Голос улицы

Держать в доме собаку в тайне от отца было несложно. Гораздо сложнее оказалось ухаживать за ней. И если прогулки были даже в удовольствие, а купание – веселой игрой, то кормежка... Это были самые настоящие гладиаторские бои! Когда у Беззубика зажили задние лапы, пес превратился в настоящую непоседливую юлу. А сколько он ел!? Почти все карманные деньги уходили на это прожорливое создание. Ирвингу пришлось изрядно потратиться, особенно, в первые дни. Поход к ветеринару влетел в копеечку, Хайнду пришлось разбить копилку ради этого. Так же недешево обошелся шампунь против блох. Ошейник и потертый кожаный поводок он купил за бесценок на одной гаражной распродаже, устроенной соседями за пару недель до рождества. На рождество у Стенфорда выпало дежурство. Так что необходимость искать укрытие для незаконного четвероного жильца на время праздника отпала. Ирвинг сидел на кровати, обложившись книгами и тетрадями: он делал уроки. Близился последний экзамен, по закону подлости, самый сложный – естествознание*. Беззубик сидел под боком и с умным видом всматривался в страницы книг. - Блин! Даже это же просто нерешаемо! – Ирвинг отбросил в сторону исписанные листы. Пес навострил уши и коротко тявкнул. - Надо бы сделать перерыв, - Ирвинг потянулся и размял затекшую шею. Хайнд неуклюже слез с кровати и поковылял на кухню. Беззубик еще минуту прислушивался к звукам с первого этажа, а потом пустился вслед хозяину. Тот с интересом изучал полупустой холодильник. - М-да, хоть твой корм ешь. Беззубик в ответ на такое заявление только фыркнул. - Яйца, молоко, сок... фу! Томатный. Так, что там еще? Консервированная рыба? Тьфу ты! Пустая банка. Красная фасоль... А вот и пара кусочков хлеба, - в холодильнике что-то задребезжало. – И масло. И сыр. Значит яичница с фасолью и бутербродами. Когда на чугунной сковороде уже во всю скворчало масло, зазвонил телефон. - Ало? – Ирвинг зажал трубку между плечом и ухом, не переставая активно гонять по сковороде лопаткой белок. - Ирвинг, привет. - Привет, мам. Как дела? - Все хорошо, - маленькая заминка прошла мимо внимания парня, занятого тем, что он пытался подцепить яичницу и перевернуть ее. Получалось плохо. – А как у тебя дела? - Скоро экзамены. Этим все сказано. Одна радость: скоро рождество. Кстати, мам. Папа дежурит в этом году. Может, встретим это рождество вместе? Ирвинг замер с лопаткой в руке, тупо уставившись на шипящую сковороду, ожидая ответа. - Вряд ли получится... - Почему? Это... из-за работы? – голос предательски дрогнул. - Частично... Ирвинг, понимаешь, меня отправляют на курсы повышения квалификации. Это в Филадельфии**. Я... - Когда? Когда ты уезжаешь? - В следующий вторник. - Значит, через два дня? Надолго? - На две недели. Если все будет хорошо, и погода позволит, я вернусь как раз двадцать пятого. - А если,.. Если ты успеешь... - Конечно, я приду. Беззубик ткнулся носом в ногу, подбадривая. Ирвинг посмотрел на питомца и принюхался. Пахло горелым. - О черт! У меня яичница горит! Поговорим попозже. Пока мам! Хайнд поспешно сбросил вызов и кинулся спасать обед. После трапезы настало время прогулки. Город жил в предпраздничной суете, предвкушая какое-то непонятное чудо. Ирвинг не любил это время. Суета раздражала, а слепая вера в лучшее будущее, которое образуется как-то само собой без твоего участия, заставляла усомниться в адекватности некоторых персон. А чего стоят эти внезапные благородные порывы и приступы милосердия, которые сразу после наступления нового года куда-то неведомым образом исчезают? Лицемерно. Поэтому Хайнд не совался на центральные улицы. В свете последних событий его воротило от этой праздничной атмосферы еще сильнее. Беззубик тянул поводок, тащил хозяина в сторону дворов. Ирвинг сопротивлялся вяло. Свежий воздух опьянял. Голова была блаженно пустой. Они долго плутали во дворах, спрятанных в центре Бьёрка от любопытных глаз серыми, казавшимися в сумерках темно-оливковыми пятиэтажками. Ночь мягко опустилась на город. Пошел снег. Пес внезапно остановился посреди очередного двора и принюхался. А потом с упрямством и силой бульдозера потащил Ирвинга к стене одного из домов. Добравшись до места, Беззубик пару раз покрутился на месте, водя по снегу носом. - Ты что-то нашел? И тут Ирвинг увидел маленькое белое перо, прилипшее к стене. Парень попытался оторвать его, но ничего не получилось. Это был рисунок. Краска была еще свежая и запачкала пальцы. Хайнд поднял голову и осмотре стену целиком. Граффити. А в самом низу маленький непримечательный тег. Изящное переплетение «N» и «F». Пес с радость принялся наматывать круги рядом с участком стены, где красовался рисунок, тявкал и нетерпеливо топал передними лапами. Хвост метался из стороны в сторону. - Беззубик, что случилось? – недоуменно спросил Ирвинг, осторожно подходя к питомцу. Тот никак не отреагировал на вопрос, вновь прильнул носом к снегу, периодически чихая и морщась. - Брат, да что с тобой? Внезапно пес поднял голову и рвал куда-то в глубь дворов. Поводок натянулся, Ирвинг дернулся и охнул, едва не повредив руку. - Беззубик, да куда же ты, Хель*** тебя дери, несешься?! Но он будто бы и не слушал. Ирвинг, занятый тем, чтобы не запутаться в собственных ногах, не понимал, куда, зачем и, главное, почему его тащит Беззубик. Люди расступились, освобождая дорогу, провожали удивленными, недовольными, веселыми взглядами. Места, смутно знакомые, не складывались в единый маршрут, так что конечный пункт назначения он узнал не сразу. Это был тот самый двор, где они впервые встретились. «Мьёльнир» величественно возвышался над коробками пятиэтажек, приветливо мигал огоньками окон. Дверь в один из подъездов была гостеприимна распахнута. Чернота внутри манила. Беззубик снова принюхался и глянул на хозяина: дальше? Ирвинг в ответ только вздохнул: да веди уже. И они вошли в подъезд. Лифт был сломан. Они еле дотащились до десятого этажа. Ирвинг, и так не отличавшийся спортивным телосложением, задыхался, опираясь на перила. Беззубик терпеливо ждал рядом, хотя метавшийся из стороны в сторону хвост выдавал нетерпение. «Да куда же он меня тащит?! Уже не на последний этаж ли?». Пес, словно подслушав мысли, тявкнул. - Ну... спасибо тебе, приятель, - прохрипел Ирвинг, волоча ноги на пятнадцатый этаж. – И зачем? Но Беззубик, вопреки ожиданиям, продолжил натягивать поводок. Рвался он к двери. Отдышавшись Хайнд подошел к треклятой двери и легонько толкнул. Поддалась. Рядом с косяком, на полу, валялся в пыли открытый амбарный замок. Было темно. Их приоткрытой двери веяло холодом. Ирвингу было до чертиков любопытно. Он понимал, что все произошедшие уж больно сильно походит на второсортный детектив с роялем в кустах на каждом шагу, но от этого не становилось менее интересно. Осторожно коснулся двери и легко толкнул. Глянул в образовавшуюся щель. В первые секунды глаза защипало от ветра, а потом открылся вид на крышу. На холодное кровельное железо, проглядывающее через тонкий слой гальки; на островки снега, кое-где достигшие размеров маленьких холмиков; на черное небо, накрывшее город, словно одеяло. На парапет, где пристроилась чья-то сгорбленная черная фигурка. Беззубик нетерпеливо ткнулся носом в ногу, Ирвинг отмахнулся от него. В этом было что-то... неправильное. И родное. Одинокое, знакомое, близкое. Словно его вторая копия. Беззубику надоело, что его игнорируют, поэтому он рванул вперед, распахивая скрипучую дверь и увлекая Ирвинга за собой. Хайнд на этот раз на ногах не удержался и под далеко не мужественное «Ой» упал, прочертив носом маленькую дорожку. Дверь продолжала скрипеть, медленно распахиваясь до конца. Беззубик радостно взвизгнул и кинулся было к фигурке на парапете, развернувшей в поисках нарушителей покоя, но натянутый поводок не позволил это сделать. Пес быстро вернулся к хозяину и виновато лизнул того в ухо. Ирвинг застонал и начал медленно подниматься. - Твою мать, что тут твориться?! – гневно воскликнула фигурка, и Ирвинг с ужасом узнал этот голос. Это был Брайан Фьюри. – Ты?! Что ты тут делаешь?! Ирвинг встал на ноги и принялся аккуратно ощупывать свое лицо. Из носа текла кровь. Едва зажившие ладони снова саднило. - Блин, опять вляпался, - простонал Ирвинг, отряхивая джинсы. - Ты меня слушаешь, придурок?! Что ты тут делаешь?! Брайан соскочил с парапета и, широко шагая, двинулся в сторону гостей. Беззубик радостно залаял и кинулся ему на перерез: Ирвинг выпустил поводок из рук, когда начал подниматься. Пес запрыгивал на Фьюри, ластился к нему, вился вокруг, не переставая заливаться лаем. - Так ты его не сдал? – удивленно и... радостно? - Нет. А ты его знаешь? - Да, он жил в этом дворе. Я его подкармливал. - Но что ты тут делаешь? Ты же живешь в другом районе. - Не твое дело! – вдруг снова становясь грубым оскалился Брайан. - Почему? Мне же интересно. - Что тебе интересно? Следить за другими? Может, ты сталкер? - Нет. Я и слов-то таких не знаю. - Тогда что же тебе интересно? Издеваться над другими, как это делает твой кузен? - Что... ты имеешь в виду? – Из голоса Хайнда пропало дружелюбие. - О, так значит ты со Стенли Джонсоном не имеешь никаких дел, так? Оба – богатенькие избалованные сопляки, у которых есть все! Которым все сходит с рук, потому что у одно отец бессовестно богат, а у второго связи в полиции! И не надо мне тут строить оскорбленную личность! И не надо врать и отнекиваться! Что, скажешь, что я ошибаюсь? Что ты не участвуешь в затеях своего кузена?! Или же, что ты у нас защитник сизых и убогих?! Так знай, мне не надо ничего от тебя. От такой никчемной рыбьей кости! Постоянно крутишься рядом, что-то вынюхиваешь, пытаешься сначала то диктовать условия, то втереться в доверие. Это что, часть плана Джонсона? Что вам от меня надо?! Последнее прозвучало немного истерично. Брайан тяжело дышал. Неожиданная радость при встрече с потерянным другом для него стала неожиданностью. Приятной неожиданностью. И осознание этого факта Фьюри не нравилось. Брайан не хотел ни к кому привязываться, чтобы не приносить излишние неприятности: как себе, так и новоприобретенному другу. И эта радость от неожиданно встречи, когда он уже почти решился прыгать с крыши... Она его разозлила. Вспышка гнева – и с ним все в порядке. Пес рядом давно уже умолк. И как-то странно глядит на Брайана. Фьюри отворачивается, чтобы не видеть этого укоряющего взгляда, чтобы тут же натолкнуться на другой. Другой, словно неживой. Ирвинг смотрит на него стеклянными глазами, не мигая, из носа тоненькой струйкой течет кровь, крупными рубиновыми каплями падая на гальку и окрашивая ее в коричневый цвет. Ирвинг поджимает губы и разворачивается. Прихрамывая уходит. Пес спешит за ним, даже не глянув на Брайана. В порядке, говоришь? Да черта-с два. И Брайану стыдно. Неловко, неприятно и жутко стыдно. Кричит на всю округу, но шум центрального проспекта перекрывает все звуки, доносящиеся с крыши. - Да идите вы все к черту! Достало!