Лиам в самом деле выглядит немного удивленно, его рот раскрывается. — Я думал, ты нанял ту новую няню, Нину? — Я нанял, — горько соглашается Луи. Он без понятия, как ведет себя Оливия, когда его нет рядом, но Нина постепенно начинает выглядеть все более и более несчастной. У него такое чувство, что вскоре ему придется снова справляться с увольнением очередной няни. — Оливия ее ненавидит. — Почему? Она выглядела дружелюбной, когда я ее видел, — отвечает Лиам, видимо, растерявшись. — Я что-то пропустил? Луи вздыхает, делая еще один глоток кофе. С тех пор, как тогда друг Найла, Гарри, посидел с Оливией одну ночь, она не перестает говорить о нём. Каждая вторая фраза, произносимая ей — это либо «когда вернется Гарри?», либо «можно вместо нее со мной посидит Гарри?», и с Луи достаточно. Не то чтобы он сам забыл о Гарри. На самом деле, это довольно невозможно. В ту ночь первой неожиданностью был беспорядок. Второй неожиданностью, однако, было то, что человеком, который должен был посидеть с его дочерью, оказался самый привлекательный парень, которого Луи когда-либо встречал за всю свою жизнь. Гарри со своими беспорядочными кудрями, обвязанными простым шарфом вокруг головы, ярко-зелеными глазами, розоватыми губами и татуировками, заполняющими его левую руку. Луи не верит в любовь с первого взгляда, но он определенно согласится с тем, что не может выбросить этого кудрявого парня из головы. Как бы то ни было, Луи знает, что ему нельзя думать о Гарри, тогда как ему нужно управлять компанией и заботиться о своей дочери. Не помогает тот факт, что Оливия кажется невероятно настойчивой в желании снова увидеть Гарри, и Луи даже не знает, что с этим делать. Гарри приходил туда даже не в качестве настоящей няни — он просто сделал Найлу одолжение. Когда Лиам прокашливается, Луи все еще находится в глубоких раздумьях, и поэтому все кончается тем, что он проливает кофе себе на рубашку. — Черт, — бормочет он себе под нос, прежде чем посмотреть на Лиама, который уже протягивает ему платок. Почему у Лиама вообще есть платок? Луи знает, что они двое очень хорошо обеспечены, но он не осознавал, что они настолько солидные, чтобы начать носить платки. Он больше не тратит время на мысли об этом, потому что его рубашка абсолютно портится, а кофе обжигает кожу. Луи берет платок из руки Лиама и начинает слегка прикладывать его к рубашке. Он настолько занят, что едва улавливает, что говорит Лиам, пока не слышит: -… должен сейчас же пойти домой и поспать, Лу. Я справлюсь сам. Сегодня не планируется ничего грандиозного. Несмотря на то, что иногда Лиам ведет себя как раздражающий младший брат, в другое время он — брат, которого Луи всегда хотел бы иметь. Это один из таких случаев. — Ты уверен? — переспрашивает Луи, хоть он уже и принял решение у себя в голове, и Лиам четко знает об этом, поэтому посылает Луи взгляд под названием «ты сейчас серьезно?». Лиам взмахивает рукой, не отвечая, и спустя секунду раздумий, Луи хватает свой портфель и кофе Лиама, прежде чем выбегает из кабинета. Он слышит возмущенные крики Лиама позади, но не обращает на них внимания. Некоторые сотрудники, проходящие по коридорам, бросают на него заинтересованные взгляды и он полагает, что у них есть на это право. В конце концов, он выглядит как лунатик, выбегающий из своего собственного кабинета с огромным пятном от кофе на груди. Хотя это в каком-то смысле здорово. Он владеет половиной этой компании. К черту всех остальных. К тому времени, как он приходит домой, рубашка прилипает к его груди таким образом, что кожа становится липкой и ему срочно нужно принять душ. Оливия уже должна была вернуться домой со школы, потому что, согласно его часам, Нина должна была забрать ее около часа назад. Ему удается подняться до квартиры, которая находится на третьем этаже, с минимальными трудностями. Когда он открывает дверь, он хотел бы, чтобы его удивлял весь этот беспорядок, но на самом деле он уже привык. Его больше удивляет, что Оливии удалось создать все это за час, правда. Луи вздыхает, закрывая за собой дверь и снимая ботинки. Он бросает портфель на гору одежды на диване и начинает ослаблять галстук, пока осматривает квартиру в поисках своей дочери. Когда он ее находит, она сидит на корзине для белья, болтая ногами с улыбкой на лице. — Почему ты такая счастливая? — спрашивает он с подозрением, полностью стягивая с себя галстук, когда Оливия пожимает плечами с озорством в глазах. Она даже не его биологическая дочь, но ей удается выглядеть точь-в-точь, как он, когда она делает такое выражение лица. Затем в ванную комнату врывается Нина, все ее лицо распухло. — Что не так с Вашей дочерью? — кричит она на Луи обреченно. — Что случилось? — осторожно спрашивает Луи. Он видит боковым зрением Оливию, которая до сих пор победно ухмыляется. — Я говорила ей, что у меня аллергия на арахис, мистер Томлинсон! Я точно помню, что говорила! Я говорила ей! — кричит она, хватаясь за лицо такими же опухшими руками. Рот Луи раскрывается, и он оборачивается, чтобы посмотреть на свою дочь в ужасе. Когда Оливия ловит его взгляд, ее лицо сразу же смягчается и она смотрит на него широко раскрытыми невинными глазами, которые Луи знает слишком хорошо, чтобы доверять им. — Я не знаю, о чем она говорит, папа, — сообщает Оливия, смотря на Нину с поддельным беспокойством. Нина хмурится и оборачивается к Луи. — Я увольняюсь, — шипит она, прежде чем повернуться на каблуках. Через две минуты разносится звук хлопка передней двери. Спустя минуту, пока Луи отходит от шока, он снова оборачивается к Оливии, которая спрыгивает с корзины для белья. — Теперь ты наймешь Гарри? — спрашивает она, улыбаясь ему. — Оливия, человек может умереть от аллергии! — кричит он вместо того, чтобы ответить на ее вопрос, и она хмурится. Ее нижняя губа дрожит, но Луи не обращает на это внимание, иначе он начнет чувствовать себя плохо. — Откуда мне было знать? — кричит она в ответ, ее голос обрывается на полпути. Луи вздыхает, прислоняясь к раковине, прежде чем проводит рукой по лицу в обработанном движении. — Почему ты намеренно дала ей арахис, зная, что у нее аллергия? Оливия опускает голову, до сих пор хмурясь и бормоча: — Она сама виновата. Она попросила меня сделать сэндвичи, вот я и сделала! Сэндвичи с арахисовым маслом и джемом, как ты меня и учил! — Не сваливай вину на других, — ругает ее Луи. Когда она не поднимает на него взгляд, он продолжает. — Ты не можешь просто прогонять всех своих нянь, Оливия! Они лишь пытаются заботиться о тебе! Почему ты не даешь им? Оливия не отвечает, но затем он слышит ее тихий всхлип и понимает, что она плачет. Он сразу же падает на колени и поднимает ее подбородок пальцем, утирая дорожки слез с ее щек. — Лив, ты же знаешь, как я не люблю кричать на тебя, — бормочет он и вытирает очередные слезы, спадающие по ее щекам. — Я не хоте-ела, чтобы она умер-ла, — скулит Оливия сквозь всхлипывания. — Я лишь хотела, чтобы Га-арри стал моей няней. Из ее носа также начинают течь сопли, и Луи решает, что его рубашка все равно испачкана, поэтому вытирает ей нос рукавом, прежде чем притягивает ее для объятия. — Ладно, я посмотрю, что могу сделать, согласна? — бормочет он ей в ухо, и она кивает, все еще всхлипывая, когда обвивает руками его шею. — Спасибо, папа, — говорит она, и Луи вздыхает, притягивая ее ближе и обнимая.

-

Оказывается, это не так уж просто. После того, как он укладывает Оливию спать той же ночью, он обнаруживает, что безучастно пялится на телефон. Гарри был сиделкой на одну ночь. Он не няня. Не говоря уже о том, что у него вообще нет никаких оснований быть няней Оливии. Луи нанимает только профессионалов, и Гарри всего лишь студент, который сделал своему другу одолжение. Проблема в том, что Луи не думает, что теперь Оливия примет кого-то кроме Гарри. Это первая сиделка, которую за все время приняла Оливия, и он не уверен, является ли на то причиной то, что в ее голове они должны быть вместе, или то, что он ей действительно нравится. В любом случае, кажется, у Луи не остается никакого выбора, кроме как позвонить Гарри. Очередной проблемой является то, что у него даже нет номера Гарри. Вздохнув, Луи откладывает телефон туда, где он заряжался и отправляется совершать свои обычные ночные процедуры. К тому времени как он забирается обратно в постель, надевая на себя полосатую пижаму, которую для него выбрала Оливия, его телефон звонит сам. Довольно удивительное совпадение, но звонит Найл. Луи проводит пальцем по экрану, принимая вызов и прижимая телефон к уху. Сейчас около девяти часов вечера, и это относительно рано как для Оливии, так и для Луи, так как обычно они оба спят днем и в результате поздно ложатся ночью. Он прогоняет мысль и ждет, что скажет Найл. Первое, что он говорит, это: — Я, черт возьми, убью Грега Джеймса. — Не делай этого, — отвечает Луи, выпрямляясь и откидываясь на спинку кровати. — Я не собираюсь спасать твою задницу из тюрьмы за убийство моего любимого радиоведущего. Найл усмехается в ответ. — Только лишь потому, что ты ненавидишь Гримшоу, не значит, что все остальные ведущие хороши. Могу сказать по своему опыту, они все ужасны. — Эй, я встречал Грега, и он был классным, — защищается Луи. — И он всегда ставит хорошую музыку, когда ведет эфир. Он практически слышит, как Найл закатывает глаза. — Да, ладно. Поговорим после того, как он разрушит твою квартиру. — О да ладно, как будто он мог сделать что-то хуже, чем уже делает Оливия. Она тратит половину времени, устраивая весь этот беспорядок, и другую половину — убирая его, — парирует Луи. Наступает момент тишины, прежде чем Найл хмыкает в знак согласия. — Справедливо, — сдается он. — Хотя она это делает только для того, чтобы избавиться от всех этих сумасшедших, которых ты нанимаешь в качестве нянь. Луи сужает глаза на слова Найла. — Это она тебе рассказала? — Ну, это зависит от того, какой ответ верный, — просто отвечает Найл, казалось бы, беспечно. Луи, честно, скоро сойдет с ума, если Оливия продолжит говорить всем подряд, что она ненавидит своих нянь. — Пожалуй, я отвечу нет, она мне этого не говорила. — Прекрасно, — огрызается Луи, перед тем как сжать пальцами переносицу, когда вспоминает о другой проблеме. — Найл, мне нужно, чтобы ты сделал мне одно одолжение, только не задавай вопросов. На другом конце линии Найл громко смеется, заставляя Луи оттащить телефон от уха. Он прикладывает его обратно вовремя, чтобы услышать: — Ты хочешь взять номер Гарри, не так ли? Луи моргает, глядя на стену напротив в замешательстве, а затем недоуменно спрашивает: — Что? Откуда Найл может знать? Если только Оливия не терроризирует и его просьбами, чтобы Гарри стал ее няней… Он пока что не отвергает такую возможность. — Он твой типаж, приятель! Не думай, что я не знаю, какой у тебя типаж. Ты всегда обращаешь внимание на таких кудрявых долговязых парней каждый раз, когда мы идем в бар, — дразнит Найл, звуча невероятно довольным собой. Луи слишком шокирован, чтобы сформулировать ответ. Найл думает, что Луи просит номер Гарри, чтобы… пригласить его на свидание? Прежде чем мозг Луи начинает нормально функционировать, Найл начинает произносить цифры, и Луи незамедлительно хватает ручку и бумагу на прикроватном столике, записывая номер прежде, чем может подумать об этом. Ему, в конце концов, он технически нужен, даже если не по той причине, по которой кажется, думает Найл. Просто чтобы вставить последнее слово, Луи говорит: — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Я надеюсь, Грег подожжет твою квартиру. Спокойной ночи, — и затем он бросает трубку весьма агрессивно. Это неважно.

-

Луи нравится думать, что он относительно состоявшийся человек, но он не думает, что когда-либо нервничал так сильно с тех пор, как ему впервые сообщили, что Оливия будет его дочерью. Хоть это и совершенно разные типы переживаний. Можно было бы подумать, что он действительно собирался спрашивать Гарри о свидании, судя по тому, как он не решается позвонить ему на следующий день, но в действительности он просто слишком занят, пытаясь понять, что может заставить студента захотеть жить с двадцатисемилетним мужчиной и его семилетней дочерью в качестве няни. Ничто не могло убедить его сделать это, и есть также тот факт, что Гарри ему практически незнакомец. Если бы Оливия не вила из Луи веревки, он бы даже не рассматривал это как вариант. Но вот он тут, собирается сделать звонок, который потенциально может заставить его валяться в луже собственного стыда до конца жизни. Он смотрит на свой телефон еще несколько минут, и затем, наконец, набирает номер. Требуется еще минута на то, чтобы он по-настоящему нажал на вызов. В этот момент он осознает, что пути назад нет, особенно когда Гарри отвечает на звонок своим голосом, лениво растягивающим слова. — Алло? — Эм. Привет. — Вау. Какое красноречие. Прекрасное начало, Томлинсон. — Я не позвонил в неподходящее время? Наступает момент молчания, прежде чем Гарри говорит в абсолютном неверии: — Мистер Томлинсон? — Единственный и неповторимый, — отвечает Луи слабым голосом. — Я могу перезвонить позже, если я помешал… — Нет, — практически кричит Гарри в телефон, и Луи немного вздрагивает, но затем почти сразу же Гарри продолжает. — Простите, да, сейчас подходящее время. Я… эм, чем я могу Вам помочь? Снова нужна няня на ночь? Луи хочет провалиться сквозь землю, честно. — Не совсем… — отвечает он медленно и бросает взгляд на гостиную, где Оливия смотрит какое-то случайное шоу по телевизору. — Ты уверен, что не занят? Наш разговор может затянуться довольно надолго. — Да, все в порядке, — быстро уверяет Гарри. — Я просто делал свое задание для одного из уроков. Опять же, Луи вспоминает, что Гарри двадцать один год, и он всё ещё учится в университете, и у него, наверное, есть миллиард занятий интереснее, чем сидеть с дочерью Луи. Прежде чем на него снова нападет паника, он садится на кухонный стол и прокашливается. — Ладно… хорошо, а когда у тебя обычно проходят занятия? — начинает он, потому что это, наверное, самый простой вопрос, который он может задать. — Эмм… Обычно по утрам. Большинство начинаются в восемь часов. По-моему, самый поздний в час дня, но профессор всегда заканчивает этот урок раньше. И еще у меня нет ни одного занятия по пятницам. А что, что-то случилось? — спрашивает Гарри, и если Луи не ошибается, в его голосе звучит небольшая надежда. А может, это просто говорят бабочки в его животе. Луи даже не утруждается ответом на вопрос Гарри, просто переходя к другому своему. — Ты живешь в общежитии? Или в квартире? Гарри должен быть подозрительным в этот момент, но как ни странно, он звучит беззаботно, когда говорит: — На самом деле, сейчас я переселяюсь с места на место. Мой последний сосед переехал, и у меня не было достаточно денег, чтобы покрыть арендную плату самостоятельно. Я осматривался в поисках жилья, но если в итоге ничего не получится, то в следующем семестре я перееду в общежитие. Такое чувство, будто звезды специально сложились так, чтобы это сработало, думает Луи про себя. Затем он быстро выбрасывает эту мысль из головы, потому что он покончил со всей этой верой в судьбу около пяти лет назад, когда его лучший друг погиб в автокатастрофе. — Ладно, с твоего позволения, я скажу прямо? — говорит ему Луи, и прежде чем Гарри может ответить, он продолжает. — Я готов платить тебе восемьсот фунтов в неделю, чтобы ты переехал к нам и стал няней Оливии. На несколько секунд наступает тишина, не считая тихого дыхания Гарри на другой линии, но затем он ее нарушает ее, недоверчиво спрашивая: — Восемьсот фунтов в неделю за то, чтобы присматривать за Оливией? — Слишком мало? — беспокоится Луи, прикусывая нижнюю губу. — Я платил большинству ее нянь около шестисот, но я понимаю, что это не то дело, которым ты обязан заниматься. Девятьсот звучит лучше? — Девятьсот? — повторяет Гарри, звуча довольно ошеломленно. Луи вздыхает, но смягчается. — Хорошо, тысяча, но это максимум, на что я могу пойти. — Мистер Томлинсон, что… — начинает Гарри, но Луи перебивает его прежде, чем тот может сказать что-то вроде отказа. — Просто послушай, — просит Луи, и когда он не встречает ничего, кроме звука дыхания Гарри, снова, он продолжает. — Оливия ненавидит всех своих нянь на данный момент, она наносит вред их здоровью, чтобы избавиться от них. Ты единственный человек, который за все это время ей понравился, и она продолжает просить, чтобы ты пришел. Просто попробуй одну неделю, и если ничего не сработает, я пойму. Пожалуйста, дай Оливии шанс? — просит он слабо, все еще кусая нижнюю губу. Когда Гарри, наконец, отвечает, он говорит: — Вы уверены, что хотите, чтобы я стал ее няней? Я раньше никогда в жизни не работал няней. — Кажется, ты действительно мой последний шанс, что касается Оливии, — устало сообщает Луи. — Просто, пожалуйста, обдумай это, Гарри. Она будет в школе в то время, когда у тебя занятия, так что это не будет проблемой, и все такие расходы, как еда и прочие основные удобства я возьму на себя. У меня есть гостевая комната, которую ты можешь обустроить, как хочешь, и я обещаю, заботиться о ней на самом деле не так уж трудно. Я просто слишком занят. Спустя секунду молчания, он отвечает: — Хорошо, мистер Томлинсон. Думаю, я могу попробовать. Вы сказали, неделю? Луи резко выдыхает с облегчением, прежде чем кивнуть. Он сразу же осознает, что Гарри не видит его. — Неделю, — подтверждает он. — Я могу послать кого-нибудь, чтобы помочь тебе донести вещи, когда ты будешь готов. Оливия будет так счастлива, ты не представляешь. — Завтра подойдет, мистер Томлинсон? — спрашивает Гарри, до сих пор звуча немного шокировано. — Я имею в виду, чем быстрее, тем лучше, да? Луи тратит мгновение, чтобы поблагодарить мир за то, что кто-то такой, как Гарри, вошел в его жизнь. — Это было бы здорово, Гарри. И еще, зови меня Луи. Мы будем жить вместе, если все получится, в конце концов. — Эм, — отвечает Гарри почти безэмоционально, прежде чем продолжить. — Хорошо, мистер Томлин… То есть, Луи. Хорошо, Луи. Значит, увидимся завтра? — Надеюсь, что да, — отвечает Луи, и на его лице появляется улыбка. Это сладкое чувство победы, проходящее по его венам. — Спасибо, Гарри. Гарри тихо напевает на той линии песню, Луи не может определить какую. — Мне это только в радость, — тихо уверяет он. Улыбка Луи расширяется, в уголках глаз появляются морщинки. — Удачного дня, Гарри. Поговорим в ближайшее время. — Жду с нетерпением, — бормочет Гарри, а затем наступают гудки, оповещающие, что собеседник повесил трубку. Несколько секунд Луи просто улыбается, смотря на телефон, довольный тем, как все сложилось. Он на самом деле не ожидал, что Гарри согласится, но очень сильно надеялся, что тот сделает это ради Оливии. Кажется, что даже если судьба — это то, во что он отныне не верит, она сработала на этот раз для него.