Голос улицы

Весенний день выдался по-летнему теплым. Адель спешила на учебу. Распахнутое пальто парусом вздымалось за спиной. Сумка через плечо сбилась от быстрой ходьбы на живот. Хоскинс торопливо взглянула на циферблат наручных часов и выругалась сквозь зубы. Тонкие стрелки покорно показывали без четверти девять. Ровно в девять утра Адель должна быть в аудитории и сдавать зачет по делопроизводству мистеру Смиту. Для того, чтобы сдать сессию досрочно, ей пришлось договариваться целый месяц. Опаздывать она не могла. А до университета было еще двадцать минут ходьбы. Поэтому Хоскинс лишь ускорила шаг, досадуя на то, что ее машина так не вовремя оказалась в автосервисе. Адель завернула за угол и оказалась на главной площади Бьёрка. Будничная суета этого майского утра ничем не отличалась от суеты предыдущих дней. Люди словно частички броуновского движения, спешащие по своим делам. Машины снующие мимо. Адель подбежала к переходу. Но, как это обычно бывает, когда спешишь, светофор издевательски подмигнул и загорелся красным. Хоскинс обреченно подумала, что все-таки она опоздает. Ожидая зеленый сигнал светофора, Адель принялась разглядывать граффити на стене «Мьёльнира». Оно появилось на стене только-только отреставрированного фасада чуть больше пяти лет назад. Поначалу его хотели стереть, но после городской совет принял решение оставить граффити, а в течении последующих лет выделял деньги на обновление слоя краски. Горожане, вопреки негативному отношению подавляющего большинства к уличному искусству, отнеслись к этому положительно. В газетах вышло несколько статей, описавших этот феномен. По местным телеканалам в утренних выпусках новостей так же несколько раз затронули эту тему. А вот главная радиостанция посвятила этому граффити целый двухчасовой эфир. Это был тот уникальный случай единодушия, когда все жители Бьёрка признали, что граффити смогло передать визуально то, что многие пытались облачить в слова. И голос улицы с этой задачей просто превосходно. Со стены самого большого здания в город взирал шериф Хайнд. Над ним развевалась лента со словами, написанными готическим шрифтом: «Никакая стена не защитит город лучше человеческой храбрости»*. Рядом со стилизованным под скандинавскую мифологию портретом* было две подписи, гордо заявляющие об авторстве: «Ночная Фурия», а ниже и крупнее — «Икота»*. Бросив последний взгляд на граффити, Адель стала разглядывать людей на противоположной стороне. Её внимание привлек парень прямо напротив неё. Он, вскинув голову, рассматривал граффити на «Мьёльнире» и едва заметно улыбался. Внезапно он оторвался от своего занятия. То ли это вышло случайно, то ли он почувствовал чужой взгляд, но посмотрел он прямо в глаза Адель. И приветственно махнул рукой, будто они были знакомы, всё так же легко улыбаясь. Светофор моргнул и сменил сигнал на разрешающий. Толпа качнулась вперед. Два потока людей двинулись навстречу друг другу.

Конец