***
— Нет! — выкрикнула Джессика, кидаясь наперерез огромному вервольфу, который прижал к стене Тару и пытался дотянуться до ее глотки. — Сдохни, тварь! — взвизгнула она, одним сильным, резким движением свернув косматую голову, и отшвырнула от себя тело. — Спасибо! — выдохнула Тара и принялась в панике оглядываться. — Ты не видела Пэм? — Нет, — только и успела сказать Джессика, прежде чем отскочить в сторону, уворачиваясь от острого деревянного обломка, который попытался всадить ей в грудь очередной нападающий — на этот раз вампир. Враг уже давно прорвался за ворота, и теперь весь периметр лагеря превратился в настоящее поле боя. Пока защитникам удавалось не подпускать их к дому, но Джессика понимала, что это ненадолго. Их было слишком много — вампиры, веры и несколько совсем уж отвратительных тварей, практически неуязвимых, перемещающихся прямо за спину противникам и сворачивающих шеи тем, кого она так хорошо и давно знала, кого не раз штопала у себя в госпитале, с кем почти дружила… Она видела, как одна из них фактически переломила пополам лисицу и отшвырнула от себя уже бездыханное тело Молли. И пусть Молли была дрянью, она была их дрянью. Видела, как другая оторвала голову Роберту — одному из веров, который довольно часто наведывался к Джессике в госпиталь — по поводу и без, чем невероятно бесил Джейсона. Она кинулась туда, не раздумывая, и наверняка встретила бы свою окончательную смерть, но поблизости оказались Янги. Пока тварь сжимала горло Джозефа, подняв того в воздух, Джоан успела метнуться врагу за спину и воспользоваться вырванными мгновениями, чтобы всадить в спину длинное, узкое лезвие. Тварь разжала пальцы, заметалась, полыхнула красным и рухнула на землю замертво. Когда Джессика, метко всадив серебряную пулю в сердце очередного противника и стерев с лица кровавые ошметки, снова взглянула на то место, ее пробрала ледяная дрожь. Мертвая тварь обросла рогами, когтями и кожистыми крыльями. «Демоны», — промелькнула у нее в голове мысль, те самые, о которых как-то вскользь в разговоре с ней упомянула Соки. Но ужас смешался со странным облегчением — это значило, что Лилит оставила при себе не всех, это значило, что там, где сейчас Соки, где решается их судьба, этих мразей будет чуть меньше… В конце концов, фейри тоже не боялись сражаться с тварями, орудуя тонкими длинными клинками и подбираясь все ближе. Впервые услышав об их участии, Джессика подумала, что это абсурд — открытые раны, кровь, обезумевшие вампиры… да они будут только отвлекать их своими запахами! Но впервые увидев закованных в серебристые латы фейри в бою, поняла, что ошиблась — таких фейри она еще не видела. Гибкие, изворотливые, невероятно сильные, они дрались словно дьяволы, вспарывая кинжалами шеи, вонзая копья, пробивая грудные клетки врагам голыми руками. Было в них что-то жуткое и прекрасное одновременно, и она мельком подумала, что лишний раз побоялась бы даже приблизиться к ним, а не то что напасть. — Рикки, нет! Назад! — закричал кто-то совсем близко. Джессика резко обернулась, но не сумела определить источник. Зато увидела Кару, которая прижимала свою большую голову к груди совсем молодого парня — кажется, Дэвида, из ее стаи, на шее которого зияла страшная рана. Их окружило плотное кольцо верпум, яростно кидающихся на всякого, кто пытался приблизиться. Отрывая руки, головы, выгрызая целые куски плоти. Парнишка дернулся, захрипел, на его губах вспенилась кровь, и он замер. Коротко лизнув его в щеку, Кара с низким, свирепым рыком снова бросилась в бой… Пользуясь короткой передышкой, Джессика покрутила головой, пытаясь понять, где кричавший заметил Рикки, и, наконец, сумела отыскать ту глазами недалеко от дома, возле одной из хозяйственных построек. Трое вампиров окружили волчицу, нападая по очереди. Та жалась к стене, припадая на одну лапу, густая шерсть на груди потемнела и слиплась от крови, но она яростно щерилась и пыталась вцепиться зубами хотя бы в одного из них. Крупный серый волк, в котором Джессика сразу узнала Олси, пронесся мимо нее в сопровождении двух веров из своей стаи. «Он не успеет», — пронеслась в голове у Джессики пугающая до тошноты мысль. Она тоже бросилась к Рикки, но тоже опоздала. Один из вампиров замахнулся длинным острым штыком и лезвие с хрустом вошло куда-то под ребра метнувшемуся ему наперерез бурому волку. Тот обмяк и грузно рухнул на землю. Мгновением спустя Олси лично растерзал двух нападающих, третьего Джессика взяла на себя. И с омерзением сплюнув попавшую на этот раз даже в рот кровь, огляделась. Олси перекинулся и прижимал к себе раненую в плечо Рикки. А рядом, вперив невидящий взгляд в черное небо, лежал Мейсон. — Зачем, Рикки? — со стоном выдохнул Олси. — Твою мать, зачем?! — Там… там тоже… их очень много… они не справятся… — с усилием вытолкнула из себя Рикки. — Нужна помощь. — Олси, зажми ей рану, — срывающимся голосом велела Джессика. — Зажми и спрячь куда-нибудь, не дай потерять много крови. Если это поможет — пусть снова обернется. Я вернусь так быстро, как смогу. Олси отрывисто кивнул, подхватил Рикки на руки и поднялся. А Джессика, не медля ни секунды, бросилась в дом. Слова Рикки наполнили ее ужасом. Они-то были уверены, что поступили правильно… Но что, если они загнали их в ловушку, и сейчас, перебив самых слабых, твари хлынут на них новой волной — но уже из дома? Но не это пугало Джессику больше всего. Она ворвалась в дом с заднего входа, но едва ступила за порог, как ей пришлось отпрыгнуть, уворачиваясь от летящего в ее сторону кухонного ножа. — Осторожнее, сучечка! — крикнул откуда-то из-за угла Лафайет, а затем вдруг сдавленно захрипел. Она бросилась вперед и вонзила тот самый нож по самую рукоятку в спину скалившегося и прижимающего к стене Лафайета вампира, окатив их с Лалой очередным фонтаном. — Худший душ в моей жизни, — сипло проговорил Лафайет, принимая ее руку и поднимаясь на ноги. — Хорошо, что ты здесь. Их все больше, они лезут изо всех щелей, словно тараканы, как бы ни пришлось… Договорить он не успел. Дом содрогнулся от взрыва, их отшвырнуло к стене, массивная балка рухнула в считанных дюймах от их лиц, посыпались какие-то ошметки, штукатурка, пыль… Придя в себя, Джессика практически на ощупь попыталась найти притихшего Лафайета, и с облегчением выдохнула, когда тот сдавленно застонал. Но стоило пыли немного улечься, она поняла, что поспешила с выводами. Лала был бледен, как смерть, на засыпанном побелкой полу ярко алела и росла в размерах лужа крови, а его нога, из-под которой она сочилась, оказалась буквально раздавлена упавшей балкой. — Эй, эй… — лихорадочно заговорила Джессика, встряхивая Лафайета и заставляя посмотреть на себя помутневшим взглядом. — Я могу дать тебе крови, слышишь? Это немного поможет. Но если ты… — она сглотнула. Лафайет молча смотрел на нее, и она засомневалась, что он вообще ее слышит, а затем медленно кивнул. Джессика разорвала клыками запястье и поднесла к его губам. — Какого хрена…! — из-за угла показался заметно помятый Том, но осознав происходящее, резко замолчал и бросился к Лафайету. — Где… остальные где? — спросила Джессика, продолжая поить Лафайета кровью. Тот делал медленные глотки и, кажется, понемногу приходил в себя. — Их было много, — сказал Том, метнув на нее быстрый взгляд, затем снова посмотрел на Лалу и сжал его руку, поднося к своему лицу. — Эй, ты как?.. Все будет хорошо, слышишь? — А как же… иначе? — оторвавшись, выдохнул Лафайет, выдавив даже некое подобие улыбки. — Хватит, сучечка, а то тебе ничего не останется, — сказал он Джессике. — Спасибо. Но та смотрела только на Тома. — Нам пришлось, — глухо выдавил тот. — Но зато теперь, кажется, эти твари почти все сдохли… А остальные… я не знаю, правда. Я успел найти укрытие. Меня оглушило, и я пошел искать... хоть кого-то. — Джейсон… — Он был там… неподалеку. Это было его решение. Я не знаю… Джессика вскочила на ноги. — Не двигай балку! — велела она. — Охраняй его, сколько сможешь! Мне надо… Не договорив, она метнулась вглубь раскуроченного дома. Джейсон! Ей нужно было найти Джейсона…***
Я отошла от окна и решительно посмотрела на Лейлу, стараясь не встречаться взглядом ни с кем другим. — Я готова. Суккуб медленно кивнула в ответ. — Все помнишь? — Что тут помнить? — я поморщилась. — Мы откроем ему портал, а дальше ведь это уже его забота, верно? — Верно. Здесь все, что теоретически может ему понадобиться, хотя я и не уверена. Я никогда не встречалась с такой магией… да и никто, наверное. Но, по крайней мере, мы с Диантой отыскали все, что есть в описаниях. И даже кое-что еще… какое-то время это будет удерживать его внутри круга, — сказала она, кивая на зеленоватые кристаллы, которые они с Лейлой разложили на пяти углах. Точно. Удержит. Вместе со мной. Я зашла в центр круга и заметила краем глаза, как Эрик вышел из комнаты, не говоря ни слова. Таким же молчаливым было и наше утреннее… нет, не прощание, но что-то слишком его напоминающее. Я прижалась к нему так крепко, как только могла, а он гладил мои волосы и смотрел куда-то в окно, но я точно знала, что он ничего там не видит. И в моей голове крутилась дурацкая, назойливая мысль — что этот перевернутый мир, в котором даже ночь перепуталась с днем, сблизил нас так, как никогда не было прежде. Но сейчас… сейчас он сделал то единственное, что мог. Не стал меня отвлекать, позволяя собраться с духом в последний раз. Я снова, как не раз за последние сутки, вспомнила наш магический сеанс с Лалой, когда чужое сознание, непонятное, непостижимое, всего лишь коснулось моего, а еще свои головоломные видения, которые прекратились, едва Лала поставил мне Знак — то единственное, о чем я не сказала ни единой живой душе. Наверное, Эрик прав, с горечью подумала я, и хотя бы что-то всегда должно быть по-моему. — Начинаем? — спросила Лейла. Я отрывисто кивнула и взглянула на Дианту, которая тоже вызвалась нам помогать и что, по словам Лейлы, было большой удачей и должно было ускорить процесс. — Дядь-мня-убьет, — хмыкнула та и тоже кивнула. — Соки, думай о том, что нам предстоит, думай о нем, — велела суккуб. — Конечно, это маловероятно, но совсем не хотелось бы промахнуться. Очень дельный совет, ехидно подумала я, но промолчала. Зато относиться к происходящему стало чуть проще. Я чуть отступила, и мы втроем подняли руки. Свет из моих ладоней полился сразу же, почти без всяких усилий, встретившись с невидимыми потоками чужой магии, он закрутился, взмывая под потолок, образуя воронку, которая начала медленно расширяться. Дюйм за дюймом, все шире и шире, и когда в нее вполне мог бы, согнувшись, пролезть человек, в ее мерцающей глубине показалось лицо — худое, скуластое, в обрамлении иссиня-черных, спутанных волос, с жадно горящими глазами… На мгновение я замерла, едва не опустив руки, но вместо этого лишь усилила напор. Портал стал еще шире, и вот, преодолевая невидимую преграду, в комнате показались сначала кончики костлявых пальцев, словно бы испытывая тот на безопасность, а спустя пару мгновений в двух шагах от меня стоял высокий, бледный и очень худой мужчина, больше напоминающий обтянутый кожей скелет, и висевшая на нем обтрепанная черная мантия лишь усиливала это впечатление. Мы говорили про дьявола, но он скорее походил на смерть, и лишь отдаленно напоминал того сильного темного мага из моих видений. Он был его тенью. Его жутким, искаженным, истощенным отражением. Но если и была в этом теле жизнь, то вся она сосредоточилась во взгляде. Его черные глаза, безумные, торжествующие, голодные, словно бы пожирали меня живьем. Темный, едва заметный дым окутывал всю его фигуру, вился вокруг него, льнул. — Как же долго… я этого… ждал… — скрипуче произнес он. — Ты даешь мне… свое позволение? — спросил нетерпеливо на явно незнакомом, грубом языке, который я при этом хорошо понимала, как когда-то понимала все, что говорили эти твари в моих видениях. Какое-то время я просто смотрела на него, прямо, стараясь не дрогнуть и вообще ничем не выдать своего страха. И хотя он должно быть с ума сходил от жажды, на его губах скользнула едва заметная, понимающая ухмылка. — Да, — твердо сказала я, и почти сразу же задохнулась от обжигающей боли — его зубы разорвали мое горло, а руки с силой стиснули плечи. Он пил меня, пил мою кровь, мою силу, мою жизнь и я понимала это пульсирующими, огненными вспышками помутившегося сознания. Оно становилось все более путаным, впуская в себя дикие, жуткие образы. Варлоки оторвался от меня так же внезапно, как начал — лицо его больше не напоминало обтянутые кожей череп, оно склонился надо мной, так что я ощутила на своем лице его волосы, и дернулась в неловкой попытке отвернуться, а потом он разорвал зубами свое запястья и прижал к моим губам: — Пей, — велел он совсем другим — низким и властным голосом. Сопротивляться не было ни сил, ни желания. Да и разве я не согласилась пройти этот путь до конца, чего бы мне это ни стоило? Пожалуй, было глупо даже думать, что без этого обойдется — кровь, все всегда связано с кровью… в данном случае с этой темной, густой и вязкой, что лилась мне в рот и наполняла меня смутным ощущением инородной, будоражащей силы. К горлу подступил тяжелый ком, и я резко отвернулась, зажимая рот ладонью. Но это не помогло — часть проглоченной крови исторглась из меня с мучительным спазмом и растеклась на полу безобразной черной кляксой. Я посмотрела на Варлоки, но тот, кажется, был всем доволен. А потом вдруг почти ласково вытер мне пальцем губы. От этого прикосновения по телу прокатилась новая волна тошноты, но мне удалось сдержаться. И все же, несмотря на это вполне человеческое отвращение, я его чувствовала — между нами образовалась вполне характерная в таких случаях связь. Собравшись с силами, я попыталась высвободиться из этих жутких объятий, и он на удивление легко отпустил меня. Выглядел он теперь совсем иначе. Его тело обросло мускулами, кожа приобрела ровный смуглый оттенок, обрамленное длинными черными волосами лицо — узкое и длинное — можно было бы назвать привлекательным или даже красивым, если бы не присущее ему жестокое выражение. — Ты можешь сесть, это надолго, — произнес он уже по-английски, по-прежнему обращаясь только ко мне, а затем все же обвел взглядом комнату и усмехнулся: — Суккуб и молоденький демоненок? Жалкая компания. — Если бы не… — начала было Лейла, но Варлоки прервал ее взмахом руки. — Убирайтесь. Вы будете только мешать. От перспективы остаться с ним один на один у меня похолодели ладони, но я прекрасно понимала, что он все равно добьется своего. Тем или иным образом. — Ты не можешь нам приказывать, — холодно сказала суккуб, в то время как Дианта разглядывала древнего темного мага молча и с нескрываемым любопытством. — Наша помощь может… — Ваша помощь? — он посмотрел на нее недоверчиво, а потом вдруг дико расхохотался. — Нет, суккуб, все, что вы можете — это немного задержать приспешников Лилиту, — имя своей бывшей любовницы он произнес с такой ненавистью, что, казалось, даже температура в комнате упала на несколько градусов. — Ей не потребуется много времени, чтобы понять, что я здесь, и ваши жалкие чары здесь не помогут. Поэтому не тратьте мое время. — Но… — Лейла, — тихо позвала я. — Идите. «Не выпускай его из круга», — еще немного помедлив, мысленно произнесла суккуб. «Обещаю, — я даже сумела улыбнуться ей и кивнуть. — Спасибо тебе». Она ответила мне долгим взглядом, а затем они с Диантой вышли из комнаты. Какое-то время я еще смотрела им вслед, а затем повернулась к Варлоки. Он пристально изучал меня — всю, от ступней до макушки и обратно. — Ты совсем не похожа на нее, — тихо произнес он, — но это не страшно… Ну почему я все время должна или не должна быть на кого-то похожа, промелькнула в голове раздраженная мысль, и Варлоки вдруг усмехнулся. И тогда до меня дошло — моя кровь, моя сила… неужели?.. — Никогда не умел читать мысли, — сказал он, — только образы, настроения, чувства. Это любопытно, — он приблизился к одному из углов пентаграммы, на острие которого лежал и чуть светился зеленоватый кристалл. — Об этих камнях так волновалась суккуб? — с этими словами он поднял над камнем руку, произнес что-то коротко и резко, и пару секунд спустя, задрожав и почти нестерпимо засветившись, кристалл взорвался, разлетевшись по комнате осколками. — Тебя не задело? — спросил Варлоки, не оборачиваясь и подходя к столику с книгами и магическими ингредиентами. — Н-нет, — выдавила я, понимая, что вот теперь его уже точно ничто не сдерживает. А еще — какими же идиотками мы были, полагая, что сумеем запереть его здесь. Следом пришла запоздалая мысль о том, что, вероятно, нам стоило бы отыскать хорошего колдуна или ведьму и посоветоваться с ними, а не лезть туда, где мы ни черта не смыслили. В конце концов, Варлоки прежде всего колдун, во что бы там не превратила его потом связь с Лилит. — Хорошо. Нам сейчас не нужны лишние повреждения на твоем теле, — сказал он, перелистывая одну за другой книги и одну за другой их отшвыривая. — И да — так было бы разумнее, и нет — это ничего бы не изменило. Не думаю, что сейчас на земле есть маг, способный сравниться со мной опытом и умениями. Вот! — наконец торжествующе воскликнул он, держа в руках миниатюрный, но пухлый фолиант, напоминающий сильно вздувшийся от времени и воды покетбук, и быстро перелистывая страницы. Затем круто повернулся ко мне. — Сядь. Или ляг. Мне твой обморок не помешает, но если ты разобьешь себе голову… Я опустилась на отодвинутый к стене диван, а Варлоки принялся перебирать склянки. — Ритуал будет долгим и неприятным — ваше родство с Кратеей разделено тысячелетиями, она очень давно мертва и очень сильна, — его голос при ее имени изменился, став глуше, и я ощутила если не боль, то, по крайней мере, пустоту, некий отголосок давней потери. — А нам нужно торопиться. Ты готова? — спросил он, поворачиваясь. Я просто кивнула. Он пугал меня, он обладал силой, которую я не могла даже представить, он выменял меня когда-то, заставив Найлза подписать магический контакт. Но в то же время он говорил со мной и даже снисходил до объяснений, он что-то чувствовал и ждал встречи с той, что когда-то у него отняли. Он ненавидел Лилит явно не меньше моего, и даже причины нашей ненависти были чем-то сродни. Еще один — опасный и непредсказуемый, но все-таки союзник.***
Сначала все шло хорошо. Поджидать врага решили в столовой — лестница в погреб, откуда и начинался потайной ход, спускалась из примыкающей к ней кухни. Но ждать там было и неудобно, и опасно — кто знает, какие разрушения повлечет за собой подрыв тоннеля. Поэтому они наглухо запечатали кухонные окна, не оставив нападающим выбора, и организовали засаду, сдвинув столы и соорудив из них что-то наподобие баррикад. Несколько человек, из тех, кто были не особо полезны в прямом бою, Джейсон отправил караулить выходы из особняка, а затем оставшиеся заняли свои позиции. Минут за пять до назначенного времени в зале повисла напряженная тишина. Секунды тянулись и тянулись, как прилипшая к ботинку жвачка. А потом прогремел отдаленный взрыв. Затем еще один, и еще, все ближе и ближе. Утробный, подземный гул прокатился до самого особняка и закончился оглушительным хлопком и грохотом в подвале. Дом вздрогнул, задребезжали окна, на кухне полетела с полок и зазвенела бьющаяся об пол посуда. Через открытую настежь дверь было видно, что вместо ведущего в подвал люка теперь зияла дыра. Ближе всего к двери были сам Джейсон, четверо новообращенных вампиров, из которых по именам он помнил только двоих, брат и сестра верпумы — Саймон и Ника и трое веров из стаи Олси — Том, Фред и Рикки, хотя присутствие последней его категорически не устраивало. Но в ответ на его просьбу отойти дальше, она только раздраженно отмахнулась: — А не пойти ли тебе нахрен со своими советами? Не знаю, какой идиот оставил тебя здесь за главного, Стакхаус, но я твоим приказам не подчиняюсь. И если прежде Джейсон обязательно бы ввязался в словесную перепалку, в этот раз он смолчал. Не принялся перечислять операции, в которых участвовал и выжил наравне с суперами, не стал во всеуслышание напоминать, что она беременна, и что этот идиот — отец ее будущего ребенка, ну или, по крайней мере, — один из этих идиотов. Она все это знала и так. И злилась вовсе не поэтому. Ей хотелось быть там, снаружи, вместе с Олси, и Джейсон не мог ее в этом винить, потому что слишком хорошо понимал. Сначала твари вылезали по одному — оглушенные, потерянные, с оторванными конечностями, и прикончить их не составляло никакого труда. — Восемнадцатый! — воскликнул Джейсон, снося голову очередному кровососу секирой, так удачно обнаруженной им в коллекции оружия Янгов. Пистолет пистолетом, но мимо такой красоты он просто не смог пройти. — Ну нахуй, — процедила Рикки, устав ждать, когда в проходе появится кто-то еще, — я ухожу на… Ее голос заглушил нарастающий шум. Они успели только переглянуться и поудобнее перехватить в руках оружие, когда из провала один за другим стали появляться вполне дееспособные с виду вампиры и веры… Они появлялись в проеме, словно сходя с какого-то жуткого конвейера. Перемазанные в грязи, они сразу же кидались в бой, постепенно наводняя столовую. Больше никто не скучал и не топтался на периферии в томительном ожидании, противников хватало всем — и людям, и суперам, а вскоре их количество начало ощутимо перевешивать. Конечно, Янг предупреждала их, что кто-то может успеть скрыться в многочисленных ответвлениях и полостях, но все же они до последнего надеялись, что гребанные ублюдки сдохнут там, захлебнувшись расплавленным серебром и погребенные под обломками... — Терри, нет! — выкрикнул Джейсон, фактически перерубая очередного кровососа пополам и кидаясь на выручку. Но было поздно. Вампир оторвался от безвольно повисшего в его руках тела, вытер рукавом ухмыляющийся рот и одним резким движением свернул Бельфлеру шею. — Сука! Тварь… я тебя… — ослепленный болью и яростью, Джейсон бросился на врага, и едва успел увернуться от простого мясницкого ножа, который тот сжимал в руках. — Ты же Стакхаус, — плотоядно ухмыльнулся вампир, — брат фейской сучки. Уверен, Лилиту будет рада получить в подарок твою голову… Он кинулся на Джейсона, и на этот раз увернуться не удалось. Резкое падение на спину вышибло из легких весь воздух. Джейсон с силой сжимал двумя руками древко секиры, пытаясь помешать вампиру дотянуться до его шеи, но прекрасно понимал, что силы совсем не равны. Нельзя подпускать тварей так близко, это он хорошо выучил в самых первых рейдах, несколько раз едва не распрощавшись с жизнью. Вампир довольно оскалился, обнажая клыки, вырвал из рук и отшвырнул его оружие, и Стакхаус буквально услышал, как его зубы лязгнули в паре миллиметров от плеча. Серая волчица смела с него грузное тело, и спустя пару минут яростной борьбы голова вампира, подскакивая, покатилась по дощатому полу. А на груди волка стало медленно расползаться алое пятно… — Уходи! — прохрипел Джейсон, заглядывая в янтарные глаза. — Уходи из дома! Найди Олси, если сможешь… нам ничего больше не остается… Она ответила ему острым взглядом, а затем в пару прыжков добралась до двери, толкнулась в нее своими мощными лапами и скрылась в холле. Несколько вампиров явно вознамерились ее преследовать. Джейсон сумел прикончить двоих, Ника вгрызлась в шею третьему, молодой вампир, совсем еще подросток — кажется, Стайлз? — вцепился в четвертого, но тот сумел стряхнуть его с себя и нырнуть в темноту. И тогда Джейсон понял, что другого выхода нет. Нельзя позволить этим тварям заполонить дом и вырваться из него. — Отступаем! — выкрикнул он. — Быстро! Рывками, обороняясь и нападая, каждый стал продвигаться к одному из двух выходов, который был к нему ближе. Выскочив последним, захлопывая массивные двери и слыша следом такой же звук в отдалении, Джейсон знал, что они оставили внутри как минимум троих. Скорее всего — мертвыми, но кто-то из них мог быть просто сильно ранен… На мгновение его охватил ужас такого решения, а потом он просто махнул рукой удерживающим сотрясающуюся от ударов дверь товарищам. — Прячьтесь! Как можно дальше! Быстрее! — и отбежав на несколько шагов, схватил оставленную на виду рацию, набрал необходимую комбинацию цифр и нырнул в ближайший дверной проем. Его отбросило к противоположной стене так, что он, кажется, проломил собою дверцы какого-то шкафа. Уши заложило. Часть боковой стены обрушилась, превращаясь в груду обломков. Сверху вместе с люстрой рухнула массивная перекладина. Выждав какое-то время, Джейсон медленно поднял голову, несколько раз тряхнул головой, пытаясь прогнать глухоту и туман в глазах, подслеповато осмотрел, а потом и ощупал себя дрожащими руками — на первый взгляд, все было цело. И аккуратно полез через завалы, ссаживая об камни ладони и стараясь не рассечь ничего об усыпавшие все вокруг осколки. — Стак… Стакхаус, — откашлявшись, прохрипела Лэсси — одна из вампиров, тоже показавшаяся в том, что осталось от довольно пафосного некогда холла. — Нужно посмотреть, что там, и добить, если надо. Следом за ней появились верпумы и несколько человек, и Джейсон очень надеялся, что остальные выжившие, те, что выскочили с другого входа, тоже успели найти укрытие. В конце концов, они ведь не раз это обговаривали, хотя почему-то до последнего были уверены, что сумеют обойтись собственными силами… — Верно, давайте… — он замолчал на полуслове, выхватив вдруг в запыленном воздухе, на противоположном конце коридора, тонкий силуэт. Тот появился лишь на мгновение и словно бы растаял в воздухе, но Джейсону неумолимо захотелось последовать за ним сию же секунду. Что он и сделал, кинувшись сначала вперед, а потом налево и вверх по вот-вот грозившей обвалиться лестнице. — А все-таки он с приветом, — глядя ему вслед, заметила Лэсси, вызвав несколько приглушенных смешков, а затем размахнулась и ловко метнула нож в попытавшегося вылезти из-под завалов крупного, всклоченного волка. — Не спеши, дружок, — сказала она почти ласково, вынимая нож из обмякшего тела и махнула остальным. — Давайте, тут на всех хватит… А Джейсон несся уже по второму этажу, перепрыгивая через попадавшиеся на пути провалы, словно и не замечая их. В какой-то момент ему показалось, что кто-то зовет его по имени, и он дрогнул, но не сумел заставить себя даже сбавить ход. И лишь ворвавшись в кабинет Янгов, смог перевести дух и разглядеть, наконец, того, за кем гнался. Худощавого, с водянисто-голубыми, недобро прищуренными глазами на узком лице фейри. Тот сидел за столом Джозефа и смотрел на Джейсона с самодовольной, неприятной улыбкой на тонких губах, отчего-то казавшейся знакомой. — Я знал, что ты услышишь мой зов, — усмехнулся фейри, перекатывая между длинными, тонкими пальцами нож для бумаги. — Мы же как-никак родственники, верно, Джейсон? — Ты кто… ты кто, блять, такой? — выдохнул Стакхаус, у которого, впрочем, уже появилась весьма неприятная догадка. Фейри лишь усмехнулся в ответ. — Неужто не узнаешь свою дорогую мамулю? — мерзко просюсюкал тот, и на мгновение его лицо исказилось, являя Джейсону некогда такие родные, а теперь словно отравленные этим больным ублюдком черты матери. Джейсон инстинктивно отшатнулся, а затем в ярости сжал кулаки и шагнул вперед. — Ты гребанный извращенец! — выплюнул он, прекрасно понимая, что ему нечего противопоставить этой фейрийской мрази, которая чуть не свела его с ума и не лишила самого дорогого. — А я думал, самое дорогое это твоя шлюха-сестричка, — хмыкнул тот. — Но ты прав, разница невелика, что так, что этак выходит вампирская подстилка. Но мы это исправим, — он взмахнул рукой, заставляя замереть готового уже броситься на него с кулаками Стакхауса. — Если Найлзу можно заводить себе зверушек, почему мне нельзя? — он склонил голову набок, оценивающе глядя на застывшего изваянием Джейсона. — Научим тебя паре трюков, и может выйти даже забавно… — Что ты, блять, такое… — сдавленно пробормотал Стакхаус, чувствуя, как невидимая сила опутывает его с головы до ног, лишая сил, возможности и даже желания бороться. — Тебе у нас понравится, — продолжал Дермотт, словно и не слыша Джейсона. — Можно много трахаться и убивать — как раз по тебе занятия, не так ли? Но сначала мне надо закончить одно дело. Уверен, она скоро явится, не сможет не прийти… ну, что я говорил? — удовлетворенно произнес он. Джейсон повернул голову скорее рефлекторно, он не слышал ничего и никого, отчаянно борясь с навалившейся на него апатией. Но вид застывшей в дверях Джоан Янг несколько отрезвил его, помогая хотя бы отчасти стряхнуть сковавшее разум и тело оцепенение. — Пришла, значит, — глумливо улыбнулся Дермотт. — А я всегда думал, ты чуть умнее… — Зачем тут мальчишка? — холодно спросила она. — Это касается только нас. — Можешь считать, что он мой протеже, — насмешливо проговорил Дермотт. — Ему будет полезно посмотреть, как я прикончу очередную вампирскую суку, которая слишком много о себе возомнила. Джоан скривила губы в усмешке. — Ты веками прятался от меня по своим норам, что изменилось? Возрождение нашей общей праматери придало смелости твоей змеиной натуре? Казалось, лицо Дермотта не могло быть еще бледнее, но Джейсон готов был поклясться, что после этих слов оно потеряло свои последние краски, едва не сливаясь со стеной. — Эта мерзость не имеет ко мне никакого отношения, — взбешенно прошипел он. — И чем скорее вы друг друга прикончите — тем лучше! Сколько ваших там уже сдохло? — несколько успокоившись, спросил он. — Я мог бы просто подождать, но мне будет приятно сделать это самому… Тем более, что я успел хорошенько тут осмотреться, и тебе нечего мне противопоставить. Неужели за все эти долгие века ты не выучила, что нельзя приходить туда, куда тебя зовут, намереваясь прикончить? Ну, впрочем, чему я удивляюсь… твой Создатель был такой же тупой и доверчивой тряпкой. Глаза Джоан полыхнули такой ненавистью, что Джейсон отшатнулся бы, если бы мог. — Он доверял тебе… тварь, — выдавила она. — Доверял? Мне? — Дермотт расхохотался. — Он хотел получить преимущество в этой вашей вампирской возне за власть. Видела бы ты, как он удивился в первый момент, когда я проткнул его печень серебряным кинжалом… впрочем, потом ему уже стало не до удивления. Знаешь, а ведь он был довольно выносливым и даже, пожалуй, храбрым, — Дермотт поднялся и медленно обогнул стол под немигающим взглядом Джоан. — Для вампирского ублюдка, конечно же. Джоан же почему-то наоборот успокоилась. А в ее руках незаметным взгляду движением появился длинный узкий кинжал — тот самый, который, как слышал Джейсон, может убить почти любую сверхъестественную тварь. — Железо? — хмыкнул он. — Или что-то поинтереснее? — фейри с любопытством скользнул взглядом по витиеватым символам, высеченным на тонком лезвии. — Ты же понимаешь, что все равно не успеешь? Ловушек тут нет и помочь тебе некому. Очень разумно, что ты оставила муженька подыхать там… Впрочем, как только я тут закончу, мы с Джейсоном, пожалуй, прихватим его с собой и проведем несколько занятных вечеров. Надо же на чем-то учить молодежь. Ни одни мускул не дрогнул на лице Джоан Янг, но Джейсон почему-то был абсолютно уверен в том, что она ждет чего-то. Или же на что-то рассчитывает. И, возможно, он мог бы ей помочь… только бы знать как! А еще не помешало бы вернуть себе контроль над собственным телом. Он попробовал шевельнуть рукой, и с третьего раза у него наконец-то получилось… вот только — что дальше? Джоан не смотрела на него, не подавала никаких знаков, и все же он буквально чувствовал кожей, что должен сделать хоть что-то. Преодолевая чудовищное сопротивление, он быстро наклонился и выхватил из-за голенища деревянный, с серебряным наконечником кол. Но больше сделать ничего не успел, потому что в дверях кабинета появился вымазанный в крови с головы до ног Джозеф. — Джоан? — выдохнул он, ошарашенный сценой, которую застал. — Что здесь… — Нет! — надрывный крик Джоан практически слился с хрипящим звуком, который издал Джозеф, прежде чем вспыхнуть, словно факел, от слепяще яркого шара, посланного в него Дермоттом в ту же секунду, как только она повернула голову. — Нет-нет-нет… — она опустилась на колени возле оставшейся от ее мужа кучки пепла и завыла страшнее раненой волчицы. — Я же просила тебя, я же… — кажется, она вообще перестала понимать, что происходит, потому что никак не среагировала на Дермотта, который склонился над ней и с явным наслаждением проговорил: — Твоя очередь… Наверное, это стало чем-то вроде спускового крючка. Не то чтобы Джейсон был сильно привязан к Янгам, но стоять и смотреть, как этот фейрийский урод прикончит еще и Джоан он просто не мог. Резко дернувшись и, кажется, окончательно разрывая этим магические путы, он подскочил к Дермотту и с размаху воткнул кол тому прямо в шею. Раздался отвратительный хруст, фейри застыл, потом распрямился и одним легким, неуловимым глазу движением отшвырнул Джейсона к стене. — Идиот, — процедил он, схватившись за кол. И тогда Джоан вскочила на ноги, оказываясь к фейри лицом к лицу, и впихнула тому что-то прямо в приоткрытый рот. — Сдохни, мразь! Сдохни, наконец! — взвизгнула она и зажала рот Дермотта двумя руками. Тот странно дернулся, зашипел, извиваясь всем телом, попытался отступить, но рухнул, словно подкошенный, и замер, продолжая таращить в потолок свои расширенные от удивления и ужаса водянистые глаза. Какое-то время Джейсон и Джоан просто смотрели на него в полном молчании. Потом Джейсон передернул плечами и, не удержавшись, смачно сплюнул на пол. Джоан вздрогнула и медленно подняла на него взгляд. — Убей меня, — попросила она. — Что? — он растерянно моргнул, думая, что ослышался. — Пользы от меня больше не будет, — тихо сказала она. — Никому. И я не хочу… не хочу больше. Здесь для меня никого и ничего больше нет, — и помолчав, добавила: — Пожалуйста. — Нет, я… что вы, — он отступил на шаг, едва удерживаясь от того, чтобы спрятать руки за спину. Она вымученно улыбнулась, заметив это. А затем одним плавным движением вытянула кол из тела Дермотта, переместилась к Джейсону и, заставив того сжать древко двумя руками, посмотрела ему в глаза: — Я не буду тебя зачаровывать, Джейсон Стакхаус. Я просто прошу тебя. И я знаю, что тебе не чуждо благородство… — Нет, вы меня с кем-то путаете, — он мотнул головой, попытавшись вырваться из этой хватки, но не сумел. А может, не так уж старался. В глазах Джоан была такая мольба и такое безысходное, черное горе, что в какой-то момент он засомневался и перехватил древко покрепче. Ей этого было достаточно. Одним сильным рывком она насадила себя на кол в его руках и с облегчением прикрыла глаза. — Спасибо… мальчик, — пробормотала она. — Постарайся выжить. А потом разлетелась на кровавые ошметки. Несколько секунд Джейсон просто стоял посреди залитой кровью комнаты и не мог сообразить, что и зачем должен делать дальше. А затем в его голове раздался издевательский голос: «Сколько ваших там уже сдохло?», и внутренности снова скрутило в узел. И вдруг он снова услышал тот самый голос, что звал его по пути сюда. Но на этот раз узнал его. — Джейсон!.. — Джессика! — выкрикнул он в ответ, слегка покачнувшись в первый момент от непомерного облегчения. — Я здесь, Джесс! Переступив через тело фейри и обойдя то, что осталось от королевской четы, он бросился в коридор и вскоре уже сжимал Хэмби в своих объятиях. — Ты жива… Господи, ты жива… — бормотал он, целуя ее лицо, волосы, шею. Она смеялась, сдавленно, нервно и отвечала тем же. — Пойдем, — сказала она, сжимая его руку, — там Рикки, и Лала, и остальные… им нужна помощь. — Конечно, — кивнул он, следуя за ней и вдруг замер, глядя в чудом уцелевшее окно второго этажа. — Смотри, Джесс… они… они отступают, — выдохнул он, повернувшись к вампирше и ловя ее не менее потрясенный взгляд. А потом она вдруг согнулась пополам, и он испуганно склонился к ее лицу. — Что, Джесс, что? Где болит? Она медленно выпрямилась и посмотрела на него с бесконечной тоской. — Билл… — произнесла она, облизнув вмиг пересохшие губы, и, уже глядя друг другу в глаза, они вместе сказали чуть слышное: — Соки.***
Я не могла сказать, сколько времени это длилось. Час, пять, сутки? Время слилось в монотонный, мутный поток, из которого я то выныривала, то снова погружалась — каждый раз все глубже. И когда к горлу в который уже раз подкатил обжигающий комок, ощутила ее… Вот, должно быть, как чувствуют себя сумасшедшие, промелькнула в голове неуместная мысль. Когда в твоей черепной коробке что-то ломается, и вас там уже не один — а двое. Сначала это было всего лишь чувство на самом краю сознания, чужое присутствие, которое становилось все ощутимее и наконец заполнило меня всю — стало в каком-то смысле мною, и в то же время — было другим, незнакомым, чужеродным. И по мере того, как оно овладевало моим телом, это самое тело предавало меня, переставая слушаться и понимать мои команды. Руки, ноги, глаза — я больше не управляла ими, превращаясь в ту самую точку теперь уже на краю чужого сознания. И оно давило, выдавлило меня совсем, за края невидимого круга, куда-то в небытие, где меня, наверное, уже просто не будет… И вдруг на секунду меня — действительно меня — словно обожгло. Боль пронеслась вихрем по всему телу и собралась пульсирующим горячим комком под лопаткой — в том самом месте, где был нанесен Знак. И на считанные мгновение я снова ощутила себя собой, впрочем, быстро утрачивая эту власть — но, по крайней мере, держаться за последний островок сознания стало теперь гораздо проще. Словно у меня появился невидимый союзник. «Уходи», — раздался внутри отчетливый приказ. Я бы, наверное, помотала головой, если бы могла. Но как помотать тем, чего нет? Но она поняла меня. И, кажется, не рассердилась, а озадачилась. «Наша магия сейчас сольется в одно, — раздался все тот же ровный голос. — И если ты не уйдешь — то какая-то ее часть останется с тобой навсегда. А если я погибну — у твоих друзей не будет времени спасти твое тело и вернуть тебя. Мы умрем вместе». Черт! Ну почему так? Почему мне постоянно приходится выбирать между плохим и очень плохим? Однако я уже знала, как поступлю. Отключиться сейчас, не видеть ничего из того, что произойдет, и тем самым повысить свои шансы на выживание — в каком-то смысле это было настоящим милосердием. И я же достаточно сделала. Но это было не в моих правилах, Эрик прав. Хотя даже страшно представить, в какую ярость он бы пришел, услышав это короткое: «Нет. Я остаюсь». «Это твой выбор, Соки Стакхаус», — спокойно отозвалась она. И я подумала, что, наверное, вот этим она Варлоки и взяла — после истерик Лилит такое спокойствие весьма располагает к себе. И сразу же ощутила мимолетную улыбку, если не на губах, то в сознании Кратеи. Мой глубокий психологический анализ очевидно развеселил ее, и от этого мне стало немного спокойнее. Какими бы древними и могущественными они ни были, когда-то они все-таки были людьми. И даже Лилит, пожалуй, была не чужда обычным человеческим страстям. «Очень верно подмечено», — отозвалась Кратея и, глубоко вздохнув, открыла наконец глаза. С облегчением я поняла, что вижу все то же самое, что и она, хотя несколько туманно и в отдалении — как будто смотришь в перевернутый бинокль. Впрочем, радости поубавилось, когда Варлоки резко склонился над… нами?... и вдруг опустился на пол возле дивана, зарываясь лицом в ее колени. Но их я хотя бы не чувствовала. — Тея, — выдохнул он с какой-то длящейся, невыразимой мукой. — Прости меня, Тея. Ее рука неуверенно и мягко коснулась его волос, и тогда он со стоном обнял ее и крепко прижался лицом к животу. Она обняла его сверху, практически ложась, и гладила его голову, плечи, спину… И я остро пожалела, что не могу ни отвернуться, ни закрыть глаза — столько интимности было в этой сцене. Прервал ее звук открывающейся двери. Кратея подняла голову, и я увидела остановившуюся в дверях Лейлу. Она пристально посмотрела на обоих, коротко удовлетворенно кивнула и сказала: — Хорошо, что успели. Они здесь. — Они? Кто это — они? — спросила Кратея моим голосом, который теперь казался более низким и грудным, с незнакомыми перекатами. — Вы же не думали, что она явится одна на честный бой? — криво улыбнулась Лейла, дернув плечом. — Они пришли со стороны гор и ждут чего-то… вероятно, прямого приказа. Я попыталась прислушаться — с улицы доносились громкие, возбужденные голоса, которыми веры и фейри отдавали последние распоряжения. А потом послышался нарастающий, словно бы порыв грозового ветра, гул, перерастающий в рев, крики и грохот. Кратея продолжала смотреть на Лейлу, а та словно бы смотрела сквозь нее, пытаясь разглядеть меня. — Началось, — тихо сказала она. И я… кивнула. И, как ни странно, Кратея тоже, послушавшись моего молчаливого намерения. — Защита почти пала — она скоро будет здесь, — сказала Лейла напоследок и ушла, чтобы присоединиться к защитникам. А я, я ничего не хотела так сильно, как оказаться возле окна. Кратея слегка поморщилась. Вероятно, я была для нее кем-то вроде назойливого комара, только внутри, а не снаружи. Ей это сравнение понравилось. — Локи, — мягко позвала она, поднимаясь и все же подходя к окну. — Я хочу, чтобы ты знал — я ни в чем тебя не виню, — проговорила она, глядя туда, куда мне так хотелось, но при этом мыслями оставаясь с ним. Он обнял ее со спины, и она прижалась к нему, но не закрыла глаз, позволяя мне видеть… Видеть, как тускло вспыхивают в предвечернем, сумрачном свете серебряные ферийские кинжалы… как одного за другим разрывает волков на части барибал, перекусывая им хребты и вырывая огромные куски плоти зубами и лапами… как Нэш, которого я хорошо помнила в волчьем обличии, в последний момент успевает сбить с ног долговязого вампира, напавшего на растерявшегося после очередной схватки Майка… как мощный, косматый волк пытается атаковать Эрика, но тао Кьяры пронзает его насквозь своим тонким и острым, словно копье, хвостом, и волк падает замертво… как стремительно, легко и по-своему даже красиво двигаются агарес, то превращая своих противников в живой факел, то снося им головы… как двое вампиров умудряются сбить с ног тигра, а третий обхватывает и изо всех сил сжимает его шею, и как бежит к ним Лейла, отталкивая со своего пути и чужих, и своих… И потом, как появляются среди сражающихся уродливые, рогатые твари… — Но я хочу, чтобы ты обещал мне: даже если мы победим в этой схватке — мы все равно уйдем, — вновь заговорила Кратея, поворачиваясь к Варлоки. — Ты и я. В этом мире больше нет места никому из нас. — Знаю. И даю тебе слое слово, Тея, — кивнул Варлоки, и я, продолжая видеть внутренним взором все эти страшные картины, все же испытала некоторое облегчение. Где-то в глубине души я продолжала бояться, что она передумает. Или что он сумеет ее отговорить. Но ее решимость, та самая, что я ощутила в прошлый раз, была вполне искренней и непоколебимой. Она не хотела остаться. И не хотела оставлять его. — Ты готова? — спросил он, склоняясь к ее лицу — и сейчас, ее глазами, я видела, что он красив, и еще — что он действительно дорожит ею и готов идти за ней туда, куда она скажет. — Ты сможешь использовать ее магию? Если она начнет сопротивляться тебе… Кратея кивнула, а затем по ее губам скользнула улыбка. — Не волнуйся, мы с Соки хорошо понимаем друг друга. В конце концов, она ведь в некотором смысле наша правнучка, Локи. Он лишь неопределенно хмыкнул, а меня это заявление рассмешило бы, наверное, до икоты, если бы не ужас, в котором я захлебывалась, думая о тех, кто снаружи, и тот простой факт, что именно так оно и было. Жаль только я никогда не интересовалась своими корнями, особенно такими глубокими, как тот же… Билл. И словно в ответ на это имя, так неуместно появившееся прямо сейчас, воздух сгустился, завибрировал и потемнел. Кратея потянулась и поцеловала Варлоки прямо в губы долгим поцелуем. В ответ он стиснул ее плечи и прижал к себе так крепко, как только мог — и, как ни странно, я сумела это почувствовать, потому что в какой-то момент Кратея почти утратила контроль, растворяясь в этом недолгом объятии. Они не сразу разорвали его, даже когда в комнате полыхнуло красным, и в нескольких шагах от нас с умильным выражением лица показался Билл. — Как это трогательно, — он поднял руки и лениво хлопнул несколько раз в ладоши. — Просто до слез. До кровавых слез, которыми вы оба сегодня умоетесь. — Его голос дрогнул едва заметно, но глаза загорелись такой звериной яростью, что я пожалела, что не могу зажмуриться. Мне отчаянно не хотелось видеть и помнить его таким. И я всеми фибрами души ненавидела Тварь за то, что та продолжала носить его облик словно парадно-выходной костюм. Может быть, часть этой ненависти плеснула в глазах Кратеи, хотя у нее ведь было достаточно и собственных поводов. Так или иначе, Биллит перевела взгляд с Варлоки на Кратею и презрительно скривилась. — Не знаю, там ли ты еще, но это был очень глупый выбор, Соки. Плохой выбор, — выдержав паузу, прибавил он. И тогда за его спиной появилось еще трое демонов, обступая их полукругом. — А ты все такая же трусливая тварь, — презрительно заметил Варлоки, — Лилиту, — выплюнул он ее имя. — Прячешься не только за чужими спинами, но и лицом. Или прошедшие века плохо отразились на твоей внешности? По телу Твари пробежала легкая волна дрожи, и вот уже вместо Билла на Варлоки взирала та самая Лилиту из моих кошмарных видений. — Как ты… смеешь… — прошипела она, едва не давясь словами. — Ты… после всего… жалкий, ничтожный предатель! «Ты предал меня», — пронеслось у меня в голове. Но следом за отвратительным воспоминанием появились другие — мое укрытие в пещерах, теперь казавшееся таким бесконечно далеким, руки Эрика, сжимающие меня, его насмешливо-ласковый голос… — Наконец-то я сумею прикончить тебя с твоей девкой, выловить всех ваших выродков и забыть об этом, — совладав с собой, усмехнулась Лилит и слегка кивнула головой, давай сигнал к атаке. — Не так быстро, — спокойно возразила Кратея, которую Лилиту словно бы не замечала. А затем она взяла Варлоки за руку, взмахнула свободной рукой и произнесла несколько слов. Я ощутила, как сплетается, смешивается наша магия, и даже как она течет по моему телу, подчиняясь при этом вовсе не мне. Но если от меня и правда что-то зависело, то всем своим существом я выражала полное согласие на ее использование. В следующую секунду прямо посреди гостиной закружился черный вихрь, отделяя и помещая их троих в жуткий, монотонно воющий вакуум. Но прежде чем тот окончательно вырвал нас из реальности, мне показалось, что я увидела вбегающих в дом Лейлу, Дианту и, как ни странно, Каталиадиса… Вот уж кого-кого, а опрятного адвоката с округлым брюшком я никак не могла представить в разгаре магической битвы. И зря. Кажется, он был хорош. Дальше… то, что происходило дальше, сложно было описать словами. Их и не было — слов. Мир вокруг исказился, задрожал и исчез. Остался только стискивающий нас вихрь — словно бы оказались в самом сердце торнадо — и магия. Темная, древняя, мощная. Она выплеснулась наружу — бесконтрольная и яростная, подчиняясь своим хозяевам и непроизносимым вслух заклятиям, и сплелась в диковинной, смертельной пляске. А еще была боль… Она появилась почти сразу, стоило первой ударной волне отшвырнуть всех троих, разливаясь в груди, словно кипящее олово, и только нарастала, сводя с ума и словно бы выдавливая меня с того крохотного плацдарма чужого сознания, что мне удалось захватить — или же сохранить. Эта боль уже не жгла, она плавила. Если бы я могла, то заметалась бы в ужасе и попыталась как-то спастись, скрыться… но именно этого я и не могла. «Уходи», — снова раздался голос той, что не просто отражала чужие атаки и терпела боль куда более страшную, но и вынуждена была прислушиваться к моим стенаниям. И я велела себе заглохнуть, сжаться в крохотный комок, затаиться и просто… ждать. Чего? Зачем? Было бы так просто — провалиться в блаженное забытье и больше не чувствовать себя бесполезной, слишком жалкой для того, чтобы хотя бы понять происходящее. И даже если этот бой будет проигран, и мир поглотит тьма — не узнать об этом и ничего не почувствовать… Но я продолжала цепляться из последних сил, что-то заставляло меня это делать почти вопреки моей воле. Что-то важное. Что-то, о чем я если не забыла, то, кажется, совсем не подумала… Но бой продолжался, и вскоре я начала осознавать, что численное преимущество здесь ничего не решает. Беспрерывно кружась и двигаясь, атакуя и отступая, Варлоки и Кратея не могли даже приблизиться к Лилиту, не говоря уже о том, чтобы всерьез ее ранить. Она ускользала, мгновенно перемещаясь из одного места в другое, нанося все новые и новые удары. И да — поняла я с оглушающей ясностью — если бы она хотела убить меня там, в лесу, она бы убила. И та моя, а потом и наша с Лейлой, атака, стала для нее просто неожиданным, хоть и досадным пустяком. Лилиту была демоном… И каким бы слабостям она ни была подвержена, ни Варлоки, даже впитавший часть ее силы, ни Кратея, не были ей ровней, просто потому, что когда-то, пусть и очень давно, действительно были людьми. Полный ужаса крик зазвенел в ушах прежде, чем я поняла, что этот крик — мой, а точнее, что он принадлежит Кратее. — Локи! — она попыталась было кинуться к обмякшему, но продолжающему вращение телу, но была отброшена новым заклятием. Она ответила мощным выплеском фейрийского света, от которого Лилит сумела в последний момент увернуться, так что ее лишь слегка обожгло, и он заметался в сжатом пространстве, прежде чем впитаться в общий поток. — Пользуешься чужими умениями? — скривила губы Лилиту. — А знаешь, в чем твоя ошибка? — она склонила голову набок и вдруг ударила, не шевельнув даже губами, так что Кратею отбросило сначала к магической границе вихря, а затем обратно, почти в самую середину. — Ты забыла, что это я… — Лилиту резко наклонилась и схватила ее своей когтистой лапой за шею, резким движением вздергивая вверх ослабевшее, израненное тело — мое тело, — я его всему научила! — с холодным бешенством произнесла она, вглядываясь в глаза Кратеи. — Так что поиграли — и хватит. Было довольно умно попытаться напугать меня пророчеством и даже использовать дьявольскую ловушку, страх и неизвестная магия — это могло сработать, и никто из нас не выбрался бы отсюда. Вот только… — она разжала пальцы и посмотрела на упавшую к ее ногам соперницу, — я тоже не сидела без дела. А мой костюмчик оказался весьма упорным и сообразительным. — Прикрыв веки, она быстро что-то прошептала, и окружающий нас вихрь начал стихать, а затем послушно взмыл ввысь и растаял без следа, являя глазам раскуроченную, залитую кровью гостиную, в которой неподвижно лежали три тела, одно из которых было мне до боли, до жгучих слез знакомо. Лилиту едва осмотрелась, всего на мгновение задержав взгляд на изломанных телах своих соратников и, слегка дернув плечом, вновь посмотрела на Кратею. Та ответила ей прямым взглядом, отвернувшись от лежавшего в двух шагах Варлоки. Она, как и я, видела то, чего не замечала Лилит — как едва шевельнулись пальцы его правой руки. Где-то в доме и за его переделами раздавались грохот и крики, но ни у меня, ни у Кратеи не было сил к ним прислушиваться. Тем более что Тварь взмахнула рукой и обе ведущие в комнату двери с грохотом захлопнулись. — Вот и все, — с холодной насмешкой произнесла Лилиту. — Не пойму только, на что ты рассчитывала? Ты, он, ваши дети… все вы — просто мерзость, грязь под моими ногтями… Такая простая, очевидная истина, с которой вы никак не можете смириться. «А ты никогда не думала, что твой свет — увечье, который не позволяет тебе увидеть очевидную истину: что ты — мерзость, как и говорится в Библии вампиров?» Давние слова Билла вспыхнули в моем сознании, почти ослепляя своей очевидностью. Получается, что уже тогда… «Мой костюмчик оказался весьма упорным и сообразительным». И тогда. «Мне всегда нравилась твоя дерзость, Соки». «Это был глупый выбор, Соки. Плохой». И даже сейчас... Он действительно все еще был там. Здесь. До сих пор. И скорее всего — примерно на тех же птичьих правах, что и я сейчас… «Уступи!» — не то взмолилась, не то потребовала я. И прежде, чем Кратея успела осознать происходящее, каким-то сверхусилием вернула себе контроль над телом и, рывком приподнявшись, одной рукой схватила отшатнувшуюся было Лилит за когтистую лапу, взмахом другой буквально вспарывая пространство и утягивая демоницу за собой… Его первое появление в баре. Тот самый момент, когда мы впервые друг друга увидели и оба почувствовали это… словно всегда знали, что рано или поздно эта встреча случится. Боже, ну какая же я была дурочка… и эта сногсшибательная история про испортившуюся год назад бутылку «Настоящей крови». Длинная тонкая цепь из серебра, разъедающая его тело, и самый первый страх за него… Еще несколько мгновений глаза в глаза. Кто ты?.. «Соки… Какое необычное имя». Мои сны и фантазии… о нем, о нас. Первый поцелуй и первый укус… Мой спешный бег по влажной от росы траве. А потом — его руки и губы, самая желанная близость… Наши ласки. Неспешные и вдумчивые, в облаке мерцающей в мягком, подрагивающем свете пены… Прямо на земле, когда мы, опьяненные, нетерпеливые, размазывали по телам грязь и целовались, целовались без остановки… Наши ссоры… Хлопнувшие двери. Резкие слова. Жгучие обиды. И не менее жгучие примирения… Чем-то это было похоже на кинопленку… на нарезку кадров — только очень личных, во всех смыслах. Так нашу историю видела я. Так я ее помнила. У меня не хватало сил удержать контроль. Замедлиться, рассмотреть все в деталях. Да даже повернуть голову и увидеть… что? Кого? Озадаченную таким поворотом Лилит? Ее понимающую, похабную ухмылку? Но я не могла, не хотела останавливаться, что-то влекло меня помимо всякой воли вперед. И тогда мы, наконец, снова оказались… там. «Вспомни место, в котором ты была счастлива, Соки». Плоская подарочная коробка и черный конверт. Мягкая ткань платья под пальцами… Волосы убраны наверх, и этот чудный нежно-сиреневый. И мы танцуем, танцуем… легко и с удовольствием кружим по залу, перешучиваясь и смеясь. Только мы. «Я ни с кем не хочу этим делиться». Шампанское пузырится и кислит на языке. И снова конверт, билеты… а потом и она. Заветная бархатная коробочка, само появление которой словно выпало из реальности. Неужели вампиры действительно женятся? Да еще на людях? И разве кто-то женится… на таких, как я? «Мисс Стакхаус, вы окажете мне честь стать моей женой?» Моя растерянность. Мой страх, простой и где-то понятный, мое постыдное бегство… И запоздалое, затопившее меня счастье. Радостный крик. «Да! Да, я буду твоей женой, Билл Комптон». Ступор и непонимание… Мы часто спешили. Любить, чувствовать, делать выводы. И еще чаще опаздывали — услышать, понять, сказать или сделать что-то очень важное. Обычная, в общем-то, история… Все замедлилось, поплыло и почти размылось. — Ты все-таки сказала мне «да». Хриплый голос рядом пробирает до самого нутра, и я поворачиваю голову, чтобы еще раз — последний — встретить этот взгляд и потеряться в нем. — Конечно, сказала. Я улыбаюсь сквозь всю эту боль. И всю эту любовь. Наши пальцы переплетаются, и я смотрю на них, а потом снова на него. Смотрю долго, так долго, как хватает сил. Меня тянет… нас обоих тянет обратно, и я не могу даже представить, чего это ему стоит — удерживать контроль. — Времени будет совсем мало. В ответ я стискиваю его пальцы, резкий, головокружительный рывок, и нас в который раз уже выбрасывает в злополучную гостиную… Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Несколько критически важных мгновений. Силясь разобраться в окружающей меня реальности, я со стоном повернула голову и увидела перекошенное мукой лицо. Пальцы Варлоки с силой сжимались на горле Билла, губы беззвучно шептали какое-то заклятие, придавливая того к полу, и я едва подавила инстинктивный порыв прийти на выручку вовсе не тому, кому следовало. — Давай же, Соки, ну… — выдохнул он, и по его лицу растеклась судорога, а сквозь родные черты стала проявляться она… Тварь. И тогда я просто ускользнула. Отступила в тень. И все же… я позволяла ей. И отдавала все до последней капли, потому что — мы все это знали — другого шанса не будет. Удар получился таким мощным, что казалось, весь мир вспыхнул и непременно сгорит дотла. Свет залил гостиную — ослепительный, нестерпимый, жгучий. Кто-то пронзительно закричал. А потом все померкло. И я провалилась во тьму.